***
Остаток вечера в Ходячем замке прошел необычно тихо. Кальцифер попросил, чтобы ему сложили небольшой холм из поленьев. Есть он их не стал, а залез в самый низ и сидел так неподвижно, что из глубины едва просачивались голубоватые отсветы. – Спасибо тебе, дружище… что позволил, – тихо сказал ему Хаул, и демон только заскулил в ответ: – Такая страшная смерть, такая страшная… прямо у меня на глазах… всего водой… Майкл ушел. После того, как за Мартой закрылась дверь, он несколько минут молча стоял перед ней, а потом, ничего не сказав, тоже вышел. По виду его неясно было, вернется ли он домой завтра или через неделю. И вернется ли вообще. Спросить его Софи не осмелилась. Когда Хаул с книжкой в руках отправился укладывать Моргана, Софи и помыслить не могла о сне. Она приготовилась и даже надела пижаму, но в постель не ложилась. После долгих метаний ее вдруг озарило, что единственный выход – попросить помощи у Хаула. И пусть он сколько угодно воздевает руки и изображает тревогу о судьбе мироздания, лишь бы исправил все поскорее. В конце концов, муж женщине на то и нужен, чтобы разбираться с проблемами, которые она иногда, не так уж и часто, случайно, совершенно не нарочно… ну, в общем, создает. Чтение затянулось, и Софи в ожидании протоптала дорожку в ковре от окна к двери. Она выглядывала то в коридор, то в темноту на улице. После ссоры с Меган Хаул страшно скучал, и когда семья его сестры переехала в новый дом, с ног сбился, перекраивая свое колдовство. Теперь окно их спальни выходило на школу его племянницы Мари, и когда там заканчивались занятия, он мчался посмотреть, как из здания выходит девочка со светлыми волосами, стянутыми резинкой в хвост, и красной школьной сумкой с дракончиками. Но сейчас в Уэльсе тоже была ночь, два ряда фонарей освещали гладкую черную дорогу с белыми полосками. Наконец, из комнаты Моргана на мягких лапках выбежала книжка со скелетом на обложке, а за ней неслышно выскользнул Хаул. – Чего не спишь? – шепотом спросил он. – Тебя жду, – Софи вздохнула. – Хаул, я тут кое-что сделала… – О, это что-то новенькое, – он зашел в спальню и плотно закрыл дверь. – Ну, давай, рассказывай. – Хаул, – начала Софи по привычке требовательным тоном. – Ты можешь снять с человека приворотные чары? – Эээ… с которого? – С Марты, – она снова вздохнула. Признавать свои ошибки оказалось очень неприятным. Хаул искренне удивился. – Когда это ты успела? – он скинул домашние туфли и уселся на кровать, скрестив ноги, а Софи продолжала вышагивать по комнате. – Когда мы вернулись, на ней еще ничего не было, я бы заметил. С чего ты вообще взяла, что приворожила ее? – Я сделала шляпку, – призналась Софи и честно рассказала ему обо всем. В конце концов, Хаул разумный человек и должен понять, что если девушка, да еще и младшая сестра, выходит замуж не по большой-большой любви, а по каким-то иным дурацким соображениям, то это просто позор для семьи. Хаул слушал ее, не перебивая, опершись локтями о колени и чуть склонив голову. А когда она замолчала, только откинул со лба светлые волосы и глянул на нее этим своим взглядом, от которого Софи всегда забывала, как дышать. – А ты, Софи, – спросил он вкрадчиво, – не посрамила честь семьи? Софи почувствовала раздражение. Она тут ему рассказывает, какое произошло несчастье, а он вместо того, чтобы сразу с головой погрузиться в проблему, отвлекается на всякую ерунду. «Неужели не ясно, почему я за него вышла?!» – возмутилась про себя Софи, и чтобы выразить ему всю глубину своих чувств, хорошенько стукнула его кулаком по колену. Хаул заметно расслабился. А Софи его реакция разозлила еще больше. Она-то думала, что он спросил так, скорее чтобы поддразнить ее, а, оказывается, он действительно засомневался, болван. Она замахнулась снова, но на этот раз Хаул поймал ее руку обеими ладонями. – Ладно, ладно, я понял, – рассмеялся он. – Никаких сомнений. – Что нам теперь делать? – Софи тоже забралась на кровать. Хаул посерьезнел. – Боюсь, ничего. Приворота на ней нет, это точно. А, значит, если у нее возникли какие-то чувства, то они – ее, настоящие, и их нельзя отобрать. – Еще чего! – Софи не собиралась сдаваться. – Как они могут быть настоящими? Они ведь не сами