Заставь меня бороться

Ben Cocks — So Cold Katie Garfield — Gallows       Это была паника. Безумная и всепоглощающая. Был бешеный крик до звона в ушах, и перед глазами, как говорится, вся жизнь пронеслась.       Боль пронзила всё её тело. Удар был такой силы, что в какой-то момент было ощущение потери рассудка. Прямо в лёгкие, куда-то очень глубоко в средину неё, ударил поток сильной воды. Водная гладь окутывала с ног до головы, стараясь своим бушующим настроением отправить их на дно. В тот безумный ад, что творился в темноте.       У себя в руке Мила чувствовала ладонь Нила, большую и сильную. Но поток воды, который хлестал прямо в лицо, забирая остатки кислорода у себя под водой, так яростно желая утащить её к себе. У неё нет шансов. В ушах слышался бешеный ритм сердца. Ей уже практически не хватало заветного воздуха, потому что сил продолжать бороться за свободу, за вдох кислорода, практически не было.       Лёгкие горели от боли, а рефлекс выживания всё чаще делал ненужные вдохи под водой.       По телу током били конвульсии, её медленно покидало сознание. А в голове лишь мысль: «Неужели я умру так жалко, как остальные?»       В пальцах покалывало, и Мила практически чувствовала до внутренних органов этот электрический заряд. Что-то похожее на конвульсии.       Мысль сама дошла до неё: «У нас получилось!»       Живы…       Сквозь бушующие волны, воду, ударяющую прямо в барабанные перепонки, отрывками доносился голос Нила.       — Не отпускай… Руку.       «Не! Отпускай!» — мысленно повторила Мила, крепче сдавливая руку златодела. Но паника достигла своего критического пика, и сердце грозило вот-вот пробить грудную клетку, когда сознание уже уплывало… А потом резкий рывок: в ушах бьют колокола, глаза режет свет, а воздуха теперь слишком много — он как раскалённое железо.       — Давай дыши!.. — возмущённый, с примесью злости, рычит Нил.       И это как новый толчок для первого вдоха. Мила давится водой, кашляет и снова давится. Внутри словно дерли наждачкой и от боли вдоха хотелось кричать. Снова и снова, пока не появится вкус метала во рту.       Он вытащил её из воды, которая обжигала кожу холодом. Под ногами чвакала земля и пласты грязи прилипали к подошве ботинок. Нил повалился на землю, уволакивая за собой и Рудик.       Она смотрит на Нила, на то, как он тяжело дышит, какие глубокие делает вдохи. На его блестящую от воды кожу, на угольные волосы, которые стали более насыщенные от влажности, и искрящие глаза. До невозможности бездонные и ужасно красные.       Мила скривилась, выдав совсем не то, что хотела:       — Надеюсь, я не выгляжу настолько же убого, как ты.       — Вообще-то, — вдруг заявил Лютов, — это моя фраза! — он усмехнулся. Его рука держала её шею, а вторая добралась до ладошки, стиснув её. Мила ответила ему, правда попытка была жалкой, потому что левую руку она практически не чувствовала. Лишь лёгкое покалывание и боль.       Рудик снова скривилась. С помощью Нила приподнявшись, она шевельнула пальцами, после чего ток адской боли прошёлся до сердца. Болезненный, рваный стон сорвался с губ.       — Если я не ошибаюсь, то это перелом, — заключил златодел, взглядом дотрагиваясь к руке.       Мила хлюпнула носом, ощущая повторную волну боли. Она становилась импульсной, с переменной силой.       — Сколько можно сопли распускать? — услышав заносчивый, чем-то недовольный голос Арины, Рудик посмотрела на неё. Она сидела и выкручивала джинсовку, в которой была одета.       Мила оставила её реплику без комментария. Даже язык не поворачивался что-то ей сказать. Отвернувшись, девушка посмотрела на Нила.       — К сожалению заклинание здесь не поможет, необходимо зелье, — Нил оторвал от футболки длинный кусок ткани. Без слов, взяв руку меченоски, он туго перевязал её.       — Нам надо идти, — помогая встать на ноги, произносит он. Посмотрев на небо, солнце было на западе. Мила кивнула.       Не дожидаясь Арины, медленным шагом они двинулись в сторону солнца. Впереди их ждала местная флора и фауна.

