Пятая шляпка для Марты

      День выдался ясным. Восточный ветер не подкачал и резво гнал по небу легкие белые облака. Хаул вопреки обыкновению проснулся рано и собрался в считанные минуты. Проглотив бутерброд с сыром, он вышел на улицу и стоял, в нетерпении поглядывая на карманные часы. Софи же ни свет ни заря отнесла Марте шляпку, а потом все копошилась на кухне, давала последние указания Майклу, как и что им разогревать на обед, да застегивала пуговички на жилете Моргана.       – Так, бросай дела, – скомандовал Хаул. – Ветер вот-вот переменится, и нас может унести черт знает куда.       Он схватил Софи за руку и вытащил из дома.       Она не успела надеть шляпку и попыталась вырваться, но земля ухнула куда-то вниз, и под ногами у нее оказалась пустота. Сердце на мгновенье подскочило к горлу, а затем ощущение непередаваемой легкости наполнило ее тело, и Софи засмеялась от радости. Она так давно не летала с Хаулом, что почти забыла, как это здорово.       Платье ее развевалось, нижние юбки вздымались выше колен, и она, взвизгнув, бросилась придерживать их свободной рукой, чтобы не оказаться с задранным до ушей подолом.       – Ты хоть немного перебирай ногами, – потребовал Хаул. – Я что, тащить тебя должен?       – Да, – ответила Софи без всякого стесненья.       Хаул рывком подтянул ее выше, перехватил поперек талии и, держа подмышкой, как тюк тряпья, побежал вверх, словно по ступеням гигантской невидимой лестницы.       Ходячий замок становился все меньше. Перед ним на поросшем травой холме стояли маленькие фигурки и, задрав головы, смотрели на улетающую парочку. Софи помахала им рукой. Она вдруг подумала, что из всей троицы в доме остался только один взрослый здравомыслящий человек.       – Кальцифер, – закричала она, свесившись вниз, – Майкл, не делайте глупостей и все слушайтесь Моргана!       Ответа до нее уже не донеслось – два человечка и всполох голубого пламени стали совсем крохотными, а черная громада ходячего замка превратилась в игрушечный домик. Еще три шага, и их что-то дернуло и резко потянуло в сторону – они с Хаулом добрались до ровного мощного потока воздуха, несшегося от восточного побережья на запад прямо к столице Дальнии – городу Гуферборгу.       Хаул бесцеремонно свалил Софи на упругие воздушные струи и сам растянулся рядом, восстанавливая дыхание.       Софи аккуратно расправила юбки и легла на спину, любуясь облаками, плывущими уровнем выше. Здесь, на высоте, они были похожи на пену яичных белков, взбитых с сахарной пудрой, и выглядели так аппетитно, что Софи протянула руку в невольной попытке коснуться ближайшего.       – Хаул, – попросила она, – давай поднимемся повыше, я хочу потрогать облако.       – Нет, – ответил Хаул.       – Почему?       – Софи, не глупи. На разной высоте разные воздушные потоки. Поднимемся выше, и нас утащит к болотам.       Софи обиженно ткнула его локтем в бок и перевернулась на живот. Внизу проплывали разноцветные квадраты полей и островки красных черепичных крыш. Озера блестели осколками зеркал на кудрявой зелени леса, а меж холмов неспешно текла река Тауи, вбирая в себя множество ручьев и речушек.       Вскоре Ингария закончилась и потянулось Дальнийское нагорье – более засушливое и желтоватое. Софи смотрела во все глаза: давным-давно где-то здесь был город – огромный, процветающий Сеттерхант. Софи с детства мечтала его увидеть. Вернее то, что от него осталось. Наконец, чуть правее на солнце блеснули осколки белоснежных колонн, и у Софи перехватило дыхание.       – Хаул, давай спустимся ниже, я хочу рассмотреть развалины! – воскликнула она.       – Нет, – ответил Хаул, но тоже перевернулся и уставился на руины города.       Следы фундаментов и обломки камней вытянулись полумесяцем, огибая небольшую возвышенность, с одной стороны которой еще виден был вход в древние шахты. Кварталы, где жили простые люди, разрушились почти полностью, а дворцы богачей, сложенные из настоящего мрамора, театры и ратуша упорно сопротивлялись действию песка, ветра и времени. Светлые стены гордо возвышались над россыпями обломков.       