Рыцарь-вампир: пусти меня в бездну

      Произнеся последние слова, Таура замолчала и обессиленно уронила голову, но Канаме продолжал держать её за плечи. Только удостоверившись, что Ридо окончательно покинул тело девушки, он убрал руки и разорвал ментальную связь.       Всё кончилось. Они победили.       Таура робко приоткрыла глаза. По телу всё ещё пробегала судорожная дрожь, правда, с каждой секундой всё слабее. Глубоко дыша, девушка с затаённым страхом посмотрела на Канаме – она боялась опять наткнуться на озабоченно-встревоженный взгляд из-под сдвинутых бровей, который в последнее время не сходил с его лица.       Но Канаме вдруг отошёл к окну, и Таура не успела разглядеть, что написано у него на лице. Когда же президент Ночного класса повернулся к девушке, она не увидела в вишнёвых глазах ничего, кроме бесконечной печали.       – К-канаме-семпай… – пробормотала Таура, одновременно и желая узнать правду, и опасаясь, что она окажется вовсе не тем, на что она так надеется. – У нас же… всё получилось?..       – Да, – прошептал Канаме. – Получилось. И во многом это твоя заслуга. Ты оказалась сильнее, чем я предполагал. И, надеюсь, ты не разочаруешь меня.       Пошатываясь, Таура поднялась на ноги, но, почувствовав слабость и головокружение, решила не испытывать судьбу и поспешно опустилась на стул.       – Я не люблю разочаровывать людей, – тихо, но твёрдо ответила Таура. – А друзей – тем более.       – Я знаю, – Канаме отодвинул штору, впуская в комнату оранжевый солнечный свет – такой оттенок обычно бывает под вечер. – Тебя выдают глаза: даже краснея, они не мутнеют, не теряют свою прозрачность. Это говорит об искренности и честности, – он слегка улыбнулся. – Эээ… здесь кое-кому не терпится тебя увидеть.       Почти сразу же за дверью послышались шаги, а через мгновение тишину нарушил нетерпеливый стук в дверь, которая тут же была бесцеремонно распахнута.       – Ханабуса… – Таура опешила от неожиданности, но, вспомнив обстоятельства их последнего разговора, вспыхнула от смятения и заговорила быстро-быстро, захлёбываясь словами:       – Я не успела рассказать тебе всё тогда… Это не я напала на Канаме-семпая. Мне бы такое даже в голову не пришло. Ты, наверное, подумал, что меня заставили, или подкупили, но я просто…       – Таура, – Ханабуса бросился к девушке и стиснул в объятиях так крепко, что у неё затрещали рёбра. – Ты же могла погиб… Я просил тебя рассказывать обо всём странном!       – Прости, – всхлипнула Таура. – Я не думала, что так всё получится. Лука-сан просто подошла ко мне и сказала, что… – девушка сдавленно ахнула. – Выходит, Лука тоже… в неё тоже вселилось… вселился…       – Нет-нет, – возразил Айдо. – Лука ни о чём не подозревала. Решила, что этот вампир – обычный гость. Эх, ты бы видела, как она сокрушалась, узнав, что из-за неё Ридо чуть не убил Канаме! Вбила себе в голову, что это она виновата во всём, – потеряла бдительность и не распознала ложь.       – Никто не распознал ложь, – пробормотала Таура. – И я тоже.       – Тебе-то это как раз простительно: твоё вампирское начало было запечатано долгие годы, всё это время ты жила как человек. А мы учились пользоваться вампирскими способностями с самого рождения… Знаешь, когда я не нашёл тебя внизу, а потом вдруг наткнулся на кольцо, которое валялось на полу… – Айдо запнулся. – Я решил, что ты меня отвергла и ушла. Я подумал, что тебе кто-то что-то наговорил про меня, что-то очень нехорошее, а ты приняла эти россказни за чистую монету… Это был, пожалуй, самые худший момент в моей жизни. А затем, когда я увидел тебя с кинжалом в руках…       – Ты, разумеется, сделал вывод, что я действовала намеренно? – содрогнувшись, прошептала Таура.       – Я ничего не понял! Я не поверил своим глазам! – Ханабуса густо покраснел, так, что Таура не смогла сдержать смех, глядя на его пылающие щёки, резко контрастировавшие со светлыми волосами. – А сейчас понимаю: я не должен был сомневаться в тебе ни секунды! Как, ка-ак я мог в чём-то заподозрить тебя? Пусть я знаю тебя не так хорошо, как мне бы хотелось, но твою душу я вижу насквозь, и в ней никогда не было ни тени лицемерия или подлости… Поэтому теперь, – он разжал руку девушки, и она почувствовала на ладони приятный холодок металла. – Теперь я вновь прошу тебя стать моей.       Не говоря ни слова, Таура надела кольцо и вновь положила голову на плечо Айдо.       – Твоей и только твоей, – шепнула она так тихо, как только могла. Впрочем, Канаме и так обо всём знал. Да и скрывать от него что-то было бессмысленно.       – Я виноват не меньше Луки, – сказал Ханабуса, гладя её по волосам. – Я должен был тебя защищать. Зачем только я оставил тебя одну? Если бы я только знал, к чему это приведёт…       Таура мягко высвободилась из рук Ханабусы.       – К счастью, всё закончилось хорошо, – Таура умиротворяюще улыбнулась. – Ведь правда, Канаме-семпай? Всё закончилось?       Крошечную, микроскопическую заминку девушка, конечно, не заметила. Или предпочла не замечать.       – Да, – был ответ.       От чувства небывалой лёгкости хотелось летать, прыгать, пытаясь достать до небес, а потом пуститься в пляс и танцевать всю ночь без передышки. Однако сюрпризы сегодняшнего дня на этом не закончились.       – Прошу прощения, господин Куран, – в приоткрытую дверь заглянул управляющий. – Приехала госпожа Саяма. Я проводил её в каминный зал.       – Мама? – воскликнула Таура, всплеснув руками, отчего люстра под потолком закачалась так, что зазвенели хрустальные подвески. – Н-но…       Она ни разу не виделась с матерью после своего обращения – только разговаривала по телефону.       – Саяма-сан так переживала за тебя и настаивала на встрече, что я не смог её отказать, – сказал Канаме. – Разумеется, я не стал посвящать её во все подробности, а сообщил только, что на время школьных каникул пригласил погостить тебя к себе в поместье.       – Но каникулы закончились ещё на прошлой неделе… – Таура нервно закусила губу. – Мама ведь не знает, что я… эээ… обратилась в вампира. И я боюсь даже представить, как она воспримет эту новость.       – Можешь рассказать ей обо всём, – Канаме равнодушно пожал плечами. – А можешь и не рассказывать. Я не буду ни на чём настаивать – это твоё право.       – Я… Я не знаю, – в голосе девушки мелькнул испуг. – Вот так внезапно… Я не готова. Да и у мамы будет лишний повод для беспокойства. Если она вообще переживет такую "новость".       – Если у тебя вдруг покраснеют глаза, госпожа Саяма обо всём догадается сама, – заметил Ханабуса.       Таура смутилась.       – Я буду держать себя в руках.       Она не стала уточнять, что в действительности её мама и слыхом не слыхивала о существовании вампиров.       Таура старалась идти как можно медленнее, благо лестница была довольно длинной. Последний раз, когда она виделась с матерью, она ещё была человеком. И за это время она сильно изменилась – главным образом внутренне, но и внешне тоже: от внимательного взгляда матери не ускользнёт чересчур сильный блеск её глаз и слишком бледная кожа. Впрочем, последнее можно было списать на временное недомогание из-за простуды, случайно подхваченной в холодный и ветреный день.       А вот если у неё в самом деле неожиданно покраснеют глаза, это на простуду не спишешь…       Строго приказав себе контролировать вампирские инстинкты, Таура оглянулась на Айдо, и, увидев его подбадривающую улыбку, шагнула в гостиную.       В отличие от неё самой, мама нисколечко не изменилась: всё та же короткая стрижка-каре, очки в тонкой серебристой оправе и родинка на правой щеке.       – Привет, мама, – Таура подошла ближе. От пылающего камина пахнуло сухим жаром.       Увидев дочь, госпожа Саяма вскочила на ноги; маленькая сумочка-клатч, лежавшая у неё на коленях, полетела на пол. Губы её задрожали, весь её вид указывал на то, что женщина вот-вот разрыдается.       Таура ожидала восклицаний в духе "как же ты изменилась", "тебя не узнать", "почему на тебе лица нет, ты не заболела?", и всё в таком духе. Но ничего этого не было и в помине.       