Пятая шляпка для Марты

      О предстоящем конце света Софи узнала от Летти. Она попыталась приставать с расспросами к Хаулу, но Хаул, как известно, расспросов не любил. Он ускользал от них с профессионализмом, достигнутым многолетней упорной практикой, а однажды, когда Софи все-таки удалось припереть его к стенке, он без всякого стеснения прямо у нее на глазах превратился в большого рыжеватого нетопыря и улетел в Маркет-Чиппинг. Софи оставалось лишь топнуть ногой от досады да произнести неприличное ругательство со словом «гномы». Разумеется, предварительно убедившись, что Морган ее не слышит.       Больше поймать супруга она и не пыталась – его почти не бывало дома. Он появлялся лишь поесть и немного поспать, да и то исчезал на рассвете. И вдруг в самый разгар спасения мира (Софи все-таки надеялась, что Хаул с другими магами занимается именно этим) он притащил ей новые лакированные ботиночки из Уэльса.       - Померь, – велел он. – Завтра идем в гости к моему отцу.       Сердце Софи ухнуло вниз, а потом подскочило к горлу и заколотилось под самым воротничком так сильно, что перед глазами у нее все поплыло. Хаул протянул ей мармеладку.       Сначала она страшно обрадовалась. Потом подумала, что если и бывает более неподходящее время, чтобы ходить по гостям, то представить его не так-то просто. Земля вот-вот могла начать разламываться на куски, и каждая минута была на счету, а Хаул вознамерился отлучиться в другой мир. Она уже хотела было возразить, но вдруг поняла, что он напуган. И что хоть они с Летти и не сомневались в способности своих мужей справиться с такой ерундой, как разлом тектонических плит, сам Хаул, похоже, не был в этом так уверен. А если им всем и правда суждено погибнуть, то это последняя возможность для него помириться с отцом и выполнить свое недавнее обещание – показать ему свою семью.       Софи закусила губу и поспешно сунула ноги в ботиночки.       - Как раз! – объявила она.       Софи готова была терпеть, даже если б ее ступни скукожились вдвое, но ботинки и правда подошли. Чего нельзя было сказать о платье, в которое Хаул обрядил ее на следующее утро – оно было откровенно мало. Тонкая и нежная, как пух, шерсть облегала ее совершенно неприлично, подол едва доходил до колен, а живот, почти незаметный в обычной одежде, казался даже больше, чем есть на самом деле. К тому же Хаул заставил Софи распустить волосы, и, рассыпавшись по кремовой ткани, те стали еще рыжее.       Софи насупилась.       - Красотища! – заключил Хаул, обходя вокруг нее.       - Кошмар, – пробурчала Софи. – В этом наряде я выгляжу так, будто я рыжая и беременная.       Хаул расхохотался.       - Я же говорил – подчеркнем достоинства, – напомнил он. – К тому же ты такая и есть, Софи, уж извини.       Софи недовольно фыркнула, но этим ее возмущение и ограничилось.       Совместными усилиями они впихнули Моргана в парадный костюмчик и вышли в холодный ноябрьской Уэльс. Хаул зачем-то прихватил с собой здоровенный саквояж. Легко забросив его в безлошадную повозку, он загрузил туда же и свое семейство.       Мистер Дженкинс, отец Хаула жил в другом городе. Ехать до него было не близко, и они так долго тряслись по дорогам, что Софи уже начала мысленно проклинать и предстоящий конец света, и вредного темного мага, его вызвавшего, и, в первую очередь, своего супруга, который так и не удосужился помириться с отцом, пока мир еще не начал рушился, она не забеременела, а на на улице было теплее. Хаул напряженно молчал, и только Морган получал удовольствие от путешествия. Он вертел головой по сторонам и провожал завистливым взглядом обгонявшие их повозки.       

