Скрипач

Проведя целый день в поисках докторов, юноша вернулся поздно вечером, но с пустыми руками. Все, с кем ему удалось побеседовать, в один голос утверждали, что дело безвыходно – у девушки нет шанса выжить. Тогда Ганс просил дать ему адреса других докторов. Переходя из одного дома в другой, юноша не получил ничего, кроме мозолей на ногах. Узнав адреса врачей в других городах, он решил писать письма им всем. Закончив день посещением старой травницы-знахарки, Ганс, не отчаиваясь, решил продолжить поиски следующим утром. Сидя за письменным столом в гостиной, юноша переписывал аккуратным почерком одинаковые письма и запечатывал их в конверт, указывая узнанные сегодня адреса. Поглядев на свечу, он вдруг вспомнил комнату травницы. Стойкий, пьянящий аромат трав смешивался с запахом сырых, сильно дымящихся дров. Старуха, одетая в старое, поношенное платье сидела не стуле с высокой спинкой и раскладывала пасьянс на столе, покрытом красной скатертью. Все стены сплошь были увешаны полками, на которых хранились отвары и книги, и различными сушеными травами, собранными в пучки. И самым главным, что находилось в комнате были свечи. Расставленные повсюду: на полках, на полу, на столе, они, казалось, должны были составлять в единстве какой-то сложный магический символ. Вспомнив то чувство уверенности в присутствии нечистого духа в том помещении, юноша усмехнулся. Разговор с травницей не окончился успехом – старуха сказала, что видит смерть, но все же выдала юноше связку трав и велела поджигать по одной соломинке каждую ночь, чтобы отпугнуть беду. Поглядев на дрожащее пламя свечи, Ганс немного подумал над словами старухи и, закончив очередное письмо, поднялся на второй этаж. Только сейчас юноша вспомнил о том, что не видел Тессу с самого ухода утром. На втором этаже царила темнота. Юноша постучал в дверь, но ответом ему была тишина. Ганс почувствовал, как сердце, терзаемое тревожным предчувствием, начало биться чаще. Постучав ещё раз, но так и не дождавшись ответа, Ганс тихонько приоткрыл дверь и зашел в комнату. - Уйдите прочь! Прошу! Не трогайте меня! Нет! – послышался испуганный шепот. Ганс нашел свечу, стоящую на фортепиано и зажег. При тусклом желтоватом свете Ганс вгляделся в лицо девушки, лежащей на кровати. В пляске теней её впавшие щеки и худые плечи выделялись ещё сильнее. - Не трогайте… Нет… Нет… - продолжала бессвязно шептать девушка. Ганс дошел до кровати и осторожно прикоснулся пальцами ко лбу Тессы. У неё был жар, и теперь девушка бредила. Ганс быстрыми шагами спустился по лестнице. Набрав полный таз ледяной воды он поднялся обратно наверх и, обмокнув кусок ткани, найденной тут же в комнате на столе, свернул его и положил девушке на голову. Вода крупными каплями стекала по её лицу на подушку, очерчивая впавшие щеки и выступающие скулы. Ганс следил за каждым движением девушки, обмакивая ткань в холодную воду каждый раз, когда находил, что она высохла, либо нагрелась от горячего лба. Принеся пучок трав, данных старухой, Ганс вытащил одну веточку и поджег её от свечи. Глядя, как медленно обугливается тонкая веточка в его руках, юноша мерными шагами ходил по комнате, читая про себя все известные ему молитвы. Ближе к утру жар спал, и девушка крепко уснула. Ганс задремал тут же, уронив голову на сложенные на столе руки. Проспав два с лишним часа, он проснулся оттого, что услышал шорох в комнате. - Почему вы спите здесь? – спросила Тесса. «У вас всю ночь был страшный жар. Как вы себя чувствуете?» - написал Ганс и протянул листок девушке. Потерев уставшие глаза, юноша внимательно оглядел Тессу. Её лицо хоть и бледное и худое, было полно жизни. - Я прекрасно себя чувствую. А вам бы следовало хорошенько выспаться, - сказала Тесса, возвращая юноше бумагу. «Мне нужно отправить несколько писем. Надеюсь, вы не будете против, если я оставлю вас на несколько часов?» - спросил Ганс. - А почему бы нам не пойти вместе? – спросила девушка. «Вам лучше побыть дома. Вдруг снова начнется жар», - ответил юноша. - Я