ID работы: 2762414

Пятая шляпка для Марты

Гет
R
В процессе
227
автор
Размер:
планируется Макси, написано 228 страниц, 29 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора / переводчика
Поделиться:
227 Нравится 566 Отзывы 78 В сборник Скачать

Глава 5, в которой Софи забывает, что не стоит открывать двери незнакомцам

Настройки текста
      У Софи день прошел не так весело. Утром она отнесла шляпку Марте. Потом занималась домашними делами, а ближе к вечеру произошло одно Событие.       Бывает очень трудно отличить самое настоящее важное Событие от множества ничего не значащих вещей. События любят прятаться за чем-то обыденным, их не так-то просто разглядеть в череде мелких досадных случайностей. И иногда совсем невозможно узнать Событие в обычным стуке в дверь. Даже если это три очень решительных удара, и даже если дверь эта магическая, и даже если метка на этой двери сама собой повернулась черной стороной вниз.       И еще События не ходят поодиночке. Они так хитро выстраиваются в цепочки, что стоит случиться лишь одному из них, как остальные становятся неизбежными и неотвратимыми. Крайне неприятное свойство, если подумать. Вот и это событие случилось не само по себе. Само по себе оно вообще не могло случиться – Софи была человеком осторожным и не стала бы открывать двери всяким незваным гостям из других миров. Она вспомнила бы, что в прошлый раз вот так же к ним зашел демон в облике мисс Ангориан, и вообще, порядочные люди не разгуливают из мира в мир через чужие двери. Но несколько лет назад произошла еще одна вещь, которая и сделала это наше Событие «неотвратимым и неизбежным», – Хаул рассорился со своей сестрой Меган.       Морган тогда только научился ходить или, вернее, бегать, и гордые родители отправились продемонстрировать родне, как ловко у него это получается. Семья Меган переехала в другой дом, так что они вышли из пустующего пока старого, погрузились в автомобиль и с ревом прикатили прямо к воротам небольшого особняка.       Софи так и не привыкла к безлошадным повозкам, но радовалась, что не придется ходить пешком, потому что на ногах у нее были штуковины совершенно для ходьбы не пригодные – женские туфли из мира Хаула. Безумного, безумного мира! Вместо нормального каблука сапожники приделывали к ним что-то наподобие карандаша – такое же тонкое и длинное. Изобретение темных богов, не иначе!       Вот на этих-то карандашах Софи и ковыляла несколько ярдов по дорожке к двери. Она беспокоилась, примут ли ее любимые крепкие ботинки после такого издевательства свой обычный вид, с трудом делала маленькие шажки в узкой юбке до колен и была зла, как дюжина гномов. А Хаул нес на руках Моргана, улыбался и жутко раздражал ее надписью «МОЯ ЖЕНА – РЫЖАЯ ВЕДЬМА» на футболке. Он знал, что Софи не выносит, когда он называет ее рыжей, и дразнил специально.       Оказавшись в новом незнакомом доме, ребенок пришел в страшное возбуждение. Ножки его задвигались еще в воздухе, пока отец наклонялся, чтобы поставить его на пол, а едва они коснулись досок, малыш понесся стрелой. Меган хотела его поймать, но он промчался мимо нее, оббегая гостиную по кругу. Тогда чародей, привычно вычислил траекторию движения этого болида, встал в стратегически важном месте и ловко схватил его, когда тот заходил на второй круг.       – На! – Он вручил сына сестре для всяческого потисканья.       Морган извивался, не замирая ни на мгновенье, так что она быстро обняла его, расцеловала в круглые щечки и отпустила на волю.       – Хауэлл, он твоя точная копия! – воскликнула она.       Так Софи узнала, что высокий, худой и весь светлый Хаул в детстве был маленьким, темноволосым толстячком.       Сделав еще кружок по гостиной, малыш рванул в коридор, заглядывая во все углы и открытые двери.       – Где пауки? – спрашивал он в полном недоумении. – Как вы живете без пауков? Я еще могу понять, если к этому вас вынудили некие обстоятельства непреодолимой силы, но если же это ваше концептуальное решение, то оно абсолютно несостоятельно, уверяю вас!       