Софи с трудом представляла, как можно было уничтожить город за одну единственную ночь, но школьный учебник истории утверждал именно так. Темный маг Даэгмар явился в Сеттерхант и убил всех его жителей, а потом не оставил на этом месте камня на камне.       Конечно, каким бы сильным ни был колдун, сделать такое в одиночку ему было нелегко. Поэтому мимоходом он совершил еще одно жуткое преступление – пошел на городское кладбище и поднял из могил мертвых. Он отправил их в дома, где они когда-то жили, с одним приказом – убивать.       Тело Софи покрылось мурашками, когда она представила себе этот ужас. Как мертвецы в полной тишине волной заполняют улицы, неся смерть. Как они заходят в свои бывшие жилища. Не враги и даже не незнакомцы... близкие, родные люди. Любимые и оплаканные.       – Хаул, – спросила она почему-то шепотом, – а ты мог бы поднять из могил мертвых?       Хаул чуть не подпрыгнул.       – Ты что еще задумала?       – Ничего, просто интересно.       – Знаю я твое ничего. Не стану я никого поднимать, и даже не заикайся об этом!       – Ну а все-таки? Можешь?       – Разумеется. Это любой дурак может. Только нужно быть полным безумцем, чтобы на такое решиться.       Даэгмар был безумцем, тут сомнений не возникало. И неизвестно, чем бы он занялся дальше, если бы Двенадцать Князей Норланда – двенадцать магов, объединившихся в один Круг – не сразили его в битве на Драконьем Хребте. Им удалось расколоть гору и сбросить Даэгмара в глубокую темную щель. А пока он не успел выбраться из этой ловушки, они метнули в него разрывающее заклятье, и его разорвало. Полностью. Ни кусочка от него не нашли, ни клочка одежды. Так и закончил свои дни самый темный из всех темных магов – Даэгмар Черный, Двуликий, Повелитель теней.       С тех пор вот уже шестьсот лет дети без устали пририсовывали к его портрету в учебниках все, на что им хватало фантазии. Софи в своем вдохновенно приделала ему ресницы, обвела красным карандашом губы и обрядила в дамское платье и соломенную шляпку с цветами.       Вскоре нагорье внизу сменилось сочной зеленью долины, покрытой виноградниками. Едва вдалеке показалась столица Дальнии, как Хаул начал спускаться. Земли они коснулись на безлюдном пятачке между капустным полем и заброшенной мельницей на окраине.       – А дальше пешком? – ужаснулась Софи. До дворца путь был неблизкий.       – А ты думала, мы спустимся на голову королю со всей его придворной стражей? – Хаул обошел вокруг Софи и, казалось, не воспользовался никаким заклинанием, но кружево на ее нижней юбке вдруг исчезло, а платье поменяло цвет на коричневый и лишилось всех своих рюш.       – Держи, – он протянул ей какую-то бумажку. – Тайная миссия, не забыла? На грубом сероватом листке значилось: «Капуста. 45 фунтов». А под этими лаконичными словами располагалась такая витиеватая подпись, на создание которой должно быть ушло минут пятнадцать, не меньше. Оторвав взгляд от документа, Софи обнаружила перед собой тележку, полную небольших зеленых кочанов.       – А другого ты ничего не мог придумать?       – Да это ведь самое лучшее прикрытие, – усмехнулся Хаул.       Софи взялась за ручку и толкнула тележку вперед. Сдвинулась она как-то слишком легко. Похоже, от капусты в ней была одна лишь видимость.       Они вышли на дорогу и вместе со множеством других повозок, людей и животных без труда миновали городские ворота. Когда впереди показались разноцветные башенки дворца, Хаул обернулся котом, запрыгнул в тележку и удобно устроился среди капустных кочанов.       – Пряумо, – командовал он время от времени. – Напряумо.       На входе, через который во дворец завозили продукты и всякую хозяйственную утварь, стояли два стражника. Софи заволновалась было, но один из них с уважением взглянул на бумажку с заколупической подписью, которой снабдил ее Хаул, а второй только расплылся в улыбке и почесал Хаулу шейку, за что тот наградил его громким урчанием.       Наконец, им разрешили войти, и едва они оказались вне поля видимости стражников, капуста начала таять. Сквозняк – бедствие всех королевских дворцов – подхватил тележкобразное облачко и затянул его в щель между стенными панелями, а Хаул распрямился, одергивая одежду.       – Вот и прибыли, – он поправил волосы. – Теперь главное – не нарваться на Богомола.       – На кого? – удивилась Софи.       – На Богомола. Это местный придворный маг – вылитое насекомое, – Хаул усмехнулся, уверенный в своей несравненной красоте. – Он учился у миссис Пенстеммон еще до Салимана и время от времени навещал ее, так что мы знакомы.       По команде Хаула платье Софи отрастило маленький белый передник, и они двинулись узкими коридорчиками и тайными лесенками в другое крыло дворца.       Сестра вдовствующей графини Каттеракской работала у дальнийской королевы фрейлиной, и ей полагались собственная спальня и будуар в крыле, выделенном под покои самых-самых приближенных придворных. И чем ближе они подходили к этой части дворца, тем роскошнее становилось убранство коридоров, и тем чаще им попадались знаменитые сеттерхантские кобольды.       Прежде Софи видела лишь одного такого. Новый муж Фанни, мистер Сашеверелл Смит обожал всякие драгоценные безделушки и однажды не удержался и выложил чуть ли не тысячу фунтов золотом за фигурку, выточенную из синего камня.       В Сеттерханте жили великие мастера. Шестьсот лет прошло с его гибели, но никто не научился даже подделывать эти статуэтки. Любой дилетант с первого взгляда видел разницу. И не было ни малейших сомнений, что коридоры дворца украшали не какие-нибудь жалкие копии, а самые настоящие бесценные сеттархантские кобольды. Сотни и сотни кобольдов. Софи была поражена.       – Лучше мне не попадаться никому на глаза, – шепнул Хаул, когда впереди послышался смех и женское щебетание.       Софи даже вздрогнула. Она так увлеклась разглядыванием всяких диковинок, что совсем забыла и о том, что они здесь не на экскурсии, и о необходимости таиться.       – Нам еще два поворота налево. Иди спокойно, не надо так таращиться вокруг, – улыбка Хаула заслуживала полноценного тычка локтем в бок, и расправа не замедлила бы последовать, не окажись Хаулов бок гораздо ниже того места, где ему полагалось находиться. Шикарный рыжий котяра встряхнулся и пару раз лизнул переднюю лапку.       – Идёум, – мяукнул он.       Они с котом двинулись дальше, и вскоре навстречу им вышли три девушки. На Софи они обратили мало внимания, а вот Хаула сразу заметили и со словами "Ути, какой пушистик" схватили его на руки и, хихикая и что-то приговаривая, скрылись за углом.       Софи опешила. Она никак не ожидала, что окажется в незнакомом дворце без Хаула одна-одинешенька. Сначала она испугалась. Потом ужасно разозлилась на Хаула, что он позволил вот так себя унести, а потом исполнилась решимости вернуть себе законного супруга. Она отправилась вслед за похитительницами, но едва сделала несколько шагов, как увидела то, чего боялась больше всего, – дворцовую стражу. Вернее, стражника – одного, но от того не менее пугающего. Он шел, сияя бахромой капитанских эполет и придерживая возле бедра ножны с длинной саблей.       Оружие всегда наводило на Софи оторопь, поэтому она снова застыла, как кролик, и надеялась только, что такой важный господин не заинтересуется ею. Но стражник, наоборот, едва завидев Софи, направился прямо к ней.       – Почему я раньше не встречал здесь этого прелестного личика? – выдал он.       Софи едва не засмеялась. Она никогда не понимала, как можно без смеха реагировать на такие дурацкие слова. В обычное время она ни за что не стала бы разговаривать с типами, не способными придумать комплимента поинтереснее, но данный момент требовал осторожности.       – Я сегодня первый день работаю, – скромно сказала она.       – Ах, вот как...       Стражник одобрительно оглядел ее с головы до ног и подошел ближе, так, что до Софи донесся его запах – немного мускуса, немного пота – она поморщилась.       Под воротничком его мундира виднелись густые курчавые волосы, покрывающие основание шеи. И по тому, как горделиво он приподнимал подбородок, Софи поняла, что он намеренно демонстрирует ей свою волосатость, искренне полагая, что это покажется ей привлекательным. Как глупо!       Софи не удержалась и все-таки издала смешок. Уж она-то точно знала, что настоящий мужчина должен быть гладким и шелковистым на ощупь. И еще он обязательно должен пахнуть цветами. А как же иначе?       