***

      Сгусток тёмного полотна начал нависать над их головами. Огненный диск спускался ниже и ниже, в конечном итоге вовсе спрятавшись. По небу разлились краски сумерек.       — Как думаешь, сколько мы уже здесь? — нарушила тишину Мила.       — Я сбился со счёта времени ещё на первой полосе испытаний, — тут же ответил Нил. — Но могу предположить, что часов восемь, не меньше. — Тяжело вздохнув, Нил остановился: — Думаю, нам пора сделать привал.       Не дождавшись ответа, он опустился на крону первого попавшегося дерева и тут же расслабился. Тело пробирал озноб от влажной одежды. Ноги казались ватными. Даже шея с плечами с нарастающей болью начинала ныть. Прикрыв глаза, златодел почувствовал облегчение.       — Ксеротерм, — шепнул Нил и к телу тут же прикоснулось тепло от высохшей одежды.       Прищурившись, Мила попыталась во внезапной темноте найти сухие ветки. Её карбункул вспыхнул, окрашивая землю в теплый розовый свет.       Держа одной рукой кучку хвороста, девушка ногой разгребла место для небольшого костра.       — Ты думаешь это хорошая идея, развести огонь? — скептически обронила вопрос Арина, внимательно наблюдая за рыжеволосой. Мила ей не ответила, продолжая убирать с земли вогкие листья. — Сюда слетятся все насекомые, а если не повезёт, то и другие существа.       Рудик закатила глаза.       — Все проблемы будем решать по мере их поступления, — ответила ей меченоска. — А если что-то не нравится, можешь вообще свалить отсюда, чтобы никакая нечисть тебя не сожрала. — Мила чувствовала закипающую в ней злость. Такую, что желание контролировать абсолютно не хотелось.       Нил усмехнулся. Всё так же с закрытыми глазами, он воспринимал картинку через звуки. Когда всё поутихло, Лютов услышал потрескивание сухих веток.       Огонёк был небольшой. Вполне достаточно, чтобы не умереть от холода. А ночь, если её можно назвать таковой, предвещалась быть холодной.       Умостившись рядом со златоделом, Мила подумала о том, что страшно голодна. На что её живот тут же отреагировал громогласным урчанием. Мила скривилась, это услышали все и ей тут же стало неловко.       — Надеюсь мы здесь уже ненадолго, — сказал Нил, притягивая девушку за плечо к себе. — Я тоже страшно умираю с голоду.       Рудик томно выдохнула, воскрешая вкус завтрака во рту. Какой же всё-таки вкусный был тост с вареньем.       — Как будем дежурить? — усевшись напротив пары, поинтересовалась Арина. Вытянув ноги и закинув их друг на друга, она расплылась в блаженной улыбке. Наконец-то покой.       — Если хочешь дежурить, дежурь. Лично я буду спать, — ответил Нил, демонстративно закрыв глаза и облокотив голову об голову Милы, засопел ей на ухо.       Словив неодобрительный взгляд Милы, Арина недовольно цокнула языком. Рыжая смотрела на соперницу и в голове не укладывалась одна мысль: «За что?» Она видела Даниила, как он смотрел на неё с тем же немым вопросом в глазах. Но теперь он не получит ответ. Больше никогда не получит.