***

      Софи ожидала, что Хаул с отцом будут похожи, но мистер Дженкинс походил скорее на Моргана – невысокий, полный мужчина, волнуясь, помог им снять пальто и провел в гостиную с диваном в сине-бежевую клетку и большим деревянным столом, выгодно отличающимся от неудобного стеклянного столика Меган.       - Это моя жена Софи, – запоздало представил ее Хаул, – а это наш сын Морган.       Мистер Дженкинс и так не скрывал своей радости, а тут и вовсе разулыбался.       - Софи, да вы красавица! – сказал он.       Хаул довольно хмыкнул.       - Здравствуй, Морган, – Мистер Дженкинс чуть наклонился к ребенку. – Мама и папа, наверное, уже сказали тебе, что я твой дедушка.       Морган застеснялся и покраснел. В обычное время он спрятался бы за юбку Софи, но эта юбка едва достигала колен и плотно обтягивала бедра – прятаться было не за что, поэтому он поймал руку отца и крепко вцепился в обоих родителей.       - Где кот? – спросил он вместо приветствия.       - Ах, да, – мистер Дженкинс встрепенулся, – твой папа меня предупреждал.       Он почти выбежал из комнаты и через минуту вернулся, неся в руках пушистого сонного кота. Когда его бережно положили на диван, животное тут же свернулось клубочком и продолжило спать, не обращая никакого внимания на гостей.       Морган сразу оживился. Выпустив руки родителей, он подошел к дивану и нежно обнял теплое кошачье тельце.       - Котов любит, – зачем-то пояснила Софи. Она была смущена и взволнована не меньше Моргана, и кроме глупостей ей в голову ничего больше не приходило.       - Я понял, – мистер Дженкинс улыбнулся снова.       - А как его зовут? – спросил Морган.       - Вообще-то это кошка, и зовут ее Сосиска.       - Сосиииска, – протянул Морган благоговейно и зарылся лицом в густую ореховую шерсть.       Софи чуть не сказала, что Хаул обожает сосиски, и уже открыла было рот, но успела себя отдернуть. Платье смущало ее страшно. Ей казалось, что ее живот выдается вперед на целый фут, и что мистер Дженкинс только на него и смотрит.       - Мы ждем второго ребенка, – грозно объявила она, чтобы покончить с этой темой. Голос прозвучал напряженно, а лицо загорелось, и Софи понадеялась, что покраснела она в этот момент ровно, а не покрылась живописными пятнами.       - Да это же замечательно! – обрадовался мистер Дженкинс, словно и не видел никакого живота. – А уже знаете, мальчик или девочка?       - Не знаю, – буркнула Софи. – Вот Хаул наверняка знает, но мне не говорит. Из вредности.       Мистер Дженкинс удивленно взглянул на сына, а потом снова на Софи.       - А ваш врач?       - Доктор Джоулз? О, он очень хороший врач, но откуда ему знать такое, – сказала Софи и, чтобы мистер Дженкинс не подумал о прекрасном враче ничего плохого, добавила, – он же не волшебник.       - Хм, – только и сказал мистер Дженкинс, которому слова Софи, очевидно, мало что объяснили.       Встреча проходила гораздо тяжелее, чем Софи надеялась. Хорошо было одному Моргану – он возился с кошкой и не замечал ничего вокруг, а они втроем с Хаулом и его отцом стояли, смотрели друг на друга и не знали, что сказать.       - О, господи, я совсем забыл, – спохватился мистер Дженкинс, когда пауза затянулась совсем уж неприлично. – Джулия испекла для нас пирог, давайте пить чай!       Джулия. Так звали женщину, к которой отец Хаула ушел, и с которой прожил все эти годы.       - Ее нет, – мистер Дженкинс заметил, как все вздрогнули, и поспешил их успокоить, – Она ушла в гости к своей младшей дочери понянчиться с внуками, так что…       - Могла и остаться, – перебил его Хаул, – мы бы пережили ее присутствие.       Он заговорил впервые после обмена приветствиями, и Софи понадеялась, что он, наконец, успокоился, и они все смогут спокойно поговорить за чаем с пирогом, ведь чай с пирогами – это лучшее средство налаживания отношений, но вдруг поняла, что, поглощенная своими переживаниями, даже не заметила, что с Хаулом творится что-то неладное. Конечно, она и не ожидала, что он будет спокоен и сдержан, но то, как дрожали его руки, и каким бледным и несчастным было его лицо, не походило даже на приближение знакомой истерики.       