***
После этого гуляли мы довольно долго и со вкусом. Площади, мемориалы, общественные сады… Мы отметились даже в парке развлечений. Благодаря тому, что душой и телом я всё ещё являлась ребёнком, то со спокойной совестью могла себе позволить играть наравне с другими детьми. Я даже выиграла приз, отстреливая неподвижные фигурки птичек в тире. Однако мне всё равно пришлось изрядно попотеть ради победы, но зато моей наградой стала игрушка на выбор. Мне приглянулся плюшевый зайка с печальной мордашкой. Я довольно усмехнулась, когда вручила его Эмили, желая тем самым обрадовать её после того случая около магазина игрушек. Пусть это был обыкновенный заяц, а не фирменный кролик, но и его вполне хватило для того, чтобы поднять ей настроение. Время приближалось к обеду, когда мы с Эмили решили всё-таки найти тот дом, о котором говорил в своём письме мистер Себастьян. Нам пришлось расспросить многих прохожих и пройти множество улиц, прежде чем мы всё же добрались до назначенного места. Если оно действительно было им. — Вот. Он. Этот. Дом! — проговорила я, выделяя голосом каждое слово. Я была настолько вымотана, что даже злиться на мистера Себастьяна не было сил. Вот же шутник нашёлся — в гости-то позвал, а как добраться велел самим придумать. — А это точно он? — без особого энтузиазма спросила Эмили. — Давай не думать об этом… — Почему? — Потому что ты меня уже пятнадцатый раз… нет, даже шестнадцатый спрашиваешь про адрес в письме! Если это не он, то я просто ворвусь туда и… — Хорошо-хорошо. Только успокойся. Давай постучимся и спросим кто тут живёт. — Только стучать буду я. Если же заговорю, то точно испорчу там всем настроение… Сойдясь на этом, мы вошли во двор, приблизились к входной двери, и я постучалась. Сгорая от нетерпения, уже спустя полминуты я собиралась постучаться вновь, но не успела я потянуться к двери, как нам открыли. Меня захлестнуло облегчение — на пороге стоял мистер Себастьян. — Здравствуй, Натали, — начал он. — Вижу, ты не только успешно добралась до дома, но и привела с собой компанию, — дворецкий перевёл взгляд на мою спутницу и кивнул ей, — Эмили. — Приветствую вас, мистер Себастьян, — «сестрица» присела в реверансе. После они перекинулись какими-то странными, даже интимными, взглядами, отчего я сама собой скривилась: — Кхе-кхем! Здесь дети, — обратилась я к этой «сладкой» парочке, заставив лица обоих исказиться в недоумении, — может, войдем внутрь наконец, а то я сильно проголодалась. Казалось, мистер Себастьян только сейчас осознал, что держит двух дам на пороге неприлично долго — что было довольно странно — и поспешил посторониться, пропуская нас внутрь. Рассматривая дом изнутри, я ощутила насколько он был мал по сравнению с загородным поместьем. Ни тебе большой люстры в огромном холле (как не было и его самого), ни тебе широких парадных лестниц и высоких потолков — прихожая была просторной, лестница — неширокой, свет исходил от светильников на стенах, покрытых обоями приятного голубого цвета. — Я покажу вам ваши комнаты, идёмте. Поднявшись на второй этаж, мистер Себастьян сначала показал комнату Эмили. Девушка сразу же поспешила скрыться в ней, ссылаясь на необходимость сменить платье, при этом вновь одарив дворецкого тем самым взглядом. Меня и раньше «корёжило» от подобного поведения Эмили, но за время отсутствия объекта её страсти я уже успела позабыть, как же неприятно со стороны выглядит их игра в гляделки. Дело было совсем не в зависти (Боже, упаси!), просто было ясно как день, что чувство, имевшее место быть между ними, являлось не любовью, а банальным желанием. И мне, желавшей настоящей любви, противно было быть свидетелем этих бессмысленных нежностей. Тем временем, пройдя немного дальше по коридору, мы остановились перед нужной по-видимому дверью. Отворив её, я поспешила войти внутрь. Комната, выделенная мне, была не в пример лучше той, что мы с Эмили делили в поместье. Низкие широкие подоконники идеально подходили высоким створчатым окнам, на гардинах висели тяжёлые шторы, сейчас почти не перекрывавшие путь свету, имелся целый спальный гарнитур — широкая кровать, устланная пуховым одеялом, две прикроватные тумбы на резных ножках, вместительный на вид шкаф, напротив которого стояли туалетный