Но взрослые его не понимали, а только умилялись лопотанию на загадочном детском языке.       Хаул шел за ним, приглядывая, а Софи осталась с его сестрой в гостиной и узнала в этот вечер еще много нового.       Ноги у нее ныли от каблуков, она плюхнулась в кресло, намереваясь просидеть в нем до конца визита, и вежливо согласилась выпить чашечку кофе, когда Меган вежливо его предложила. Кофе Софи не любила, но между ней и золовкой всегда существовала какая-то еле уловимая напряженность, которую она все никак не могла преодолеть, и поэтому старалась не говорить ей «нет» без крайней нужды.       – Хаул – хороший отец, – начала Меган.       – Да, – ответила Софи и подумала, что как муж – он тоже ничего, но решила не углубляться в эту тему. – Даже удивительно, ведь сам он рос без отца.       В разговоре возникла пауза. Совсем небольшая, секунды две, может, три, но именно такие вещи всегда и нервируют.       – Почему это без отца? – Тонкая каштановая бровь приподнялась в точности как у брата, когда он изображает удивление. Изображает… Эта мысль промелькнула где-то на краю сознания Софи, но в тот момент она не придала ей никакого значения, а потому спокойно ответила, не ожидая беды:       – Но ведь ваш отец умер, когда Хаул был совсем маленьким.       Меган снова помолчала. На лице ее промелькнуло сомнение, но потом она непринужденно и изящно отпила кофе.       – Ах, так значит, вот что он вам сказал? Хотя чужим людям он обычно так и говорит.       Черная субстанция в чашке Софи вздрогнула и попыталась выплеснуться ей на юбку, дыхание перехватило.       – А разве это не так?       – Бог мой, конечно нет! Наш отец жив, здоров и даже звонит примерно раз в месяц. Хаулом интересуется. А вы что же, не знали? – Меган смотрела Софи в глаза, а губы ее изгибались в змеиной улыбке.       – Нет, – призналась Софи. В груди у нее все похолодело, словно сердце превратилось в ледышку, а лицо, наоборот, горело огнем. Она попыталась сделать вид, что восприняла это известие спокойно, хотела непринужденно сделать глоток кофе, но крохотное фарфоровое ушко едва не выскользнуло из непослушных занемевших пальцев. Пришлось поставить чашку обратно на блюдце. А пока она собиралась с силами для следующей попытки, Меган рассказала ей, как все было на самом деле, и каждое ее слово остро и больно вонзалось Софи куда-то чуть выше желудка.       Так она узнала, что, когда Хаулу было двенадцать, их отец бросил семью и ушел к другой женщине, а Хаул, чувствительный и эмоциональный подросток, не смог простить такое предательство. Ангелом он и раньше не был, ну а после этого превратился в настоящее чудовище. Чего только не вытворял, а затем и вовсе начал сбегать из дома.       В первый раз он исчез осенью, в октябре – просто не вернулся из школы. Полиция перевернула все вверх дном, но он словно в воздухе растворился. А в конце ноября вдруг появился – точно таким же загадочным образом и без удобоваримых объяснений. Какое-то время после этого он просто хулиганил, а затем пропал вновь. А потом еще раз, и еще, все чаще и чаще. И надольше.       Софи попыталась представить, что при этом чувствовала его мать, и ее замутило. Захотелось схватить Моргана, со всей силы прижать к себе его теплое мягкое тельце и не отпускать больше никогда.       – Вам не нравится кофе?       Вопрос вывел ее из мучительного оцепенения. Нужно было как-то отреагировать, что-то произнести, но она поняла, что если попытается сейчас заговорить, то расплачется. Ей с трудом удалось поднять чашку, но лицо так застыло, что она не смогла даже приоткрыть рот, поэтому на мгновенье прижала тонкий край к сомкнутым губам и опустила обратно.       Вдруг вспомнилось, как она рассказывала Хаулу о своем отце. Тот умер, когда Софи была уже почти взрослой, и хоть это было тяжело, но зато у нее были годы его любви и заботы, а теперь, когда его нет, – память о нем. Она тогда так сочувствовала Хаулу, что он не знал отца, а Хаул слушал ее и соглашался, кивал, смотрел еще так заботливо и врал. Все это время врал.       