***

      Мила встрепенулась, когда ощутила, что потеряла опору. Нил уже стоял на ногах, недоверчиво оглядываясь. Арина окинула его недовольным взглядом, что заставил проснутся. Златодел приложил палец к устам, давая понять, что надо вести себя тихо.       Протерев глаза, Мила поднялась с нагретого места, тоже пытаясь прислушаться в тишину. Кроме звуков ночи ни ей, ни Арине не довелось услышать.       — Может уже объяснишься! — недовольно шикнула Тарчуткина на парня, за что крайне неожиданно получила в ответ заклинание молчания. От такого Арина вскипела, пытаясь выразить всю палитру эмоций словами. Но не сумев издать и звука, Нил так и не получил возмущённый ответ на свою выходку.       — Я слышал крик, — тут же пояснил парень, словив на себе удивлённый взгляд Милы.       Рудик было только вернулась к своему месту, чтобы попытаться вновь заснуть, как звонкий женский крик прогнал весь её сон. Не дожидаясь никого, Нил сорвался с места. Переглянувшись с Ариной, они бросились за ним.       Она не знала, куда они бежали. По лицу хлестали ветки, ночное небо всё ещё усыпанное звёздами своим сиянием не доставали до земли, и Мила ориентировалась лишь по звукам. Криков больше не было, лишь сбившиеся дыхание и бег.       Мила практически налетела на Нила, но его предусмотрительно выставленная рука остановила её. Схватив меченоску за руку, он потянул её за собой вниз. Арина села рядом возле Лютова. Через густые ветки зелёных кустов частично открывался вид на поляну. Тарчуткина проследила за взглядом Нила, и если бы не заклинание молчания, она бы охнула.       Рудик прикрыла рот, уставившись широко открытыми глазами на спину большого четырёхлапого зверя. Это было что-то среднее между волком и быком. Существо издавало отвратительные звуки чавканья, под его зубами хрустели кости. От удовольствия его густая шерсть двигалась вдоль позвоночника, поднималась и опускалась.       — Он же не ест то, о чём я сейчас думаю… — ошарашено, с нотами надежды прошептала Мила. Она была на грани истерики, нечто похожее на нервный срыв.       Лютов тут же показал жестами не говорить. Повернувшись обратно к зверю, он попытался найти в недрах своей памяти нечто похожее на это: короткий хвост, ободранные задние лапы с глубокими шрамами и рогами точно как у быка. Его озарило.       — Гончие Хаоса, — еле шевеля губами, сказал Нил. Всё также сидя на корточках, он начал медленно отступать назад. Держа руки девушек, Лютов потянул их за собой. — Надо отсюда убираться.       Никто не был против.       Чем дальше они отходили, тем тише становились звуки поглощения «пищи». У Арины появился приступ рвоты, как только она подумала о том, что сейчас ест это существо. Она сдерживала себя из последних сил, на глаза налились слёзы.       Нил выпрямился. Повернувшись к Арине, он вскинул руку с кольцом и прошептал:       — Инфантадо дека вива, — морион вспыхнул иссиня-чёрным цветом. Она разлепила свои пухлые губы и сделала первый вдох через рот. Нил повернулся к Миле. — Нам стоит уходить, и чем быстрее это случится, тем дальше мы будем от этой твари.       Рудик вздохнула, послушно кивнув. Лютов был прав.       Арина запрокинула голову к небу. Её хохот разрезал ночную тишину тропического леса. Милу передёрнуло от неожиданности. Взглянув на выражение лица соперницы, ей показалось, что Тарчуткину окунули в омут безумия. Она продолжала смеяться, и смех становился громче, напористей, вперемешку с болью.       — Это конец… — прошептала Арина, зарываясь руками в волосы. — Ух, не такого я хотела в своей жизни, — она снова расхохоталась. Больше истерически нежели радостно.       Мила положила руку ей на плечо. Арина дёрнулась и тут же прищурилась, скинув руку.       — Мне не нужна поддержка, — отрезала девушка, презрительно глядя на Милу.       Рудик скривилась. Действительно, с чего бы это был такой порыв?.. Мила вновь ощутила отвращение к Арине. Зря она только что дала слабину. Для таких людей как Тарчуткина, нет места для сожаления в её сердце. Она именно тот тип людей, который думает только за себя, другие её не интересуют. Живой, то есть мёртвый пример этому является Даня.       — Дальше я пойду сама, — заявила Арина, переводя взгляд к Нилу, конкретно обращаясь к нему.       — Прости, что? — спросила Мила, не веря, что соперница всерьёз говорит такую глупость. — Не стоит разделяться, это слишком опасно.       Брюнетка кинула на неё скептический взгляд.       — Опасно или не опасно, я должна выиграть!       — Мила права, — подал голос Нил, Рудик благодарно взглянула на него. — Уже нет — выиграть или проиграть, есть — умереть или выжить.       — Чтобы выжить — надо выиграть, — с презрением сказала девушка. — Твоей маме этого не удалось, постарайся хоть ты остаться живым, — выплюнув это фразу, она убежала прочь.             — Арина! — крикнул Лютов ей вслед. Внутри него началась борьба между сомнением и решимостью. Виновато посмотрев на Милу, он прошептал: — Прости, — и побежал вслед за своей бывшей.           Рыжая даже не успела схватить его за руку, как силуэт парня уже испарился в густом тумане. Она осмотрелась, не зная, куда теперь податься дальше.