столик с пуфиком. Я уже было собралась закрыться в комнате, как натолкнулась взглядом на мистера Себастьяна, разглядывавшего меня с неприкрытым интересом. — Почему вы так смотрите? — спросила я, нахмурив брови. — Ты не очень похожа на свою сестру, — немедля ответил он, при этом не позволяя улыбке сойти со своего лица. — Намекаете на то, что она красивее меня? — ухмыльнувшись, с вызовом ответила я. — Не в этом дело, — покачав головой, он начал медленно приближаться ко мне, — черты лица, походка, цвет волос, глаз, даже кожи я могу различить, — он сделал короткую паузу, остановившись на расстоянии вытянутой руки, — вы не сходитесь с ней ни по одному параметру, вам не кажется это странным? — Нет, — просто ответила я. — Хотите знать, почему? — он немного наклонил голову на бок, чтобы услышать ответ, и я, встав на цыпочки и склонившись к нему, поспешила удовлетворить его любопытство, — потому что она не моя сестра, и всё, что было вам известно обо мне — ложь, придуманная с расчётом на избавление меня от лишних вопросов, — мистер Себастьян одарил меня любопытным взглядом из-под полуопущенных ресниц, — Эмили даже биографию мне придумала, чтобы я могла жить в этом… — я на секунду замолкла, — мире. — Но если ты не та, за кого себя выдаешь, то кто же? Перед тем как ответить я сделала грустный смешок: — Вы посчитаете меня сумасшедшей, если я расскажу вам, — от своих слов мне внезапно захотела всплакнуть — настолько правдивы они были на мой взгляд. Однако глупо было ожидать, что после такого выпада меня так просто оставят в покое, но я всё равно рвано выдохнула от удивления, когда лицо мистера Себастьяна резко приблизилось к моему, а его губы шепнули мне на ухо: — А вдруг? .. Я растерялась достаточно сильно от такого поворота событий, чтобы в мою голову полезли неожиданные, неправильные и ненужные по сути своей мысли, — я подумала о красоте, силе и превосходной манерности стоящего передо мной мужчины, вместе с тем улавливая ехидный возглас на краю сознания: «фальшь! фальшь! фальшь!». И, будучи сбитой с толку этой противоречивостью восприятия, нашлась с ответом уже когда дворецкий направился в сторону выхода из комнаты. — Пожалуйста! Выслушайте меня! — крикнула я внезапно. Не знаю, что на меня нашло, может я просто рассчитывала на некую поддержку с его стороны и думала, что никто более не сможет предоставить её мне. Он обернулся ко мне и с успокаивающей улыбкой проговорил: — В таком случае, я буду ждать тебя сегодня вечером в гостиной, — я заторможенно кивнула, и он ушёл. А я с болезненным нетерпением ждала вечера, желая излить наконец кому-то свою душу.***
Я не сказала Эмили о том, что должно было произойти вечером — не посчитала нужным ей это сообщить, даже не смотря на подозрительные взгляды, коими она меня одаривала всё оставшееся время до вечера. Видимо, она услышала мой крик в конце разговора с мистером Себастьяном. Не стоило мне так шуметь. По большей части я размышляла о том, что побудило меня на столь внезапную откровенность. В конце концов, хоть я и верила, что он поймёт меня, но не могла понять, почему же решила рассказать ему. Он не был вполне обычным человеком, и я сомневалась, что некоторые трюки, используемые им в обиходе, с такой же лёгкостью могли быть исполнены и профессиональными трюкачами. На часах значилось шесть вечера, когда я, выскользнув из ванны и переодевшись, поспешила на встречу в гостиную. Найти мистера Себастьяна было совсем несложно, ввиду маленького в сравнении с поместьем дома. Тихонько приоткрыв дверь в комнату, я замечаю дворецкого в черном. Мистер Себастьян стоял у камина и методично вычищал одежной щёткой один из многочисленных пиджачков графа, судя по размеру вещицы. Не давая мне проникнуться умилением его хорошо отточенной заботы о нашем молодом нанимателе, он чуть замешкавшись вытянул откуда-то из складок монохромной ткани нечто напоминающее по форме леденец. Странная тень скользнула по его лицу, и он, ухмыльнувшись, легко закинул конфету в горящий камин. Внутри заскребло беспокойство. — Зачем? — спросила я едва слышно на выдохе, не сумев удержать мысль в узде, и была тут же замечана дворецким, повернувшимся ко мне всем телом. Мне было неспокойно, когда я неуверенно входила в гостиную. Мистер