Пятый Мародер. Курс 1

— Минерва, дорогая, как бы мне этого не хотелось, — с ноткой огорчения проговорил директор Хогвартса, — но, боюсь, мне всё же придётся с ним встретиться. — Но, Альбус, — встревоженно сказала МакГонагалл. — Не хочешь ли ты сказать, что даже после таких слухов ты возьмёшь его? — Об этом я не говорил, конечно, — тепло ответил Дамблдор, и по полу зашуршала его длинная мантия. — Но всё же у меня нет веских оснований, чтобы отказать ему во встрече.       На какое-то мгновение воцарилась тишина, заставившая маленькую девочку по имени Гермиона Грейнджер затаить дыхание. Она вовсе не хотела подслушать разговор директора с деканом Гриффиндора, это вышло совершенно случайно. Но теперь она просто не могла сдвинуться с места, боясь, что её услышат и всё неправильно поймут. Поэтому она зажала свой рот ладошками, стараясь не издать ни звука, стоя за приоткрытой дверью в кабинет МакГонагалл. — Не нравится мне это, — с тревогой заговорила вновь женщина. — Письмо-то весьма неприятное. Чего уж и говорить о том, какая получится встреча. — Не нужно так волноваться, Минерва, дорогая. Всё будет хорошо. — Гермиона могла поклясться, что Дамблдор сейчас улыбается. — Думаю, ничего плохого не случится от простой светской беседы. Хотя не могу сказать, что она будет именно таковой. — Альбус, ты же знаешь на это моё отношение, — начала было МакГонагалл, но собеседник тут же её перебил. — Не стоит сразу думать о плохом. Ведь душа человека весьма таинственна, и мы не можем знать, что именно кроется в замыслах Тома. — Но… — Прошу меня простить, но у меня сейчас важный разговор с мисс Грейнджер, — прервал речь декана Гриффиндора Дамблдор. — Правда ведь, юная леди?       Волосы на затылке Гермионы зашевелились. Она никак не могла понять, каким образом о её присутствии стало известно. Она с трудом проглотила комок в горле и дрожащей рукой взялась за ручку двери. Ещё мгновение, и вот она уже стоит перед двумя профессорами, которые пристально её рассматривали, каждый со своим выражением лица. — Эм, — замялась девочка, краснея. — Я должна была… вернее, я вовсе не должна была… Я не хотела. Профессор МакГонагалл, я занесла эссе, которое вы задавали. У меня по нему были вопросы… вообще-то, и сейчас есть… — дыхание бедной девочки совсем сбилось, и она замолчала. Она не эти слова хотела сказать и не эти слова должна была произнести. В конце концов, ей нужно было объяснить, почему она тут стояла и подслушивала разговор взрослых, хотя подслушивать вообще чей-либо разговор — это верх возмутительности. Тем не менее она сморозила очередную глупость, ничуть себя не оправдав и лишь заронив крохи сомнения в мысли профессоров. А она ведь не хотела потерять своё достоинство перед столь уважаемыми волшебниками. — Что ж, — улыбнулся профессор Дамблдор, проходя мимо своей коллеги, — думаю, я задержался с этой болтовнёй, и у вас, мисс Грейнджер, совсем не осталось времени, чтобы посекретничать со своим деканом. — Я, — выпучив глаза от удивления, пролепетала Гермиона, не понимая, чему директор улыбается и почему не накажет её за столь непозволительное поведение. — Любопытство — не порок, — сказал Дамблдор, будто прочитав её мысли. — Но всё же лучше тщательней следить за собой, прежде чем заниматься чем-то подобным. — Профессор, — предупреждающе произнесла МакГонагалл, на что директор лишь лукаво усмехнулся. — Идёмте же, юная леди, нас с вами ждёт весьма занимательная беседа, — повернувшись уже к Гермионе, сказал старец, покручивая длинными пальцами седой ус. — И, думаю, он будет более интригующим, чем-то, что вам удалось услышать.       Маленькая девочка покраснела ещё сильнее, опуская глаза в пол от невыносимого стыда. Дамблдор же подошёл к ней и лёгким движением руки подтолкнул к двери. Позднее, когда она, едва дыша, шагала по коридорам за высокой фигурой директора в длинной, тёмно-лиловой мантии, Гермиона не могла не корить себя. Могло ли такое быть, что при профессоре МакГонагалл директор не стал ничего говорить, хотя, несомненно, ему не понравилось, что их разговор не был приватным, как того хотелось. И пусть из всего, что было ею услышано, она ничего не поняла, она всё-таки подслушала, а это очень плохо. Если так рассуждать, то именно директору решать её судьбу, и потому-то он её и забрал так скоропостижно, не дав поговорить о домашнем задании. Несомненно, то, о чём собирался ей поведать Дамблдор, было важным, но не могло быть важнее уроков волшебства. Или это она так только думала? Скорее всего, теперь её строжайше накажут, вероятно, сильнее, нежели за Тёмное озеро. Возможно, исключат. Хотя она не нарушила школьных правил, но уже ранее была замечена в весьма неприглядных ситуациях. Сколько же печальных мыслей пронеслось у неё в голове, пока они не достигли мрачной на вид статуи гаргульи.       К тому же всего два дня назад она из-за перепалки с несносным Сириусом Блэком оказалась в весьма щекотливой ситуации, принесшей определённые неудобства и даже неприятности. По десять баллов сняли с каждого провинившегося. И сама девочка считала, что они ещё легко отделались. Декан Гриффиндора лишь разочарованно покачала головой, сказав, что меньше всего ожидала подобного от такой прилежной ученицы. Гермиона готова была со стыда сгореть и даже почти забыла всю свою ярость, направленную на Блэка. Юная волшебница ещё сокрушалась потому, что из-за назначенной в тот вечер отработки им всю неделю придётся чистить кубки в зале Славы. А это отнимет уйму времени, так что на подготовку к экзаменам останутся лишь крупицы. Девочка боялась, что если не справится с годовыми экзаменами, то её могут отчислить, а идти ей некуда. А теперь ещё это происшествие, ставящее под угрозу её существование в Хогвартсе в ещё большей степени. — Клубничное желе, — покряхтев, произнёс Дамблдор, нарушая давно повисшее над ними молчание.       Стена с гаргульей раздвинулась, открывая проход. У Гермионы все внутри дрожало от страха. Вот-вот должна была решиться ее судьба. Но увиденное так поразило ее, что дрожь прекратилась. Перед ней бежала вверх винтовая лестница. Вдвоем с Дамблдором они шагнули на ступеньку, и стена сзади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали, и у маленькой девочки даже немного закружилась голова. Скоро они очутились перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Гермиона вспомнила, что именно тут и живет директор и она уже бывала тут, правда при других обстоятельствах.       Не успела она и глазом моргнуть, как Дамблдор легонько надавил на ручку двери, и та отворилась, впуская их в комнату круглой формы, которая с каждым приходом сюда Гермиона делалась всё более интересной и заманчивой. Но с той же скоростью, как ей хотелось побольше узнать о маленьких приборах, работающих на полках и столиках, набегал и страх чего-то неизбежного и мрачного. Будто нахождение в сих стенах могло принести каких-то бед. И это настораживало. — Прошу вас, мисс Грейнджер, — добродушно сказал профессор, делая приглашающий жест, указывающий на небольшое мягкое креслице. Собственно, девочка всегда именно на нём и сидела, когда ей доводилось тут бывать.       