***

      К тому моменту, когда Нил выбился из сил и ноги его налились свинцом, он сумел догнать Арину. Он до сих пор чувствовал спиной растерянный взгляд Милы. Обернувшись назад, Лютов понял, что теперь их разделяет лес, густой туман и его грубая ошибка.       — Ты этого добивалась? — зло выкрикнул Нил, глядя в затылок Арине. — Чтобы я бросил Милу, не так ли?       Арина остановившись, всё-таки обернулась. На её уверенном, практически строгом лице была тень улыбки.       — Согласись, Нил, я тебя подловила, — удовлетворено пожала она плечами, уже подходя ближе к златоделу. — Время идёт, а твоё слабое место неизменно.       Лютов сорвался с места сокращая расстояние. Его пальцы вцепились в плечи Арины, с силой сжимая их, он ощущал как оставляет там глубокие синие отметины. Его взгляд, словно камень, давит на Тарчуткину своей тяжестью.       — Ты расскажешь мне всё, что знаешь, — с примесью злости и ненависти шепчет Нил, — или я клянусь, убью тебя прямо на этом месте, — он твёрдо смотрит в её шоколадного цвета глаза, продолжает: — И поверь мне, испытывать того сожаления, как ты от смерти Дани я не буду.       Арина хмуриться и ей хочется плюнуть златоделу в лицо. Она ощущает как от этого желания рот наполняется тёплой, влажной слюной. У неё практически получается это сделать, но у Лютова, как всем известно, нет той аристократической черты терпения. Он одной рукой хватает её за горло, сдавливая так, что из груди вырывается хрип.       — Рассказывай! — требует Нил, ощущая омерзительное чувство беспомощности и полного неведения.       — Если бы ты почаще общался со своими родителями, то был бы в курсе всех событий в Таврике, — хрипит Арина, но на лице всё равно пробивается самодовольная улыбка.       — К чему это ты? — недоверчиво спросил Нил, сводя брови к переносице. Он пытался найти на лице девушки хоть один ответ.        — Ох, Нил, дорогой, грядет новая эра для волшебного мира, — поясняет она, но от этого вопросов становится не меньше. И Арина это понимает, потому что чувствует, как пальцы надавливают ей на глотку и боль пульсацией отдаётся в виски.       — Арина, — рычит Нил, — конкретнее!       — То, что он придёт к каждому и такие, как твоя Рудик умрут. Твоя мама была, как она, — девушка рассмеялась, наслаждаясь своей маленькой победой.— Во всём виноват он, Нил. За всем, что происходит здесь, и всем, что будет происходить после, стоит лишь один человек.       Арина тянет и Лютов понял это ещё в начале их разговора. Но его уже от этого трясёт и он не в силах совладать со своими эмоциями, разрываясь.        — Кто? — шипит Нил, ожидая ответ. — Я спрашиваю, кто он, Арина! — вырывается крик и он ещё больше начинает её трясти. Но она, всё так же улыбаясь, абсолютно довольная всей этой комедией, отвечает:       — Игнатий Ворант.       — О нет… — выдыхает Нил, понимая всю масштабность. Понимая всю глубину своей ошибки, оставляя Милу прямо в центре кровавой бойни.