Клеточки на обивке кресла вытянулись, превратились в ромбики и стали оплывать как края свечи. Чтобы удержать слезы, Софи приподняла лицо вверх к потолку, но потолок тоже ее подвел – на нем совсем не осталось прямых линий. «Только бы не заплакать, только не заплакать», – повторяла она про себя, но губы начали предательски дрожать, горло сжималось спазмами, и каждый вздох грозил превратиться в рыдание.       – Как-то Хаул сказал, что хуже всего не то, что отец ушел, а что он не взял его с собой. – У Меган с кофе проблем не было. Она допила его легко и с удовольствием. – Можете быть уверены, Хаул никогда не бросит своего сына, – обрадовала она Софи напоследок. – Так что если он решит уйти, то Моргана у вас заберет.       Вот этого уже Софи стерпеть не могла. Она выпрямилась, но едва успела поставить свою чашку на кофейный столик, выбив пугающую дробь фарфором по стеклу, как вернулся предмет их разговора. Он аккуратно шагал длинными ногами, пока Морган бегал вокруг него, как маленькая собачонка, а увидев Софи, застыл на мгновенье. Лицо и шея ее были покрыты красными пятнами, а в дрожащих руках она почему-то сжимала пустое блюдце.       – Что здесь творится? – спросил Хаул.       Меган встала и развернулась к нему всем телом, так что сразу стало ясно, кого она хотела ранить на самом деле.       – Софи только что узнала, каково это, когда выясняется, что самый близкий человек лгал тебе много лет, – сказала она голосом, весьма далеким от спокойствия. – Я рассказала об отце.       – Кто тебя просил? – прошипел Хаул. Он рассердился по-настоящему, а в такие моменты он не кричал и почти ничего не делал, а только норовил уйти, погромче хлопнув дверью напоследок.       Когда Морган в очередной раз пробегал мимо, Хаул поймал его – сгреб за лямочки на комбинезоне, которые Софи с любовью расшила маленькими разноцветными зонтиками, и поднял в воздух.       – Вставай, Софи! – приказал он. – Мы уходим.       Софи и сама уже хотела встать, но не могла – колени у нее стали как ватные, а тут еще и эти ужасные каблуки, и перед глазами все плыло. Она была уверена, что стоит ей лишь оторваться от сиденья, как она рухнет всеми своими косточками на этот каменно-твердый пол в черно-белую клетку. А Хаул, конечно, подумал, что она не встает нарочно, и разозлился. Он сунул Моргана подмышку, схватил ее за запястье и выдернул из кресла. Софи даже ойкнула от удивления и заковыляла на подгибающихся ногах вслед за ним к выходу.       Меган он бросил только одно слово:       – Зачем?       – Зачем? – театрально переспросила Меган, уже не пытаясь изображать спокойствие. – А затем, что в Кардифе не проживает Хауэлл Дженкинс с супругой Софи Дженкинс, как ты мне рассказывал! Затем, что Моргана Дженкинса не существует. Я искала вас, искала! – выкрикнула она почти истерично и стала в этот момент очень похожа на брата. – Затем, что все твои слова оказались ложью!       Хаул вылетел из дома, волоча за собой Софи, и пока они мчались по дорожке к машине, Меган бежала за ними и кричала, чтобы он не показывался больше в ее доме, и что она не позволит ему общаться с Мари, чтобы она вот также в один прекрасный день не исчезла неизвестно куда. Что она не может потерять еще и дочь.       Хаул открыл дверцу, запихнул семейство на заднее сиденье, а сам сел за руль, и автомобиль рванулся, чуть не снеся столбик ворот, и помчался к дому из желтого кирпича.       – Ну, давай, начинай орать, – потребовал он.       И Софи впервые в жизни сказала:       – Я не хочу.       – Как это ты не хочешь?! Давай, кричи на меня. Кричи! – сквозь злость проступили испуганные нотки.       Но Софи ничего не ответила. Вокруг нее была непроглядная тьма, и только внутри, где-то глубоко в сердце в крошечной каморке горел свет, и она мысленно забралась туда, закрыла за собой дверь изнутри и задвинула огромный засов. Обида жгла ее нестерпимо.       Морган же тем временем деловито лопотал.       – Прекратите вести себя как идиоты! – говорил он. – Единственный шанс преодолеть эти разногласия – начать конструктивный диалог. Или хотя бы покричите, как вы любите. Главное – не сидите вот так, молча, отдаляясь друг от друга.       