Stardust.

в следующий раз обязательно будет песня. но не сегодня Ветер дует с севера, и Лидии кажется, что свой шанс все исправить она упустила еще в том далеком октябре, когда было холодно так же, как и сейчас. Она смотрит прямо перед собой и не видит ничего, кроме размытой картинки, заставляя себя верить в то, что могла бы, но не сумела, хотела, да не смогла. Это лучше, чем просто признать поражение и остаться на обочине жизни в двадцать три совершенно одной. Это началось как небольшая зависимость от успокоительного перед сдачей выпускных экзаменов. Подумаешь, пара таблеток перед сном… Что здесь такого? Пока Лидия вникала в суть тригонометрических формул, Стайлз отчаянно рыскал в поисках новых и более сильных, потому что прежние с появившейся как из ниоткуда бессонницей справиться уже не могли. Мартин качала головой и советовала бросить эту чушь и хорошенько отдохнуть, Стилински закидывал в рот три белых пилюли и никого не слушал. Две или три попытки увеличить дозу и сменить препараты привели к полной зависимости: больше Стайлз не мог обходиться без лекарств. Он стал куда более язвительным, нервным, у него моментами начиналось заикание или дрожали кончики пальцев. Лидия просила остановиться и обратиться к врачу. Стилински не слушал и уверял, что это пройдет. Сентябрь принес Мартин головные боли, в то время как Стайлз упорно продвигался вверх по шаткой лестнице зависимости, пробуя новые и новые препараты, постепенно увлекаясь слабыми наркотиками. И стоило забить тревогу, да Лидия умоляла и уповала, что все наладится. В октябре у него случился передоз. Под звуки сирены скорой помощи Мартин плакала и клялась себе, что это конец. Стилински пришел в себя и обещал, что вылечится, перевернет страницу. Не вылечился. Не перевернул. Он врал, что все в порядке, закидываясь метом и пробуя кокаин, чтобы хоть на час избавиться от не перестававшей тревожить его головной боли и позабыть слезы по щекам у Лидии Мартин. И она застала его как-то: в поисках денег на очередную дозу он выворачивал карманы всех вещей подряд в ее шкафу. Страх в ее глазах и отчаяние в его сказали им слишком много. Стайлз плакал и умолял простить, клялся, что это последний раз и что он согласен на реабилитационный центр, чтобы только избавиться от зависимости и быть с ней. Он давил на самые больные места: общий дом, семья, дети в далеком будущем. И Мартин сдалась, хотя потом и пожалела об этом. Она должна была отступить, когда впервые увидела безумство в родных и до боли знакомых карих глазах, но она любила, она не могла поступить иначе. Месяц за месяцем все становилось только хуже. Прощать и забывать было уже невозможно. Когда он целовал её руки и шептал, что это последний раз (а он был пятым-десятым-двадцатым-сотым), она рыдала и отдавала всю себя, слепо веря ему. Откуда в ней взялось столько несвойственных мисс Мартин чувств? Наверное, это тоже было зависимостью, только уже от Стайлза Стилински. Её личного рода наркотика. Героин сделал свое дело – в очередной раз его просто не сумели спасти. В тот октябрьский день дул такой же северный ветер, что и сегодня. Лидия закрывает глаза, позволяя последней слезе скатиться по её щеке вниз. Затем смотрит на надгробный камень с надписью «Стайлз Стилински. Сын, друг, возлюбленный» и хочет больше никогда не жить в мире, где она была так слаба, что позволила ему умереть.