***

      Миле захотелось завыть, когда она оказалась на развилке. Лес словно намеренно разделил её с Нилом, запутав своими тропами и непроходимыми кустами. И теперь, она словно во сне, объятая густым туманом, перед выбором своего пути. Ещё ни одно видение не было настолько точным, как предвещающий беду сон.       Восстановив в своей голове события недавнего сна, Рудик твёрдо решила, что направо идти она не будет. Лучше она встретит то, что приготовила ей судьба на левой тропе. Тяжело вздохнув, Мила решительно туда посмотрела. Виднеющуюся тропу скрывали вьющиеся ветки кустов, что тесно переплетались между собой.       Вытянув перед собой руку, перстень вспыхнул алым светом и по её мысленной команде ветви доброжелательно расступились, разрешая пройти волшебнице дальше.       Свинцовое небо наблюдало за ней, тускло освещая путь. Туман обволакивал ноги, а душный воздух с каждым вдохом камнем спускался по лёгким. Её силы стремительно котились к нулю, и уже каждый последующий шаг давался с трудом.       Тяжело вздохнув, она присела. Ноги уже гудели от ходьбы. Растрепавшиеся волосы зацепились за сухую ветвь, неприятно дёрнув. Мила тихо шикнула. Складка морщинок прорезала лоб. Ком в горле тревожно забился, вырывая нервный смешок.       Сейчас она почувствовала себя несчастной, никому не нужной и попросту брошенной. Ей не хотелось злиться, но почему-то эмоции брали вверх. Она придавила глаза пальцами, в надежде, что это поможет ей не разрыдаться прямо сейчас. Так низко и жалко, сидя на холодной земле.       — Что же теперь делать?.. — пробормотала Мила, закрывая полностью лицо руками. От них пахло сыростью и кровью. В голове роем пчёл жужали мысли.       Она не могла объяснить происходящее. Она не могла объяснить отношения с Нилом. И уж тем более, не могла объяснить его поступок. Мир словно сошёл с ума, потихоньку заставляя Милу сходить с ума вместе с ним.       Ей было сложно успокоится, подняться на ноги и идти дальше. Сидеть было холодно, невыносимо одиноко и до омерзения противно. Всхлипывая, она шмыгнула носом. Разозлившись на себя за такую неуместную сентиментальность и ранимость, Мила скрежеща зубами, ударила кулаком об землю. Кулак погряз в земле, пачкаясь в грязи.       Недалеко от неё послышался рык. Рудик тут же притихла, затаив дыхание. Она отчётливо услышала размеренно, глубокое дыхание. Возможно, даже клацанье зубов.       Звук повторился и Мила сильнее навострила уши в надежде, что сориентируется, откуда он идёт.       Горловой рык раздался совсем близко. После него шипение и скрежет чего-то острого о стекло. Её передёрнуло.       «Гончая…» — первая и единственная мысль пронислась в голове.       Она даже не разобрала, куда рванула. Не обратила внимание, как кусты становились ниже и реже, как хлестали своими ветками по ногам, оставляя красные отметины.       Мила бежала до тех пор, пока не поняла, что её собственное дыхание настолько громкое, что она не может различить других звуков.       Осев, она перевела дыхание. Лёгкие горели, и хотелось до боли их остудить чем-то холодно обжигающим. Горло больно раздирало от каждого вдоха. Мила пыталась овладеть своим телом, дышать через нос и успокаивать сердцебиение. В боку кололо, и она скрючившись, попыталась осмотреться. И тут же поняла, что оказалась совсем на пустой местности: сухая земля, густой туман, низкое небо. Покрутившись на месте Рудик не была уверена, с какой стороны только что выбежала.       «Иди ко мне…» — послышался в голове сиплый, немного томный голос.       Милу передёрнуло от испуга. Она вновь обернулась, что заставило её напрячь каждый мускул своего тела: рядом с ней никого не было. Её одиночество вновь нарушил голос: сладкий, спокойный и очень тихий.       «Я тебя жду…»       Продолжив путь, на этот раз размеренной ходой, Милу захлестнуло удивление и смятение одновременно. На горизонте виднелся дом. Большой, старый и совсем неприветливый.       Будто бы она попала в какой-то крайне предсказуемый фильм ужасов, где любопытство загубит её жизнь в стенах этого дома. Мила иронично усмехнулась. Это было бы так глупо… Но теперь у неё не было выбора. Назад дороги уже нет, а голос в её голове непременно принадлежал этому дому.       