Но его опять никто не понял.       – Тогда кричать буду я, – сказал Морган, открыл рот и заорал так, что его родители чуть не оглохли.       Звук наполнил маленький салон, и чтобы машину не разорвало на куски, Хаулу пришлось приоткрыть окна, и так они и ехали в подпрыгивающей колымаге, оглашая улицы пронзительным ревом, а Софи прижимала к себе ребенка и видела только затылок ссутулившегося за рулем Хаула, и как остервенело дергается его острый локоть, когда он переключает рычаг.       А позже, вечером, улучив момент, она схватила Моргана и бежала с ним на руках по Королевскому переулку, а потом еще два квартала по улице Толстых Кошек к дому Летти и Бена, и там уже выплакалась не сдерживаясь.       – Я никто для него, никто! – рыдала она.       – Ну, почему сразу никто, – утешала сестру Летти, пока ее платье медленно, но верно промокало насквозь, политое горючими слезами. – Подумаешь, не сказал. Ничего в этом особенного нет, у мужчины должна быть своя жизнь, какое-то личное пространство.       – Еще чего! – возмутилась Софи, всхлипывая и вытирая нос уже пятым платком. – Три полки в ванной – вот его личное пространство! А то, что творится у него на сердце – это никакое не его пространство! Это мое пространство! Это, может быть, самое важное для меня пространство, и скрывать его он не имеет никакого права.       Когда Хаул пришел к дому Салимана и постучал, никто из слуг не решился ему открыть. Кудесник сделал это сам, но внутрь его не впустил, а только окинул неприязненным взглядом.       – Твоя жена очень расстроена, – сообщил он новость. – А из-за этого Летти тоже очень расстроена, и ей будет спокойнее, если Софи побудет пока у нас.       После этого он недвусмысленно дал Хаулу понять, что ему стоит пойти домой или еще куда, в общем, подальше отсюда – закрыл перед ним дверь.       Хаул постучал снова. Костяшкой указательного пальца. Очень тихо. А потом так же тихо что-то сказал – всего несколько слов, которые никто, кроме Салимана, не услышал. И тот вопреки всем ожиданиям, несмотря на сопротивление Софи и яростные протесты собственной жены позволил Хаулу войти в дом и забрать свою семью.       И уже совсем поздно ночью, когда Морган уже давно спал, Софи лежала, свернувшись калачиком в постели, а Хаул сидел рядом, скрестив ноги, и рассказывал ей обо всем.       О том, как впервые попал в этот мир. Случайно и неожиданно – вернувшись из школы, ввалился в дом и вдруг оказался в чужой прихожей со стойкой для шляп и тряпичным ковриком на полу. Как он испугался и от страха вел себя грубо и глупо. Как хозяйке пришлось вызвать стражу, потому что он отказывался уходить, боясь, что потом не найдет этот дом и эту дверь и не сможет вернуться обратно. Как стражники тащили его по улице, а мальчишки бежали за ним, передразнивали и смеялись, ведь что может быть смешнее человека, попавшего в беду. И как именно в этот момент мимо них в нарядной коляске проезжала миссис Пенстеммон. Как она остановилась, посмотрела на него внимательно и увидела в нем то, чего никто и никогда не видел прежде.       А еще он рассказывал о своем отце. И о том, как однажды он, самый главный человек в его жизни, собрал свои вещи. Только самое необходимое, как он сказал. И что этим необходимым оказались какие-то документы, немного одежды, старая-престарая пластинка и большой блокнот со всякими записями, а его, Хаула, его сына, в этом списке самого необходимого не было. Он остался среди других ненужных вещей. А отец защелкнул крышку потертого коричневого чемодана, спустился вниз, положил ключи на полку в прихожей и вышел, не оглядываясь, а за его спиной тяжело и медленно закрылась входная дверь. Хаул ненавидел двери.       – Но почему ты не говорил мне этого раньше? – спросила Софи. – Ведь я твоя жена, я дала бы тебе любовь и поддержку.       – Ага, поддержку, как же! – возмутился Хаул. – Да ты бы решила, что я должен с ним помириться, и сразу же стала бы меня пилить.       