Усвоить урок

      Я не очень хорошо разбираюсь в романтических отношениях. Не знаю, каково это, влюбиться так, чтобы крышу снесло, так, чтобы не жить без этого человека.       С детского сада мне хотелось внимания мальчишек, но я была выше почти всех их, да еще считала себя нескладной и некрасивой. У мамы не было денег, чтобы одевать меня в красивые платья на разных праздниках. Я понимала с детства, что ей тяжело, никогда ее не винила, ни о чем не просила и просто привыкла чувствовать себя белой вороной. Нет ни одной детской фотографии, где я была бы с большими белыми бантами как все девочки. Первая такая фотка появилась лишь на последнем звонке в одиннадцатом классе.       Помню только один раз, когда чувствовала себя королевой бала. Мне было пять лет, мама сшила из своей старой юбки мне платьице на новогодний утренник. Оно казалось очень длинным и очень красивым. Тогда я была в восторге и собиралась носить его всю жизнь, но оглянуться не успела, как выросла из него. С тех пор я ни разу не была удовлетворена собственным внешним видом. Поэтому даже если мне иногда кто-то нравился, ни на что не рассчитывала и ничего не предпринимала.       В тринадцать лет я перешла в новую школу. Это была замечательная школа. Она открывала все двери перед своими выпускниками, давала потрясающую базу знаний и требовала соответствующих усилий. Следующие четыре года я о парнях не думала вообще. Только постоянно нервничала из-за учебы и как бы умудриться сдать очередную сессию и не быть исключенной. Да, там была сессия. Причем довольно жесткая, много материала и даже не списать, за этим следили строго. В универе потом не было такого.       В это время мой братик, и раньше не отличавшийся уравновешенностью, начал совершать все более и более дикие поступки. Он младше меня всего на год, так что мама не могла уже на него повлиять. Чего только не было в тот период. Но каждый день я вставала утром и боялась ехать в школу, а вечером боялась возвращаться домой. Я не говорила маме, какой стресс испытываю в школе, а подругам – что происходит у меня дома. Никому не доверяла свои переживания, и конечно, ни один парень не смог пробиться через эту стену. От парней я ждала лишь еще больших проблем.       А может, это было недоверие ко всем мужчинам на подсознательном уровне. Сначала меня разочаровал отец, потом брат не оправдал ожиданий. Об этом я задумалась позже, а тогда просто шарахалась от любых возможных связей. Кто-нибудь делал шаг ко мне, а я два шага назад. И убеждала себя, что это нормально.       Но даже тогда, еще в девятом классе мне понравился один парень из параллели. Он был красавчиком, ну, и умным, конечно. И у меня настолько даже в мыслях не было с ним встречаться или просто дружить, что когда он попытался сблизиться, не заметила и не отреагировала. Не было и речи о том, что я могу кому-то понравиться, тем более ему. Спросите, откуда я тогда знаю, что была ему интересна? А мы все-таки встречались потом недолго. Уже после первого курса, когда учились на разных концах города, хотя это другая история.       И вот сейчас, в этом нелогичном нарисованном мире я понимала, что происходит то же самое.       Он мне нравился. Итачи мне нравился. Не только как персонаж или как человек, а как мужчина. Это чувство было очень приятно. Наблюдать за ним, думать о нем, говорить с ним. При этом я совершенно четко понимала, что между нами быть ничего не может. Никакие отношения невозможны совершенно никак. И это было не грустно и не печально, а нормально и правильно.       Бывший нукенин и девка из другого мира? Да это не просто смешно, это как-то… Не знаю как, но хочется скорчить рожу и покрутить у виска. Между прочим, я вообще не собиралась заводить здесь близких отношений. Хватит мне Аясе, Акико и чувства вины перед ними. Я все еще хотела вернуться домой. Пусть не знала как. И пусть в комплекте с мамой я получу назад полусумасшедшего брата. Выдержу, раньше ведь выдерживала.       