отлично себя чувствую. Поглядите, какая прекрасная погода за окном! Давайте пойдем вместе… После долгих уговоров Ганс все же согласился. Девушка с почти детской радостью накинула легкий плащ поверх платья и, вытащив волосы из-под воротника, перевязала их лентой, собрав в хвост. После чего покрыла голову вышитым платком – подарком Ганса, чему юноша втайне обрадовался, и, обернувшись, улыбнулась. Ганс тоже привстал со стула. Голова раскалывалась, ужасно хотелось спать. Две ночи, проведенные без сна, давали о себе знать. Очередной раз зажмурившись и потерев глаза, Ганс направился следом за девушкой вниз по лестнице. Юноша захватил запечатанные с вечера письма и вышел из гостиной. - Ведь сегодня и вправду прекрасное утро! – воскликнула Тесса, выйдя на улицу, - Ганс, скажите, не правда ли? Юноша улыбнулся и кивнул. Тесса взяла его под локоть, и вместе они отправились на почтовое отделение, чтобы разослать письма. Тесса не знала, кому адресовались эти письма, да и не хотела знать, поэтому, усадив свою даму на небольшую скамейку, Ганс зашел на почту в одиночестве. Подождав, пока работник рассортирует все конверты по нужным стопкам и оплатив счета, Ганс наконец вышел на улицу. Яркое солнце слепило глаза, зато ветра не было. Привычно подняв воротник-стойку, юноша подошел к скамейке и присел рядом с Тессой. - Давайте пойдем гулять, как раньше? – предложила девушка. В очередной раз согласившись, Ганс подал ей руку. Молодые люди долгое время петляли по узким улочкам провинциального города, после чего вышли к реке. Звонко стучали каблучки девушки по плоской плитке, которой были выложены все дорожки рядом с причалом. Легко касаясь рукой чугунного ограждения, отделявшего городские дороги от крутого склона, спускающегося вниз, к реке, Тесса неспешным шагом следовала за Гансом. Дойдя до лестницы, ведущей непосредственно к пирсу, Тесса замерла на мгновение. Ганс обернулся. Девушка долго всматривалась в синевато-свинцовую воду, потом резко развела руки, с зажатыми в них концами платка, в стороны и, не оборачиваясь проговорила: - И почему люди не летают, как птицы? Порой так хотелось бы вспорхнуть вверх и достичь тех далеких, бездонных высот… Ганс медленно подошел и встал у неё за спиной. Осторожно обхватив её талию, юноша прижался подбородком к её плечу. Тесса запахнула платок и положила свои ладони поверх рук Ганса. - У вас такие теплые руки… - сказала девушка, наклоняя голову вбок и прижимаясь к его щеке. Так молча они простояли около четверти часа. Редкие облака лениво плыли по голубому полотну небосвода. Солнце играло бликами на холодной воде. Река размеренно выкатывала водные валы, разбивая их о прибрежные камни. Клочки выносимых на берег водорослей зеленели там и тут. На противоположном береге, смутно видневшемся за дымкой тумана, кипела работа на заводе. Черновато-серые клубы дыма поднимались почти вертикально вверх, лишь изредка нарушаемые дуновением ветра. Направо река тянулась, казалось, бесконечно. Её расширяющееся русло, пролегавшее среди лесов, сливалось на горизонте с туманом и синевато-зеленой полосой деревьев. Молодые люди стояли, обнявшись, и любовались на эту величественную красоту природы. - Холодает… - заметила Тесса. Решив, что дальнейшее пребывание на пристани, где даже в штиль были постоянные сквозняки, может негативно сказаться на здоровье девушки, Ганс, взяв её за руку, повел в городскую таверну, где за горячим обедом влюбленные провели ещё час. Вернувшись домой вечером, Тесса уговорила молодого скрипача сыграть элегию под её аккомпанемент на фортепиано. Не колеблясь ни минуты, Ганс согласился. Звуки музыки не замолкали в старом доме до позднего вечера, остатки которого молодые скоротали за чтением. Тесса читала вслух «Страдания юного Вертера» Гете – молодого и подающего большие надежды писателя. Её голос, все такой же глубокий и звучный, но будто бы слегка надтреснутый, хрипловатый, звучал в уютной тишине дома, сливаясь с треском углей, тлевших в камине и редким стуком ветвей деревьев в окно.