Чаша Илии

(Римус)

      В учительской стояла блаженная тишина, такая непривычная по сравнению с постоянным гулом детских голосов. Не то чтобы я против шума. Прошло всего несколько дней, а Римус уже устал. Последние 12 лет он жил в одиночестве, почти не контактируя с людьми. Привыкание к большому количеству людей… смущало и сбивало с толку. Если бы только Лили, Джеймс и Питер были живы. Все было бы не так, как сейчас. Если бы Сириус не… Удушающая горечь вскипела у него внутри, и он попытался прогнать подальше эти мысли. Римус сделал глубокий вдох, и в этот самый момент дверь в комнату резко открылась.  — …попытался атаковать тебя магией? — обеспокоенный женский голос, смутно знакомый.  — Сынок Люциуса Малфоя? — спросил мужчина. Римус никого из них не узнал и к тому же не мог видеть их лиц, так как сидел спиной к двери в кресле в укромном месте у камина.  — Яблоко от яблони, — засмеялся незнакомец.  — Ну, так и было, — несмотря на то, что голос другого мужчины был очень спокойным, в нем проскальзывало смущение и досада. Ох. Маглы. Нельзя сказать, что Римус их избегал. Просто он был очень занят. Да и все остальные преподаватели были профессионально вежливы и учтивы по отношению к нему, новенькому, но не более. Римус еще не решил, был ли он благодарен этому или нет.  — Одна неделя. Всего одна! — вспыхнула девушка. — Второкурсники из Когтеврана сказали, что ты пригрозил Малфою дуэлью. Неужели ты… Питер!  — Я бы этого не сделал, Лу. Он ведь еще ребенок. Другой мужчина, смеявшейся ранее, фыркнул.  — Если он хоть чуточку похож на своего отца, то пора бы кому-нибудь вбить в него страх перед Асланом. Аслан? Это слово ощущалось теплым и успокаивающим. Странно… Но все равно приятно.  — Эдмунд! Мужчина со спокойным голосом вмешался в разговор.  — Он… очень похож на отца. Эдмунд, боюсь, разбираться с всем этим предстоит именно тебе. Шорох ткани обивки и скрип спинки дивана, на который кто-то тяжело опустился. Глубокий вздох.  — Да, я слышал. Дамблдор хочет, чтобы я с ним поработал. Весь год.  — Если понадобится моя помощь…  — Или моя, — вставила девушка.  — Я знаю. — Римус узнал в этом голосе усталость и мудрость, полученную за долгие годы нелегкого опыта. Ему стало очень неловко. Они не знали, что он был здесь, и думали, что находятся в этой комнате одни. Почему прямо сейчас я не могу взять и провалиться сквозь пол, а? Хотя в Хогвартсе такое возможно. Но вряд ли меня можно назвать везучим человеком.  — Ничего, все равно Дамблдор попросил меня работать с Малфоем еще раньше, — задумчиво продолжил мужчина по имени Эдмунд. Снова зашуршал обивка дивана и мягкая ткань покрывал, когда они втроем устроились поудобнее. Римус слегка пошевелился, зная, что этот шорох будет очень трудно расслышать из-за скрипа их дивана. Он жалел, что пододвинул кресло с широким подголовником так близко к тлеющим углям камина. — Он дал мне составленный учителями список трудных учеников, которые могут перейти на сторону Волдеморта. Из-за его происхождения, семьи, факультета… Девушка с отвращением фыркнула.  — Не вижу здесь никакой связи. Факультет ученика отражает только основные черты его характера и личности. И это не определяет то, кем они являются, или кем они станут. Слизеринцы хитрые и амбициозные, но это не значит, что все они обречены стать Пожирателями смерти. От удивления Римус широко раскрыл глаза. Что это за люди?  — И это не значит, что никто из Пуффендуя, Когтеврана или Гриффиндора не перейдет на сторону к Волдеморту, — закончила она. Римус судорожно вдохнул. Слышать это было… больно…  — Они еще дети, — возразил Питер.  — Это ничего не значит, Питер, — резко ответил Эдмунд.  — Эд, — голос девушки был на грани шепота. — Не надо. Римус и вправду не должен был слушать все это. Он неловко шевельнулся, и кресло скрипнуло. Вот черт. В комнате воцарилась тишина.  — Прошу прощения, но кто… Римус поморщился и встал, быстро нацепив на себя вежливое выражение лица. Черт, черт.  — Римус Люпин? — девушка встала с дивана и подошла поближе, протянув ему руку. — Я Люси Пэвенси. Она была очень мила, но ему все равно было неловко. Он уже не помнил, когда в последний раз прикасался к другому человеку. Двенадцать лет… Оборотень. В Волшебном мире было невозможно скрыть это. А еще более невозможным было найти работу.  — Эдмунд Пэвенси. — Он тоже пожал руку Римуса. — Вы… Все преподаватели знали, просто на всякий случай.  — Да, я оборотень. Но Эдмунд не отдернул руку, будто он мог бы заразиться только из-за того, что они с Римусом дышали одним воздухом.  — Преподаватель Защиты от темных искусств? Ох. Черт. Он совсем забыл, как общаться с другими людьми, не считая учеников. Это было… Ну, Римус привык чувствовать себя неловко и краснеть от стыда. Это случалось слишком часто и ужасно раздражало.  — Да.  — Я Питер Пэвенси, — представился другой мужчина. — Приятно познакомиться. Он поразительно отличался от того Питера, которого в прошлом знал Римус. Он ничего не мог с собой поделать, и еще раз украдкой осмотрел мужчину. Нет, он совсем не был похож на Хвоста. Но… что-то в нем было такое, что напоминало Джеймса. И Сириуса, до того, как он…  — Мы вас везде искали, — сказала ему девушка, Люси.  — Простите, — Римус был немного озадачен. — Начало семестра — это просто…  — Ад, — кивнул Эдмунд. Римус слегка улыбнулся.  — Вроде того. Люси радостно разулыбалась.  — Вы единственный из преподавателей, кого мы еще не приперли к стенке.  — Лу, — засмеялся Питер. Видимо, он заметил, с каким подозрением посмотрел на Люси Люпин. Девушка все-таки была ветеринаром. Он прекрасно знал, что это значит. Нет уж, спасибо! — Это не то, что вы подумали. Римус увидел свое отражение в проницательных голубых глазах, но самый старший Пэвенси словно одобрял то, что видел в нем. И Люпин понятия не имел, что именно.  — Конечно. — Он не знал, что ответить. Эдмунд засмеялся, усаживаясь на диван. Римус нерешительно повернул кресло и тоже сел.  — Вы давно преподаете в Хогвартсе? — поинтересовалась Люси. Он покачал головой.  — Нет. Если честно, это мой первый год. И, скорее всего, последний. Они удивленно подняли на него глаза.  — Что? Почему? — спросил Эдмунд. Римус пожал плечами, проведя пальцами по ослабшему шву на подлокотнике кресла, где из дыр тут и там торчала набивка.  — Среди учеников Хогвартса ходит поверье, что должность преподавателя Защиты от темных искусств проклята. Это правда: еще с 50-х годов никто не продержался на этом посту дольше года. Это было бы очень интересно и занятно, а Мародеры думали именно так, если не учитывать тот факт, что через несколько месяцев Римусу придется убраться отсюда.  — Жуть какая.  — Люси!  — Так и есть, Питер, — заступился за нее Эдмунд. Старший брат закатил глаза.  — Я не знаю, что именно вызвало у вас такое настроение, но надеюсь, что это пройдет. Очень быстро.  — Ты сам это начал, — заметил Эдмунд.  — И как?  — Ты чуть не подрался с тринадцатилетним пацаном.  — Я этого не делал! Римус в изумлении уставился на Питера.  — С Драко Малфоем? — осторожно спросил он. Они внезапно вспомнили, что были не одни в комнате во время того разговора. Питер порозовел.  — Ах, да. Мы с ним познакомились. Вдруг на лице Питера промелькнула хулиганская ухмылка, и Римус сразу же насторожился. Последний раз, когда я видел такую ухмылку, Сириус пытался подговорить нас окунуть кошку Филча в арахисовое масло. Этот магловский продукт продавался в Зонко, и именно Джеймс узнал о нем. А потом Сириус это масло заколдовал.  — Думаю, нужно вас сразу предупредить: половина учеников, которые там были, в понедельник потребуют у вас разузнать, какими заклинаниями защитил нас Дамблдор.  — Какое заклинание он попытался использовать? Малфой? — изумленно спросил Римус. Я думал, что мальчик гораздо умнее. «Погибели предшествует гордость…»  — Проклятье оцепенения. Он с легкостью вспомнил несколько контрзаклинаний. Но ни одно из них не обходилось без использования палочки и не могло быть использовано в качестве щита для другого человека на продолжительное время.  — Какую защиту Дамблдор установил на вас? — у него было несколько догадок, но все это относилось к эзотерической магии, и ему нужно было покопаться в книгах, чтобы уточнить… Пэвенси долго смотрели друг на друга.  — Ну, раз вы первый, кто спросил об этом, — тихо сказал Питер. — Никакую. Несколько деталей головоломки встали на свои места.  — Вы не маглы, не так ли? — Он был в этом уверен, и ему не нужно было видеть их кивки. — Но вы и не волшебники.  — Нет, — мягко ответила Люси.  — Поговорим об этом в другое время. — Кем бы они ни были, они были семьей. И всегда слушались Питера. Все равно Римусу нужно было немного поразмышлять над этим.  — Профессор Люпин?  — Римус, — уверенно поправил он. Эдмунд широко улыбнулся.  — Так как ты — преподаватель Защиты от темных искусств, мы хотели бы кое-что у тебя спросить. — Он хитро взглянул на Питера и Люси. — Нам очень повезло. Ты, кажется, единственный из преподавательского состава, кому несложно пообщаться с нами. Ох. Да, он знал, что это такое. Эдмунд протянул ему газету, и взгляд Римуса зацепился за заголовок. БЛЭК ВСЕ ЕЩЕ НА СВОБОДЕ. Это была старая заметка. Он подавил желание поморщиться от боли. Господи, Бродяга. Он правда думал, что оставил все это позади. Но, видимо, было легче забыть боль, чем бороться с ней. Даже когда ярость и злость угасли, давным-давно. Оставили его одного, наедине с болью. Одного… и это было невыносимо. Сохатый, Хвост… Бродяга!  — Римус? — обеспокоенные голубые глаза. — Ты в порядке?  — Все нормально, — он отодвинул боль на задний план, крепко сжав руками газету. — Что вы хотите узнать? Питер посмотрел на Люси.  — Мы многого не знаем о Волшебном мире, — сказала ему рыжеватая девушка. И неудивительно. Кем бы они ни были, всю свою жизнь они выдавали себя за маглов и находились в их мире. — Мы хотим знать, кто такой на самом деле Сириус Блэк. Почему его все боятся? И не надо той чепухи про проклятье и 13 мертвецов. Мы знаем, есть нечто большее. И почему Дамблдор считает, что он может прийти сюда? Сложные вопросы. По мнению Римуса, именно Альбус должен был ответить на них. А директор этого не сделал. Почему? Какой бы ни была причина, разбираться с этим придется ему.  — Сириус Блэк, — тихо сказал он. Наверно, лучше начать с самого начала. — Он родился в 1959 году у Ориона и Вальбурги Блэк. Его семья — одна из самых темных чистокровных и непрерывных родов в Волшебном мире. Tojours Pur. — Римус почти усмехнулся на этих словах. Он сделал глубокий вдох. — Всегда Чистые. Если он будет говорить спокойным тоном, как будто бы читая лекцию, то он все выдержит и сможет упомянуть каждую болезненную деталь. Он отвел взгляд от Пэвенси и стал смотреть, не мигая, на умирающие угли в камине.  — Его родители были последователями Волдеморта, и его младший брат, Регулус, до своей смерти тоже был Пожирателем. Я знаю только о троих из рода Блэков, которые были достаточно храбры, чтобы пойти против своей семьи. Альфард Блэк, дядя Сириуса, и его двоюродная сестра, Андромеда Блэк Тонкс. Весь мир считал, что Сириус был таким же. Ему нужно было хоть ненадолго сменить тему.  — Сестра Андромеды — это Беллатрикс Лестрейндж, она сумасшедшая, — прямо сказал он. Старый шов сдался под напором его нервных пальцев. Римус вонзил ногти в мягкую обивку. — Сейчас она в Азкабане, но она всегда была одной из самых преданных последовательниц Волдеморта. Еще одна сестра — Нарцисса Малфой. Мать Драко. Он слабо улыбнулся.  — Сама же Андромеда вышла замуж за маглорожденного волшебника Теда Тонкса. Насколько я знаю, она живет счастливой жизнью и много лет держится в стороне от Волшебного мира.  — Альфард, Андромеда и Сириус так разозлили свою семью, что их имена были выжжены с гобелена с фамильным древом Блэков, но это случилось позже. В 1970 году, когда Сириус приехал на 1 курс в Хогвартс, Шляпа отсортировала его в Гриффиндор. Это удивило очень многих, особенно его семью. Блэки были в ужасе, а потом чувствовали только отвращение.  — Это только начало. Когда Сириусу было шестнадцать, он сбежал из дома и был лишен наследства. Семья отреклась от него. Блэк подружился с Джеймсом Поттером, и жил у него некоторое время до выпускного. Сжимающие подлокотник кресла пальцы побелели.  — После окончания школы он вступил в ряды мракоборцев, что-то типа магловской полиции. В то время власть Волдеморта росла. — Вокруг были убийства, убийства и убийства. Мы думали, что наступил конец света. — То было темное время. Оставалось рассказать совсем немного. Ох, как же он хотел побыстрее закончить с этим!  — Для того, чтобы противостоять Волдеморту, несколько магов из Волшебного мира сформировали тайный орден, и Блэк был один из его членов. Было сделано предсказание о падении Волдеморта, что привлекло внимание ордена и самого Волдеморта. Римус покачал головой, не отрывая взгляда от тлеющих огней.  — Я никогда особо не верил в прорицание. Но, по-видимому, Волдеморт верил. Я не слышал того предсказания, в отличие от Дамблдора. Но о чем бы в нем ни говорилось, из-за него Волдеморт поверил, что ребенок, рожденный в конце июля 1980 года у родителей, что трижды бросали ему вызов, приведет его к окончательной гибели. Римус рискнул и посмотрел на Пэвенси. Люси побледнела, глаза Эдмунда сверкали. Лицо Питера окаменело. Он снова отвернулся к камину.  — Два мальчика подходили под это описание. Невилл Лонгботтом и Гарри Поттер. Минута, чтобы собраться с мыслями. Всего минута.  — А. — Эдмунд встретился понимающими взглядом с братом. Питер обнял Люси за плечи, придвигая ее поближе к себе. Другая его рука лежала на плече Эдмунда.  — Значит, вы знаете о судьбе Лонгботтомов и Поттеров, — тихо сказал он. У его ног зашипел и почернел уголек.  — Да, Дамблдор хочет, чтобы я поработал с Невиллом и Гарри, — ответил Эдмунд.  — Понятно. К сожалению, есть еще кое-что. — И здесь начиналась самая сложная часть. — Поттеры знали, что Волдеморт охотится за их сыном. Так что они использовали древнее заклятье, чтобы он их не нашел. Заклятье Фиделиус. Вкратце, оно прячет какую-нибудь информацию в сердце того, кого выбрали Хранителем Тайны. И если только Хранитель сам не выдаст эту информацию, то ее вообще невозможно узнать каким-либо способом.  — Сириус Блэк был Хранителем Тайны Поттеров. И он сдал их Волдеморту. — Он закрыл глаза и услышал, как кто-то из Пэвенси шокировано охнул. Сириус! Господи, как ты мог?! Джеймс, Лили, Питер… ты уничтожил все и всех, кто тебя когда-либо любил. Включая меня.  — Его схватили после инцидента, описанного в той заметке. — Римусу было невыносимо смотреть на эту фотографию. — Блэк был заперт в Азкабане двенадцать лет, пока не сбежал этим летом. Таким образом, он стал первым заключенный, вырвавшимся оттуда. Макгонагалл и Дамблдор считают, что он придет в Хогвартс за Гарри Поттером. Его снова пронзила боль, он даже не думал, что может хоть что-то чувствовать. Римус с усилием пожал плечами.  — Долгое нахождение рядом с дементорами отнимает у магов силу и разум. Он неуравновешен, это точно. В отчетах тюремщиков говорилось, что Блэк часто бормотал во сне фразу «он в Хогвартсе». О ком еще это могло быть? Ответа не последовало.  — Волшебный мир боится его, потому что он был, или до сих пор является, необычайно сильным магом. Потому что он смог обмануть очень многих, и этот обман длился так долго; потому что он привел надежду нашего мира к разрушению. Победа над Волдемортом была чудом.  — Что же касается того, кем был Сириус Блэк, — все внимание Римуса было направлено на последние умирающие янтарно-красные угольки. — Он был одним из моих самых лучших друзей.