Мама сказала просто:       – Родная моя… Как же я счастлива тебя видеть.       После этого было много-много слов, целая куча вопросов, и ещё больше – длинных, подробных рассказов обо всём, что произошло за это время. Таура была сосредоточена на самоконтроле, но старалась не терять нить разговора, тем более что периодически ей необходимо было вставлять свои реплики.       К счастью, госпожа Саяма повела себя корректно и не стала любопытствовать, почему в огромном, роскошно обставленном доме нет взрослых, кроме прислуги, и где родители юноши, встретившего её так гостеприимно. Если ей и показалось это необычным и странным, она проявила благоразумие и не подала виду.       Точно так же она предпочла закрыть глаза и на то, что просто не могла не заметить: разительное сходство между Канаме Кураном и мужчиной, который стал отцом Тауры. А сходство прослеживалось почти во всём: во взгляде, осанке, походке… Даже голоса их были чем-то похожи, хотя голос того человека она слышала последний раз много лет назад…       Она непременно задаст Тауре этот вопрос.       Но не сейчас. Потом.              Когда за окном стемнело так, что пришлось зажигать свет, госпожа Саяма засобиралась: ей нужно было ещё успеть заехать в клинику, чтобы уладить кое-какие дела.       – Мы возвращаемся в Академию, – объявил Айдо. – Ты едешь, Таура-сама?       – Я могу вас подвезти, – тут же предложила госпожа Саяма.       – Не стоит, Саяма-сан. Вам придётся сделать крюк. К тому же, ректор Кросс любезно обещал прислать машину, – сообщил Канаме. – А, вот, должно быть, и она, – он обернулся на звон дверного колокольчика, но дворецкий уже спешил к дверям.       Таура неожиданно осознала, что ей ужасно хочется вернуться к школьной жизни.       – Это автомобиль из Академии, – вернувшись через полминуты, доложил слуга. – Я велел подождать, пока вы соберётесь.       – Меня ждать не надо, я готова, – возразила Таура.              – Мне придётся ещё раз уехать, но на этот раз совсем ненадолго, – прошептала мама, обнимая её на прощание, когда они уже стояли за оградой особняка, у дороги. – Всего на недельку, слышишь?       Таура улыбнулась от мысли, что её матери перенести столь долгую разлуку оказалось почему-то намного труднее, чем ей самой, несмотря на все громкие слова о самостоятельности и скором вступлении во взрослую жизнь. Забавно.              Путь до Академии занимал несколько часов, и очень скоро Таура задремала, убаюканная ровным гулом мотора. Глазеть в окно не было смысла: фонарей на трассе не было, а небольшой участок дорожного покрытия, который выхватывал из темноты свет автомобильных фар, не отличался разнообразием.       Таура крепко спала, положив голову на плечо Ханабусе, когда внезапно они резко затормозили. Их повело в сторону, и водителю пришлось приложить усилие, чтобы не свалиться в кювет.       – Приехали? Уже? – спросонья девушка не сразу поняла, что произошло.       – Похоже, на дороге что-то было, – шофёр отстегнул ремень и вышел из машины. – Хм, поздравляю. У нас проколоты обе передние шины.       – Неужели? – Ханабуса недоверчиво нахмурился и проворно выбрался из салона.       – Надо менять колёса.       – Я помогу.       – Хорошо, что у меня две запаски. Так, надо открыть багажник… Проклятье! Темно, хоть глаз выколи.       – Кажется, у меня где-то был фонарик… Сейчас.       Таура подумала, что её тоже надо бы выйти и помочь, а не отсиживаться в салоне, как на дороге появился другой автомобиль. Поравнявшись с ними, он остановился, задняя дверь открылась и, прежде чем Таура успела что-либо сообразить, её грубо схватили чьи-то сильные руки и швырнули в салон. В ту же секунду машина рванула с места, не дожидаясь, пока похитители захлопнут дверь. Девушка громко закричала, отчаянно вырываясь, и у неё это почти получилось, но внезапно она почувствовала резкую боль в затылке.       А затем всё вокруг поглотила настоящая, подлинная темнота.