Вообще-то Софи и сама понимала, что не слишком хорошо разбирается в мужчинах. В юности она, как мышка, сидела в мастерской и украшала шляпки вместо того, чтобы флиртовать с молодыми людьми и бегать на свидания, а когда однажды ей все-таки пришлось выбраться из дома, она прямым ходом потопала к чародею Хаулу и по пути даже не успела толком ни с кем познакомиться.       Она никому не дурила голову и не давала от ворот поворот всяким нежелательным кавалерам, а потому никогда не видела, как легко обиженные рыцари перестают быть рыцарями. И вот сейчас ей выпала такая возможность. Стражник, который в упор не замечал тысячу посылаемых ею сигналов, в переводе означающих "нет", услышав ее смешок, вдруг понял, что она смеется над ним. Что по ее мнению он смешон. А для человека, столь густо поросшего волосами, он оказался на удивление ранимым.       Кровь прилила к его лицу, щеки потемнели, а взгляд сузившихся глаз, обведенных линиями коротких густых ресниц, перестал быть масляным.       – Не думаю, что ты задержишься здесь надолго, – процедил он.       – Возможно, – разозлилась Софи. – Не вижу особого смысла здесь задерживаться.       Что это было? Угроза? Она не выносила, когда ей угрожали, и едва удержалась от презрительного фырканья.       – Ах, вот как… – снова повторил стражник, недобро улыбнувшись.       Он еще раз смерил ее взглядом и ушел.       Софи была просто в ярости: у нее забрали Хаула, ее окидывали всякими неприятными взглядами и в довершении всего ей делали какие-то отвратительные угрожающие намеки.       Не медля больше ни секунды, она бросилась в погоню за девицами, настигла их и отобрала кота.       – Он мой! – рявкнула она.       – Мя-я-я, – простонал полупридушенный Хаул, но Софи не сжалилась и не ослабила любящих объятий, пока не отошла подальше.       Едва оказавшись на свободе, Хаул поспешно крутанулся волчком и вновь стал человеком.       – Ты чего так долго? – напустился он на нее. – Еще немного, и я бы их расцарапал.       Вся злость Софи мигом прошла. Она поправила его воротник сзади и, встав на цыпочки, поцеловала где-то возле уха, но Хаул не был расположен к нежностям. Он вытащил из кармана маленькую круглую коробочку со стеклянной крышкой, под которой на тоненьком штырьке дрожала и вращалась легкая стрелка. Это было поисковое заклятье самой последней модели. К огромному всеобщему облегчению, оно не летало само по себе, и за ним не нужно было бегать. Стрелка указывала направление к искомому объекту, а с какой скоростью к нему приближаться каждый решал уже сам.       Хаул коротко на него взглянул.       – Ага, так я и думал, – он остановился перед одной из дверей и прижался к ней ухом. – Никого. Открывай, Софи. Признаться, у тебя это лучше получается.       Он шагнул назад, уступая ей место, и по лицу его скользнула многозначительная ухмылка.       – Откройся, – велела Софи двери, и не успела она придумать какие-нибудь страшные угрозы, как в замке раздались три щелчка, что-то тонко звякнуло, и ручка сама подалась вниз, высвобождая защелку из пазухи.       Хаул был откровенно впечатлен. Он театрально поклонился, подметя пол перьями воображаемой шляпы, и Софи прошествовала в комнату, с трудом скрывая удовольствие.       Как рассказывала Джейн, старая графиня купила специальное заклятье, меняющее облик предмета, и превратила чепчик во что-то другое, чтобы его не так-то просто было найти. Хаул, услышав эту информацию, лишь усмехнулся и заявил, что как раз теперь найти его и не составит никакого труда, потому что все эти доморощенные заклятья он чует за милю. Вид у него в тот момент был крайне самодовольный. Но, попав в комнаты фрейлины, он оглядел окружающие предметы с недоумением и даже растерянностью.       – Это кошмар, Софи, – признался он. – Да здесь половина вещей не в своем виде.       Он взял со столика вышитую салфетку и пропустил ее между пальцами. Раздался тихий треск, в воздух поднялось густое облачко пыли, и в руках чародея оказалась старая беличья шкурка с дырками вместо глаз и когтями на концах лапок. От неожиданности Хаул дернулся всем телом, выронил ее и отскочил в сторону.       – Ч-черт, – сказал он, судорожно выдыхая.       Софи подняла потертый мех и, как могла, попыталась пристроить бывшую салфетку обратно.       