Девочка на мгновение замерла, а затем все же села на краешек предложенного места для сидения. Что-то сейчас должно было произойти. Гермиона была так напугана тем, что ей могло грозить страшное наказание, либо, что еще хуже, исключение из школы, потому вообще забыла, для чего тут оказалась. — Ну что вы, мисс Грейнджер, — совершенно спокойно сказал Дамблдор, тем временем удобно расположившись в своём кресле, спинка которого была такой высокой, что возвышалась над его головой словно остроконечная шляпа. — Я ведь не затем позвал вас, чтобы ругать.       Маленькая волшебница в очередной раз вздрогнула, осознавая, что директор озвучил ее страхи, будто прочитал мысли. Хотя возможно именно так все и было, ведь Гермиона в каких-то книгах читала, что такое колдовство тоже существует. Да, весьма сложное, но девочка не сомневалась, что Дамблдор вполне способен на нечто подобное. В конце концов, он был великим волшебником, о чем, собственно, подтверждалось не раз в одном фолианте. Недаром же ему удалось одержать победу над Тёмным волшебником, Гриндевальдом. — Может, всё же поговорим о более важных вещах? — лукаво усмехнувшись в бороду, спросил старец, сцепив свои длинные узловатые пальцы в замок перед собой на столе. Гермиона могла лишь коротко кивнуть, боясь поднять глаза от своих рук на коленях. — Хотя всё же никак не ожидал, что столь ответственная девочка станет слушать важный разговор двух профессоров. — Дамблдор сделал акцент на слове «важный», и глаза его при этом хитро блеснули. Правда это могло лишь показаться маленькой девочке, и то был только блик свечей, отражённый в очках-половинках директора. — Ну что же, — вздохнул Дамблдор, так резко переводя разговор в другое русло, что Гермиона не могла не заметить, что ему поскорее хочется избежать неприятной для него темы, как бы отвратить её мысли прочь от того злополучного разговора. Правда, получалось это плохо, потому что заинтересованность в письме и человеке, что его написал, начала нестерпимо сжигать девочку любопытством. — Я вижу, вы получили мою сову. Я рад, — продолжал тем временем старец. Гермиона лишний раз убедилась, что тот красивый витиеватый почерк, которым была написана записка, принадлежал директору Хогвартса. — Скоро, как вы понимаете, грядут годовые экзамены. А за ними летние каникулы. Уверен, что вы рады их приближению. Я прав? — Не совсем, — неуверенно проговорила Грейнджер. — Экзамены меня пугают, потому что я боюсь не сдать их. И тогда… — она задохнулась, боясь озвучить мысль, что в последние дни преследовала её. — Но и каникулы тоже меня не радуют. Я бы осталась в школе и никогда не прекращала обучение. — Глупости, — махнул рукой директор, тем не менее внимательно рассматривая девочку. — Летом всенепременно нужно отвлечься от скучных уроков и нудных речей профессоров.       Гермиона хотела было возразить, сказать, что уроки вовсе не скучные, а профессора не нудные, но увидела, что профессор улыбается, и промолчала. — Увы, не могу вас порадовать, — продолжил тем временем Дамблдор. — Хотелось бы подарить вам надежду и сказать, что на каникулах вы уже встретитесь со своими родителями, но, к моему огорчению, этого пока не случится. Мне очень жаль, но пока мой друг не додумался, как это сделать. Это весьма прискорбно, но и я оказался ни на что не годен.       Гермиона почувствовала, что в носу защипало, и постаралась унять поступающие слезы. В конце концов, она уже почти отчаялась за прошедшие месяцы вновь увидеть своих родителей, понимая, что, скорее всего, придется жизнь прожить без них. А еще именно в этот момент маленькая девочка вдруг осознала, что все это время она гнала мысли о своем времени прочь, стараясь не вызывать в себе горестных воспоминаний. От этого стало еще больнее, ведь если так и пойдет, то совсем скоро она не сможет вспомнить, как выглядит мама, как они беседовали с папой. — Прошу, прости меня, — печально и даже как-то скорбно склонил голову старец. — Мне не понять, как горько тебе, наверное, но я бы хотел хоть как-то скрасить твое чувство одиночества. Сегодня мне хотелось бы познакомить вас, мисс Грейнджер, с одним очень удивительным человеком. Помните, я вам рассказывал, что над вами взял опеку один волшебник? Так вот сегодня буквально через несколько минут вы встретитесь с ним.       Гермиона затаила дыхание. Она часто думала, кто же может быть настолько милостив, чтобы взять на себя ответственность за чужого, совсем незнакомого ребенка. Почему-то ей представлялся круглолицый старичок невысокого роста. Иногда воображение рисовало ей кустистые усы у того волшебника на лице. А порой он прихрамывал и поэтому опирался на красивую трость. И за ним все непременно шла староватая собака породы бульдог. Почему было так, девочка не знала, но в её представлении таким мог быть доброжелатель. — Вижу, ты заинтересовалась? — Дамблдор улыбнулся в усы и быстро глянул на часы, стоявшие среди прочих занимательных вещей в его кабинете.       В тот же самый момент в камине вспыхнуло яркое зелёное пламя, заставившее Гермиону подпрыгнуть и немного отклониться. Но что ещё больше её поразило, так это то, что из огня, совершенно невредим вышел высокий черноволосый мужчина в узком темно-синем сюртуке.       Маленькая волшебница и не заметила, как замерла с открытым ртом, чем верно и позабавила гостя, который уже довольно ловко очистил себя от пепла, в некоторых местах оставшийся на его одежде. — Доброго вечера, — поприветствовал довольно-таки моложавый мужчина, тепло улыбнувшись. — Как всегда пунктуален, — кивнул директор в знак приветствия и жестом предложил гостю присесть.       Гермиона только сейчас заметила, что рот её всё ещё открыт, и быстренько его захлопнула, нервно ерзая на краешке кресла, которое в мгновение стало жутко неудобным. — Рад встрече, Альбус, — мужчина непринужденно расположился в широком кресле, невесть откуда появившемся возле стола. — Прошу, давай без церемоний. Это та самая юная особа? — Здравствуйте, — проговорила Гермиона, чувствуя, как во рту пересохло, а ладони, наоборот, вспотели. Она хотела произвести приятное впечатление, но была так шокирована видом вовсе не того человека, которого представляла, что просто растерялась. — Да-да, это мисс Грейнджер. Я рассказывал тебе о ней, — старец взглянул на девочку сквозь стекла очков половинок. — Гермиона, это мистер Блэк, он твой опекун. — Блэк? — не подумав, ляпнула она. — Полагаю, эта фамилия знакома вам не понаслышке, — хитро улыбнулся Дамблдор, сверкнув глазами.       Щёки Гермионы тут же покрылись румянцем, она прекрасно поняла, на что намекал директор. Ведь это с ним чаще всего она попадала в разного рода переделки. Пусть не по своей воле, но тем не менее их фамилии сверкали рядом. Стыдно и несколько неприятно было от этого. А ведь теперь её опекуном был, возможно, родственник этого мальчишки с колючими серыми глазами. — О, так юная мисс знакома с моими племянниками, — широко улыбнулся мужчина, а его глаза как-то странно сверкнули. — И имею смелое предположение, что, скорее всего, это мой неугомонный племянничек Сириус, — мистер Блэк не спрашивал, а утверждал, отчего девочка заёрзала на своём стуле. — Мы однокурсники с Сириусом, — зачем-то проговорила Гермиона, словно оправдываясь. — Итак, — вдруг громко произнёс Дамблдор, разряжая несколько напряжённую атмосферу. — Все условности соблюдены, и, думаю, можно попить чаю.       