Скрипач

Проснувшись раньше восхода, Ганс отправился на пристань. Ночью прибыла баржа, которую нужно было разгружать. «Начальство» ночевало тут же в небольшой деревянной будке. Поэтому, разбудив нового надсмотрщика, Ганс получил распоряжения насчет работы и отправился перетаскивать тюки, мешки и прочее. Закончил он рано, после чего отправился в индийскую лавку. Любуясь на поднимающееся красновато-оранжевое солнце, которое бросало свои лучи сквозь редкие облака, Ганс добрался до торговых рядов. Побродив бесцельно некоторое время, он завернул в нужную ему лавку. - Снова пожаловали, господин? – раздался знакомый голос и из недр полутемной комнаты Гансу навстречу поспешила уже знакомая девушка. По её голосу и глазам юноша понял, что она улыбалась. - За аметистами небось? – поинтересовалась она. Ганс кивнул. - Дорого стоит… Или никаких денег не жалко? – она ухмыльнулась. Ганс вновь кивнул. - И в огонь, и в воду ради неё пойдешь? – снова спросила девушка. Ганс впервые заглянул ей в глаза. Молодой, задорный огонь сверкал на светло-карем фоне. Юноша как будто видел её насквозь. Много сердец разбила эта красавица у себя на родине. Дерзко глядящие поначалу, её глаза вдруг прикрылись наполовину. Смутившись от пристального взгляда незнакомца, девушка отступила на шаг назад и, отведя взгляд, тихо, почти шепотом, спросила: - Так берете? На этот раз Ганс лишь утвердительно прикрыл глаза, но этого хватило. - Возьмите эту шкатулку, - сказала девушка, укладывая ожерелье в маленькую шкатулку, вырезанную из слоновьего бивня, - это подарок от меня. Ганс протянул ей деньги с лишком и, поклонившись, поцеловал её руку. Удивленная его неожиданной галантностью, девушка осталась стоять рядом со стеклянной витриной ещё надолго после ухода Ганса. Зайдя в цветочную лавку, Ганс был с радостью встречен старушкой-хозяйкой, которая уже приготовила для него букет цветов. Цветы старушка выращивала в специальной оранжерее, поэтому они всегда были свежи и красивы. Забрав подготовленный букет, Ганс отправился в театр. Спустившись в каморку, он оставил подарки на столе, а сам поспешил на чердак, чтобы забрать скрипку. Вернувшись с инструментом в театр, Ганс поглядел на афишу и выяснил, что последний спектакль на сегодня начинается в три пополудни. Этот ранний спектакль немного удивил Ганса, поэтому, решив не терять более времени, он отправился своим тайным ходом за кулисы, где, убедившись, что в коридоре и гримерной никого нет, пробрался в маленькую комнатку. К своему удивлению, юноша обнаружил на столе клочок бумаги. Развернув его, Ганс прочитал: «Я превелико благодарна Вам за оказанное мне уважение, сказанные лестные слова и подарки… Но я не могу более пользоваться Вашей благосклонностью. Единственная и последняя моя просьба к Вам, в которой, я надеюсь, Вы не откажете – это встреча. Я весьма хотела бы поблагодарить Вас лично. Если Вас не затруднит, то я буду ждать сегодня в шесть в парке рядом с главной городской площадью». Ганс на минутку задумался. Что бы почувствовала сейчас Тесса, если бы узнала, что благодетель-инкогнито это не кто иной, как Иоганн Люсьен Сотрэль? Раздумывая несколько минут, он решился. «Я бы не смог отказать Вам во встрече, но… Некоторое время назад я имел дерзость доставить Вам ужаснейшее огорчение, поэтому думаю, что Вам неприятно было бы видеть меня сейчас. Если Вы основательно обдумали свое решение и не откажетесь от него, то приходите. Я согласен на встречу и буду ждать Вас в назначенном мечте. В противном случае я не буду винить Вас за поспешность в словах». Написав это и приложив к записке букет и шкатулку, Ганс спустился в подвал, где провел время, заучивая технические упражнения и этюды. Раньше юноша редко обращал внимание на упражнения, повторяя их по нескольку раз только для того, чтобы размять пальцы, но теперь, в минуты душевного волнения, он специально тратил часы на занятия технической работой. Педантичность, с которой он это делал, позволяла на некоторое время отвлечься от мира и погрузиться в последовательную, четкую работу. Пока Ганс разучивал этюды, Тесса прочитала его записку и, открыв шкатулку, испуганно, но