Наверное, я бы не обратила внимания на эти чувства, если бы такого со мной не случалось прежде. Но и заметив, лишь посмеялась над собой. Так попасться, что может быть прозаичнее? И продолжила наслаждаться моментами. Никому ведь не будет хуже, если я иногда задержу на нем взгляд чуть дольше.       Хотя госпиталь уже перенесли вниз, мы продолжали встречаться иногда по вечерам. Лишь во время второй попытки “показать” я еще раз едва не скатилась в яму каких-то совсем дремучих воспоминаний, но потом все пошло хорошо. Конечно, Итачи с первого раза увидел, что в моих воспоминаниях все выглядит, мягко говоря, не так, как здесь. Как объяснить человеку, что его мир нарисован? Мне еще повезло, мой слушатель был непрошибаем, что бы я ни сказала или не показала. Лишь изредка хмыкал и качал головой.       Зато я смогла разглядеть его шаринган получше. Рисунок трехлучевого сюрикена оставался основным, и только красный узор из шести лепестков в центре напоминал о том, что это глаза Саске. Захотелось встретиться с ними обоими одновременно и сравнить, отличаются ли их глаза чем-то кроме мангекье шарингана.       Пока я разбиралась со своими душевными терзаниями и таяла по вечерам, жизнь не стояла на месте. Очень быстро почти половина Конохи оказалась выровнена и готова к употреблению. Один за другим вырастали дома, жители возвращались в деревню, лагеря тоже понемногу пустели. В первую очередь расселяли, конечно, семьи с маленькими детьми, потом стариков, потом оставшихся семейных с детьми или без. Кланы свои новые кварталы застраивали самостоятельно, и дела у них шли неплохо. А такие, как я, ждали, когда же, наконец, достроят новую общагу, и все еще коротали ночи в палатках. Ну и шиноби, как самые закаленные в боях, уступали первые дома гражданским.       От Итачи я узнала, что команда номер семь отыскала товарищей Саске и притащила их сюда, подкинув Цунаде проблем еще с тремя сомнительными шиноби. Представляю, как это было. Джуго наверняка с радостью пошел за Саске. Карин, увидев Сакуру, что называется, воспылала от ревности, а Суйгецу пошел назло ей. Они не были шиноби Конохи, но и особых преступлений за ними не числилось, так что им разрешили остаться, пусть и не очень официально.       Однако передохнуть седьмой команде не удалось, и во главе с Ямато наши герои опять покинули деревню. На этот раз с дипломатической миссией в стране Молнии. По-любому это что-то очень секретное. Ну и Наруто нужно научиться контролировать Девятихвостого. Должно быть, Цунаде подсуетилась и договорилась с Райкаге.       Кроме того, собрав в очередной раз оба своих совета, она выбрала новых старейшин-советников и вздохнула с облегчением. Не повезло на этот раз Хатаке Какаши и Сарутоби Асуме. В день, когда населению сообщили о том, что они станут новыми советниками, я была готова каждого встречного зацеловать. Шикамару получил мою записку и внял ей.       Не было слышно ни о каких катастрофах, нападениях, ни о чем, что можно было бы повесить на Тоби. Он не получил Саске, тот не нападал на Би, совета пяти каге пока тоже не наблюдалось, а значит, и войну никто не объявлял. Оставалось надеяться на Хокаге, она знает, чего ожидать.       Настал долгожданный день, я свернула палатку, собрала немногочисленные пожитки и вернулась к цивилизации. Больше никакого прокопченного на костре риса. Моя новая комната оказалась даже немного больше старой и находилась на четвертом этаже. Единственное окно смотрело на юг, и я могла наблюдать за продолжающимися строительными работами.       Естественно, никакого ремонта, никакой мебели. Даже лампочек не было, из потолка торчали только провода. Маленькая кухня, на которой не было раковины. Ну и на месте ванной также торчали трубы. Вопросы окончательного устройства своего жилища каждый решал сам. Зато можно было не платить первый месяц аренды.       Главное – унитаз на месте. Жить можно. Остальное я заказала у рабочих. Благо их сейчас в Конохе хватало.       