В тот же миг на столе появились три пузатых чашки с цветочным рисунком, в которых парил горячий ароматный чай. А ещё небольшая вазочка с мармеладом в виде лимонных долек. Девочка едва смогла скрыть удивление, потому как не дитя же малое и с основами волшебства уже знакома. Но что ещё её удивило, так это то, что угощались директор и чистокровный маг из богатой семьи обычными маггловскими сладостями. — Обожаю лимонные дольки, — добродушно протянул профессор, от чего у девочки опять зародилось подозрение, что он может читать её мысли. — Уже только за изобретение столь прекрасного угощения, готов преклонить перед магглами голову. Как считаете, Альфард? — Я тоже не гнушаюсь обыденной пищей простецов, — кивнул Блэк и подманил к себе чашку, принимаясь размешивать маленькой ложечкой сахар. Делал он это до крайности аккуратно. При этом драгоценный камень в массивном перстне таинственно поблёскивал, отражая свет свечей.       Гермиона с усилием заставила себя отвести взгляд от тонких, длинных пальцев своего опекуна. А, вернее сказать, от украшавших их колец и перстней. Раньше она никогда не видела, чтобы мужчины носили какие-либо украшения. Хотя, если присмотреться, то можно понять почему были надеты два из них. Один был явно магического происхождения и мог быть оберегом, талисманом или чем-то похожим. Второй же был скорее печаткой, нежели украшением, так как на нём имелся характерный герб. И девочка была уверена, что это фамильная ценность и, скорее всего, у Сириуса родители носят нечто подобное. — Итак, — едва пригубил чай, начал разговор Альфард. — Мне весьма приятно лицезреть столь милую особу. Хочу сразу сказать, мне жаль, что так в вашей жизни случилось. Очень неприятная история. Но, надеюсь, мне хоть в малой доли удастся заполнить эту пустоту. Кроме того, коль вы знакомы с Сириусом, то это даже будет ещё занятнее.       Гермиона внимательно слушала своего опекуна, стараясь ничего не пропустить. В конце концов именно этот человек теперь будет её семьёй, по крайней мере до тех пор, пока не найдётся средство, способное вернуть её в свой мир. От ожидания чего-то нового и одновременно волшебного сердце стремительно заколотилось и даже как-то задрожало. — Наконец мы встретились. Я давно ждал этой встречи, — мистер Блэк слегка подался вперёд, пристально рассматривая девочку, которой в тот же миг захотелось пригладить свои непослушные кудрявые волосы, что в беспорядке обрамляли её лицо и ниспадали на плечи.       Не найдя, что ответить, Гермиона лишь кивнула, крепко стискивая пальцы рук. Куда только подевалась вся её говорливость и уверенность в себе? Ведь, по правде говоря, она очень жаждала познакомиться с таким добросердечным человеком, что смог взять на себя всю заботу над незнакомым ребёнком. Но сейчас она пребывала в некотором ступоре. — Когда профессор Дамблдор рассказал мне о вас, то я просто не мог остаться в стороне, — тем временем продолжал Альфард Блэк. — Сегодняшнюю встречу, признаюсь, я хотел провести гораздо раньше, но директор благоразумно решил не тревожить вас раньше времени и дать вам возможность привыкнуть к школе и однокурсниками. Надеюсь, вам удалось найти друзей и тут? — Да, — пролепетала Гермиона, едва заставив себя говорить так, чтобы голос сильно не дрожал. — Мне очень повезло с факультетом. Тут учатся замечательные люди, — сказала и тут же замолчала, вспоминая, что все в семье Сириуса Блэка учились на Слизерине, что он белая ворона в семье и Гриффиндор для них вообще табу. Девочка слегка поёжилась под внимательным взглядом черноволосого мужчины.       Тот заметил, как изменилась в лице его воспитанница, и не смог удержаться от громкого смеха. Дамблдор же в это время хитро сверкнул глазами, отправляя в рот засахаренную лимонную дольку и пригубляя чай из чашки. — Я обожаю Гриффиндор, — отсмеявшись и вновь приняв глубоко аристократический вид, сказал мистер Блэк. — И я весьма рад, что хоть кто-то нарушил в нашей семье эту нелепую традицию. Сириус не первый, кто это сделал, но, признаюсь, гриффиндорцев у нас ещё не было. Вальбурга была вне себя.       От этих слов Гермиона вздохнула с облегчением. Признаться, она бы не удивилась, если бы этот человек отказался от опекунства по этой причине. Но нет, Альфард Блэк оказался весьма добродушным и весёлым человеком. А его смех немного напоминал ей хохочущего Сириуса. И пусть тот ей совсем не нравился и даже раздражал, все же он был не слизеринцем, где большое количество вышедших стали темными волшебниками. — Не стоит волноваться, дитя, я не ем маленьких девочек на завтрак, — как-то хитро улыбнулся и подмигнул ей. Маленькая волшебница не могла не заметить, как в его тёмно-синих глазах вспыхнули яркие искорки, что ещё больше сделало его похожим на её сокурсника. — Я не волнуюсь, — твёрдо заверила Гермиона, на что мистер Блэк многозначительно взглянул на Дамблдора. Тот лишь едва заметно кивнул. — Вот и отлично, — спокойно продолжил мужчина, откинувшись на спинку кресла, и закинув ногу на ногу. — Сегодняшний мой визит неспроста. Скоро ведь каникулы, как я понимаю. — Да. А ещё экзамены, — зачем-то добавила девочка, немного придя в себя и почувствовав, что нервозность и волнение потихоньку отступают. — Весьма рад, что моя подопечная так серьёзно относится к учёбе. Но все же не задумывалась ли ты… Ничего, что я перейдут на «ты»? Мы ведь теперь почти родственники. Так вот. Не задумывалась ли ты, Гермиона, где тебе придётся быть, когда Хогвартс закроется на лето? — Я думала, что смогу быть тут, — краснея, ответила девочка. — Увы, — развёл руками Дамблдор, обращая внимание вновь на себя. — К великому сожалению, оставить вас тут никак нельзя. В отсутствие детей школа подвергается разным магическим модернизациям, можно так сказать. Кроме того, как вы сами понимаете, профессора тоже нуждаются в отдыхе. Я не могу запретить им уехать на берег океана, к примеру. Удивительно, правда, как широк выбор мест, где можно провести свои заслуженные каникулы. Это словно иллюзия того, что мы можем жить там, где душе пожелается. Другими словами, за вами не будет надлежащего присмотра, а этого допустить никак нельзя. Да и попечительский совет едва ли согласится на это. — Все верно, — кивнул мистер Блэк, ставя пузатую чашку на блюдце. — Но это, как оказалось, не такая уж проблема, когда у тебя есть опекун. А это, как ты успела заметить, я и есть. Ввиду чего с полной ответственностью могу заверить, что дом у тебя на лето есть самый настоящий. — Я поеду к вам? — изумилась девочка, хотя о чём-то подобном она уже думала. — Конечно, это не райские кущи, но своя комната и место для игр у тебя будут. Кстати сказать, Сириус тоже хотел у меня погостить, так что компанией ты обеспечена.       Гермиона мучительно закусила губу, чтобы не показать, что не все слова Альфарда Блэка её порадовали. Но девочка предпочла своё недовольство племянником опекуна оставить при себе. Глядишь, этот нагловатый мальчишка и не приедет в гости к дяде. — В любом случае теперь ты можешь со спокойной душой готовиться к экзаменам. А по окончании учебного года я за тобой прибуду через этот камин. — Ну раз вы всё решили, — заговорил профессор Дамблдор, когда маленькая волшебница кивнула, — думаю, мы можем освободить нашу юную особу от нашего присутствия. Вы можете идти, мисс Грейнджер. — Спасибо. До свидания, — отозвалась девочка, поднимаясь со своего кресла и направляясь к выходу из круглого кабинета директора. — До скорой встречи, — слегка склонив голову, улыбнулся мистер Блэк.       