Побег

      

планета Нарн, г. Г’Камазад, бывший центаврианский военный госпиталь, 2224 г.

             — Доктор, когда мне можно будет вставать? — спросил Г’Кар, когда лежал на очередной процедуре регенерации. — Я чувствую себя гораздо лучше, устал валяться без дела!       Бероти что-то объяснял своим нарнским ассистентам, так что Г’Кару пришлось несколько раз повторить свой вопрос, прежде чем он ответил ему.       — Ты чувствуешь себя лучше лишь потому, что тебе вкололи ударную дозу обезболивающих. Можешь попытаться встать, но, уверяю, ничем хорошим это не закончится. Да, раны твои подживают, но ни в коем случае не стоит торопить события. Это может вызвать серьезные осложнения. Избавь меня от лишней возни с тобой, хорошо? У меня еще куча тяжелых пациентов, требующих внимания и сил.       Бероти снова повернулся к ассистенту и направил его руку, сжимавшую портативный регенератор, в нужном направлении.       — В случае лечения таких глубоких ожогов, как у этого пациента, необходимо очень дозированное применение регенерации, иначе вы рискуете получить огромный рубец вместо восстановленной ткани. Это серьезно ограничит его движения…       Г’Кар скосил глаза на свою грудь. О, да, сейчас она представляла собой сплошную безобразную, плохо зажившую рану, где местами виднелись ярко-красные участки открытой плоти вперемешку с темными корочками подсохшей обугленной кожи. Он вспомнил, что Г’Са’Лид ему говорила: выстрел в него был произведен почти в упор, и это в большинстве случаев смертельно. Возможно, его спас нагрудник из толстой кожи, раскаленная плазма испепелила его при попадании, а то, что осталось, намертво приварилось к телу, так что потом врачам пришлось повозиться, чтобы все это отодрать.       — Доктор… у меня уже есть рубец, — пробормотал Г’Кар, морщась от неприглядного зрелища. Шрамы, конечно, украшают воина, но этот все же был какой-то слишком… живописный.       — Пока есть, — отозвался Бероти. — Твое счастье, что ты молод. В таком возрасте организм способен очень хорошо восстанавливаться. Также можешь благодарить своих богов, что выстрел прижег крупные сосуды при попадании, и ты не истек кровью в первые же минуты. При таком обширном ранении кровотечение было бы слишком мощным, чтобы его можно было быстро остановить. В данный момент мы залечиваем ткани, что лежат в глубине. Если начинать с внешних слоев, рана может воспалиться изнутри. Все это требует времени и терпения. И покоя. А рубец… — доктор наклонился, чтобы осмотреть подживающие корочки. — Это все мы уберем, не беспокойся. Даже следа почти не останется.       Он посмотрел на помощников.       — На сегодня ему достаточно. Наложите регенерирующий гель на раны, как я вас учил, и перевяжите. Завтра повторим процедуру.       Г’Кар стиснул зубы, пока ассистенты возились с ним. Регенерирующий гель ужасно щипался при нанесении, и хотя повязки были специальные противоожоговые, прикосновение их к ране было мучительным. Г’Кару пришлось сесть, чтобы помощники смогли наложить бинты должным образом. И да, он признал, что доктор Бероти в чем-то был прав: стоило ему изменить положение, как голова сразу налилась тяжестью, к горлу подступила тошнота, а во всем теле проснулась неприятная ноющая боль.       Но, проклятие, сколько еще ему валяться на койке? Там, за пределами госпиталя, кипела жизнь, нарны работали над восстановлением родного мира, столько всего нужно было сделать. И все это проходило мимо него.       — Доктор, ты нужен мне ненадолго, — услышал Г’Кар голос дяди.       Он повернул голову и увидел Г’Стена, стоявшего у входа в палату.       — Ах, дар’сол Г’Стен, — отозвался Бероти, быстро оглянувшись на него. — Неужели и вы созрели для медицинского осмотра?       — Да, — процедил Г’Стен сквозь зубы.       Ассистенты аккуратно помогли Г’Кару лечь обратно на койку. Он лежал, сглатывая, борясь с дурнотой, которая все не хотела отступать.       — Хорошо, — услышал он голос центаврианина. — Показывайте ваш бок.       Бероти жестом попросил ассистентов помочь Г’Стену снять одежду. Г’Кар услышал недовольное ворчание дяди, но потом тот все же согласился и позволил им расстегнуть его куртку, а потом стащить с себя рубашку.       