Субботним вечером два парня-сантехника только-только закончили устанавливать мою новенькую блестящую ванну, как на пороге возник Джирайя:        - Привет, Каната! Идем, выпей со мной.        - Здравствуйте, Джирайя-сама. Вам больше не с кем пить?        - Позовем Цунаде. Она немного зла, что я оставил пост Хокаге, поэтому нужна поддержка. Пошли, поможешь мне ее выманить.        - Не думаю, что чем-то помогу, но ладно. Только не долго и пить не буду!        - Брось, тебе ведь уже можно.        - Это не значит, что я хочу.       Выходной, можно и погулять.       Всю дорогу Джирайя убеждал меня, что пить – это хорошо, и рассказывал о недавно открывшихся барах.       Новое здание резиденции Хокаге построили копией разрушенного, разве что на этом не было ни царапинки, и от него все еще пахло свежей краской.       Меня оставили подождать за дверью кабинета, так что оказалось совсем непонятно, зачем я сюда тащилась. Через пять минут двери открылись, и вышли Цунаде, Джирайя и Итачи за ними. Хм, неужели ему, наконец, дали другое задание? Не вечно же сидеть бедняге в темных затхлых помещениях.       Мы вышли на улицу, и я уже собралась слиться. Но старый извращенец, заметив, что я открываю рот, чтобы попрощаться, схватил меня за руку, и мы немного приотстали. Он явно что-то задумал:        - Погоди, такая компания подобралась. Ты просто обязана пойти с нами.        - В смысле? Вы что, и Итачи уговорили?        - Ага, - он подмигнул.        - Не верю, он не будет с вами пить. И я тоже не буду, так что до свидания.        - Да брось, что он, не человек что ли? Ему тоже надо расслабиться.        - Да не будет он напиваться, я вам точно говорю!        - Не узнаешь, если не пойдешь, - он наклонился ниже и заговорщически зашептал. – Заключим пари. Если он не напьется, я выполню любое твое желание.        - Зачем мне это? – я правда не могла придумать никакого желания, которое он смог бы выполнить.        - Хм, а знаешь ли ты, что на Киллера Би недавно было совершено нападение?        - Что?! – вот это новости, несколько прохожих обернулись на мой голос.        - То. Я мог бы рассказать тебе подробности, но ты ведь не хочешь с нами идти…       Грязный приемчик. Я ему столько всего рассказала, а он... Но блин, я хочу быть в курсе.        - А если вы выиграете? – у такого извращенца лучше сразу узнать, что придется сделать.        - Тоже выполнишь одно мое желание.       Я скептически посмотрела на него. Нашел дуру.        - Ничего пошлого, клянусь, - он торжественно поднял руку и улыбнулся. – Ну так как, согласна?        - Да, - эх, что-то здесь не чисто. А если я проиграю… Я просто обязана это увидеть!       Джирайя нагнал Цунаде, а Итачи теперь шел рядом со мной. И я решила разузнать, его-то чем купили?        - Как ты согласился на это?        - Джирайя что-то задумал, я хочу знать, что именно, - был ответ.        - И ради этого напьешься с ними?       Он прикрыл глаза:        - Меня нелегко напоить.       Это что, вызов? Во мне боролись желание убедить его не пить и выиграть спор и, наоборот, безбожно спаивать и узнать, до какой степени его развезет. Пара минут безмолвных мучений, и решение принято. Джирайю можно как-то уговорить, но чтобы Итачи добровольно пошел в бар – такое в этом веке вряд ли повторится.        - Ладно, - протянула я, - тогда докажи. Будешь пить в два раза больше меня.        - Это еще почему?        - Я хрупкая девушка, мне положена скидка.       Косой взгляд в мою сторону. Предположим, не такая уж я и хрупкая, но если стану пить с ними наравне, боюсь, до финала не доживу.       Мы дошли до бара и заняли столик на четверых. Со всех сторон слышался пьяный смех и громкие разговоры, фоном играло какое-то кантри. Цунаде сразу заявила, что платить за себя не будет. Где это видано, чтобы девушки сами за себя платили, идя в бар с двумя мужчинами. И выразительно посмотрела на меня. И хотя мне всегда дико совестно, когда за меня платят, против Хокаге, да еще и так явно, не попрешь. Поэтому я подыграла.       