Чувствуя прилив радости, Гермиона уже хотела было выйти, но у самой двери её остановил скрипучий голос Дамблдора. — Надеюсь, вы достаточно устали от нашей компании и не повторите ваше сегодняшнее действие? — он сверкнул глазами над очками половинками, проводя рукой по своей серебристой бороде. — Н-нет, — пискнула девочка, холодея и бледнея. Воспоминания о подслушанном разговоре двух профессоров яркой вспышкой всплыло у неё в голове. — Я не буду так больше делать, — сказала и быстро скрылась за дверью.       Едва Гермиона оказалась за дверью, как бросилась бегом бежать по лестнице. Сердце колотилось со страшной силой. Она чуть не упала, спускаясь быстро-быстро по ступенькам. Она прекрасно понимала, что Дамблдор прав. Она провинилась, а значит должна быть готова понести наказание. В голове маленькой девочки много всего вертелось, и она не знала, что теперь делать. Вернее сказать, в её душе сейчас боролись две совершенно разные эмоции. С одной стороны, ей было безмерно стыдно за своё поведение, и она не могла поверить, что так легко отделалась, когда ей могло грозить серьёзное наказание вплоть до отчисления. Но, с другой стороны, где-то в сердце странно щемило и хотелось возликовать. Гермиона не могла поверить, что проведёт летние каникулы не одна. — Ну, что сказал Дамблдор? — спросил её Питер, когда она, запыхавшаяся, ввалилась через проём в гостиную Гриффиндора.       Девочка открыла было рот, чтобы ответить, но тут же настороженно нахмурилась. Она никому не говорила, что собирается пойти к директору. Никто не знал, что она получила записку. Если бы Лили была не в Больничном крыле, то, пожалуй, ей бы она сообщила, но уж не этим кумушкам, которые только и могут, что чесать языками. — О чем ты, Питер? — спокойно спросила Гермиона, проходя мимо сидящего на диване маленького мальчика.       Петегрю в миг вскочил на ноги, суетливо скручивая свиток пергамента. Он несколько побледнел, отчего вновь стал казаться прозрачным, хотя за время, проведённое в Хогвартсе, он несколько поправился, и щёки его почти всегда были розовые. — Не пойми меня неправильно, — пискнул мальчуган. — Я просто видел вас с директором. Я не знал, что это секрет. — Он потупил взор. — Я никому ничего не скажу. Ты можешь на меня положиться.       Гермиона смягчилась и даже слегка улыбнулась. — Всё в порядке, Питер. В этом нет никакого секрета. Но твоё предложение я приму. Спасибо. — Кстати, — продолжил Питер, переминаясь с ноги на ногу. — Приходила профессор МакГонагалл… В общем, она забрала Блэка и Поттера. И тебя звала. — Ах! — воскликнула Гермиона, тут же вспоминая, что после их ночного путешествия необходимо отрабатывать наказание. Это было унизительно, и от стыда девочка зарделась, словно маков цвет. — Прости, Питер, — суетливо пробормотала юная волшебница, нервно проводя ладонью по густым, торчащим в разные стороны волосам. — Мне надо идти. Поговорим позже. — М-можно мне пойти с тобой? — заливаясь краской, пропищал Петтигрю. — Мне жаль, но боюсь, это тебе не понравится, — сокрушённо качая головой, проговорила Грейнджер. — Мне, к своему стыду, придётся отрабатывать наказание.       После этих слов девочка вновь поспешила к проходу, закрытому портретом Полной Дамы. Но перед самым выходом она обернулась и подбадривающе улыбнулась погрустневшему мальчугану. Тот тоже выдавил из себя улыбку. — Между прочим, пока меня нет, ты мог бы повторить те разделы, которые я отметила красным. Их нужно выучить в первую очередь. Ты в них несказанно слаб. — Спас-сибо, — пролепетал Питер, — Ты так много для меня делаешь.       Гермиона удовлетворённо кивнула и скрылась за портретом. В её сердце разлилось приятное тепло, от которого пусть немного, но стало легче на душе. Она чувствовала себя словно матерью. По крайней мере, что-то такое пробуждал в ней этот маленький мальчик. Возможно, это было ещё по тому, что, живя с родителями, девочка порой остро нуждалась в младшей сестрёнке. Она часто говорила об этом матери, но та лишь тепло улыбалась и говорила, что им достаточно их замечательной дочурки. А ведь ей так хотелось о ком-нибудь заботиться, что Питер подвернулся как нельзя кстати.       Постучав в дверь кабинета декана Гриффиндора, Гермиона затаила дыхание, живо вспоминая, как совсем недавно стояла тут и слышала важный разговор двух профессоров, который, по всей видимости, должен был быть приватным. Непроизвольно девочка зарделась от стыда. — О, мисс Грейнджер, — строго посмотрев на юную волшебницу, сказала Минерва МакГонагалл. — Вы уже освободились? — Гермиона смогла лишь кивнуть, стараясь не поднимать глаз от носков своих туфель, на которые вдруг так интересно стало смотреть. — Хорошо. Тогда пойдёмте, я провожу вас к месту отбывания наказания.       Вскоре после нескольких длинных коридоров и спусков по движущимся лестницам, они оказались перед красивыми резными дверями. За ними раскрылся небольшой зал, который, тем не менее, поражал своей красотой. Особенно поразительной делало комнату наличие многочисленных кубков и наград за стеклянными дверцами высоких шкафчиков. Девочка замерла в восхищении, совершенно позабыв, для чего она тут оказалась. — Вот место вашей отработки, — сухо продекламировала профессор, обводя рукой убранство комнаты, и Гермиона только сейчас заметила, что у дальней стены уже кто-то есть. Естественно, ими были Блэк и Поттер. Она почти горестно вздохнула. — Не надо вздыхать, мисс Грейнджер, тем более, что в этот раз у вас совершенно безобидное наказание. Вашу палочку, — МакГонагалл протянула руку, а девочка не сразу поняла, что от неё требуется. — Что? — захлопала она глазами, слыша смешки со стороны однокурсников. — Вам предстоит очистить все эти кубки и награды от пыли и натереть их до блеска. Естественно, без магии. Вашу палочку, мисс.       Гермиона быстро вытащила из рукава мантии свою палочку и отдала её декану. Та лишь кивнула и, послав мальчишкам свой самый строгий взгляд, отправилась вон из зала. — А я уж подумал, что наша отличница решила отлынивать от работы, — ехидно пропел Сириус, когда они остались одни. — Что, побоялась ручки замарать?       Маленькая девочка сначала обиделась, а потом разозлилась. Она никому не позволит над собой смеяться. Кроме того этот самодовольный мальчишка ничего не мог о ней знать. Она вздёрнула подбородок кверху и прошествовала к самой дальней части комнаты, чтобы быть подальше от него, хоть немного и побаивалась оказаться в темноте и в одиночестве. Да и с Джеймсом ей хотелось пообщаться. — Мне совершенно нечего бояться, — отозвалась Гермиона, подходя ближе к тазу с мыльной водой и беря в руки тряпочку. — Дома у меня не было волшебной палочки. Да и слуг тоже не было. — Зачем-то добавила она и выразительно посмотрела на Сириуса. Возможно потому, что то богатство, которое есть у его семьи, предполагает за собой наличие обслуживающего персонала.       Это жутко задело мальчишку, и он даже вскочил на ноги, пылая гневом. Неужели она специально решила его позлить? Скорее всего это вырвалось случайно, потому что раньше она никогда за собой подобного не замечала. К тому же она привыкла всегда и везде говорить правду и прямо высказывать своё мнение, видимо это и сыграло свою роль сейчас. Боясь ляпнуть чего-нибудь ещё, девочка быстро отвернулась к кубкам и, схватив один из них, принялась с силой тереть. Краем глаза она видела, как Джеймс усадил упирающегося Блэка рядом с собой на пол и что-то зашептал. — Хорошо, Грейнджер, — прорезал вдруг тишину голос колючего мальчугана. — Раз ты у нас такая способная, то мы не будем тебе мешать.       