по себе родились, а после того, как я хорошенько поколдовала. Я хотела приворожить ее к Майклу, но что-то сбилось, и она влюбилась в этого типа, который случайно подвернулся, когда она пришла к нам в шляпке. – А ты говорила, что она должна влюбиться именно в Майкла? Софи попыталась вспомнить. Она говорила, что Марта должна выйти замуж по большой любви, что у нее должны быть сильные чувства к жениху и все такое. Она тогда столько всего наговорила, но только сейчас вдруг поняла, что имени Майкла ни разу не произнесла. – Ой... – Вот-вот. – Проклятье! Мне казалось, это само собой разумеется. – Скорее всего, произошло вот что: ты заказала для нее самые-самые бурные чувства, и шляпка привела к ней того, к кому она может их испытывать. Причем не поленилась, а притащила черт знает откуда. Ты, Софи, поосторожнее со своими шляпками – мироздание, оно, знаешь ли, хрупкое. Софи даже не попыталась ткнуть его локтем в бок в ответ на ужасно неприятное замечание о мироздании. Она так расстроилась, что не в силах была пошевелиться. – О, боги, что же я наделала, – она сникла, ссутулилась и даже не прочь была всплакнуть. – Заставила ее отменить свадьбу и влюбиться вообще неизвестно в кого... – И ты опять ошибаешься, – возразил Хаул. – Магия твоих шляпок ни к чему не принуждает. – Ага, как же. Как-то Софи рассказывала Хаулу о своем нечаянном колдовстве в шляпной мастерской, и оказалось, что он ничего не забыл. – Взять эту курицу... – Хаул! – Хорошо, миссис Смит. В общем, взять эту курицу, миссис Смит: она всегда мечтала выйти замуж за богача. – Ерунда! – выпалила Софи. – Она вышла за нашего отца, а он богачом не был. – Задумайся, Софи. Она работала продавщицей в лавке, а он был владельцем и этой лавки, и мастерской. Конечно, он казался ей богачом – это вопрос восприятия. К тому же, не прошло и пары месяцев с его смерти, как она выскочила за этого своего банкира. Ни о чем не говорит? По правде сказать, Софи задумывалась об этом и раньше. Ей совершенно не хотелось, чтобы Фанни оставалась одинокой до конца своих дней, но то, что не прошло и нескольких недель, как она нашла себе нового мужа, ее обижало. Отец заслуживал того, чтобы о нем погоревали хоть чуточку дольше. – Что касается Джейн, – меж тем говорил Хаул. – Вы все над ней посмеивались. Вкуса у нее, может, и нет, но она не глупа и не слепа. Наверняка, она замечала ваши насмешки и только и мечтала поймать настоящего графа и утереть вам всем нос. Эта идея для Софи была новой, но ее легко было проверить, спросив у самой Джейн, графини Катерракской. В последнее время они так подружились, что их отношения вполне допускали такие личные вопросы. Но следующая реплика Хаула прервала ее размышления. – Что-то ты совсем приуныла, Софи, – улыбнулся он. – Благо, я знаю, что нам с тобой делать. Софи чуть не подскочила от радости. Впервые за весь вечер в душе у нее расцвела надежда. – Правда? – воскликнула она. – Конечно. У меня тут как раз возникла парочка отличных идей. Раздевайся. Этими опрометчивыми словами чародей все-таки заработал хороший такой тычок локтем в бок. – Я же с тобой серьезно разговариваю. – Я тоже. Хотя бы халат сними, – он подергал ее за краешек подола. – А то, что мы как неродные. Софи сняла халат, и Хаул поморщился, увидев под ним пижаму, которую он терпеть не мог, – с крокодильчиками. Это вернуло его к теме разговора. – Так вот, Софи, твои шляпки не заставляют людей ничего делать, – заключил он. – Наоборот, они дают им шанс воплотить свою мечту. К тому же, как думаешь, почему из всего множества чепчиков в лавке они выбрали именно те конкретные? Уж точно не потому, что они шли им больше всех. Особенно в случае с Джейн. – Но Марта ведь не выбирала? – Софи отчетливо вспомнила, как вручила сестре свое творение со строгим приказом: «А ну надевай!» – Она выбирала – носить ее или нет. Если следовать логике Хаула, то по всему выходило, что Марта только и мечтала бросить Майкла и без памяти влюбиться в кого-нибудь совершенно неподходящего. И звучало это вполне правдоподобно. Кто же о таком не мечтает! Сойти с ума, воспылать стра... ну, то есть любовью и, может быть, даже сбежать и тайно пожениться, невзирая на протесты всех родственников. Нормальные