восхищенно рассматривала ожерелье. Что-то неизменно пугало девушку в этой истории. Записки от таинственного незнакомца, дорогие подарки, постоянно ощущаемый взгляд… Но вместе с тем, незнакомец не делал ни единой попытки встретиться или поговорить лично. Он не преследовал никаких целей… это-то и пугало. Перечитав записку в очередной раз, Тесса задумалась. Ей хотелось, очень хотелось, чтобы это был Ганс, но девушка боялась признаться себе в этом и упорно доказывала невозможность этой встречи. Она ещё помнила тот ужас, который связывал её с этим человеком, помнила его жестокость, хладнокровие, и тут же дрожь пробегала по всему телу, будто бы подтверждая мысли. А ещё Тесса помнила, как нежно и трепетно он когда-то относился к ней. Эти два чувства – страха и привязанности – долго боролись в ней, и в итоге победило последнее. Дождавшись конца спектакля, девушка отправилась домой, а в полшестого вечера уже спешила в парк рядом с городской площадью. Ганс, увлеченный игрой на инструменте, неожиданно очнулся после того, как в зале раздались громкие овации. Поняв, что представление окончилось, юноша опустил инструмент и присел на диван. Он не мог сказать наверняка, придет ли она на встречу. Так же не мог сказать, сможет ли он предстать перед ней, хватит ли ему смелости… Решив не размышлять об этом, Ганс поглядел на наручные часы – его недавнее приобретение, а затем снова принялся играть гаммы и арпеджио. Время пролетело быстро. В четверть шестого юноша зачехлил инструмент и, оставив его в коморке, поспешил в парк. Подняв углы воротника-стойки, юноша угрюмо шел по узким улочкам, изредка встречая таких же угрюмых прохожих. Небо хмурилось, начал накрапывать мелкий дождик. Ганс поднял голову и поглядел на нависшие над ним тучи. Первый раз в жизни, глядя на эти бесформенные громады, беспрестанно движущиеся по небу, он почувствовал себя лишь мелкой частичкой мира, находящейся перед чем-то бесконечным, неосязаемым, но великим. Всматриваясь в причудливые узоры, вырисовывающиеся среди скомканных туч, Ганс чувствовал, что он будто бы находится где-то на грани реального мира и другого, неизвестного, манящего, и что вот сейчас ему откроется неведомая никому, высшая тайна существования. Но небеса молчали. Печально ухмыльнувшись, он поспешил в парк. Городской парк состоял из нескольких рядов дорожек, окруженных жидкой порослью деревьев и низкого кустарника. Ганс свернул с улицы на небольшую тропинку. Пройдя несколько шагов он вдруг заметил худую женскую фигуру, сидящую на скамейке под фонарем. Остановившись, он прижался к стоящему ближе всего дереву и, боясь быть замеченным, выглядывал из своего укрытия, внимательно наблюдая за движениями девушки. Тесса, придя в парк, в полной мере осознала глупость и неосторожность своего поступка. Девушка боялась незнакомца, и вида совершенно пустынных тропинок парка ей хватило, чтобы постигнуть эту простую истину. Некоторое время побродив по тропинкам взад-вперед, она немного успокоилась и стала ждать. Девушке то и дело казалось, будто бы по соседней тропинке движется какая-тотемная фигура, но каждый раз оказывалось, что это лишь игра света и воображения. Вдруг послышались тихие шаги. Испугавшись, девушка присела на скамейку, тщетно стараясь унять дрожь в коленях. Звук приближающихся шагов смолк так же неожиданно, как и возник из тишины. Тесса напрасно прислушивалась и вглядывалась в темноту, стараясь уловить признаки постороннего присутствия. Ганс, притаившись рядом с деревом, наблюдал за ней, не в силах выйти из темноты и быть увиденным. А время шло. Тесса вынула из кармана легкого пальто изящные маленькие часики и взглянула на время. Полчаса назад должна была состояться встреча с незнакомцем, но его все не было. Лишь тусклый свет фонаря, смутные отблески, отбрасываемые кованными в виде кружева ножками скамьи, качающиеся ветки деревьев и шуршание кустарника. Она поднялась со скамейки и быстрыми шагами направилась прочь из парка. Ганс хотел было, вынырнув из своего укрытия, броситься вдогонку за жавшись спиной к дереву, съехал вниз. Закрыв лицо ладонями, он прислушивался к воцарившейся вокруг тишине, и