Лишь бы она выжила

- Стоит отметить высокий уровень подготовки трибутов из Первого и Второго Дистриктов в этом году. – Сказал Луций, когда за девушкой-трибутом из Дистрикта 2 закрылись двери. – Они с первого дня тренировок выделялись, а индивидуальный показ еще раз все доказал! - Совершенно с вами согласен. – Вымолвил я, теребя вилку в руках. – Их шансы как никогда велики. - Больше всех обнадеживает Катон. – Кивнул Плутарх, потягивая из стакана коньяк. – Он определенно фаворит этих Игр! Вы только подумайте – 3:1! Настолько уверенными в победе трибута капитолийцы еще не были! Невероятно! - А что вы думаете на счет дамы из Второго? – Поинтересовался Цезий. - Она, безусловно, очень опасная и способная девочка. – Сказал Плутарх. - Чего только ее 10 способов ударить ножом стоят! Но… Сможет ли она выстоять против Катона или Марвела? Умение умением, но рост и мышечная масса явно не на ее руках. Неравный поединок с весьма предсказуемым концом. - Безусловно, вы правы, Плутарх. – Машинально согласился я. Интересно, кто из них убьет Китнисс? Но поймав себя на этой мысли, я откинул ее в дальний угол моего мозга. – Шанс есть у каждого. Неизвестно как пойдет битва. Пока сравнивать не с чем. Предлагаю продолжить. Трибуты первых двух Дистриктов показали нам такое шоу, что дальше просто было не на что смотреть, и все действия детей казались нелепыми. Рыжий мальчик 12 лет из Дистрикта 4 связал пару узлов и крючков из подручных предметов, девушка из Пятого демонстрировала умение разводить огонь и сооружать гамак. Некоторые пытались заработать баллы, используя оружие, при этом, не умея им владеть и держав его за время тренировок не более двух раз. Это было еще смешнее зрелище. Копья не долетали до цели, со звоном падая на пол, ножи летели в мишень, но вонзались в места, далекие от красной разметки. Стрелы из лука летали в совершенно противоположные стороны от цели, некоторые даже не могли правильно его взять, от чего стрела клонилась вбок от тетивы. Управляясь с булавами, трибуты чаще задевали самих себя, нежели манекена, топоры, не долетая до цели, погружались лезвием в пол. А, пытаясь повторить финты с мечом, которые проделывал Катон на общих тренировках, трибуты едва не вывихивали себе руки и не одаривали порезами самих себя. Мы смеялись все громче и громче. Если сначала старались лишь тихонько хихикать, вскоре смех перестал быть скрываемым. Хватаясь за разболевшиеся от смеха животы, мы налегали и на еду. Следующим продемонстрировать свои навыки вышел Цеп из Дистрикта 11. Тут было не до смеха, ведь он показал недюжинную силу, достойную внимания и высоких баллов. Он кидал 20-килограммовые гири, как пакеты с ненужными вещами, взяв пару металлических предметов, которые лежали в секции крючков, он смял их, как будто это был пластилин. - Несомненно, у него есть шанс! – Восхищался Плутарх. - Вот он, достойный соперник Катону! Голова моя гудела от усталости, но впереди еще трое трибутов. Многие уже не старались уделять последним трибутам внимания, сконцентрировавшись на еде и выпивке. Девочка Рута вошла в зал под гомон голосов. Она робко остановилась напротив нас, ожидая разрешения начать. - А я ей говорю, что стоит подождать. – Слышал я, как рассказывал Цезий. – Перья войдут в моду, и мы закажем целый килограмм перьев для твоей вечеринки! Но она все боится, что кто-то сделает аналогично. - Можешь начинать. – Сказал я Руте. Девочка кивнула, и, поглядев по сторонам, отправилась в секцию к булавам. Она что, будет драться на булавах?! По ее росту и весу уж никак не скажешь, что она может владеть этим видом оружия. Ну вот, сейчас снова начнутся попытки заработать баллы. Довольно таки подустав от такого зрелища, я подозвал официанта и стал выбирать себе блюдо. Я остановился на мясном стейке с