мечты. Не то, что разумный выбор и скучная многолетняя помолвка без всяких приключений. Фу! Вот только... – А как же Майкл? – Софи придавило вновь нахлынувшее чувство вины. – Посмотри на это с другой стороны. Мы все знаем, что Марта хочет огромную семью – десять детей, с ума сойти. А кто-нибудь интересовался, какой свою будущую семью видел Майкл, о чем он мечтал? Сколько детей хотел он? Выйди на улицу и спроси парней его возраста, хотят ли они немедленно жениться и завести такую ораву. Да они поднимут тебя на смех. Майкл любит и поэтому готов быть счастливым ее счастьем и воплощать ее мечты, а не свои. Но, может, он достоин девушки, которую будут интересовать и его мечты тоже, а не только ее собственные. Софи стало обидно, потому что слова Хаула звучали так, словно это Марта была для Майкла не подходящей невестой, и он не слишком-то много и потерял. Кому понравится, когда такое говорят о его сестре! Пока Софи придумывала достойный ответ на эти оскорбления, Хаул с недовольством разглядывал ее наряд. – Ну что, будем избавляться от крокодилов? – спросил он уже настойчивее. Как-то Софи купила на рынке отрез фланели с крокодильчиками, чтобы сшить Моргану пижамку. Но кусок оказался маловат, и она решила его увеличить, даром, что ходячий замок битком набит волшебниками. Но Хаулу ткань не понравилась, и он отказался помогать, поэтому за дело взялись они с Майклом. Это оказалось сложной задачей – надо было, чтобы площадь ткани увеличилась, а размер ниток остался тем же, но после долгих экспериментов им это удалось. Правда, крокодилы при этом тоже выросли, у них появились зубы, которых раньше не было, а в глазах поблескивал кровожадный огонек. Ну, и с размерами они перестарались: в общем, теперь Морган спал в чудесной фланелевой пижамке с крокодильчиками, Софи спала в чудесной фланелевой пижамке с крокодильчиками, а Хаул категорически отказывался надевать свою чудесную фланелевую пижамку с крокодильчиками. Автоматически, все еще погруженная в себя, Софи стала расстегивать пуговицы, а Хаул снял рубашку, и в этот момент руки ее замерли, а проблемы Марты и Майкла разом вылетели у нее из головы, – живот Хаула прочерчивала длинная глубокая ссадина. Она проходила чуть наискосок от левого бока до нижнего ребра справа. – О, боги! Почему ты не сказал? – закричала Софи. А ведь когда Хаул за ужином рассказывал о сегодняшних приключениях, она сразу догадалась, что он чего-то не договаривает. Очень уж у него все просто получалось: пришли, залили демона водой, забрали всех и ушли. Но когда она попыталась высказать свои сомнения, Хаул только отмахнулся: «Говорю же, водичкой плеснули», – бросил он. Майкла не было, а спрашивать Кальцифера, как конкретно они убили другого огненного демона, Софи ни за что не стала бы. Так что ее муженек мог врать все, что угодно, не боясь скорого разоблачения. И вот на тебе – рана. У Софи все похолодело внутри. Конечно же, он дрался там с этими злодеями. Воображение ее живо нарисовало, как пастух своим ужасным крюком пытался раскроить ее мужа надвое. – Что случилось? – спросила она, наклонившись и рассматривая царапину. – Да так, ветка хлестнула. Опять ложь! Ни одна ветка не осмелится так непочтительно поцарапать великого чародея. – Спрашиваю тебя в последний раз, – прорычала Софи. – Что там произошло? И если ты сейчас же не скажешь мне правду, клянусь, я тебя придушу! Хаул открыл было рот, чтобы озвучить еще один вариант событий, выдуманный секунду назад, но от очередного вранья и последующего умерщвления руками любящей жены его спас звук шагов в коридоре. «Шлеп, шлеп, шлеп» – кто-то топал к ним маленькими босыми ножками. – А нечего было так вопить, – успел шепнуть Софи Хаул, прежде чем дверь приоткрылась, и в нее просунулась физиономия Моргана. – Я хочу спать с вами, – требовательно сказал ребенок. – Хорошо, – в прострации ответила Софи. Она не могла оторвать взгляд от длинной красной полосы, а Хаул только поморщился. Морган издал торжествующий клич – сегодня был не день, а просто праздник какой-то. Он залез на кровать и начал прыгать на ней, как обезьянка, а Софи сбегала за ящичком со всякими мазями, да бинтами-ватками. – Ложись, – скомандовала она Хаулу. Чародей послушно