И Софи, конечно же, стала. Но не ради какого-то чужого, совершенно незнакомого ей человека, который так предал Хаула, а ради него самого. Ведь если он до сих пор врет всем вокруг, что его отец умер, значит, ему все еще очень больно.       Но на любые попытки поговорить ее супруг растекался зеленой слизью. Демонстративно, молча и безудержно. Софи бы это стерпела. Ей было даже немного интересно, исчерпаются ли в хауловом организме запасы этой гадости. Но, выгребя пару раз из кухни вонючее болото, она перестала на него наседать, опасаясь, что Морган тоже возьмет себе такую моду по примеру отца. Кто их знает, этих волшебников, вдруг этот отвратительный талант передается у них по наследству. Двух таких слизняков в доме она не перенесет.       Ей оставалось только надеяться на чудо и ждать. Какое конкретно чудо она ждет, Софи не представляла и старалась не размышлять на эту тему. Ведь все знают, что чудеса не любят планов, а предпочитают случаться неожиданно.       И сколько бы еще это длилось – неизвестно, но тут в дело вступила шляпка. Правда, тогда Софи еще не знала, что это шляпка. В общем, в дверь ходячего замка постучали, а квадратная метка сама повернулась черным. Этого не случалось с того самого вечера ссоры, и Софи так обрадовалась неизвестно чему, что подбежала к двери и распахнула ее.

***

      За дверью в полупрозрачной чернильной завесе стоял молодой человек. Софи не успела даже ничего подумать, как он, не дожидаясь приглашения, шагнул вперед. И вот тут случилось нечто действительно странное: тьма, разделяющая миры, отказалась его впустить. Софи даже не представляла, что такое возможно. Она разгуливала сквозь нее туда и обратно множество раз и никогда не встречала сопротивления, но сейчас неощутимая чернота вдруг превратилась в плотную мембрану, и когда незнакомец натолкнулся на нее, она напряглась, натянулась и не позволила ему войти.       Любой нормальный человек в такой ситуации испугался бы. Даже Софи стало страшно, а незваный гость не испугался и не растерялся, словно именно этого и ожидал. Он уперся левой ногой в пол, а коленом правой и плечом надавил вперед и с усилием протолкнулся в прихожую ходячего замка. Тьма при этом не разошлась, а вытянулась и сомкнулась за его спиной. На мгновенье он оказался облепленным ею, словно палец, который окунули в чернила, но стоило Софи моргнуть, как пленка эта то ли растаяла, то ли впиталась в него. Она не была уверена, что конкретно произошло, но с неприятным чувством полагала, что скорее – второе.       Софи закрыла рот. Все случилось так быстро, что за это время она успела только произнести звук «а» из фразы «А вы кто такой?» Не договорив, она передумала продолжать, поэтому прозвучало это как коротенький и тихий вскрик.       – Не бойтесь, я сейчас уйду, – сказал гость не слишком учтиво и попытался упасть в обморок.       – Эй, эй, – Софи его поддержала. Воспитание незнакомца оставляло желать лучшего – ни тебе «здравствуйте», ни тебе «до свидания», а вот самомнения хоть отбавляй – еле на ногах стоит, но при этом считает, что все его должны бояться. Ага, как же!       Еще странным было то, что придя из мира Хаула, выглядел он как истинный дальниец. Из тех древних дальнийцев, которые никогда не смешивались со светлыми норландцами или разномастными народностями Ингарии. Их уже почти не осталось, и раньше Софи видела таких только на картинках: абсолютно белая кожа и абсолютно черные волосы, словно природа не захотела утруждаться, создавая этот странный народ, и использовала всего две краски. Глаза у него, как и положено, тоже были черными. Не темно-карими, не серо-синими, как у нормальных людей, а такого густого черного цвета, что радужка полностью сливалась со зрачком, образовывая один сплошной черный кружок. Софи никогда не нравился такой тип.       Правда, в голову упорно лезла мысль, что еще секунду назад по ту сторону двери он выглядел иначе, волосы показались ей русыми, а черты лица другими. Но мало ли что может привидеться.       – Не вздумайте падать, – потребовала Софи. – А то я вас потом не подниму.       Она вдруг подумала, что совершенно не представляет, как Хаул отреагирует на незнакомого молодого человека, распластавшегося у них на коврике, и решила, что если он чуть более прилично распластается в кресле, то это всяко лучше. Дальниец был невысоким и худощавым и даже сумел сделать пару шагов по направлению к искомому предмету мебели, так что Софи свалила гостя в него, смахнув в последний момент с сиденья пару цветных карандашей.       – Что это с вами? Надеюсь, не заразно? – Она потрогала его лоб – температуры вроде не было.       – Нет, это время. Не знал, что так будет.       – Все понятно, – заключила Софи. – Вы бредите. И куда вы в таком виде собрались идти, а? – Она подождала немного, сгорая от любопытства, вдруг он ответит. Но невежливый тип промолчал.       Вопреки ее тайным надеждам, Хаул, вернувшись из деревни и обнаружив в доме чужого мужчину, ни чуточки не заревновал. Он в остолбенении уставился на гостя и даже потерял дар речи.       – А д... д... а этот откуда взялся? – сумел он наконец выговорить.       Софи стало неловко, и она хотела уж было извиниться перед дальнийцем, ведь тот не знал, что это обычное гостеприимство Хаула, но объяснения не потребовались – гость был занят тем, что трясся и обливался потом, и ему было не до вежливых расшаркиваний.       – Это не я! – протрещал Кальцифер. – Ты же знаешь, я все время был с тобой, ни на минуточку не отлучался. Я не причем!       Хаул повернулся, чтобы обратить гневный взор на Майкла, но тот незнакомцем не заинтересовался и давно смылся в свою комнату.       – Это я его впустила, – призналась Софи и с вызовом расправила плечи.       Хаул многозначительно оглядел ее с ног до головы.       – Кальцифер, дружище, помяни мое слово, – начал он в своей излюбленной театральной манере. – Если однажды мир начнет рушиться, то наверняка окажется, что в эпицентре хаоса суетится наша Софи. Вот с этим веничком. – Софи как раз держала в руке щетку, которой отгребала золу подальше от края очага. – Ей всего лишь показалось, что какой-нибудь камешек в фундаменте мироздания криво торчит, и она вытащила его, чтобы переложить покрасивее.       – Помяну, помяну, – пообещал Кальцифер. Он завис перед лицом гостя, и Софи понадеялась, что бедняга не откроет глаза, потому что внезапно увидеть перед самым своим носом клыкастое огненное лицо может быть опасно для психического здоровья.       – А ты уверен? – спросил демон Хаула. Эта парочка понимала друг друга почти без слов.       – Вполне, – Хаул вздохнул. – Хотя цветы надежды... эээ... в душе моей увяли не совсем.       Он направился в гостиную, и оттуда донеслось яростное шуршание бумаги, недовольное бормотание и время от времени возгласы типа «Ох уж эти мне гравюры!» Потом чародей осторожно сунулся в прихожую, убедился, что гость все еще сидит весь зеленый и с закрытыми глазами, обрадовался и на цыпочках подкрался к нему, чтобы осмотреть профиль.       В профиль дальниец выглядел ничуть не более пугающим, чем анфас, но у Хаула после его изучения бровки почему-то сложились таким грустным домиком, что, увидев их, даже человек весьма далекий от физиогномики сразу понял бы: цветы надежды приказали-таки долго жить.       – Он что же, и ужинать с нами будет? – спросил он у Софи шепотом.       – Вряд ли он перестанет трястись к ужину, – так же шепотом ответила она. – Но, может быть, завтракать. А что, ты его знаешь?       Хаул ничего не ответил.

***

      Вот так оно и произошло – Событие. Но никто этого даже не заметил. Вместо того, чтобы размахивать руками и с криками «Помогите! Помогите!» беспорядочно бегать по дому, как это следовало бы сделать любому здравомыслящему человеку, маги отправились по своим делам. У них, видите ли, нашлись дела поважнее: повинуясь непреодолимому зову всяких вкусных запахов, они двинулись на кухню, чтобы хорошенько поужинать в кругу семьи.
227 Нравится 566 Отзывы 78 В сборник Скачать
Отзывы (566)
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.