Гермиона обернулась и увидела, что оба однокурсника сильно оттеснились к противоположной от неё стене. Вид у них был хитрый, и ей не составило большого труда догадаться, что они определённо что-то замышляют. Это напрягло её, и она тут же поднялась на ноги, раздумывая над тем, как бы помешать их очередной пакости. Но без волшебной палочки это представлялось до крайности не реальным. Ну почему они вечно лезут на рожон? Почему им не сидится, как другим студентам, на своём месте? Зачем все эти выкрутасы? Ведь ничего хорошего из этого ещё ни разу не вышло.       Девочка тут же решила остановить этих сорванцов, дабы потом ничего плохого с их родным факультетом не произошло. Она бросила тряпку в небольшое корытце с мыльной водой и отряхнула пыль с мантии. Она не успела переодеться, чему не очень была рада, в то время как мальчишки были в обыкновенных брюках и свитерах. — Что вы задумали? — строго спросила Гермиона, уперев руки в бока. — Немедленно отвечайте. — Сейчас она как никогда была очень похожа на декана факультета Гриффиндор. Блэк с Поттером переглянулись, и оба скривились в хитрых ухмылках, став похожими друг на друга словно близнецы. — О чём это ты, Грейнджер? — хмыкнул Сириус. Девочка в то время сделала пару шагов в их направлении. Она заметила, что мальчуганы находятся очень близко к высоким двойным дверям, ведущим прочь из Зала Наград. Ей хотелось опередить их и не дать улизнуть. — Вы знаете о чём, — строго проговорила маленькая волшебница, упрямо наступая на однокурсников. — Сколько можно подставлять свой собственный факультет? Неужели у вас совсем нет совести? Ладно, вы дурили в начале первого курса, но уже совсем скоро будут экзамены, и вы станете второкурсниками. Зачем дискредитировать себя перед окружающими. Вас не волнует, что о вас подумают профессора? Что скажет директор? — Ой, заканчивай свою демагогию, — отмахнулся Блэк и что-то зашептал на ухо Поттеру. Джеймс в это время несколько хмурил брови, но ничего не отвечал. — И вообще, тебя не касается, что мы делаем или не делаем. Будь паинькой и чисти кубки. Не мешай нам. — Вот уж нет! — вспылили Гермиона, подходя ещё на два шага ближе к мальчишкам. Те как раз тоже сделали несколько едва уловимых шагов к двери. — Я не позволю вам снова лишить наш факультет заслуженных баллов, которые мы все с таким трудом заработали за год учёбы. — Ты хочешь сказать, которые ТЫ заработала, — фыркнул как-то ядовито Сириус, и его глаза так потемнели, что по спине девочки побежали мурашки. И как он только научился так смотреть, что, казалось, забирался в самую душу, внушая неподдельный страх? — Я не одна старалась на благо нашей победы за кубок школы. Лишь вы лоботрясничали и всё время нарушали правила, что влекло потерю драгоценных баллов, которые могли бы нас далеко увести вперёд от остальных факультетов, — Гермиона сама не заметила, как замерла на месте, говоря столь высокопарную речь. Которая, впрочем, совершенно не волновала двух её сокурсников, которые довольно-таки быстро юркнули в приоткрытые двери.       Девочка на мгновение замерла с приоткрытым ртом от такой наглости. Она ужасно разозлилась, что её в очередной раз не послушали эти мальчуганы-сорванцы, очередная выходка которых могла грозить им отчислением. Гермиона даже зарычала от негодования, сжимая пальцы в маленькие кулачки. С досады, что им так легко удалось улизнуть от неё, маленькая волшебница даже топнула ножкой. Она было сначала сделала пару шагов вслед за ними, но тут же остановила себя. Она и так слишком многое из-за них пережила, попавшись совершенно незаслуженно. Пришлось понести много наказаний, которые не делали ей славы, а ведь она хотела быть примерной студенткой, чтобы потом порадовать своих родителей, когда вернётся домой. А ей постоянно приходилось отрабатывать свою глупость, ведь ничем иным её попытки помешать Блэку и Поттеру назвать было нельзя.       Грейнджер смогла всё-таки развернуться и сделать нерешительный шаг в сторону тех кубков, что стояли возле тряпочки, которой она их оттирала. Но тут же резко развернулась и вихрем понеслась к приоткрытым дверям, где несколько минут назад исчезли противные мальчишки. Она просто не могла поступить иначе. Нужно было их остановить, потому что лишиться баллов перед окончанием учебного года она не могла позволить. Возможно девочка была тщеславна, но ей хотелось быть гордой за свой факультет, достигший высшей награды за достижения и знания.       Выскочив фурией в узкий коридор, Гермиона на мгновение замерла, пытаясь мыслить, как те самые возмутители порядка. Но думать, как они, не получалась, поэтому девочка пришла к единственно верному решению — пройтись по коридору, заглядывая в каждую попадающуюся дверь, чтобы убедиться, там ли нарушители. Едва она заглянула в первую дверь, как за углом, которым венчался узкий коридорчик, послышался странный шум, очень напоминавший болтовню полтергейста Пивза. Маленькая волшебница бесшумно ойкнула и спряталась в комнате, в которую успела открыть дверь. Рассматривать, куда она попала, было совершенно некогда, потому что столкнись она с Пивзом, всем её благим намерениям придёт конец, ибо о её нарушении снова станет известно всей школе. Она прикрыла дверь и прижалась к ней ухом, стараясь не пропустить момента тишины. Гермиона даже дыхание затаила, в надежде ни чем не выдать своего присутствия.       Возможно, зря она не проверила комнату, в которой оказалась, потому что в тот момент, когда она вздохнула с облегчением от того, что сумела выйти из передряги живой, кто-то тронул сзади её за плечо. Девочка подскочила на месте, зажимая себе рот ладонями, чтобы не закричать. Глаза её в ужасе распахнулись и уставились на нечто золотисто-оранжевое, что стояло к ней почти вплотную. Все внутренности Гермионы оборвались и с грохотом упали куда-то вниз, вызывая неподдельную дрожь. В то время, как она в страхе замерла, нечто отодвинулось на небольшое расстояние и улыбнулось девочке зубастой улыбкой. — Доброй ночи, — хрипло промурлыкало создание, что никоим образом не внушало девочке спокойствия своим необычным и весьма ужасающим видом. Чего стоили его огромные когтистые лапы, одна из которых замерла возле её плеча. Что уж говорить о совершенно безумных глазах размером с блюдца, что светились каким-то ненормальным светом, словно были не глазами, а по меньшей мере прожекторами. — Д-д-доброй, — пропищала Гермиона, которая вовсе не хотела приветствовать чудовище. И откуда оно только здесь взялось? Ведь это школа для детей, разве нет?       Девочка замерла, боясь пошевелиться, потому что когти, что огромными острыми кинжалами выглядывали из огромных лап существа, находились слишком уж близко от её тела. Одно резкое неверное движение, и они вонзятся в неё, пронзая. От одной мысли об этом кровь в жилах Гермионы застыла, и она уже готова была упасть в обморок. — Ты боишься меня, человеческое дитя? — всё так же мурлыча, сказало чудище с огромными изумрудными глазами-фонарями.       