Костёр из опавших мыслей

      Холодный янтарь твоих глаз мерещится мне в каждом отблеске тусклой луны. Натягиваю капюшон на лицо и ускоряю шаг. Не очень-то хочется объяснять, что случилось с фонарями у фонтана и почему из них вышли отличные жилища для птиц.       Воровато оглядываюсь, втянув голову в плечи. Но, к счастью, шорох оказался всего лишь ветром, запутавшимся в раскидистых ветвях сирени. Помог ему выбраться и присел на рассохшуюся от времени скамейку, вдыхая потрясающий аромат от цветочного куста. Что-то по-особенному волшебное было в этом запахе, помимо раскаленных дней почти-лета и зябких ночей все-же-весны. В нем пряталась и пробудившаяся подвижная, как ртуть, жизнь, пульсирующая в каждой ветке и в каждом листке. Протянул руку и сломил одно сиреневое соцветие. Старик всегда говорил, что это бессмысленная пытка над растениями, но удержаться невозможно. Убрал прядь волос (уже седых?..) за ухо и украсил их ароматной веточкой. На душе как-то полегчало. Достал из потрепанной сумки флейту и позвал спасенный ветерок поиграть вместе со мной. Дивная мелодия зажурчала, подобная братьям своим - весенним ручьям. Сиреневый куст зашелестел листвой, тихонько нашептывая свои заклинания.       Прислушиваясь к новорожденной песне, я ощущал умиротворение, не сравнимое ни с чем. Ровно до тех пор, пока мне на плечо не опустилась горячая тяжелая ладонь.       - Что за..! - оборвав игру посреди такта, вскочил со своего места. Сердце колотилось как безумное. Стоявший рядом юноша в темных одеждах неловко приземлился на скамейку и сложился пополам, беззвучно хохоча. От резкого движения его шляпа соскользнула с головы и упала на землю. Я почувствовал, как в груди закипает ярость и почти детская обида.       - Ты издеваешься? Какого черта?!       Юноша вскинул голову. Он озорно улыбался, но лучистые глаза были холодны, как лед. По моей спине пробежал озноб.       - Что? Да, я злюсь, причем имею на это полное право, - огрызнулся я, почувствовав, как запылали щеки. - Еще раз подкрадешься и получишь в глаз.       Собеседник равнодушно дернул плечом, поднял с земли шляпу, отряхнул её и, положив её на колени, похлопал ладонью по месту, где я сидел до этого.       - Постою, спасибо, - пробубнил, нервно одернув плащ и стряхнув с его полы невидимые пылинки.       «Почему каждый раз при встрече с ним я чувствовал себя нашкодившим мальчишкой? Нет, ну если подумать, я таковым и являюсь. Интересно, он уже видел фонари?.. Видел, наверняка. Не просто же так пришел».       - Зачем пришел, Фонарщик? Не скажу, что жаждал нашей встречи.       Юноша, словно не слыша меня, взял в руки флейту, которую я от испуга уронил, и погладил её пальцами. Затем осторожно поднес к губам и сыграл простенькую мелодию. Флейта, ранее слушавшаяся только меня, запела как никогда нежно. Сердце кольнула ревность, но отбирать инструмент я не стал. Фонарщик же прикрыл глаза и совсем, кажется, забыл, что сидит здесь не один. Огонек в его старом фонаре вспыхнул и задрожал, вместе с ним и в моей груди все задрожало.       - Не знал, что ты умеешь. Думал, ты только со временем играешься, - уже спокойнее произнес я, протягивая руку за спину и сжимая пальцами гриф лютни. Она всегда появлялась, как только была нужна. Присев на край скамейки, провел по струнам, прислушиваясь, и заиграл.       Местность вокруг незаметно преобразилась. Стало теплее и словно светлее, ветерок ласково обвился вокруг нас, а после уютно устроился на полях шляпы Фонарщика. Время остановилось, остались лишь тихий свист флейты, рваный перезвон струн и шелест ветвей сирени. Когда снова открыл глаза, от дивного морока не осталось и следа. Я сидел, откинувшись на спинку скамьи, на голове почему-то была надета широкополая шляпа Фонарщика, а сам он привалился к моему плечу и, кажется, задремал. Пользуясь случаем, я едва слышно прошептал:       - Ты это... извини за фонари. Я просто не смог придумать ничего лучше. Освещение там все равно не было нужно, а птицам в моем капюшоне было чертовски неудобно...       Фонарщик ощутимо напрягся, а в моей голове зазвучал тихий, похожий на шелест листьев, голос:       «Какие фонари?»       В ту секунду я проклял все на свете, а особенно старика Волшебника, который так и не удосужился научить меня мгновенным перемещениям...