На одной из цветастых дальнийских кушеток лежал роскошный том, переплетенный в розовый атлас, с золотым шнурком-закладкой. Хаул поднял его уже осторожнее и, держа почти на вытянутой руке подальше от себя, провел пальцем по диагонали от одного угла до другого. Бумага зашелестела, дохнула затхлым и сплющилась до состояния старого засаленного альбома с картонной обложкой, сплошь испещренной жирными пятнами и следами от кружки. На нем явно время от времени кто-то пил чай с кремовыми пирожными.       Хаул брезгливо отбросил эту гадость и с досадой огляделся, не желая больше ни к чему прикасаться.       – Черт! – повторил он в сердцах.       Софи подняла блокнот и вернула обратно на кушетку.       – Софи, что ты делаешь?       – На место кладу, – проворчала Софи недовольно. – Вечно от тебя один бардак.       Чародей на мгновение замер, а затем губы его медленно растянулись в улыбке.       – Софи, – сказал он весело, – я знаю, что нам с тобой надо делать!       Софи насторожилась. Годы брака научили ее, что за подобными фразами могли последовать как вполне дельные предложения, так и слова вроде «раздевайся», «где мой носок?» или «а давайте залезем на крышу и будем есть мороженое».       – Ты должна устроить здесь полный бардак.       – Что? – не поняла Софи.       – Бардак, Софи, беспорядок. Переверни все вверх дном, разбросай, опрокинь.       – Что? – как попугай, повторила Софи. Ей показалось, что даже голос у нее прозвучал как-то по-птичьи. На этот раз Хаул ее действительно удивил.       – Смотри, ты все крушишь, как будто здесь что-то искали, а я быстренько пускаю слух, что за чепчиком явились похитители. Мы прячемся в шкаф, – Хаул поискал взглядом что-то подобное, но по дальнийскому обычаю шкафов в покоях не водилось. Он подошел к одному из гобеленов на стене, приподнял его и обнаружил ряды халатов и накидок. – Ага, прячемся вот сюда и наблюдаем. Старушенция прибегает и берет в руки чепец, чтобы убедиться, что он на месте. Или даже достает его из какого-нибудь тайника, который мы сами до вечера будем искать. Вуаля! Пропажа найдена. В общем, с тебя бардак.       У Софи этот план сразу вызвал серьезные сомнения.       – Не уверена, что я смогу, – честно призналась она.       – Вот! – Хаул наставительно поднял палец. – Именно поэтому тебе и нужно это сделать. Что-то вроде тренировки. Давай, приступай. Как разгромишь тут все, лезь сюда, – он указал на нишу, – и жди меня.       Он быстро чмокнул ее в кончик носа и смылся, не став слушать никаких возражений.       Софи все это не нравилось. Идея намеренно создавать беспорядок казалась ей совершенно безумной. Это переворачивало все ее представления об устройстве мира. Она наоборот предпочла бы еще немного здесь прибраться и даже вытереть пыль, но тогда Хаул по возвращении мог выкинуть все, что угодно, и Софи решила не рисковать. Она глубоко вздохнула, сосчитала до десяти, взяла несколько книг и аккуратно положила их на пол, а затем стала методично укладывать на бок всякие красивые безделушки на маленьких столиках.       Среди них был даже один сеттерхантский кобольд, и Софи обрадовалась возможности наконец его потрогать. Вернее, ее. Она тщательно вытерла ладони о юбку и взяла фигурку женщины с маленьким ребенком, поражаясь невероятной реалистичности работы. Одежда на человечках была настоящая – из ткани и кожи. В ушах молодой матери висели крохотные золотые сережки. Но самое невероятное – выточенные из камня тела казались даже более живыми и гибкими – поразительное мастерство.       Вдоволь повосхищавшись, Софи поставила фигурку на место и продолжила свое непривычное занятие. Как ни странно, с каждой минутой это давалось ей все легче и легче. Более того, она все больше чувствовала внутри себя какую-то необъяснимую свободу, хоть решила Хаулу в этом и не признаваться. В конце концов она до того разошлась, что даже подвинула книги на полу так, чтобы они лежали немного хаотично, а не ровным рядком, как в начале.       Смяв напоследок покрывало на софе и разбросав подушки, Софи отряхнула руки и залюбовалась полученным результатом. Вот так! Пусть знает, что я тоже могу устраивать бардак! Отличный бардак! Она залезла в одежную нишу за гобеленом и принялась ждать, а вернее – трястись от страха.       