слух самопроизвольно раскладывал это мнимое беззвучие на сотни различных шорохов, скрипов и свистов. Становилось все темнее. Дождь усиливался. Уткнувшись в воротник рубашки, Ганс поспешил вернуться в театральную каморку, а Тесса, промокшая до последней нитки, отправилась домой, где, выпив горячего чая, легла в постель. Все тело девушки била крупная дрожь, а зубы зловеще стучали в окружающей тишине. Она пыталась согреться, но было очень холодно. В конце концов, встав с кровати, она оделась и спустилась на первый этаж, где в камине ещё догорали дрова и, устроившись на кресле перед тлеющими углями, вскоре заснула. Ганс, убедившись, что театр пуст, выбрался из своей комнатки и длинными пустыми коридорами вышел на сцену. Зал был пуст и безмолвен. Посреди пьедестала сцены стоял рояль. Ганс нашел за кулисами канделябр с огарками свечей, зажег их и поставил на крышку инструмента. По старой привычке вскинув скрипку на плечо и склонив над ней голову, Ганс играл разученные ранее произведения. Он постоянно останавливался, повторяя один такт по несколько раз, затем соединял такты во фразы, а фразы в мелодию. Очнувшись от очередного музыкального забытья почти под утро, скрипач спустился в подвал, где, устроившись на маленьком неудобном диване, погрузился в сон. Проснувшись позднее девяти, юноша вдруг вспомнил, что ночью впопыхах забыл убрать канделябр с рояля. Поднявшись, он первым делом прислушался. Шагов наверху не было слышно. Тогда Ганс, взбежав по ступенькам, оказался в коридоре, ведущем за кулисы. Вдруг за поворотом показалась женская фигура. Испугавшись, Ганс нырнул за драпировку, которая скрывала вход в гримерную госпожи Айхенвальд. Внутри, как показалось юноше, никого не было. Тогда он осторожно взялся за ручку и толкнул дверь. Та подалась назад. Юноша оказался в темной гримерной – плотные портьеры, не пропускавшие солнечный свет, были плотно задернуты. Прислушиваясь к шагам в коридоре, Ганс медленно прохаживался по комнате. Вдруг взгляд его остановился на бумаге, оставленной на столе. Юноша присел небольшой мягкий табурет и развернул бумагу. Узнав почерк Тессы, он начал читать. «Вы не пришли вчера в парк. Прошу, простите меня, если это Вас обидит, но мне не нужны более подарки и поздравления с успешным спектаклем. Пожалуйста, не оставляйте более лестных записок в этой комнате». Дальше Ганс увидел зачеркнутую фразу, но за прямыми горизонтальными линиями сумел разобрать: «Я боюсь Вас». В этот момент прямо за дверью раздался шорох шагов. Скомкав в ладони записку, Ганс скользнул к шкафу и вжался в стену так, что входящий бы не заметил его. По привычке бесшумно отворив дверь, Тесса вошла в гримерную и отворила дверцу широкого шкафа и, достав ящик с гримом, обернулась к столу. Ей показалось, что чего-то не хватало. По спине медленно пробежали мурашки, и в лицо ударил холод. Записка, которую девушка написала по приходу в театр с утра, пропала, а значит, он был здесь. Пройдя до стола, чтобы убедиться, что записка действительно пропала, а не слетела со стола, подхваченная сквозняком, девушка заметила скользнувшую у неё за спиной тень. Ганс, поняв, что каждая секунда промедления – смерть, решил отчаянным рывком добраться до двери, нов эту секунду Тесса обернулась. - Вы?.. Ты?.. – прошептала она. В этот момент ноги девушки подкосились, и она слегка накренилась вперед. Ганс сделал пару шагов ей навстречу и подхватил её как раз в тот момент, когда сознание покинуло девушку. Осторожно подняв её на руки, Ганс перенес Тессу на диван и оставил, подложив подушку под голову. Юноша хотел было уйти, но что-то удерживало его. Он присел перед диваном и, глядя на её лицо, ждал момента пробуждения. Прошло около четверти часа, когда девушка, наконец, пришла в себя. Тяжело вздохнув, она приоткрыла глаза и попыталась присесть, но Ганс остановил её. Поглядев на него непонимающим взглядом, будто бы увидела привидение, девушка молчала. Ганс замер на месте, глядя ей в глаза и продолжая сжимать её руку. Неловкая пауза продолжалась ещё некоторое время, после чего девушка охрипшим от волнения и страха голосом произнесла: - Я очень рада видеть