Себастьян молча одаривал меня спокойным выжидательным взглядом. Давая себе время собраться с мыслями, я медленно приблизилась к нему и встала рядом — напротив камина. Почему-то именно сейчас мне было трудно начать свой рассказ, хотя я всё уже для себя решила. Ища поддержки, я вскинула свой взгляд на мужчину, но, наткнувшись на отражение пламени в его глазах, стала смотреть в сторону. — Ну-с, — начал дворецкий уверенным голосом, от непривычной твёрдости которого я невольно вздрогнула, — я слушаю. Внезапно почувствовав сухость в горле, я прокашлялась: — Только давайте договоримся так: я буду говорить, а вы будете молчать. Мне удобнее передавать свои мысли, думая, что рядом никого нет. После этого я не услышала от мистера Себастьяна ни звука. Краем глаза я заметила, как он кивнул мне в ответ, а сразу после из меня полилась связная, уверенная речь, почти исповедь: — На самом деле я прибыла из будущего, далекого будущего, из начала двадцать первого века. Меня действительно зовут Натали. Однако я не собираюсь озвучивать свою фамилию или какую-либо информацию касательно моей матери, потому что эти вещи ненавистны мне в достаточной мере, чтобы не упоминать их больше необходимого. Скажу только, что после последней моей ссоры с этой женщиной я сбежала из дома. Все беды, как тогда я думала, происходили из-за одного фактора. И этот фактор до сих пор меня мучает и терзает, не дает мне покоя, и из-за этого хочется только одного — сдохнуть, чтобы мебя забыли и не вспоминали, чтобы все жили счастливо без меня. Чтобы моя мама, брат, мои друзья из того мира — чтобы все-все-все меня забыли и жили счастливо, — к концу этого монолога на моих глазах выступили слёзы горечи и беспомощности и незаметно скатились вниз по лицу. — Один вопрос, — обратился ко мне мистер Себастьян, прерывая образовавшуюся паузу, — что это за фактор? — Этот фактор, — начала я тихим голосом, вытирая слёзы, и, всхлипнув, закончила, — этот фактор… это я… Мистер Себастьян, похоже, немного опешил от моего ответа. Я поспешила ему объяснить, что к чему. — Я никому раньше не рассказывала, но все беды в моей жизни начались после одной необычной по всем параметрам встречи. Мой родной город был автономен от всего остального мира, его окружали воды рек, озёр, северных морей, а также невысокие горы и бесконечная лесная пустыня — тундра. Как и многим другим, мне было интересно посмотреть на всё это поближе, и однажды, когда я направлялась в сторону одной из сопок, я заметила группу людей, разительно отличавшихся от обычных исследователей и туристов даже на первый взгляд. Я приблизилась к ним, чтобы узнать, кто это. Оказалось, это был какой-то клан эскимосов, — я на секунду прервалась, —, но главное во всём этом то, что среди них был тот, кого называли шаманом духа природы, и кто мог предсказывать будущее. Когда я подошла к нему, он сказал, что видит уготованную мне судьбу — невероятную как снаружи, так и внутри. Конечно, это не дословно его предсказание, но ведь тогда я и не предала значения его словам. Потому что какие во мне могут быть внутренние изменения? — я грустно усмехнулась своим словам. — Какой хамоватой бестолочью была, такой и осталась, также плохо выгляжу и с таким же плохим зрением… Но знаете, — я вновь осмелилась поднять взгляд на своего собеседника, задержав его, правда, на уровне губ, — так хочется стать чем-то большим. Не в том смысле, чтобы стать великой и богатой. А быть… как же это описать? — Сильной? — подсказал дворецкий. — Да, скорее всего. Просто… — дальше я не знала, что сказать. Внезапно запас моих слов окончился, и только слёзы не переставали литься из глаз. Не имея сил остановить их, я опустилась на ближайшее кресло и притянула колени к подбородку, обхватив их через плотную ткань платья, зажмурилась и, окончательно забыв, что не одна в комнате, принялась откровенно жалеть себя. Я устала и только тогда поняла, насколько сильно. Всё вокруг изменилось слишком резко, слишком быстро, а я не сошла с ума от этого переворота реальности лишь из-за замедленности осознания. Внезапно накатившее чувство жалости к самой себе заставляло едва ли не выть, и я была готова биться головой об стены, лишь бы перебороть свои слабости, перестать относиться к себе с