кровью, как услышал удивленные возгласы коллег. Она взглянул в сторону Руты и сам охнул от удивления. Она ловко перепрыгивала с перекладины на перекладину, к которым были прикреплены подвесные манекены для битья булавой. А ведь расстояние между манекенами метра три! Рута спрыгнула с последней перекладины, продемонстрировала умение разводить огонь и делать крючки. Затем она удалилась. - Для такой маленькой девочки неплохо. – Сказал Луций, имея в виду ее прыжки. - Она напоминает мне мою дочку. – С нежностью в голосе сказал Акпопул, высокий смуглый мужчина с выкрашенными в седой цвет волосами и длинной бородой. - А сколько ей лет? – Поинтересовался я. - Вот будет 12. – Едва скрывая гордость, ответил он. – Жена хочет еще одного ребенка, вторую девочку, но я говорю, что тогда уж лучше мальчика. - Две девочки не столь плохо. – Ободряюще сказал Цезий. – Вот у меня три девочки, хотя все время я хотел мальчика! Но вот жена моя уже ждет четвертого, и, скорее всего, это будет опять девочка. Но я не огорчаюсь. Девочки – прекрасные цветки нашей жизни. - А вот у меня… - Начал другой мой коллега, низенький, но коренастый сорокалетний Гай, но его прервал невероятно громкий и неожиданный грохот. Все обернулись в зал, откуда шел грохот, и увидели мальчика из Дистрикта 12, того самого, с которым Китнисс держалась за руку на Параде трибутов. Ревность вскипела во мне, и мне хотелось оказаться рядом с ним, чтоб задушить его, чтоб его слишком добрые глаза навсегда утратили живой блеск. Но меня останавливало лишь одно – то, что мальчишка делал в зале. Двенадцатый хватал гири и кидал их в мишени, показывая хороший результат. Он выбирал все тяжелее и тяжелее гири, сбивая все больше мишеней. - Говорят, пшеничный цвет волос будет в моде этой осенью. – Молвил Гай, когда за Двенадцатым закрылись двери. - Да? – Шутливо сказал я. – И как я буду выглядеть с пшеничного цвета бородой? Все присутствующие разразились смехом, как представили. Я сам-то смутно представлял, как это будет смотреться, но вряд ли хорошо. - О, Сенека. – Прыснул со смеху Плутарх. – Тебе пойдет больше всего! Выстрижешь еще бороду в виде колосков и будешь звездой в Дистрикте 9! Ха-ха. - Плутарх, почему ты себе не отпустишь бороду? – Спросил я в отместку, смеясь. - А зачем? У нас есть ты, Акпопул, Ремул и Ксавий. У вас такие замечательные бороды, что мне просто за вашей не угнаться. - Зато она будет по моде – пшеничного цвета. – Добавил Цезий. - Китнисс Эвердин. – Промолвил разозлено и несколько возмущенно голос за нашими спинами. – Дистрикт 12. Мы снова заняли свои места в удобных креслах. Чтоб никто не видел, как дрожат мои руки, я схватил бокал с мартини. Почему-то сейчас мне было больно смотреть на нее. Мысль о том, что через несколько дней ее одеревеневшее тело отправится домой, угнетала меня и раздирала мое сердце. Боже, за что мне такое наказание? Как несправедливо: я люблю ту, чью смерть буду наблюдать и почти сам буду виноват в этом. Как пережить эту потерю – я вообще пока не представлял. Китнисс взяла лук со стрелой, и прицелилась. Несколько секунд она стояла неподвижно, а потом стрела вылетела и вонзилась… в черный картон. Она даже в силуэт человека не попала. Тяжелый камень грузом упал на душу. Я слышал, как мои коллеги рассмеялись, но это был редкий смешок. Большинство вообще не обратили внимания на нее. Ее неудача стала моей неудачей. Я опустил глаза на свой стейк, и посвятил ему все свое внимания, медленно разрезая его и запихивая безвкусный кусок мяса в рот. - Сенека, - обратился ко мне Ремул, пожилой мужчина с короткой, козлиной бородой. – А где ты стрижешь свою бороду? Давно ищу хорошего парикмахера, но пока ни один не дал мне должного результата, какой я хотел бы. - Я дам тебе телефон моего стилиста. Но он не дешевый. - Деньги