вас… тебя… Ганс. Он улыбнулся и поцеловал её руку. Тесса попыталась встать, но ноги были словно ватные и не слушались свою хозяйку. Девушка пошатнулась и тут же оказалась в объятиях музыканта. Закрыв глаза, она прижалась к его груди и улыбнулась. От него пахло деревом и канифолью. Девушка ещё раз глубоко вздохнула, стараясь вновь уловить этот легкий запах, показавшийся в тот момент таким знакомым и родным. Все тело дрожало от страха и сдавленных рыданий. Но вместо того, чтобы убежать, Тесса ещё сильнее прижималась к тому, кого так боялась и обожала. Ганс, боясь сделать лишнее резкое движение, осторожно поглаживал девушку по голове в то время, когда она плакала, уткнувшись в его плечо. Ганс не мог сказать, сколько времени они находились в таком положении, но знал, что ему нужно уходить. Осторожно отстранив девушку от себя, он хотел было усадить её на диван и уйти, но Тесса крепко сжала отвороты воротника его рубашки и, наклонив его голову к себе, прошептала: - Прошу, останьтесь… Я боюсь вас, но… прошу, не оставляйте меня одну… Они вместе присели на диван. Ганс обнял девушку за плечи, а она уткнулась в его плечо, продолжая время от времени всхлипывать. - Завтра мой последний день в театре… - сказала Тесса и взглянула на Ганса. Но его лицо оставалось холодным и невозмутимым, что снова напугало девушку. - Скажите, что-то не так? Если вам неприятна эта встреча… - начала было Тесса. Ганс отчаянно замотал головой и, придвинув девушку к себе, осторожно поцеловал её в лоб. - Тереса, скоро выхо… - в дверях появилась Аннет. Тесса обернулась и взглянула на неё покрасневшими от слез глазами. - Я не кстати пришла, наверное… - проговорила Аннет, глядя, как Тесса осторожно выбирается из объятий музыканта. - Нет-нет, все нормально, - сказалаТесса, поднимаясь с дивана. Первый испуг прошел, и теперь девушка чувствовала себя гораздо лучше. Ганс, воспользовавшись моментом, вынул из кармана бумагу, быстро нацарапал: «Я встречу вас у входа после спектакля». Протянув листочек Тессе, он поцеловал её руку, поклонился Аннет и ушел. Как только дверь захлопнулась, Аннет устремила вопросительный взгляд на свою подругу и спросила: - Это был Сотрэль? Стоит заметить, что два года назад, когда Ганс работал скрипачом в этом театре, Аннет тут и в помине не было – она устроилась сюда через год после отъезда музыканта. - Д-да, а что? – поинтересовалась Тесса. - Он же необычайно великий музыкант! Как ты с ним познакомилась? – спросила Аннет. - Он работал здесь раньше… - ответила Тесса. - А… Аннет хотела спросить ещё что-то, но Тесса не дала ей договорить, быстро собравшись и выйдя из гримерной. Девушке казалось, что один-единственный спектакль за сегодня тянулся несказанно долго. Тесса сидела за кулисами, в сотый раз перечитывая сценарий, выходила на сцену, пела небольшие мотивы, снова уходила за кулисы, чтобы через некоторое показаться перед зрителями. Ганс, выбравшись из театра «по-людски» - через главный вход, прошел в парк и устроился на одной из скамеек у самого входа, чтобы видеть всех выходящих из здания. Подняв воротник новенького плаща, юноша нагнулся вперед, чтобы капли дождя, стекавшие с листьев деревьев, не попадали за шиворот. Все тело била крупная дрожь. Было очень холодно. Юноша следил за тем, как по улице спешили прохожие, кутающиеся в шарфы и воротники, и сам, повторяя за ними, сильнее запахивал полы плаща. Ему было безразлично, куда спешили эти люди, зачем… Он никогда не любил людей в целом, в массе. Некоторые из этих странных существ были близки юноше. Он чувствовал к ним привязанность и симпатию. Но толпа вызывала лишь страх и отвращение. И вновь в его душе возникло то странное чувство трепета перед вечностью. Задумавшись, юноша не заметил, как пролетело время. Когда он очнулся, то увидел, как ему навстречу спешит Тесса. - Вы дождались, - сказала девушка. Ганс кивнул. - Вы считаете, что нам есть о чем поговорить? Снова кивок. - В таком случае, если вы не против, то пойдемте ко мне домой. Я очень устала после этого дня… Ганс удивился тому, что тон девушки с взволнованного и радостного сменился на официально-холодный. Но, решив не принимать