Софи думала, что наведение беспорядка будет самой неприятной частью их приключений, но беспомощное ожидание оказалось в тысячу раз хуже. В голову ей стали лезть ужасные мысли: а что если Хаул не успеет вернуться, и сестра вдовствующей графини придет раньше; а если сюда ворвется стража и схватит ее; а если, а если…       Когда скрипнула входная дверь, Софи уже так себя накрутила, что чуть не упала в обморок. Но через мгновенье край гобелена приподнялся, и под него скользнул красивый рыжий кот. Хаул... Софи чуть не вскрикнула от радости, а кошак поднырнул под ее юбку, потерся о ноги в тонких шелковых чулках и вынырнул обратно, напоследок проведя кончиком хвоста по нежному месту под коленом.       Что-то зашуршало, в спину дохнуло жаром – Хаул обратился, и Софи почувствовала, как он выпрямляется у нее за спиной, втискиваясь в узкое пространство между ней и задней стенкой ниши.       Напряжение в груди отпустило. После только что пережитых бесконечных минут страха, после всей этой паники и ужаса ее накрыла такая умопомрачительная волна облегчения, что она расслабилась и тяжело привалилась к Хаулу, откинувшись ему на грудь.       Хаул придержал ее, обхватив рукой чуть выше талии.       – Софи, – проворковал он, зарывшись носом в ее волосы, – да ты никак соскучилась?       – Очень, – выдохнула Софи и еще немного расслабилась. – Хаул, – некоторые опасения у нее все же оставались, – а если она приведет стражников, что мы будем делать?       – Не приведет, – самоуверенно отозвался Хаул.       – Почему?       – Чепец ей не принадлежит, она прячет у себя краденую вещь, так что вмешивать силы правопорядка точно не станет.       – О, боги, да кого интересует какой-то несчастный чепчик? Это мы сюда вломились...       – Не несчастный чепчик, а магический артефакт! – перебил Хаул. – Кражу таких вещей никогда не оставляют без внимания, иначе все колдуны поднимут жуткий вой. А с колдунами никто ссориться не хочет. Твоя Джейн – добрая душа, она могла не к нам обратиться, а просто-напросто вызвать стражу, и тогда обеим старушенциям досталось бы.       – Правда?       – Не сомневайся, – как-то совсем по-кошачьи промурлыкал Хаул. – Она придет одна.       Он заставил Софи наклонить голову и поцеловал в шею сзади. А потом еще раз и еще.       – Хаул?       – Да.       – Ты что делаешь?       – Скрашиваю ожидание. У тебя замечательное правое ухо, Софи, – Хаул куснул ее за ухо.       Софи хихикнула.       – Только правое? А левое нет?       – Еще не знаю, сейчас погляжу.       Края гобелена плотно к стенам не прилегали, но все, что не попадало в узкие полоски света из щелей, хорошенько разглядеть никому не удалось бы.       – И что ты там видишь в темноте?       – Я? – удивился Хаул. – Все прекрасно вижу.       Голос его как-то странно провибрировал, и даже когда он замолчал, Софи продолжала спиной чувствовать легкую дрожь в его груди. Как у кота... Она вдруг поняла, что происходит, и ее бросило в жар.       После обращения Хаул всегда был немного другим: хищным и жарким, плавным и напряженным одновременно, голодным и нетерпеливым. Все это наводило Софи на некоторые мысли, но воспользоваться вот таким мужем в полной мере ей пока не удавалось – обращался он, как правило, приходя к обеду, а в это время у них не было никакой возможности уединиться. И вот сейчас такая возможность представилась. Более того, Хаул сам выказывал вполне определенный настрой.       Тело Софи тут же с готовностью отреагировало на эту идею. Она попыталась повернуться, чтобы обнять его, но он ей этого почему-то не позволил. Рука, заботливо придерживавшая ее под грудью, вдруг напряглась стальным обручем, а зубы сжали краешек ее уха, причем довольно сильно.       У Софи перехватило дыхание. Когда-то давно она тоже была кошкой и помнила, как легко инстинкты могут взять верх над разумом, как в игре челюсти сами сжимаются с убийственной силой. А Хаул сегодня слишком долго был в кошачьей шкуре. И хоть сейчас он стоял на двух ногах, говорил по-человечески и пах ландышами, Софи понимала, что в эту минуту где-то глубоко внутри он был скорее котом, чем человеком, и она оказалась полностью в его руках или, вернее сказать, в лапах.       