лег, не забыв красиво разложить волосы на подушке, и с опаской поглядывал на батарею баночек со снадобьями, которые Софи выстраивала рядом. Выбрав одну и с одобрением понюхав ее содержимое, она уселась на край постели. – Не шевелись, – приказала она и стала осторожно кончиками пальцев наносить какое-то жирное на ощупь и сильно пахнущее средство. – Не больно? – Слегка жжется. Морган прекратил прыгать, устроился рядом и внимательно наблюдал. – Надо подуть и поцеловать, – сказал он. – Как ты мне всегда делаешь. Сразу не больно становится. Софи подула. – И поцелова-а-ать, – жалобно простонал Хаул. – Обойдешься. – Мама! – ребенок возмутился. – Ведь тогда не заживет. – Вот-вот. Софи ничего не осталось, как звонко чмокнуть плоский бледно-золотистый живот. – Всё, теперь тебе не больно, – сообщил Морган отцу. – Ох, не знаю, – Хаул пошевелился. – Еще у меня, похоже, огромный синяк на боку. Я весь изранен. Он перевернулся на бок, Софи, взяв баночку с другой мазью, опустилась рядом и внимательно осмотрела его тело. На нижнем левом ребре чародея обнаружилось голубоватое пятнышко размером с монетку. – Этот? – она безжалостно надавила на него пальцем. – Да, да! Боль страшная. И еще где-то чуть выше. Моргану стало скучно, и он снова принялся скакать. А Хаул лежал на содрогающейся кровати и блаженно слушал, как Софи хлопочет вокруг него, говорит что-то нежное, ругает за неосторожность и чем-то смазывает синяки.***
Ночью он внезапно проснулся – Ха-а-а-аул, – звала его Софи замогильным голосом. Он разлепил глаза, увидел перед собой крокодилью пасть и зажмурился. – Ха-а-а-у-у-ул! – Софи потрясла его за плечо. Она стояла с его стороны кровати, склонившись над ним. – Я поняла, как все исправить. И как мне это раньше в голову не пришло, – она радостно улыбнулась, почти как крокодил на ее пижаме, и сердце у Хаула тревожно екнуло. – Я сделаю для Марты вторую шляпку! Он чуть не подскочил, но, к счастью, вовремя удержался, – Морган спал, как обычно, положив ножки поперек его живота. – Только не это, – вырвалось у него. – Я могущественная ведьма! – заявило его любимое рыжее чудовище. – И то, что натворила одна моя шляпка, – другая исправит. От ужаса Хаул потерял дар речи. Он хотел сказать, что они еще и с первой-то не разобрались, но в горле так пересохло, что не удалось произнести ни слова. А Софи приняла его молчание за одобрение или, как минимум, отсутствие возражений. – Отличная идея, правда? – она поцеловала его в губы, а потом переложила Моргана параллельно и забралась в кровать. Причем вместо того чтобы обойти и лечь со своей стороны, она перелезла через него, упершись коленом точнехонько в свежий синяк на бедре. Пред глазами у Хаула прошествовали крокодилы, тяжелая гладкая коса змеей проползла по лицу. – Софи, – взмолился он. – Только не шляпка! Но она и слушать не стала. – Всё, спи, – отрезала она. – Сколько можно болтать. А потом засунула одну рук под подушку, улеглась на бок в своей любимой позе, подтянув к себе колено, и через мгновенье задышала ровно и глубоко. Хаул каждый раз удивлялся, как ей удается так быстро засыпать. У него же сна не было ни в одном глазу, он лежал, таращась в потолок, и чувствовал, как в груди колотится сердце. Новая шляпка… о, боги! Морган все поворачивался и поворачивался, пока опять не сложил лапки ему на живот. Бороться с этим было бесполезно. Как бы малыш ни засыпал рядом с родителями, во сне он всегда укладывался поперек кровати, головой к матери, а ножки его оказывались там же, где и сейчас. В одну из ночей они с Софи даже провели эксперимент: поменялись местами и стали ждать, что будет. Морган, не просыпаясь, развернулся на сто восемьдесят градусов и через пару минут великий чародей снова превратился в теплую подушечку для ног. Не ребенок, а компас какой-то. Хаул усмехнулся при этом воспоминании. Ему вообще хотелось смеяться, правда, слегка истерически. В юности ему казалось, что брак – это что-то смертельно скучное – однообразное течение дней, наполненных рутинными делами и массой неприятных обязанностей. То, что называется ужасным словом «серые будни». Он не выносил серое и поэтому как-то не спешил в него окунаться. Но жизнь с Софи и правда оказалась головокружительной. Вот