У него подергивалась щека. Хаул потер ее ладонью, но тик не прекратился.       - А она тоже бросила своих детей, как и ты? – добавил он, и мистер Дженкинс застыл, а на Софи нахлынула тошнота, но Хаул даже не протянул ей мармеладку.       - Хаул! – воскликнула Софи в ужасе, понимая, что такое долгожданное примирение сейчас полетит в тартарары, что все уже катится куда-то, а она ничего не может с этим поделать. Она шагнула к Хаулу, разрываясь между желанием ткнуть его локтем в бок и обнять, потому что лицо его исказила гримаса настоящего страдания.       - Ладно, мне пора, – сказал Хаул, шагнув Софи навстречу и на мгновение зарывшись носом в ее пахнущие ромашкой волосы.       - Как, уже?       - Куда?       Мистер Дженкинс выглядел удивленным и расстроенным, а Софи почувствовала такое возмущение, что у нее даже желудок успокоился.       Потрепав темную макушку Моргана, поглощенного Сосиской, Хаул вышел из гостиной. Софи поспешила за ним, но не догнала. Тягаться с его широченными шагами шансов у нее не было, и до Хаула ей оставалось еще ярда три, когда он взялся за дверную ручку и оглянулся – на нее, на видневшихся в проеме отца и Моргана с кошкой – на всех своих близких, и Софи показалось, что весь мир вокруг потемнел, а сердце у нее в груди остановилось навсегда. Потому что на тех, кого еще надеются увидеть, так не оглядываются.       Дверь приоткрылась. В комнату влетели слипшиеся комками тяжелые влажные снежинки, тут же превратившиеся в темные пятна на коврике. Где-то неподалеку фыркнула лошадь, а под ее копытами важно чавкнула снежная каша – родные знакомые звуки Кингсберри. Худое тело выскользнуло на улицу и исчезло.       Софи отчаянно бросилась вперед, чтобы не дать двери закрыться. Она готова была пожертвовать рукой – просунуть хотя бы пальцы в стремительно сужающуюся щель, но не успела. Дверь захлопнулась, а когда она открыла ее снова, то увидела лишь подъездную дорожку и бледную траву на газоне перед домом мистера Дженкинса.       - Софи? – мистер Дженкинс непонимающе смотрел, то на Софи, то на пустую площадку перед домом. Хаула нигде не было. – Что происходит?       Софи не могла ничего ответить, даже если бы ей было что сказать. У нее почему-то застучали зубы.       Она повернулась, как во сне, и только сейчас увидела саквояж, который Хаул поставил в прихожей. «Забыл» – подумала Софи, опускаясь перед ним на корточки, но когда она его открыла и увидела содержимое, то оказалось, что ничего Хаул не забыл, что он принес его сюда специально – саквояж был набит золотом – крупными желтыми монетами с профилем Ингара I на аверсе. И пусть Ингарийские деньги вряд ли были в ходу в Уэльсе, но сам драгоценный металл наверняка стоил немало.       - Софи, что происходит? – снова спросил мистер Дженкинс, и голос его прозвучал гораздо жестче.       Софи села на пол возле предательского саквояжа, закрыла лицо руками и заплакала.       - Он бросил нас, – сказала она всхлипывая. – Он оставил нас здесь.       Морган испугался и, подбежав к матери, прижался к ней и тоже заплакал. Сосиску он при этом не выпустил, а притащил с собой, и животное, оказавшись зажатым между ним и Софи, жалобно мяукнуло.       - Успокойтесь, Софи, вы пугаете ребенка, – мистер Дженкинс аккуратно высвободил кошку и принес стакан прохладной воды. Софи сделала несколько глотков, стукаясь зубами о стеклянный край.       - Ну все, теперь он у меня точно получит! – заявила она, приходя в себя.       Взяв одну монету, она покрутила ее в пальцах и надавила ногтем на краешек. На гладкой блестящей поверхности осталась маленькая полоска. Эти золотые отчеканили около трехсот лет назад, но, судя по их состоянию, в обращении они не были. Их не бросали в кошели к другим, более жестким деньгам, не царапали и даже не пачкали. Все это время они пролежали в чистоте и бездействии, и Софи даже догадывалась, где.       - Похоже, он ограбил резервное хранилище королевской казны. – сказала она. – Никакой совести у человека!       - А это что?       Поверх монет лежал большой сверток из коричневой вощеной бумаги. Софи отогнула краешек обертки.       - Мармеладки, – она снова чуть не заплакала. – Для меня. Когда мне становится нехорошо, Хаул всегда дает мне мармеладку.       - Понятно.       - А теперь поспешим, – Софи вытерла глаза и нос. – Нам нужно срочно ехать к Меган – у нее тоже есть дверь. Вы умеете править безлошадной повозкой?       Перед лицом столь неоспоримых фактов и столь же неожиданных вопросов мистер Дженкинс проявил поразительное самообладание.       - Если вы имеете ввиду развалюху, на которой приехали, то нет, – сказал он. – Мы поедем на моей машине. Одевайтесь.       Он вышел, а когда вернулся, Софи успела лишь впихнуть Моргана в курточку и заставить его попрощаться с Сосиской. Мистер Дженкинс подал ей пальто и закрыл саквояж с золотом, прихватив с собой только бумажный сверток.       На подъездной дорожке стояла… «машина», как назвал ее мистер Дженкинс. В отличие от Хауловой тарантайки слово «повозка» ей действительно не подходило. Она была огромная и вся гладкая, как капля воды.       «Пилик-пилик» – сказала машина и приветливо щелкнула дверцами.       - Добрый день, – вежливо поздоровалась с ней Софи.       Мистер Дженкинс усадил их с Морганом на заднее сидение, тщательно пристегнул ремешками и только после этого уселся за руль. Когда они тронулись, под ногами у них ничего не застучало и не заскрежетало, их не подбросило вверх, как это частенько случалось во время путешествий с Хаулом, Софи почувствовала лишь, как ее мягко вдавливает в спинку.       - У вас хорошая повозка, мистер Дженкинс, – одобрила она, – совсем не скрипит.       Мистер Дженкинс улыбнулся ей в прямоугольное зеркальце, закрепленное над передним стеклом, и оказалось, что улыбка у него совсем как у Хаула – умная, тонкая и чуть ироничная, будто он знает о тебе что-то такое, чего ты и сам пока не знаешь. У Софи привычно защемило сердце.       - Зовите меня Грег, – предложил он.       Он стал другим. Софи не была знакома с этим человеком и даже не догадывалась, насколько он не был самим собой во время напряженной встречи с сыном.       - А теперь, Софи, вы должны мне многое объяснить.       Софи старательно натянула юбку на колени и вздохнула.       - Дело в том, – начала она, – что Хаул, судя по всему, решил отвезти нас с Морганом подальше от дома в безопасное место. А так как время для походов по гостям сейчас самое неподходящее, он заманил меня к вам – знал, что к вам я точно не откажусь поехать. Я так долго пилила его, чтобы он с вами помирился…       - Спасибо, Софи.       - Не ради вас, а ради него, – уточнила Софи.       - Я понимаю и тем более говорю вам спасибо.       - Так вот, вы были единственным человеком, к которому я согласилась бы отправиться в гости в Уэльс в такой момент. Больше ни к кому. Поэтому Хаул и притащил нас к вам. Вот и все.       Софи искренне полгала, что дала исчерпывающие объяснения и замолчала. Тугая юбка все норовила съехать вверх, и она сосредоточено тянула ее вниз, мысленно обещая себе приплюсовать эти мучения к общему счету, который она выставит Хаулу, как только до него доберется.       Мистер Дженкинс немного помолчал.       - Так, это я понял, – сказал он наконец. – Но почему Хауэлл посчитал нужным увезти вас подальше от дома?       - Ой, да как всегда из-за ерунды! – Софи всплеснула руками, и юбка тут же этим воспользовалась – подскочила к животу, обнажая коленки. – У нас там просто конец света вот-вот случится. Но это же не повод, чтобы… – она чуть было не сказала «бросать свою семью», но вовремя прикусила язык.       - Да, это не повод, Софи, – согласился мистер Дженкинс и добавил словно невзначай. – А у вас – это где?       - В Инг… – начала Софи и снова прикусила язык. Причем на этот раз для надежности в прямом смысле. Она уже заметила, что Хаул не спешит рассказывать всем подряд, где они обитают. – Ужасно далеко! – сказала она твердо.       - Софи, – мистер Дженкинс произнес ее имя спокойным, тихим голосом, но она почувствовала такое давление, что у нее вспотели ладони, и она по очереди вытерла их о непослушную юбку.       - На повозке не добраться, – добавила она. – И не долететь, даже если будет попутный ветер и хорошее заклинание.       Софи так разволновалась, что ее желудок неумолимо пополз вверх.       - Меня тошнит, – сменила она тему, и врать ей для этого совсем не пришлось.       Мистер Дженкинс нажал какую-то кнопочку, и стекло в окошке рядом с Софи наполовину втянулось в дверцу.       - Так лучше, или, может, остановимся?       - Лучше.       Софи с наслаждением вдохнула прохладный воздух с запахом талого снега и мокрой земли.       - Вот, возьмите, Софи.       Он протянул ей мармеладку, и Софи с радостью ее схватила. Она хотела откусывать ее аккуратно, маленькими кусочками, но это ей никогда не удавалось. Мистер Дженкинс весело наблюдал в зеркальце, как Софи запихивает в рот весь довольно большой ломтик целиком, и, убедившись, что никаких звуков кроме мычания она издавать больше не может, переключился на ребенка.       - Морган, дружочек, – сказал он мягко, и у Софи по спине поползли мурашки, – ну-ка расскажи мне, где вы с мамой и папой живете, и как вы приехали ко мне в гости.       - Через дверь у нас дома, – сказал Морга, и пока Софи в панике пыталась поскорее проглотить мармелад, чтобы остановить утечку информации, выдал на одном дыхании, – Мы живем в другом мире – одном из множества миров с трехмерным пространством, существующих в многомерной вселенной. Только я забыл, что такое пространство.       Софи чуть не подавилась мармеладкой, а мистер Дженкинс и глазом не моргнул.       - Признаться, если бы не твоя последняя фраза, я был бы обеспокоен. Пространство – это что-то вроде места. То, где что-то находится – физически располагается и перемещается. Вот мы сейчас едем в машине – перемещаемся в пространстве. А откуда ты знаешь все остальное?       - Папа рассказал.       Софи наконец-то расправилась с мармеладом.       - Так не честно! – воскликнула она. – Вы… вы совсем как Хаул!       Мистер Дженкинс рассмеялся.       - Нет, Софи, дорогая, – сказал он, – это Хауэлл совсем, как я. – Он не выглядел ни шокированным, ни даже особо удивленным. Его руки спокойно лежали на колесе, управляющем повозкой, и он с улыбкой поглядывал в зеркальце на своих пассажиров. – Еще мармеладку, Софи.       - Нет, спасибо, – Софи насупилась и яростно натянула юбку на колени.       - Звучит, конечно, невероятно. Но чего-то такого я и ожидал. Когда Хауэлл начал пропадать, давно, еще подростком, я ведь следил за ним. Только ему об этом не рассказывайте.       - Не знаю, – Софи все еще дулась, – Может, и расскажу.       - Думал, что он связался с кем-то. Но никакой плохой компании у него я не обнаружил, он просто исчезал. И это было… – мистер Дженкинс встряхнул головой, – невероятно, невозможно, совершенно иррационально. Он словно переступал границу этого мира и переставал существовать.       - Мама, – вдруг завопил Морган, – мама, смотри, собака! Собака катается на повозке, как мы!       Дорогу, по которой они ехали, пересекала такая же гладкая черная лента с белыми полосками, и они остановились, пережидая, пока по ней с воем пронесутся другие повозки. Рядом с ними притормозила еще одна, из открытого окошка которой высунулась голова палевого лабрадора.       - Похоже, ребенок никогда не видел собак в машинах, да, Софи?       - Мама, да смотри же!       