От страха она замерла, застыла, как маленький зверек, и Хаул тут же ее отпустил. Зубы чуть потянули за ухо и разжались, а рука скользнула вниз и в сторону, давая свободу. Софи рванулась прочь, но была поймана в ту же секунду.       Внутри у нее все оборвалось, будто она полетела вниз на качелях.       – Ты куда собралась, Софи? – спросил Хаул, с силой прижимая ее к себе. – Теперь тебе не сбежать.       Давно Софи не испытывала такой жгучей смеси эмоций. Сердце ее колотилось, как сумасшедшее, кровь бешено мчалась по венам, но ощущение опасности странным образом лишь усиливало возбуждение.       – Хаул, пожалуйста, – взмолилась она, сама не понимая, чего просит – чтобы он остановился или, наоборот, действовал быстрее.       – Держись вот здесь, – Хаул положил ее руки на прочную перекладину, к которой крепился гобелен, и Софи вцепилась в нее с отчаянной силой.       В животе у нее все сладко скручивалось, колени подгибались, тело то вздрагивало, то испуганно замирало от каждого движения Хаула за ее спиной. Она разрывалась между желанием и страхом, когда неожиданно подумала: «Ха! Да что он может сделать такого, чего мы с ним не делали раньше?!» Но не успела она насладиться этой успокаивающей мыслью, как на смену ей пришла другая: «А что может сделать кот? Игривое шестифутовое животное с фантазией Хаула и всей его магией в своем распоряжении?»       – Ой.       Софи услышала жалобный мышиный писк и только потом поняла, что издала его она сама. Хаулу эта ее реакция откровенно понравилась.       – Тише, Софи, – шепнул он, энергичными движениями поднимая ее юбки. – Ты ведь не хочешь, чтобы нас обнаружили?       Софи не хотела, да она и забыла, где находится. Она стояла, почти касаясь лицом плотной жесткой ткани и сожалела только, что нет возможности на что-то опереться или прислониться к чему-то, когда дверь в комнату резко распахнулась.       Они с Хаулом почти перестали дышать. В щель было видно, что на пороге возникла сухонькая и острая, как шило, пожилая дама в узорчатом атласном тюрбане. Она оглядела свои разгромленные покои, недовольно дернула длинным носом, словно принюхиваясь, и также резко захлопнула дверь. Из коридора послышались ее удаляющиеся шаги.       Софи выдохнула. В голове прояснилось, и она ужаснулась охватившему ее безумию.       – Смываемся.       Ее юбки с тихим шелестом упали вниз, а Хаул уже привычным жестом схватил ее за руку, и они выскочили из ниши и из комнаты, метнулись за ближайший поворот и только там остановились. Софи была страшно зла.       – Ну и как? – процедила она. – Узнал, где чепчик?       – Не вышло, – легко согласился Хаул. – Придумаем что-нибудь еще.       – Придумаем? Так у тебя что же, нет плана?       Софи чувствовала себя жестоко обманутой, а невозмутимый вид Хаула только больше злил ее.       – Конечно, есть! – обиделся чародей. – Действовать по ситуации – вот мой план! Пойдем.       Он потянулся к Софи, но она отшатнулась, повернулась к нему спиной и быстро зашагала по коридору.       – Софи, постой, – окликнул ее Хаул, но Софи останавливаться не пожелала.       Он пошел следом, благоразумно держась на некотором расстоянии от ее локтей.       – Да найдем мы этот чепчик, не злись, – предпринял он еще одну попытку примирения.       Софи не отреагировала.       – Ты чего… – Хаул вдруг остановился, пораженный. – Ты что, испугалась, что ли?       – Болван!       – Ведь это была игра…       – В следующий раз выбирай для своих игр более подходящее время и место, – строго сказала Софи. – Я так давно хотела… и обрадовалась, как дура… а ты…       Лицо Хаула просветлело.       – Подожди, Софи, – начал он вкрадчиво, – я не понял, чего именно ты хотела?       – Ничего, – проворчала Софи и зашагала дальше, но Хаул поймал ее за руку. Глаза его опасно сверкнули.       – Возвращаемся.       – С ума сошел? – Софи попыталась сопротивляться, но силы были слишком неравными.       – Наоборот. Поступаю разумно и дальновидно. Иначе ты меня еще неделю пилить будешь. А пилишь ты, Софи, как циркулярная пила.       – Какая?       – Циркулярная, – Хаул приподнял первый попавшийся гобелен, но за ним оказалась стена. – Сейчас найдем, – Он хищно оскалился, подтянул Софи к себе и быстро поцеловал. – Закончим начатое.       