это близко к сердцу, юноша послушно последовал за своей спутницей. Взяв её под руку, он изредка бросал на Тессу косые взгляды, но девушка делала вид, что не замечает. Так, в тишине, они добрались до беленого дома со стоящим рядом с ним деревом. Тесса достала ключи и отворила входную дверь. Первый раз юноша попал в этот дом через вход, а не через окно. Проводив его в прихожую, Тесса указала на вешалку для одежды, затем, раздевшись, пошла на кухню. Сразу напротив входа в дом была узкая лестница, под которой виднелась дверь, очевидно, в чулан. Налево была дверь в небольшую гостиную с камином, которая раньше служила комнатой бабушки Тессы. Направо была ещё одна дверь, ведущая на кухню. Туда-то и повела гостя хозяйка. Предложив Гансу сесть, девушка принялась готовить ужин. Все ещё тянулась мучительная тишина. Ганс, будто бы сжавшись в несколько раз, следил за неловкими движениями Тессы. Девушка пыталась держать себя в руках, но сами руки её ходили ходуном. Наконец, не выдержав, она обернулась и присела за стол. - Зачем вы вернулись? – спросила девушка. Ганс достал из кармана бумагу и принялся писать. «Многое произошло в моей жизни за то время, что я отсутствовал в этом местечке. Я не мог долее оставаться в Париже… Если вы все же не хотите меня видеть, я уйду и больше никогда не вернусь». - Извините… Нет, мне было радостно встретить вас. Просто… Черт! – выругавшись, девушка слегка покраснела, - Я не понимаю, что происходит и не могу объяснить… Ведь мы с вами остались друзьями? Если, конечно, вы простите мне сегодняшнее… м-м-м… «Все в порядке», - написал Ганс. - Я очень сильно виновата перед вами… - начала Тесса, - за то, что произошло сегодня и… в ту ночь. Давайте все забудем и разойдемся друзьями? Тем более мне уже недолго… - тут девушка осеклась. «Вы передо мной ни в чем не виноваты. Вам не за что извиняться. Тем более, я всегда любил вас и сейчас…» - написал скрипач и замер с карандашом в руке. Девушка проследила глазами за появляющимися буквами и замерла тотчас, как остановилась рука музыканта. Он не мог поднять глаз и взглянуть на неё, а она дрожала от страха и любопытства при каждом его движении. Осторожно накрыв ладонью лежащую на столе, сжатую в кулачок, руку девушки, Ганс медленно поднял взгляд. В темноте (а молодые люди по приходу даже не зажгли свечей) лицо Тессы казалось ещё бледнее. - Мне так много надо было вам рассказать, но я… - прошептала девушка, наклоняясь. Ганс чувствовал её прерывистое дыхание. Глядя в её блестящие от волнения и навернувшихся слез глаза, юноша ощутил в своем сердце зарождающееся с новой силой чувство. Любил ли он её? Несомненно, да. Пауза не могла продолжаться более. Сама не заметив, как, девушка оказалась в объятиях скрипача, осыпающего её руки, шею и грудь страстными поцелуями. Перебирая одной рукой жесткие волосы возлюбленного, другой рукой, прижатой к его груди Тесса чувствовала через тонкое полотно рубашки, разделяющее их тела, как сильно, но ровно бьется его сердце. Кружилась голова, дыхание сбилось, отчего закололо в груди. Чувствуя крепкие и сильные руки у себя на спине, Тесса вдруг ясно увидела перед закрытыми глазами те же руки, испачканные кровью, и в ужасе отшатнулась. Наткнувшись спиной на стол, девушка замерла на секунду и отдышалась. Приступ кашля сдавил горло. - Что же мы делаем?.. – прошептала Тесса. Ганс, не помня себя, схватил карандаш и начеркав что-то на листке, протянул его девушке и, встав перед ней на колени и обхватив её ноги, прижался головой к её животу. «Я готов сейчас же просить вашей руки. И если вы согласитесь… вы навеки сделаете меня счастливейшим человеком в этом мире», - прочитала Тесса на бумаге. В темноте очертания букв становились неясными, но не приходилось долго раздумывать, чтобы понять смысл написанного. - Я смертельно больна, Ганс! – выкрикнула девушка, - Мне осталось жить от силы несколько недель! Осторожно привстав, юноша крепко сжал её руку и, также аккуратно вынув из сжатой ладони листок смятый исток бумаги, расправил его на столе и написал что-то. - Вместе мы победим вашу болезнь. Иначе… я буду с вами до конца, - прочитала шепотом Тесса.