***
- Я дома. - громко произнес Томас, стоило ему войти в квартиру. Он ждал этого момента весь день, может, даже больше, чем девушка. По-крайней мере, он так думает. - Привет. - радостно протянула брюнетка, разводя руки в сторону для объятий, и пошла парню навстречу. Со своей работы она вернулась еще часа два назад. Успела за это время приготовить ужин и немного прибраться. Мешковатый серый вязаный свитер и спортивные лосины превращали из офисной леди в обычную домашнюю девочку. С ней было так уютно, что никуда не хотелось уходить, особенно утром и на съемки. - Я так скучал. - уже разувшись и сняв курточку, пробурчал Сангстер, утыкаясь носом в волосы Наи, и обнял ее. Вдохнув любимый аромат, парень блаженно улыбнулся, растягивая губы от уха до уха, и крепче прижал к себе податливое тельце малышки. - Я тоже. - совсем тихо, шепотом, проговорила Коулсон, щекой прижимаясь к его груди. Было так тепло рядом с ним, что даже в лютый мороз она не замерзла бы. Так ей казалось в этот момент.***
Когда влюбляешься, не видишь тех вещей, тех недостатков твоей половинки, которые проявляются со временем. Когда проходит чувство влюбленности... Слабые духом сразу же разрывают отношения, отказываясь верить в случившееся; в то, что эти черты характера были присущи некогда возлюбленному всегда, присутствовали постоянно, просто их не замечали из-за помутнения рассудка. Когда начинаешь с кем-то встречаться, идеализируешь человека, придавая ему такие черты характера, которые тебе хотелось бы видеть в нем. А сталкиваясь с его настоящей сущностью, вообще несоответствующей с действительностью, разочаровываешься. Сильные же принимают все то, что может оттолкнуть, принимая любимого человека таким, каков он есть. Как бы это банально не выглядело/звучало. Они понимают, что не бывает идеальных, у каждого свои изъяны. Это придает отношениям нечто особенного. Чего-то прекрасного, естественного, живого. Нет той наигранности, искусственности и неправильности.***
- Что у нас сегодня на ужин? - ему хотелось услышать ее бархатный голосок, потому что она уже приличное количество времени молчала, полностью уйдя в готовку различных блюд. Она так увлеченно занималась этим, что неосознанно закусывала нижнюю губу и хмурила бровки. Столь детский жест, но молодому человеку это все казалось сказочным, невероятным, нереальным. Он так любил подмечать каждые мелочи, что связаны только с ней. - Попробуй потерпеть. Скоро все будет готово и сам узнаешь. - легкая улыбка на губах его малышки заставила расцвести в груди парня нечто прекрасное. И не улыбнуться в ответ было чем-то невозможным. Он знал, что она так просто не скажет. Может, брюнетка и не замечает, но она всегда, все время, постоянно, остается тайной, которую разгадать до конца невозможно. - Терпеть? А что это? - хохотнул Сангстер, вперив взгляд в изящную спину своей маленькой девочки, облаченную в мешковатый свитер, который, в принципе, принадлежит самому парню. Ему было до невероятно сильной боли в районе сердца приятно смотреть на такую Коулсон. И именно в этот момент он вспомнил их первую ночь. Какой она была тогда? Вздорной, вульгарной, безразличной. Он смог изменить ее, потому что любит. Но у него и в мыслях не было менять ее. Тем более, парню кажется, что она просто открылась перед ним, показала истинную себя. *- Ты невыносим! Ты знаешь это? - хихикнула в ответ девчушка, подхватывая игривый настрой своего возлюбленного. Раньше, чтобы заставить ее готовить кому-либо, нужно было изрядно попотеть. Сейчас же... она обожает готовить ему, потому что любит. И этого у нее не отнять. - Я всегда таким был. - махнув рукой, весело пробубнил Томми, продолжая взглядом исследовать ее миниатюрную, но такую соблазнительную фигурку. Как же он ее хотел. Ежечасно, ежесекундно. Малышка Ная была его личным афродизиаком. И даже, если он совершил ошибку, влюбившись в нее, он сделает это вновь. Раз за разом. Пока в состоянии это делать. - Я догадывалась. - усмешка