Гермиона могла поклясться, что заметила хитрую ухмылку на морде, покрытой мягкой золотой шерстью. По всему было похоже, что оно наслаждается видом насмерть перепуганной девочки. Но маленькая волшебница не желала быть развлечением. Кроме того, какая же она гриффиндорка, если так легко бухнется без сознания. — Я-я… не боюсь, — прошептала она, поднимая глаза к огромной голове существа. — Просто вы внезапно появились. Я не ожидала вас тут увидеть. — Ха-ха, — бархатисто рассмеялось чудище в ответ на её слова, убирая тяжёлую лапу с плеча девочки. — Ну, в самом деле… Значит я верно почувствовал запах Годрика Гриффиндора в этих стенах. Ты храброе человеческое дитя. Или быть может, безрассудное?       Огромный кот с золотисто-рыжей шерстью, а это чудовище при внимательном рассмотрении именно его напоминало, отошёл подальше и зловеще оскалил свои острые длинные зубы. Гермиона выпрямилась по струночке и со всей храбростью, на которую только была способна, посмотрела в упор в яркие глаза существа. — Зря ты меня не боишься, человеческое дитя, ведь я так долго был голоден, что запросто могу тебя сейчас проглотить, — и оно клацнуло очень громко зубами. — Ам, и всё. Нет больше маленького человечка, что бродит ночью по замку.       Всё внутри Гермионы похолодело, но она лишь сжала пальчики в кулаки и постаралась выровнять беснующееся от страха дыхание. Хотелось убежать прочь, но девочка прекрасно понимала, что реакция огромной кошки гораздо быстрее, чем у неё, а это значит, как бы она не старалась добежать до Зала Наград и запереть дверь, ей это не удастся. Вскоре, гораздо быстрее, чем она скроется за этой дверью, существо разорвёт её. Кроме того, где-то тут неподалёку бродят ещё два безрассудных мальчишки, которых она может подвергнуть опасности, а этого делать она никак не хотела. — Ладно-ладно, не трусь, — широко зевнув, промурлыкал золотой кот, шерсть которого так искрилась от света факела, что, казалось, горит. — Я не буду тебя есть… По крайней мере, так сразу.       Чудище взмахнуло крыльями, чуть не сбив книги с полок, что стояли вдоль ближайшей стены. Вот и только при этих его действиях Гермиона смогла рассмотреть, что это не просто какое-то чудовище. Она видела картинки, изображавшие это существо, а теперь, увидев его, она не сразу смогла его признать, потому что оно производило поразительный эффект. Ужасающий, да, но поразительный. — Я знаю, кто вы, — вдруг сказала она даже неожиданно для себя. — Вы сфинкс! Я готова поспорить, что это именно так. — Ох-хо, — довольно вильнул длинным хвостом кот, широко улыбаясь и жмуря горящие глаза. — А ты неглупая, человеческое дитя. Чую, тут уже попахивает Кандидой Когтевран. Хотя, признаюсь, на ваших картинках я выгляжу несколько иначе. Не знаешь почему, человеческое дитя? — Возможно потому, что если вам надеть маску человека, то будет не так страшно с вами разговаривать? — ответила Гермиона, всё сильнее чувствуя, что страх отходит на задний план, выпуская вперёд неукротимые интерес и любопытство. — Возможно-возможно, — хрипло проговорил Сфинкс, усаживаясь перед девочкой и складывая крылья за спиной. — Правда я всегда думал иначе. Ведь трудно себе представить кого-то, кроме человека, обладающего разумом. Скажешь нет? — По правде говоря, я никогда раньше об этом не задумывалась. Я не встречала за всю свою жизнь никого, кроме людей. Я жила в мире магглов, и для меня вы предстали таким, каким я вас себе представила из прочтённых книг. А в них ничего не говорилось, что вы умны лишь потому, что носите лицо человеческой женщины. — Даже так? — сверкнул изумрудными фонарями вместо глаз огромный кот. — А ты забавное, человеческое дитя. Пожалуй, я тебя не съем, даже если терпеть голод будет невтерпёж. — А вы разве людьми питаетесь? — Гермиона не могла себе представить, чтобы кто-то, умеющий думать и говорить, мог съесть себе подобного. То, что Сфинкс совсем не похож на человека, а скорее на хищника, она старалась не думать. — Иногда, — довольно облизнувшись, промурлыкало чудище. — Знаешь, как порой бывает скучно? И голодно, к тому же. И тут приходит к тебе человек, преподнося себя, можно сказать, на блюдечке. Тут тебе и развлечение, когда он такой весь из себя наивный силится отгадать нерешаемые загадки. Тут тебе и вкусное мясо…       Гермиона не смогла сдержать дрожи и поспешно отступила к самой двери. Непроизвольно руки обхватили плечи, пытаясь подавить страх и успокоить саму себя. Сфинкс же, казалось, вовсе не замечал её действий, продолжая рассказывать о прелестях человеческого тела. — Честно говоря, вы, люди, такие глупые существа. Даже самые умные из вас не могут устоять перед тем, чтобы не выставить себя напоказ. Мол, вот он я такой из себя красавец, мозги у меня так и блещут. Пустоголовые глупцы. И ты, человеческое дитя, наверняка такое же.       Из духа противоречия хотелось возразить, но девочка вовремя прикусила язык, потому что понимала, что Золотой Кот прав. Что уж далеко ходить за примером, раз она вся такая из себя умная постоянно старалась выделиться на уроках, да и показать себя перед друзьями не гнушалась. Стало как-то не очень приятно на душе. — Я не самая умная, — смогла, наконец, произнести Гермиона, нащупывая ладонью ручку двери. — Я только учусь. Поэтому, уж простите, развлечь вас никак не смогу. Да и мяса во мне слишком мало, я же только ребёнок.       Сфинкс громко расхохотался на эти её слова, но видимо его это не только рассмешило, но и понравилось. Он даже позволил себе спокойно улечься на каменный пол. Маленькая волшебница чуть не вздохнула от радости, смешанной с облегчением. Ведь такая его поза давала ей куда больше шансов на спасение. Кроме того, что-то в её голове усиленно закрутилось, не давая покоя. — А что вы тут делаете? — вдруг спросила она, пытаясь утвердиться в своей догадке. — Что такому превосходному существу делать в школе для неразумных волшебников? — Неразумных? — удивлённо спросил кот, прерывая свой широкий зевок, что заставлял его пасть раскрываться так широко, что спокойно мог бы откусить Гермионе голову. Девочке не хотелось бы оказаться к нему слишком близко, чтобы это произошло. — Хотя ты всё-таки право, человеческое дитя. Кто тут может блеснуть умом? Разве что те, от кого пахнет Кандидой. Но таких очень мало.       Гриффиндорка подавила желание понюхать себя, памятуя о том, что Сфинкс уверял, что и от неё Когтевраном пахнет. Но разве могут иметь запах своего факультета ученики, обучающиеся там? И всё же не об этом следовало ей думать. Нужно было разговорить чудовище, не давая понять, что она поняла, почему оно тут. — Только профессора тут умные, — проговорила она, сильно сжав в руке резную ручку двери, которую удалось нашарить. — Да-да, — рассеянно отозвалось чудище, взмахнув своим длинным хвостом, кончик которого венчала пушистая кисточка. Если бы Гермионе не было так страшно, она, пожалуй, даже полюбовалась бы им и попросила бы потрогать такую красоту. — Директор этого заведения — мой старинный приятель. Однажды он спас меня от неминуемой смерти. А теперь вот попросил об услуге. — Услуге? — вырвалось у девочки, но она тут же зажала рот свободной рукой, когда Сфинкс хитро улыбнулся и уставился на неё своими огромными сверкающими глазищами. — Ты хитрое, человеческое дитя. Хочешь прознать секреты, о которых тебе никто не хочет ничего рассказывать, да? — Нет, — воскликнула маленькая волшебница. Она и правда не об этом хотела узнать, но и это тоже заинтересовало её. — Это случайно получилось. Просто чтобы продолжить разговор. Правда.       