взять хотя бы последний случай… «Что она творит?! – думал Хаул с восторгом и ужасом одновременно. – Кого притащила!». У него волосы дыбом встали, кода он сообразил, что к чему, а она спокойненько кормила гостя куриным супом на кухне. Сказать кому – не поверят. Хотя лучше никому не говорить, конечно. Как придворный маг, он был бы обязан доложить обо всем королю. Так что, может, и хорошо, что он… уволен. Это слово прозвучало как гонг у Хаула в голове. Иногда он забывал о произошедшем, но когда вспоминал, внутри каждый раз все сжималось холодными спазмами. Уволен, не нужен, выброшен. Черт! Если бы не Софи, он бы, наверное, расклеился. Софи, Морган… его семья. Правда, в последнее время ему все чаще хотелось, чтобы она стала хоть немного побольше. Вот у Бена с Летти будет второй ребенок. Причем, судя по Леттиной форме, уже скоро. Когда он в последний раз ее видел, на ней было светло-зеленое платье, и выглядела она в точности как кочан капусты на ножках, о чем он ей тут же и сообщил. Они весело посмеялись. И только этот зануда Салливан начал раздуваться и требовать, чтобы он немедленно прекратил оскорблять его жену. Так что они с Летти посмеялись и над ним тоже. Но смех смехом… Хаул повернул голову и посмотрел на Софи. Она спала и выглядела такой же невинной, как Морган. И ведь ни за что не догадаешься, что стоит ей взять в руки иглу, как всему миру начинает грозить гибель. Хаул подавил нервный смешок и вдруг тоже понял как все исправить. Как отвлечь Софи от крушения основ мироздания и тем самым спасти остатки человечества. Осторожно, стараясь не разбудить Моргана, Хаул выбрался из постели. Его душил смех, но для осуществления плана требовалась полная серьезность, а повеселиться можно будет и потом. Подойдя к кровати со стороны жены, Хаул наклонился над ней и позвал: – Софи-и-и-и. Он попытался изобразить зловещий вой, который издают привидения или какие-нибудь оборотни, но чуть не рассмеялся в голос. Ему пришлось сделать паузу, чтобы взять себя в руки. Софи слегка заворочалась. – Софи-и-и-и, – повторил он чуть громче. Она проснулась и встревоженно приподнялась. Смеяться было еще рано, но улыбаться – можно, и рот Хаула непроизвольно растянулся до ушей. – Я понял, как все исправить! – сказал он, копируя ее интонации. Софи смотрела на него, ничего не соображая со сна. – И как мне это раньше в голову не приходило. Нам нужно срочно завести второго ребенка. Похоже, этого Софи никак не ожидала, она так резко села, что чуть не стукнулась лбом о его подбородок. – Что?! – удивилась она. – Срочно? А я… Не знала, как ты… – Отличная идея, правда? – Прямо сейчас? – пролепетала Софи – Ага. Хаул вернулся на свою сторону, лег и устроил Моргана на его обычное место. – Подожди, – зашептала Софи. – Как же... – Все, спи, сколько можно болтать, – сказал Хаул и стал усиленно притворяться спящим. – Проклятье, Хаул, – шипела Софи. – Я знаю, что ты не спишь. Она возилась в постели, что-то недовольно ворчала, но он лежал молча, неподвижно и только улыбался, почти не скрываясь – наслаждался игрой. Ему совсем не нужно было, чтобы она поверила, что он действительно спит, нет, ему нравилось дразнить ее, пока она не взорвется. Вот как сегодня вечером, когда она грозилась его придушить. Он тогда собирался соврать ей снова, только чтобы посмотреть, что она станет делать – набросится на него или нет. Было бы здорово, если бы набросилась. Вдруг он почувствовал, как она пинает его в лодыжку, и чуть не открыл глаза, чтобы посмотреть, как это ей удалось так извернуться, потому что между ними все еще был Морган. Наконец она затихла – замолчала и перестала копошиться. Хаул охватили предвкушение и страх – обычная смесь эмоций при общении с Софи. Предугадать, что она может выкинуть в следующий момент, было почти невозможно. Потом кровать прогнулась – Софи села и какое-то время тоже оставалась молчаливой и неподвижной. «Меня рассматривает, – подумал Хаул, чувствуя, как сердце вновь с силой застучало о ребра. – Не исключено, что выбирает, куда бы ударить». Выдержка уже почти начала ему изменять, когда Софи снова зашептала: – Хаул! – в голосе ее звучало страшное возмущение. – Ты же сказал, прямо сейчас!Конец первой части.