Софи скакала за ним чуть ли не вприпрыжку. Она уже склонялась к мысли, что ей все-таки нравятся эти приключения, когда впереди раздались голоса. Хаул остановился и прижал палец к губам.       – Она ведьма! – говорил кто-то с напором. – Вы бы видели ее лицо... такая красота! А волосы, они такие, такие... – человек замялся. Если у него в голове и возникли какие-то художественные образы, способные достойно передать красоту волос незнакомки, то его возможность облекать их в слова явно оставляла желать лучшего. – Рыжеватые, – выговорил он наконец.       Хаул закатил глаза.       – Что, дама осталась равнодушной к вашим чарам, милейший господин Штерн? – ответил второй невидимый собеседник, не скрывая иронии.       Услышав его голос, Хаул застыл.       – Вот черт, – прошипел он и, не потрудившись ничего объяснить, обернулся котом.       Софи осталась стоять в растерянности, и вскоре навстречу им вышел небезызвестный капитан стражи, оказавшийся милейшим господином Штерном, в сопровождении невероятно высокого и тощего, как жердь, мужчины, удивительно смахивающего на богомола.       "Вот черт!" – подумала про себя Софи.       – Это она! – завопил ее незадачливый ухажер, показывая на нее пальцем.       – Я? – удивилась Софи.       Дальнийский маг внимательно осмотрел ее.       – Лицо настоящее, – заключил он. – И волосы тоже. Вот только... – он бросил еще один взгляд на ее платье.       – Вот только что? – обрадовался господин Штерн.       – Да так, ничего, – Богомол поморщился. – И кто же вы, сударыня? – учтиво спросил он Софи.       Софи растерялась лишь на мгновение. Платье с передником вряд ли походило на наряды придворных дам, а значит, назваться следовало кем-то из обслуги. Мысленно пометавшись между уборкой и готовкой, она выбрала последнее, решив, что в случае, если маг захочет ее проверить, она уж как-нибудь не ударит в грязь лицом. Недаром же Хаул говорил, что у нее получается просто божественный омлет.       – Я младшая кухарка, – ответила она с достоинством.       – Ах, вот оно что... – пробормотал маг. – А почему ваше платье кухарки выглядит как наряд горничной?       Сердце у Софи оборвалось. Она на секунду закрыла глаза и успела представить, как стражники хватают их с Хаулом за шкирки и бросают в подземелье, полное огромных сороконожек и мокриц. Но в реальности ничего подобного не произошло, а маг в ожидании ответа смотрел на нее вполне доброжелательно.       "О, боги, он не видит, каким мое платье было прежде!" – догадалась Софи. – "Чувствует только, что оно изменено, и все". Угроза разоблачения начала бледнеть. Надо было лишь соврать что-нибудь правдоподобное. Смущение изображать ей почти не пришлось – от страха и волнения лицо у нее горело, поэтому Софи скромно потупила очи и сказала:       – На свидание шла.       Похоже, этот ответ показался обоим мужчинам вполне логичным. По крайне мере на физиономиях у них нарисовалось не сомнение, а скорее сожаление, что на свидание она шла не к ним.       – Ну и что? – не сдавался господин Штерн. – Может, она все равно ведьма, а?       Богомол сделал вид, будто ничего не услышал.       – Думаю, вам стоит вернуться на кухню, – сказал он мягко.       Стражник тут же оживился.       – Я ее отведу! – выпалил он, шагнув к Софи.       Рука его поднялась, чтобы схватить ее за локоть, и в этот момент Хаул не выдержал. Во время всего разговора он сидел столбиком, вжавшись в угол между стеной и пилястром. Неподвижно, беззвучно и даже прикрыв хвостом белые носочки на передних лапах. Но когда к Софи потянулась волосатая ручища, он издал такой возмущенный мявк, что и стражник, и маг от неожиданности чуть не подпрыгнули.       – Тьфу ты, – рука отдернулась.       – Какой роскошный кот! – восхитился Богомол, подходя к Хаулу.       – Мяу, – сказал тот с самым скромным видом.       Маг присел на корточки и сунул одну руку в карман, а второй привычным умелым движением почесал Хаула за ушком. Чародей в ответ громко заурчал и выгнул спинку.       – Великолепно, коллега! – одобрил его действия Богомол, а потом вытащил из кармана тонкий кожаный ошейник с поводком и в одно мгновенье застегнул его на кошачьей шее.