Принесли саке. Мутноватая почему-то теплая жидкость, напоминающая дешевую водку. Я не прониклась, за что меня назвали ненормальным человеком, не знающим толк в выпивке. Да на что мне столь почетное звание. Но я эту бурду пить не стала, а решила попробовать, что еще тут предлагают, и остановилась на напитке под названием сётю, который хотя бы подавали со льдом. За меня все равно платил Итачи, и ему еще повезло. Цунаде за пять минут осушила половину большой бутылки саке, так что к концу вечера Джирайе придется расстаться с куда более приличной суммой.       После первых рюмок разговор начал клеиться. Сначала Хокаге жаловалась на глупых джонинов, зарвавшиеся кланы, ленивого Какаши и Асуму, который все время отлучается к своему ребенку. И ей снова приходится тащить на своих плечах всю деревню. Потом полетели упреки Джирайе, который только и знает, что где-то развлекаться. Даже мне досталось за то, что плохо учусь. К тому моменту, я уже достаточно выпила и посмела возразить, что меня не обучали контролю чакры с детского сада, поэтому мои успехи вполне ничего. Хорошо, что Джирайя вмешался и начал рассказывать о своих недавних похождениях, иначе спора было бы не избежать.       Я не забывала следить, чтобы Итачи пил в два раза больше меня. И хотя сама уже давно глупо хихикала после любого сказанного слова, он все еще почти не улыбался и почти не говорил. Когда он уже начнет нести бред или петь песни? Или он в принципе на это не способен? Хотя я тоже не знаю, сколько мне надо выпить, чтобы разбалтывать свои секреты. Даже когда голова кружилась, и ноги разъезжались, я держала себя в руках и не говорила ничего, за что на утро могло быть стыдно. Скрытный человек и по пьяни такой.       Вечер подходил к концу. Цунаде лежала грудью на столе и шепталась о чем-то с Джирайей, который наклонился к ней. Я, подперев голову руками, молча пялилась на Итачи и ждала хоть чего-нибудь необычного. В ответ он тоже не отрываясь смотрел на меня и молчал. Я хотела предложить еще по одной, но тут над ухом раздался пьяненький скрипучий голос, и меня обдало перегаром:        - Де-е-евушка, пойдем со мной на свидание? Я как только тебя увидел, сразу понял – мы созданы друг для друга.       Я медленно повернула голову и смерила взглядом это. Оно оказалось молодым щупленьким пареньком с масляными глазками. Вроде одет хорошо, интеллигентно выглядит в целом, если забыть что немного пьян. Но у меня глаз наметан. Ко мне вечно подкатывают такие тряпки-иждивенцы. Совесть не позволяла мне раньше отшивать их в грубой форме, я стремилась объяснить все так, чтоб никто не обиделся. И каждый раз это был провал, мои слова пропускали мимо ушей, а оказанное внимание принимали за поощрение. Я уже всерьез начинала считать это своим проклятием.        - Я уже десять лет как замужем и мать троих детей, - ложь во спасение нас обоих.        - Серье-о-озно? Но я так люблю тебя! – он наклонился ко мне ближе. Похоже, я ошиблась, когда решила, что он пьян совсем немного. Видит бог, я хотела по-хорошему.        - Отъебись от меня, придурок, - от легкого толчка в грудь он отлетел на соседний столик.       Итачи меланхолично проследил взглядом полет несчастного и покачал головой:        - Жестокая женщина.       Все-таки голос у него немного хриплый.        - Ого, Хару-чан, затеваешь драку? – ожил Джирайя.        - Он ко мне пристает! Между прочим, это вы должны меня защищать! – я бросила обвиняющие взгляды на обоих кавалеров. Мальчишка тем временем начал подниматься.       Цунаде откинулась на спинку скамьи и, оглядев его с головы до ног, сказала мне:        - Сочувствую.        - Спасибо, - искренне ответила я и ударила по столу, так что пустая бутылка опрокинулась и покатилась, но у самого края была поймана проходящим мимо официантом.        - Пойдемте уже, это только у вас выходной в воскресенье, - она кое-как поднялась, пошатнулась и села обратно.        - Да уж, далеко ты не уйдешь, - посмеялся Джирайя и помог ей встать.       Моя очередь. Вроде сижу – все нормально. А ну-ка…Стоило только приподняться оперевшись на стол, как мир повело в сторону.        - Ты как? – спросил Итачи, который, черт побери, ровно стоял на своих двоих.        - Я подержусь за тебя.       Пошатываясь и держась друг за друга, мы вчетвером вышли на воздух. Солнце село, Коноху освещали немногочисленные фонари.        - Темно, как у негра в штанах, - прокомментировала я и захихикала.        - Как некультурно, Харука-чан! – Цунаде едва сдерживала смех. Я повисла на Итачи и показала ей язык.        - Хорошо посидели, а теперь давайте по домам, - Джирайя подхватил свою сокомандницу и они скрылись в темноте.       Я огляделась вокруг, пытаясь понять в какой заднице мы вообще находимся, и куда мне сейчас нужно идти. Не сделав никаких выводов, я беспомощно взглянула на Итачи:        - А где моя общага?       Тот вздохнул и потащил меня в нужную сторону. Глядя на его серьезное, слегка порозовевшее лицо, я снова захихикала:        - Ты такой прикольный! Хи-хи, ну просто капец какой прикольный! Ахаха, ты бы знал насколько ты прикольный! – я обняла его с такой силой, что наше падение остановил только забор.        - Эй, ты чего не стоишь?        - Я выпил больше тебя, меня тоже шатает.        - Чего тогда такой серьезный? Хочешь я тебе, хи-хи, песенку спою?       Мы кое-как выровнялись, но отлипать от него я не собиралась.        - Ну, спой.       До общаги плелись долго, но мне было весело. Всю дорогу я пела что-то из Арии. Конечно, тогда казалось, что пою очень неплохо, но истина такова, что даже в трезвом состоянии до Мирей Матье мне далеко. Уже на утро я осознала, что загадочная улыбка, которая не сходила с губ Итачи, на самом деле была попыткой не заржать в голос. Слов он не понимал, но, похоже, чтобы оценить мои вокальные данные это было не обязательно.       Мы вскарабкались на четвертый этаж.        - Аа! Где моя сумочка?! – щеть, я совсем о ней забыла.       Мой провожатый молча протянул сумку.        - Вау, спасибо! Я уже говорила, что ты клевый?        - Да.        - Тогда знай, ты просто потрясающе клевый!       Прислонившись к стене, Итачи ждал, пока я высыпала содержимое сумочки на пол, отыскала там ключи, открыла дверь и собрала свое барахло с лестничной площадки.        - Ну, все. Спасибо большое, что проводил меня, - я подошла к нему и, повинуясь внезапному порыву, легонько поцеловала в губы. Ну а что? Ночью в нетрезвом виде по чуть-чуть можно все. И тут же отпрянула, опешив от собственной наглости.       Секунду мы смотрели друг на друга, а потом он наклонился вперед и поцеловал меня в ответ. Причем не как я, едва коснувшись, а вполне себе так вызывающе. Вообще-то мне больше нравилось обнимать людей, чем целовать их, но это явно был другой случай. Ну и еще, я слишком много выпила.       Мы целовались в подъезде минут пять. Одна моя рука обнимала его за шею, другая лежала на груди, а его руки гуляли по моей спине. От одной мысли, что и с кем я делаю по телу бежали мурашки, и оно становилось вялым и непослушным.       Вдруг он разорвал поцелуй, отлепился от стены и сделал маленький шаг вперед, глядя мне в глаза. Каким-то образом я сразу поняла, что он имеет в виду.       На периферии сознания мелькнула мысль, что так далеко заходить не стоит, и я пожалею об этом, но залитый тем дурацким напитком мозг выдал мысль, которая показалась мне гениальной.       А почему не стоит? Мы оба взрослые свободные люди, он знает обо мне достаточно, чтобы понимать – ничего серьезного между нами быть не может. Знает, что я вернусь домой, как только представится шанс.       Никого лучше мне здесь точно не найти.       Я тоже сделала шаг назад, потянув его за собой, и мы скрылись за дверью моей квартирки.