растянулась на ее лице. Она открыто флиртовала с ним, попутно издеваясь. В этом вся она. Подумаешь, он может обидится. Не может. Он знает, что злиться на девушку не вариант. Да и не сможет же. А сам русоволосый в тот момент так сильно желал просто прикоснуться к ней, что и не заметил, как подорвался и вплотную приблизился к маленькой истеричке. Глубокий вдох - аромат ее шоколадного геля для душа и мятного шампуня приятно щекочет, заставляя прикрыть глаза и блаженно улыбнуться, словно Чеширский Кот, от удовольствия. - Не могу находиться с тобой длительное время в одной комнате и не сделать что-то вроде этого. - прошептал молодой человек и, наклонив голову вперед, оставил влажный след на шее кареглазой, смачно целуя. После этого далеко не невинного жеста Томас еле сдержал себя в руках, вкус и запах ее кожи дурманил настолько, что он временами думал, будто лопнет от напряжения. - Ужин готов. - с дрожью в голосе, ее сладком голосе, прохрипела Коулсон, в то время, когда ее ноги отказывались держать хозяйку. Хорошо же, что русоволосый вовремя подхватил ее. Но... если так подумать, то это все из-за него. Жар вмиг растекся по всему телу. И она уже чувствует усталость вперемешку с тягучей страстью. Желание. Она страстно желает. Его. - К черту ужин. Тебя хочу съесть. - прорычал молодой человек, разворачивая к себе брюнетку. И не успела она хоть как-то сориентироваться в пространстве после резкого поворота, как Сангстер рывком впивается в ее губы. Они так этого ждали. Момента освобождения. Страсти. Любви. Когда он вновь и вновь расцеловывает всю ее; когда она сгорает в его руках от бушующей страсти, отвечая на любой поцелуй; когда ее тело отзывается на абсолютно любое его движение; когда ее тихие протяжные стоны сливаются воедино с его вызывающим хрипом, образуя симфонию искренности, пьесу отчаянных чувств; когда они, купаясь в объятиях друг друга, взрывают друг друга и возрождаются раз за разом, чтобы насладиться этим сполна. Том трется своим уже ноющим от возбуждения дружком о промежность Наи, и этот жест будоражит кровь, стучащую в висках, еще больше, отзываясь разрядами тока, стимулируя делать больше, чем простые ласки. Этим невозможно насытиться, это хочется несчетное количество раз повторить, без этого невозможно обойтись. Нечто такое, словно столкнулись два мира: рай и ад, которые научились гармонировать, уживаться и любить... Адское возбуждение, убийственная страсть, кипящая внутри каждого из них, приравнивается к райскому облегчению от небесного удовлетворения. Что-то запредельно желаемое, невозможно прекрасное, до абсурда любимое. То, что никак не объяснишь и ничем не заменишь. И когда на них уже отсутствует одежда, их души сливаются. До невероятности банально. Он входит в нее осторожно и стремительно, нежно и уверенно. Так, будто желал этого на протяжении всей своей жизни; будто это у них первый раз. Его движения размерены, спокойны - он еще хоть как-то мог себя контролировать, в отличие от брюнетки, неприлично извивавшейся под ним. Она больше не может терпеть такого издевательства над ней и, толкнув парня в левое плечо, оказывается сверху. Ей хочется большего, она хочет поскорее получить ошеломительный оргазм, а он все тянет. Но она не позволит. Возобновляет движение, даже не стараясь придерживаться хоть какого-то ритма. Малышка упирается в его пресс, запрокидывая голову от непередаваемого блаженства, ее рука непроизвольно тянется к ее же правой груди, а пальцы несильно зажимают напрягшийся сосок. Из приоткрытого рта выскальзывают стоны, глаза закрыты. Томми, сильнее насаживая ее на себя, на несколько секунд залюбовался ею и сделал еще один резкий толчок, стараясь проникнуть в нее еще глубже. Быстрее, жестче, сильнее, резче. Мыслей нет, только если о ней, только если о нем. Желание владеть друг другом в этот момент слабости и силы одновременно. Так и должно быть. Так правильно. Нужно. Они рождены для этого. Друг для друга. Они - единое целое.