таким трепетом, как бы избавиться от такого образа мышления, от такой жизни… — Я устала! — рыдания душили меня от осознания безвыходности сложившейся ситуации, я понимала, что изменить себя как личность мне не под силу, и это осознание было последним гвоздём в мой гроб, — я не знаю, как дальше жить! Я хочу быть счастливой, хочу любить и быть любимой, хочу, чтоб все у меня получалось, как получается у всех счастливых людей на Земле! Я, конечно, могла окончить музыкальную школу и сразу преподавать, но и этого мне было бы мало! Я еще с самого детства хотела путешествовать, открывать для себя что-то новое, вообще не сидеть на месте! Но нет! Мамочка моя любимая всё решила за меня! Записала меня на уроки игры на пианино к самому лучшему преподавателю, а он не гнушался бить мои пальцы за ошибки! Отправила меня после восьмого класса в какой-то лицей для одаренных детей, у которых там занятия заканчиваются в семь-восемь вечера! Прямо все решила за меня! Я ненавижу! .. — в исступлении вскричала я, — ненавижу! Ненавижу себя! Последний мой возглас потонул во внезапных и оттого не менее крепких объятиях. Сильное тело мистера Себастьяна вплотную прижалось к моему, заставив лицо пылать от смущения, а сердце оборвать на мгновение свой ритм. Подавив в себе удивление, я поспешила ответить, обвив руками его спину. От неожиданности поток слёз не прекратился, казалось, даже усилился и потому я пыталась хотя бы выровнять дыхание, перестав издавать тихие всхлипы. Дворецкий же вновь удивил меня, подхватив на руки и посадив себе на колени. Я не переставала плакать, а он почему-то не переставал меня гладить по волосам и прижимать к себе. — Вы, люди, такие странные, — заявил он мне шепотом, — всегда ищите виноватых, а потом себя же во всем и обвиняете. Не сказать что это плохо, просто… — Ненормально? — перебила я его, но не получив в ответ никакой реакции кроме молчания, уже более ровным тоном продолжила, — я и вправду не знаю, что делать. Как мне стать счастливой, как сделать так, чтобы больше не приходилось страдать? Как? — Если ты и вправду считаешь себя несчастной и никому не нужной, то почему же ты сейчас со мной? — спросил мистер Себастьян мягким тоном. — Я не говорила, что никому не нужна, — я нахмурила брови, но он продолжил, будто не слыша: — Если ты чувствуешь себя одинокой, то почему рядом с тобой до сих пор находится Эмили, Финни? — Я давно уже хотела спросить, — наши взгляды встретились, — почему ты заметил меня тогда? — А мне надо было прогнать тебя как дворняжку? — одна его бровь сдвинулась вверх. — С тебя сталось это сделать, потому что я была похожа на оборванку, на беспризорницу, а не на будущую слугу поместья дома Фантомхайв, — постепенно буря внутри затихала, и на её место приходило спокойствие. — Ты слышала что-нибудь про… падших ангелов? Они упали с небес, потеряв надежду и веру не только в Господа, но и в себя? — Ты думаешь, что я — одна из них? — Не только, — невозмутимо кивнул дворецкий прежде чем продолжить, — думаю, не будь тебя, в доме не было бы многих позитивных моментов в жизни у Финни, Эмили, Мейлин, Барда, юного господина… — И у тебя? — снова перебила я его, вызвав на его лице лёгкую усмешку. — Да. У меня тоже. Мне не хотелось отпускать его. Лишь целую вечность сидеть так в обнимку и говорить о всяком, что только в голову вздумается. Я была знакома с ним совсем недолго, но и этого хватило для того, чтобы породниться. Он стал очень близок мне, и дорожила я им подобно тому, как дорожила братом и отцом своим. Рядом с ним я могла чувствовать себя по-настоящему защищённой. — В ангелов мне не очень верится, — отрезала я, обнимая его за плечи. — А во что ты веришь? — Ну… в тебя, например, — он немного удивился, и перед тем как произнести следующие слова я уткнулась в изгиб его шеи, скрывая смущение, — ты же мне… как бы… другом стал? Он ничего не ответил, лишь улыбнулся той самой улыбкой, коей он одарил меня в первую нашу встречу. Я вновь устроила свою голову у него на плече и закрыла глаза. Заметив, что я впадаю в дрёму, он взял меня на руки и понёс в мою комнату. Последним, что я запомнила, были приятные свежесть простыни, мягкость подушки и тяжесть одеяла. Это был второй день в моей жизни, который я запомнила навсегда.