Наизнанку

      Эвелин переворачивает табличку на двери. "Открыто" устало скалит разорванные уголки и выцветшую надпись. Неудивительно, что потенциальные покупатели проскальзывают мимо, на ходу глотая дрянной кофе из бумажных стаканчиков. Приглашающие таблички должны быть красивыми, яркими, со множеством завитушек и узорными буквами, приторными, сладкими. Такими, чтобы, увидев надпись, покупатель не смог отвести от неё глаз, и остался в магазине на целую вечность.       Но магазин Эвелин такой же дрянной, как и хот-доги, что продают на углу улицы. На витринах толстым слоем осела пыль и завелись многочисленные пауки, такие же грязные и бурые. Касса давно не работает, видимо, какой-то из механизмов заклинил, тем самым высказав своё "фи". Полы угрожающе скрипят и обещают проломиться. В углах неаккуратными кучками лежит крысиный помёт.       Даже выставленные на продажу куклы не спасают положения, ведь у них нет фарфоровых лиц и розовых бантов. Тряпичные уродцы уныло глядят с витрины пластмассовыми глазами, отпугивая покупателей, точно творения Урфина Джюса. У кукол розовые лапы и волосы из шерстяных ниток, колтуном свисающие с набитых ватой голов. Куклы неказисты и страшны, как и сама хозяйка, пауком снующая меж полок.       Ожидая покупателей, Эвелин весь день пьёт какао и заедает его просроченными шоколадными конфетами. Шьёт кукол. "Какие глаза выбрать: красные или голубые?" Листает глянцевые журналы и мечтает о красивой жизни где-нибудь в Испании или, может, Франции.       На закате тонкая рука переворачивает табличку, и "закрыто" таинственно улыбается серой улице. Куклы поблескивают пуговичными глазами.

***

      Миссис Спинк подслеповато щурится и шарит рукой по столу, выискивая карандаш нужного цвета. Чёрный терьер услужливо подаёт женщине обслюнявленную ручку и заходится лаем. Миссис Форсибл потрясает дряхлым кулаком и грозится сделать из собаки чучело, но проходящая мимо сестра говорит, что пёс - собственность дома пристарелых.       Престарелая блондинка возмущается тем, что в здании нет ни одного плаката с её изображением, а ведь она актриса! Миссис Спинк полностью поддерживает её в этом начинании и с чувством продолжает марать бумагу, пытаясь нарисовать какое-то подобие афиши.       Они не знали друг друга, но полностью уверены в том, что общались лет двести. Они обе работали актрисами, без ума от пушистых чучел, ангельских крылышек и одинаково сильно ненавидят молодую медсестру, которая пушит хвост перед директором. И да, они обе ещё очень даже ничего!       Миссис Форсибл придирчиво смотрит на "афишу" и капризно требует чая. Она напяливает на голову странного вида чепчик, закатывая глаза к побеленному потолку. — Что я вижу, что я вижу...       Проходящая мимо сиделка презрительно косится в сторону сбрендивших старух. "Чем старше, тем сильнее впадают в детство". Актрисы, от которых устали родственники. — Я вижу жирафа! Коралина, Коралина...       Дно чашки сияет чистотой.

***

      Мистер Бобински отборно матерится, когда в подвале находит поеденную крысами свеклу. В этот момент он даже вспоминает свои русские корни. Как же всё это ему надоело.       Проклятые грызуны будто преследуют его, не отставая ни на шаг. Он слышит топот множества крысиных лапок, которые бегут за ним, царапая паркет острыми когтями. Они скребутся в дверь его комнаты и мерзко пищат, говоря о какой-то Коралине и цирке мышек-прыгунов. Полный бред. Это было бы не так противно, если бы грёбанные крысы не оставляли после себя изъеденную свеклу и глубокие царапины на мебели.       — Нет такого имени, Коралина, ишь чего выдумали, — скалится Бобински, обводя пальцем нацарапанные на свекле буквы.       Кучерявый мальчик восторженно тычет пальцем в сторону мужчины: "Кот, ты только посмотри на этого алкоголика!"

***

      Коралина Джонс переминается с ноги на ногу около магазина. В пакетах с покупками - яркие кофты и брюки, которые станут её школьной формой. Никто ведь не запретит теперь. Отцу всё равно в клоунском костюме она или серых пиджаках, главное, чтобы дочь была накормлена и приходила домой к десяти. А мама, мама...       Коралина искренне верит в то, что мать могла бы отделаться лёгкими травмами, и сейчас она бы ворчала по поводу какой-нибудь ерунды, бесконечно обещала праздничный ужин и заполняла свои скучнейшие каталоги.       Девочка застывает около тщедушного кукольного магазина. За стойкой сидит её мама. Коралина трет глаза и закидывает в рот ещё одну таблетку.