не важны. – Отмахнулся Ремул. - Хорошо, только, чур, как я, бороду не стричь! – Пошутил я, хлопнув собеседника по плечу. - Ну, что ты! Я сделаю лучше! – Парировал Ремул. - Ничего себе! – Услышал я восхищенный возглас Луция, а затем и то, чему это предназначалось. Несколько официантов безгласых внесли на большом подносе жаренного поросенка с запеченным яблоком во рту, на ковре из тушеных овощей. Я в миг оказался рядом с Цезием, который уже схватил тарелку и нож. - Эй! – Я обводил взглядом большого поросенка и смеялся, как можно естественней. – Кто заказал его? - Я! – Смеясь, радостно воскликнул Цезий, и принялся смотреть, с какой стороны лучше вонзить нож в поджаристую и хрустящую кожу поросенка. - Ах, молодец! – Я шутливо взбудоражил его и без того всклоченные волосы. – Дайте мне тарелку! Другие оказались смелее и решительней, и уже разрезали бедро животного и огромными кусками накладывали себе и коллегам. Вдруг, послышался какой-то звук, и яблоко оказалось пришпиленное стрелой к стене. Все тут же замолкли и устремили взгляд на возмущенную Китнисс, выпустившую эту стрелу. От удивления мои глаза полезли на лоб и стали размером с монету. Я глядел на девушку, но уже все понимал. Затем на глаза попала мишень, куда до этого стреляла Китнисс. Там было две стрелы. Одна, как мы помним, в черном картоне, а вторая – прямо в центре, на красной разметке. - Спасибо. Спасибо за внимание. – Китнисс присела в шутливом реверансе и прожогом выскочила из зала под общую тишину. Она умеет стрелять из лука? Она умеет стрелять из лука, и не показала этого на тренировках? Сейчас мне хотелось кричать от радости, скакать, радоваться, как маленькое дитя новой игрушке, и танцевать! Я хотел догнать Китнисс, сжать в объятьях, прижать к себе, поцеловать и сказать.…Сказать, что она будет жить! Что она сможет выжить, потому что она умеет стрелять из лука! А это значит, что она может победить! Тот тяжелый груз, обременивший меня еще на начале ее выступления, теперь исчез, уголки рта даже поднялись в улыбке, в легкие попал поток воздуха, и я понял, что только что я задержал дыхание. Я повторял эти слова про себя, которые поднимали мне настроение: «Она может победить. Она может победить». - Одиннадцать? – В голосе Президента Сноу была лишь капелька удивления. Я стоял перед ним в его резиденции, в Саду Роз. Президент, вооружившись ножницами, состригал с куста белоснежную розу. - Она их заслужила. – Бодро ответил я, желая тем самым убедить Президента. - Выстрелом в Вашу голову. – Холодно добавил он. - Э-э-э, в яблоко. – Поправил я. - Но она была рядом. – Отмахнулся ответом Президент. После моего молчания, продолжил: - Сядьте. Сенека, зачем нам победитель? - В смысле? - В смысле: зачем нам победитель? – Повторил Президент хладнокровно. Увидев мое обескураженное лицо, продолжил: - Не легче ли устраивать прилюдные казни? Если нам всего-то и нужно, что держать Дистрикты в повиновении? Это быстрее. – Я все еще не понимал, к чему он клонит, но понимающе кивал. После эффектной паузы, Президент говорит: - Надежда. - Надежда? – Удивился я. Видимо я в конец потерял нить беседы. - Надежда. – Подтвердил мой собеседник. – Это единственное, что сильнее страха. Призрак надежды – это эффективно, но переборщить с ней опасно. – Он удалил листочки и шипы с розы, которую отрезал, и вновь посмотрел на меня. – Немного можно, если она под контролем. - То есть? – Ну, почему нельзя просто сказать, что он хочет? Немалых усилий и времени может потребоваться понять, что он хотел этим сказать. - То есть, - сказал Президент почти ледяным голосом, - контролируйте. - И он посмотрел на меня, желая услышать, понял я или нет. Несколько секунд я смотрел на него, осознавая его слова, а потом испуганный тем, что он сказал, выдал: - Ясно.