Огни на волшебном ящичке сменились, и они снова тронулись. Машина с собакой поехала у правого края дороги и быстро отстала, а Морган все махал ей руками. Лабрадор пару раз вежливо гавкнул в ответ.       - Любишь собак? – спросил мистер Дженкинс у Моргана.       - И котов, – ребенок откинулся в кресле, все еще переживая восторг от встречи с животным.       - А твой папа, когда был маленький, любил пауков. Потом как-то прошло.       - Не совсем… – пробормотала Софи, а Морган тут же сдал их всех с потрохами.       - Папа и сейчас их любит, и я тоже, и мама, – сообщил он. – У нас полный дом пауков.       - Как бы я хотел посмотреть, – обронил мистер Дженкинс.       - А ты приходи к нам в гости.       Софи нахмурилась.       - Не считайте это официальным приглашением, мистер Дженкинс.       - Грег, – поправил он Софи, – и, боюсь, я уже посчитал. – Губы мистера Дженкинса снова растянулись в хауловой усмешке, и Софи сдалась. Она расслабилась и даже отпустила юбку, благо, водителю ее коленей было не видно.       - Ах, гномы с вами, – сказала она. – Только предупреждаю, мистер Дженкинс, Хаул может этому не обрадоваться. А может обрадоваться, но специально делать вид, что не обрадовался – с ним не угадаешь.       - Грег, – снова поправил мистер Дженкинс. – Я готов рискнуть.       Мимо проплывали аккуратные почти одинаковые домики с лужайками и низенькими белыми заборчиками. В некоторых дворах стояли качели, и дети в ярких разноцветных куртках с визгом носились друг за другом. Морган весь настороженно подобрался. После появления Теофраста он заметно осмелел, но незнакомых детей все еще сторонился.       Мистер Дженкинс внимательно поглядывал на него в зеркальце.       - Морган, смотри, вон котик, – сказала Софи.       На столбике ворот у одного из домов сидел серый желтоглазый кот. Морган встрепенулся и чуть не вывернулся наизнанку, когда они проехали мимо, и дом с котом остался позади.       А Софи думала о Хауле. Ей страшно хотелось добраться до него и перво-наперво стукнуть со всей силы, потом хорошенько покричать на него, а потом обнять так, чтобы у него затрещали все косточки. И пусть только попробует сопротивляться! Бессовестный, хитрый…       - Ой, – Софи выпрямилась и снова нервно схватилась за юбку, – А ведь когда я показала ему пророчество про сосиски и всякое другое, он ведь сразу все понял. Полночи читал хроники на кухне, а на следующее же утро отправился к вам. Значит, он еще тогда придумал этот план. А я-то обрадовалась, что он, наконец, решил помириться, а он… ой…       По всему выходило, что на самом деле Хаул не собирался мириться с отцом, а просто использовал его как приманку для нее, Софи, чтобы заманить их с Морганом в Уэльс и там оставить.       - Извините, – она смутилась, но мистер Дженкинс ничуть не огорчился.       - Софи, дорогая, – мягко сказал он, – главное то, что когда Хауэллу понадобилось безопасное место для тех, кто ему дороже жизни – для вас и сына, он вспомнил обо мне. После стольких лет! Он доверяет мне, и это единственное, что имеет значение.       - А когда Буся родила котят, – вдруг громко сообщил Морган, – она их всех принесла дяде Бену.       - Ха! – воскликнул мистер Дженкинс радостно. – Морган, да ты молодчина! Тебе удалось схватить самую суть.       Морган выпятил грудь и засопел от удовольствия.       - Папа мне тоже так говорит, – сказал он гордо.       - Наверное, потому, – мистер Дженкинс подмигнул Софи в зеркальце, – что точно так же говорил ему я, когда он был маленьким. Ну что, котятки, держитесь крепче. Мы, наконец-то, выбрались из города и сейчас поедем быстрее. Морган, ты любишь кататься быстро?       - Да! – радостно воскликнул малыш.       - Я тоже, – мистер Дженкинс улыбнулся.       Софи казалось, что они и так мчались быстрее некуда, но ее снова мягко вдавило в кресло. Морган взвизгнул от восторга, а она закрыла глаза, чтобы не видеть, как за окошками стремительно проносится страшный мир Уэльс.