Повисла тишина, нарушаемая лишь мерным урчанием, раздававшимся из груди существа, невероятно похожего на кота, только гораздо больше и во много раз страшнее. Гермиона хотела уйти, но прежде она должна была увериться в своих домыслах, чтобы никого не подвергнуть опасности. Самой, правда, тоже не хотелось попасть бы в беду, но за других было тоже страшно. — А вы гулять выходите только ночью, когда дети спят? — спросила она, наконец. И, чтобы не возникло у столь умного создания никаких подозрений, быстро добавила: — Я ни разу вас не видела в стенах школы днём. Да и другие студенты о вас не говорили. — Днём, говоришь? — хитро прищурился Сфинкс, явно что-то обдумывая. — А ты что-то слишком много хочешь знать. Может, в самом деле, мне съесть тебя? — Он слегка приподнялся, махнув хвостом в сторону девочки, кисточка которого пощекотала при этом её щёку. Гермиона вздрогнула и ещё сильнее сжала ручку двери. — Я просто поддерживаю беседу, — дрожа, пролепетала она. — Хотите, можем поговорить о другом. — А давай поговорим в другом месте, — вдруг вскочил на свои огромные когтистые лапы Кот. — Покажи мне ваши коридоры. — Но разве вы их уже не видели? — почти натурально удивилась Гермиона, уверяясь в своей догадке всё сильнее. Недаром, значит, она заставила свои мозги поработать. — Конечно, нет, — несколько злобно фыркнул Сфинкс. — Ты же уже поняла, маленькая девчонка, что я не могу выйти отсюда! — вдруг закричал он, вскакивая и бросаясь на гриффиндорку.       Та с трудом успела открыть дверь и в самый последний момент выскочить из комнаты, прежде чем длинные острые когти царапнули по тому самому месту, где она только что стояла. От ужаса сердце готово было выскочить из груди. Как же ей повезло, что кто-то запер магически эту дверь, и открыть её Сфинкс никак не мог. А она своей глупостью чуть не выпустила это голодное чудовище на свободу. Да, в следующий раз она будет думать головой, прежде чем бросаться в авантюры. Представить страшно, что бы было, вырвись этот большущий кот на свободу. А это его нездоровое желание покушать человеческого мяса просто приводило в благоговейный ужас. «Кто только назвал это чудище разумным? — подумала Гермиона, всё ещё глядя на закрытую дверь, за которой, по всей видимости, бесновался Сфинкс, но которого, к счастью, слышно не было. — Да и ни единой загадки мне услышать не удалось».       Немного постояв, девочка всё же поспешила по узкому коридору в сторону Зала Наград, желая оказаться подальше от той злополучной комнаты, где чуть не отдала Богу душу. Но тут её словно ушатом холодной воды обдало. Она не могла просто так уйти. Ведь эти глупые мальчишки, что в поисках приключений на свою голову могли заглянуть туда. А уж у них может догадки и не хватить. Кроме того, разозлённое чудовище может и не оставить их в живых, просто из вредности, что Гермиона его провела. Сокрушённо вздохнув, маленькая волшебница пошла в обратную сторону, стараясь производить своими шагами как можно меньше звуков.       Возле следующей двери она замерла, пытаясь убедить себя, что уж тут бояться нечего, не мог же профессор Дамблдор в каждую комнату этого коридора посадить по ужасному чудовищу. Зачем бы это ему нужно было? Хотя мысль, для чего он позвал Сфинкса, не покидала девочку с момента, как первый страх улёгся после спасения. Подавив панику, Гермиона всё-таки приоткрыла дверь с такой же ручкой, как у первой двери, и заглянула в комнату. Это оказался небольшой класс, который, по всей видимости, был уже значительное время заброшен, так как парты были сдвинуты в один угол, и их покрывал довольно большой слой пыли. В комнате никого не было, и Гермиона двинулась дальше по коридору, который освещали редкие факелы, горевшие на стенах. Признаться, отсутствие в этом помещении Поттера и Блэка её и порадовало, и огорчило. Порадовало потому, что они, скорее всего, оказались далеко от опасной комнаты. А огорчило тем, что теперь ей придётся удалиться ещё дальше от Зала Наград. И это значило, что всё больше шансов, что их уже поймали или скоро поймают. Что поймают, она практически не сомневалась, потому что их всегда кто-нибудь, но находил в огромных недрах замка. Как бы огромен он не был, но не было тайных мест, где бы им удалось скрыться от преследования преподавателей, дежуривших и бдящих порядок в школе.       Пробираться по незнакомым коридорам было несколько боязно, но Гермиона собрала всю свою волю в кулак, убедив себя, что она просто не может иначе, что она это делает на пользу своему родному факультету. Что потом она об этом поговорит с профессором МакГонагалл или профессором Дамблдором, чтобы в будущем пресечь все такие вылазки, подобные этой, чтобы вреда больше даже не предвиделось.       Вдруг впереди послышалась возня и сдавленный шёпот. Гермиона сжала пальцы в кулаки и бегом бросилась в ту сторону, понимая, что, скорее всего, это Джеймс с его неугомонным дружком попали в передрягу, и ей в который уже раз придётся их из неё вызволять. Конечно же, она оказалась права. Вскочив на освещённую площадку, которая была пересечением двух коридоров, взгляду её предстал клубок сцепившихся тел. Было довольно светло, и девочка смогла рассмотреть, что, помимо Поттера и Блэка, в драке участвовало ещё как минимум два человека. Разобрать, кто это, пока не удавалось, единственное, что она могла разобрать, так это то, что на мантиях явственно отслеживались детали факультета Слизерин. «И что же они опять не поделили? — с возмущением засопев, подумала Гермиона. — И откуда они тут вообще все взялись? Если только они не назначили какую-нибудь встречу, чтобы подраться. Но это ужасно глупо, потому что у Джеймса и Сириуса не было при себе волшебных палочек». — Что вы тут снова устроили? — громко, даже, пожалуй, слишком громко сказала гриффиндорка, уперев в бока руки и сурово глядя на дерущихся.       Драка в мгновение прекратилась. Мальчишки, а там, естественно, были только мальчишки, рассыпались, отцепляясь друг от друга и стараясь сделать как можно более виноватое лицо. Они, скорее всего, подумали, что их застукал какой-то профессор или староста. Но увидев, что перед ними всего лишь первокурсница, сразу расслабились. Слизеринцев Гермиона не знала, поэтому тут же от них отвернулась, решив, что проще раздать на орехи знакомым студентам. Но не успела она и рта раскрыть, как один из тех, кто был ей незнаком, резко высказался. — О, так вас пришла спасать маленькая грязнокровка? — похоже, он был очень доволен собой, потому что его друг противненько захихикал. — Правду, видимо, говорят, что гриффиндорцы ничего не стоят, что они все слабаки. — Ты не смеешь так говорить! — в мгновение ока к темноволосому мальчишке подскочил Джеймс и собирался того ударить кулаком по лицу. Но тот не стал дожидаться удара и спокойно выставил свою волшебную палочку перед собой, явно намереваясь использовать её. — А ну прекратите! Иначе об этом узнает профессор Дамблдор, — топнув ногой, строго сказала Гермиона. Ей были обидны слова слизеринца, но она не могла обращать на это внимания, не в то время, когда они находились ночью не в постелях. А в случае с ними — не на отработке. — Чего? — взвился второй слизеринец, который был выше неё, да и Поттера с Блэком тоже, и скорее всего, был не младше второго курса, если не третьего. — Ты смеешь чего-то нам предъявлять? — Поосторожнее, — не выдавая своего волнения и страха, насуплено сказала маленькая волшебницы, выступая вперёд и стараясь быть между Джеймсом и темноволосым мальчиком из противоборствующего факультета. Поттеру и Блэку это не понравилось, но она надеялась, что слизеринцам всё же будет более совестно напасть на неё. — У вас будут большие неприятности, ведь вы не в постели в назначенное время. — Вы тоже, — ядовито прошипел высокий мальчишка, но Гермиона лишь улыбнулась на это. — Мы просто шли с отработки в свои комнаты, — спокойно пропела она, всем своим видом показывая, что соврать ей нетрудно. — К тому же, мы безоружны. В то время как вы на нас нападаете. Кому поверят больше?       