Г’Кар повернул голову, получив еще одну волну боли, и увидел, как помощники осторожно принялись снимать повязку с бока Г’Стена.       Бероти уже держал сканер в руке и неодобрительно качал головой.       — Вам нужно показываться мне чаще, дар’сол. Ваша рана нуждается в более тщательной обработке.       — Нет времени на это, — отрывисто сказал Г’Стен, — Очень много дел, которые не терпят отлагательств.       — Вы сами себе вредите, — сказал Бероти, наблюдая, как ассистенты обрабатывают и очищают рану от частичек отмершей ткани и гноя. Если бы вы соблюдали постельный режим, то ваша рана уже зажила бы. А сейчас она снова воспалилась.       Он взял пневмошприц и сделал ему инъекцию.       — Это снимет боль и воспаление, но завтра надо обязательно повторить процедуру.       — Хорошо, что будет болеть меньше, — ответил Г’Стен, явно думая о чем-то другом. — Это именно то, что мне сейчас нужно.       — У вас жар, дар’сол, — сказал Бероти, нахмурившись. — Что вам действительно нужно, так это покой!       — Я в порядке, доктор, — Г’Стен посмотрел ему в глаза. — Лучше пусть место на больничной койке займет тот, кому оно нужнее, чем мне.       Бероти тяжело вздохнул.       — Впрочем, зачем мне вас уговаривать? Одним упрямым нарном будет меньше, когда запущенная рана его доконает.       Г’Стен свирепо посмотрел на доктора, но ничего не сказал.       — Дядя… — Г’Кар окликнул его.       Г’Стен оглянулся, в то время как ассистенты начали обрабатывать его обожженный бок регенератором.       — Может быть… тебе лучше послушаться врача? — сказал Г’Кар. Он ненавидел, когда приходилось соглашаться с центаврианином в чем-либо, но Г’Стен действительно выглядел сегодня неважно. Его лицо осунулось, а глаза лихорадочно блестели.       — Даже ваш бешеный племянник понимает то, что я пытаюсь вам донести! — Бероти поднял палец вверх.       — Сегодня пройдет суд над дар’солом Ша’Тотом, — ответил Г’Стен негромко. — И я должен быть там. Так что ни о каком постельном режиме речи быть не может. Может быть завтра…       Бероти хмуро вставил еще одну ампулу в пневмошприц, а потом сделал ему вторую инъекцию.       Г’Кар стиснул зубы, услышав слова дяди. Но промолчал. Как бы ни хотелось ему пойти на этот суд, он понимал с горечью, что для него сейчас это невозможно.       Г’Стен, поморщившись, когда воздействие регенератора стало слишком сильным, окликнул Бероти:       — Доктор, как продвигается дело с лекарством для моей жены? Вам удалось что-нибудь подобрать?       Бероти ответил не сразу, продолжая хмуриться.       — Доктор Турано сейчас работает над этим. Он лучше соображает в таких вещах, да и времени свободного у него больше. Как видите, я бегаю по пациентам с утра до вечера, даже при наличии ассистентов.       — Ему бы поторопиться, — сказал Г’Стен. — Пару дней Г’Рил еще выдержит, но потом ломка станет очень сильной. Не хотелось бы до этого доходить. Из-за проклятого перелома мы её даже в кандалы не сможем нормально посадить.       Бероти подошел к ассистентам и забрал у них регенератор.       — Оставьте нас на минуту! — приказал он им.       Нарны поклонились и вышли из палаты, настороженно поглядев на Г’Стена. Тот кивнул им.       — В чем дело, доктор? — спросил Г’Стен, сосредоточенно уставившись в стену перед собой.       — Доктор Турано, конечно, может поторопиться, но только если будут выполнены некоторые условия, — сказал Бероти. А потом склонился над боком Г’Стена, включив регенератор.       — Вот как? — Г’Стен недобро оскалился. — Условия? Вроде бы все условия мы оговорили еще в первые дни.       — Да, оговорили, — сухо ответил Бероти. — Но вы же сами понимаете, что нет никаких гарантий, что вы выполните вашу часть обязательств.       — Вам гарантирована жизнь и неприкосновенность, пока вы хорошо выполняете свою работу, по-моему, это довольно щедрая награда, учитывая ваше положение здесь, на Нарне.       — Это пока мы нужны вам, — откровенно ответил доктор Бероти. — Но что вы намерены делать с нами, когда раненые закончатся, а наши нарнские ассистенты достаточно поднатореют в медицине?       — Я не могу отвечать на такие вопросы, — сказал Г’Стен. — Это решение может быть принято только на совещании Кха’Ри.       — Вашего нового правительства? — уточнил Бероти. — Вы сохраните нам жизнь, но что потом? Будет ли нам позволено вернуться в родной мир? Или мы обречены до конца дней торчать здесь, как ваши рабы?       — И снова вопросы, на которые я не имею права отвечать, — повторил Г’Стен. — Что хочет доктор Турано?       — Доктор Турано хочет, чтобы наши семьи были отправлены на Приму Центавра, целыми и невредимыми. Только при таком условии он будет продолжать сотрудничать с вами.       Г’Стен покачал головой.       — Вряд ли Кха’Ри согласятся на это в ближайшее время. Мы же все прекрасно понимаем, что только беспокойство о безопасности ваших семей, мой дорогой доктор Бероти, заставляет вас лечить нас. Нет, не думаю, что это предложение приемлемо. Что я могу лично гарантировать: вашим семьям не причинят вреда, пока вы ведете себя смирно. И вы даже сможете видеть их чаще. Да, это я могу устроить. Конечно, я могу передать ваше требование Кха’Ри…       — Это именно то, что мы от вас хотим, — сказал Бероти. — Но, если ваше предположение будет верным, будьте готовы к тому, что поиск подходящего варианта лечения для вашей супруги несколько… затянется.       Г’Кар увидел, как дядя стиснул зубы, и желваки заходили на его щеках.       — Доктор, поскольку я действительно многим вам обязан, предлагаю подумать о вашем положении хорошенько, — сказал Г’Стен негромко. — Большая часть центаврианских войск и колонистов уже покинула Нарн. Вы здесь практически одни. Ваши соотечественники вряд ли знают что-то конкретное о вашей судьбе. Живы вы или мертвы — им остается только гадать. Учитывая, какую резню в госпитале учинил дар’сол На’Шер, скорее всего вас считают мертвыми. Наше правительство в данный момент не обязано сообщать правительству Центавра сведения о тех подданных республики, которые могли остаться на Нарне. Как живых, так и мертвых. Да, мы дали вам несколько дней, чтобы убраться из нашего мира. Но это пока всё, доктор. Не пытайтесь ставить нам условия. Вы не в том положении. И попытки затянуть лечение наших пациентов могут… плохо сказаться на самочувствии ваших жен и детей. Жаль, что доктор Турано не хочет этого понять. Может быть, вы донесете это до него до того, как я сообщу об этом Кха’Ри? Тогда есть шанс это всё замять, и ваши родные не пострадают.       — А может быть, вы постараетесь донести до Кха’Ри наши пожелания более настойчиво? — сказал Бероти, выключив регенератор. — Принимать решения, возможно, вы не в праве, но повлиять на них вы можете.       Г’Стен смотрел на него, не мигая.       — Я могу повлиять, скажем, на то, чтобы вам давали больше времени на отдых, доктор Бероти. Или чтобы вам предоставили более разнообразное питание. Потому что вижу, что вы работаете на пределе своих сил. Вероятно, именно поэтому вам и доктору Турано приходят в голову такие самоубийственные мысли. Сам факт, что я даю вам возможность одуматься, уже является моей благодарностью вам за то, что вы здесь делаете для наших воинов. Но на большее рассчитывать не смейте!       Г’Стен глубоко вздохнул, потянувшись за рубашкой.       — У вас есть время до завтрашнего утра. Если вы продолжите упрямиться, то мне придется сообщить о ваших условиях Кха’Ри. Но знайте, что там есть сторонники довольно жестких мер по отношению к центаврианам.       Он, морщась, дошел до койки, где лежал Г’Кар. И похлопал его по плечу.       — Мне пора идти, племянник. Надеюсь, суд примет верное решение.       — Тоже надеюсь на это… — проворчал Г’Кар.       Бероти позвал ассистентов обратно, и они быстро наложили Г’Стену новую повязку, а потом помогли одеться.       — И да, мой совет вам и доктору Турано… — добавил Г’Стен, уже направляясь к выходу из палаты. — Не вздумайте ляпнуть про ваши условия дар’солу На’Шеру. Он не такой добряк, как я, и, боюсь, сразу примет весьма крутые меры.       Бероти криво улыбнулся.       — О, мы уже знакомы с его методами и его добротой. Скажите спасибо дар’солу и его головорезам за то, что они убили нашего лучшего реаниматолога. Некоторые ваши раненые воины уже это оценили на своей шкуре.       Центаврианин тряхнул растрепанным гребнем и быстро вышел из палаты. Ассистенты поспешили за ним.