Оба слизеринца зарычали и, переглянувшись, яростно уставились на неё. Кто бы из них знал, как все внутренности девочки в это время заледенели, и она с трудом удерживает себя, чтобы не зайтись в неудержимой дрожи. Пожалуй, сейчас ей было даже страшнее, нежели в лапах огромного золотого Сфинкса. Что само по себе странно. — Вам не провести профессоров, — съязвил темноволосый. — К тому же нас сейчас тут не будет, а вот Филч уже в двух шагах отсюда. Да и профессору МакГонагалл вдруг стало известно о дуэли между учениками.       И в подтверждение его слов неподалёку раздались шаркающие шаги. А ещё ближе — мяуканье кошки завхоза. Гермиона содрогнулась и тут же увидела, как с кончика палочки слизеринца срывается какое-то заклинание. Она в мгновение ока предположила, что они хотят их обездвижить, чтобы самим успеть улизнуть и чтобы у них это не получилось. Но они немного просчитались, ведь палочек было только две, а их было трое. Она успела кинуться на Блэка, который оказался ближе всего к ней, и заклинание Петрификуса пролетело мимо, разбившись о каменные стены. Джеймса ей спасти не удалось, и он свалился бесчувственным телом к их ногам. Высокий слизеринец хотел было послать ещё одно заклинание, но другой потащил его прочь, потому что времени оставалось всё меньше и меньше. — Оставь их, они всё равно уже попались, — прошептал он, и они побежали по коридору.       Гермиона простонала едва слышно, вскакивая на ноги и бросаясь к упавшему однокурснику. Теперь у них есть преграда, чтобы спрятаться, но всё же шанс уйти оставался. Она схватилась за твёрдое тело Джеймса, пытаясь его поднять, и зло глянула в сторону Сириуса. — Ты собираешься мне помочь? — яростно зашептала она. Тому не нужно было повторять, и он тут же помог поднять друга, и они с переменным успехом двинулись по узкому коридору в противоположную от шагов сторону. — Какие же вы идиоты… — Гермиона не могла не говорить, потому что боялась, если замолчит, то не сможет тащить обездвиженного Поттера, который весил, казалось, тонну. — Самые натуральные… чтобы было, если бы я не пришла?.. Идиоты… — Ты можешь помолчать? — прошипел Блэк, напряжённо шагая по другую сторону от Джеймса. — Нам и так не уйти, а ты ещё тут на мозг капаешь. — И буду капать, потому что ты идиот, — отдуваясь, пропыхтела девочка. — Сюда. — Куда? Тут ничего нет? — взвился Блэк, почти остановившись, но Гермиона продолжала шагать вперёд, подтаскивая Поттера к небольшой нише, которую венчала какая-то мерзкая статуя с оскалившейся пастью. — Иди за мной и помалкивай, — зло сказала маленькая волшебница и плечом толкнула стену за статуей. Та, к огромному удивлению Сириуса, поддалась, и они ввалились всей гурьбой в маленькую, тёмную и довольно пыльную комнатку. Дверь бесшумно вернулась на своё место, и они оказались в кромешной темноте, которую нарушало лишь их прерывистое дыхание. — Откуда ты узнала про эту комнату? — спросил через некоторое время Блэк, пытаясь на ощупь определить, где находится его друг, а где эта невыносимая заучка, которой удалось спасти их всех, находящихся на волосок от поимки. — Это долго рассказывать, — раздалось справа от него. Похоже, девчонка уже поднялась на ноги и расхаживала по комнате. Сириус тоже сел, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть, но не видя ни зги. И как только она тут ещё ходит, ни на что не натыкаясь. — А я, как видишь, никуда не тороплюсь, — ехидно отозвался Блэк. — Да разве это сейчас важно? — вспылила Гермиона. — Вы о чём вообще думали, когда потащились на эту глупую дуэль? Вы совсем ненормальные? Палочки забрала профессор МакГонагалл, и вам просто ничего не светило. Если бы я не пришла, вас бы уже отчислили. — Не ждёшь ли ты благодарностей? — огрызнулся Сириус, поднимаясь на ноги, потому что чувствовать над собой голос девчонки было неприятно. Он не хотел давать ей волю чувства власти над ними. — Тебя, если ты помнишь, никто с собой не звал. И ты спасала не нас, а только себя. Свою умненькую головку, чтобы тебя не отчислили. — Какой же ты дурак, — только и сказала девочка, прикусывая губу, потому что вдруг захотелось плакать от обиды. Она, конечно, не ожидала от Блэка, что он скажет ей спасибо за то, что не попался в руки Филча. Но и слышать подобный поклёп было выше её сил. В конце концов, разве она не оказалась в очередной раз права. — Сириус, сейчас ты правда свалял дурака, — подал голос Джеймс, который, видимо, успел очухаться от заклинания. — Джим, ну, в самом деле, кто просил её вмешиваться? — Если бы не Гермиона, то мы бы с тобой сейчас валялись чурбанчиками под ногами радостного завхоза и его противной кошки, — спокойно проговорил Поттер и попробовал подняться, чтобы найти Гермиону. — Как же сейчас палочки не хватает. Чувствую себя безруким.       Ответом ему была лишь тишина в глухой темноте. Сириус молчал, злясь на друга, на заучку и на самого себя, понимая, что Джеймс прав, но не желая признавать правоту сказанного. Гермиона же кусала губы, чтобы не выдать своих всхлипов, которые показали бы, что обидные слова однокурсника смогли её задеть. — А и правда, Гермиона, как ты узнала про этот секретный проход? — вдруг подал голос Джеймс, разрядив гнетущую атмосферу. — Это длинная… — начала, было, девочка, но её наглым образом перебили. — Знаем, слышали, — сказал Поттер, — и всё же, как?       Маленькая волшебница вздохнула. Всю правду она, конечно, рассказывать не будет, потому, что они обязательно пойдут искать очередные приключения на свою больную голову, но что-то же можно и рассекретить. Набрав побольше воздуха в грудь, она заговорила: — Когда я пошла вас искать, то оказалась в одной очень страной комнате. По правде сказать, она не была такая уж страшная, но в тот момент меня испугала. Так вот, пока я её осматривала, то заметила в дальнем углу шкаф. Его дверцы были приоткрыты и казались сквозными. Через щёлку я и увидела ту мерзкую статую, мимо которой мы протиснулись с таким трудом недавно. — О! — воскликнул Блэк. — Так значит, где-то тут есть дверь, которая ведёт в другую комнату, из которой мы спокойно сможем выбраться и не попасться. — Нет-нет, — поспешно заговорила Гермиона, которой вовсе не хотелось снова оказаться в одном помещении с разъярённым Сфинксом. Кроме того она прекрасно помнила, что, когда он махнул своим хвостом, дверь шкафа со щелчком захлопнулась. — Боюсь, что от сквозняка дверь захлопнулась, так что нам придётся выбираться тем путём, через который мы сюда попали.       «Как хорошо, что они не могут видеть моего лица, иначе обо всём бы догадались. Врать-то я не умею», — с облегчением подумала Гермиона.