Безумие какое-то. Хоть когда-нибудь у неё будет нормальная жизнь?       Мила остановилась перед входом в дом, смотря на него впритык.       — Какие же ты тайны мне расскажешь? — спросила она у него, вглядываясь в окна: в них не было ни единого целого стекла.       Некогда отштукатуренные стены сыпались на глазах, мраморные колонны и ступени уже совсем растрескались и приобрели грязно-коричневый цвет.       — Кто-нибудь здесь есть? — спросила Мила, когда дверь под её напором с тихим скрипом открылась.       По полу в танце закружили пожелтевшие листья. По паутине быстро перебирая лапками пополз паук. Рудик передёрнуло. Последнее время она на дух не переносит членистоногих.       Под ногами скрипели половицы, её шаги отдавались глухим эхо. Дом был на вид давно заброшен, но ощущения, что здесь когда-либо кто-то жил тоже не было. Мила прошла до средины холла.       В комнате стояла мертвая тишина, лишь было слышно как под половицами неспешно перебирают лапками мыши и изредка посвистывает в окнах ветер. Крайне мало света просачивалось в дом, но и без того Мила разглядела старую мебель: зеркало, окутанное слоями пыли и паутиной, диван с выбившимися пружинами, столик с резными ножками. Мелкие предметы интерьера потеряли былой вид, они уже не стояли на прежних местах, они, сбитые порывами ветра, уже лежали на полу.        Мила взглянула на широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Её ступени были ветхими и ненадёжными на вид. Первая сипло прохрипела под весом девушки. Чем выше она поднималась, тем больше боялась провалиться.       Когда Рудик оказалась на втором этаже, она с облегчением выдохнула. Но к сожалению, или к счастью, здесь было также тихо и пусто, как и внизу. Мила обошла каждую комнату, а ощущение, словно кто-то дышит ей в затылок так и не покинуло её. Она в доме была совершенно одна.       Оставалась последняя комната, путь к которой был самый трудный — посреди пола виднелась чёткая дыра ведущая не то, что на первый этаж, а сразу в преисподне ада. Мила даже слышала, как в той бездне завывает ветер и чьё-то тихое пение. От такой жути по рукам пробежали мурашки.       Она нахмурилась, размышляя над тем, как можно попасть в ту комнату. Вариант с левитацией был хорошим, но недостоверным, малейший посторонний звук мог отвлечь её, что после грозило полётом вниз. Рискнув, Мила решила испытать судьбу и просто пройти вдоль стены.       Делать первые шаги было не так страшно, как думать о последствиях. Её стук сердца отбивался от стены возвращаясь обратно в грудную клетку. И как на зло дверная ручка не подавалась напору девушки, заставляя её всё больше пыхтеть и сетовать. Но к счастью твердолобая Рудик не сдаётся.       — Ликвидацио! — ручка испарилась оставив в двери лишь круглый вырез.       Мила практически от счастья прыгала, но мысленно, радуясь в душе, что хоть одну преграду удалось обойти.       Дёрнув дверь и носком ботинка отодвинув, она открылась. Мила схватилась правой рукой об косяк, теперь уже имея возможность держаться. Просунув кончик носа в дверной проём, чтобы заглянуть в комнату, в неё неожиданно полетело заклинание:       — Пирограмма агрессио!       Мила еле успела отскочить, не ожидая столь подлой атаки. Огненные стрелы со свистом пролетели мимо. Она только наблюдала, как острые кончики стрел вошли в стену словно в масло.       Выставив щит, Мила заглянула ещё раз.       — Какого?.. — Рудик так и остыла, таращась на не менее удивленное лицо. — Саша? — она не верила своим глазам. — Ты меня чуть не убила! — тут же возмутилась девушка, хмурясь. Уже более спокойней, она зашла в комнату и оказалась напротив сокурсницы. — Что ты здесь делаешь?       — Мила, я так рада тебя видеть! — Анесимова кинулась в объятия. — Я думала, это кто-то другой, прости. Так долго всё объяснять. Лучше скажи, почему ты здесь и где Нил? Тебе нужно отсюда срочно уходить, вы должны быть вместе.       Саша была словно под действием какого-то аффекта, её трясло и она казалась крайне гиперактивной и эмоционально перевозбужденной.       — Что происходит, Саш? — настороженно спросила Мила, отстраняясь от неё.       — Мила, я так виновата перед тобой, прости. Я бы хотела тебе всё рассказать, но нет времени, пойми. Тебе нужно уходить, Мила. Сейчас же! — Саша нервно дернула плечом, осмотревшись по сторонам. Рудик не поняла этого жеста, ведь они одни в этом доме. Или нет?.. — Он придет за тобой, — Анесимова снизила тон до шепота.       — Кто, «он»? — спросила Мила, заглядывая в испуганное лицо Саши. Её глаза метались по комнате от стены до стены, от окна до двери.       Их прервал неожиданно громкий стук ботинок по полу и резкая, пропитанная ядом, фраза:       — Хорошая попытка, Саша! — только один человек мог так напыщенно говорить. Мила повернулась и встретилась с глазами Влада.       — Ну конечно, — скривила губы девушка.       — Я тоже рад тебя видеть, — ответил парень на приветствие Рудик. — Жаль, что поболтать не удастся, ведь нам пора.       — Я с тобой никуда не пойду, — выплюнула Мила глядя на вытянутую руку парня.       — А я и не прошу, — рыкнул он, широким шагом уменьшая между ними расстояние. Мила попятилась, а вместе с ней и Саша. К сожалению комната закончилась и лопатки Рудик соприкоснулся с холодной стеной.       — Как говорится, Мила, от судьбы не уйдешь, — он улыбнулся ей своей самой паршивой улыбкой. У неё появилось дикое желание врезать ему по столь самодовольному лицу. — Только не говори, что ты меня боишься, — напыщенно удивился Влад.       Рудик фыркнула в ответ. Он протянул руку к лицу меченоски и кончики пальцев дотронулись до бархатной кожи её щеки. Милу пробрало отвращение от прикосновения, она резко откинула его руку, на что Влад нахмурился.       — А раньше тебе нравилось… — пожал он плечами, щуря глаза, словно пытаясь увидеть в Миле что-то новое.       — Не льсти себе! — вздёрнула подбородок Мила. — Ты жалок.       — О нет Мила, ты ошибаешься, — отвечает он и хватает за руку. Рудик подскакивает от неожиданности, но Влад дёргает на себя. Она практически впечатывается в его грудь. Миллер поворачивает лицо к Саше и говорит: — А тебя ждёт та же участь, что и Кости.       Мила слышит его дыхание у себя на макушке, и чувствует, как его грудь томно вздымается. Ей хочется ударить его прямо в солнечно сплетение, чтобы он скрючившись, распластался здесь на полу. Но девушке не хватает времени и сил.       — Нам пора, куколка, — произносит Влад и их тут же поглощает темнота.

***

      Мила досчитывает до десяти и уже на одиннадцатой секунде она ощущает, что ноги стоят на твёрдой поверхности. Раскрыв глаза, она понимает, что Влад её перенёс в ловушку.       Зелёная поляна, огражденная плотно переплетенным плющом, растущим вверх, создал закрытую местность. И Милу это настораживает. Здесь пахнет кровью и сыростью, она боится взглянуть себе под ноги. Ей кажется, что опустив взгляд, она увидит багровую воду.       — Зачем мы здесь? — твёрдо, настаивающе спрашивает Мила, а внутри вся дрожит от страха и холода, который её окутывает.       — Скоро узнаешь, — отвечает Влад, продолжая смотреть прямо, словно ожидая чего-то.       — Зачем ты это делаешь? — интересуется Рудик, пытаясь как можно дальше отстраниться от парня.       — Делаю, что? — хмурит брови Миллер заглядывая ей в лицо, впитывая каждый сантиметр своими светлыми глазами.       — Тебе виднее, — говорит Мила и её чуть ли не начинает трясти от того, какую они ведут светскую беседу.       — Это моя работа, Рудик, — Влад хватает её руку и начинает тащить куда-то в середину этой квадратной коробки.       — Убивать людей? — полу-вопрос полу-факт и рыжая не знает, хочет ли знать ответ. Влад лишь прыснул, но не сказал ни слова. Он больно держал её за кисть здоровой руки, периодически ослабляя хватку. — Что случилось с Костей? — интересуется Мила надеясь разъяснить хоть один из ста вопросов.       — Ты и раньше была такой доставучей? — вдруг неожиданно остановившись спрашивает Влад.       Мила отводит глаза, ей не хочется смотреть на него. Её тошнит.       После паузы Миллер говорит:        — Костя оказался предателем и его пришлось убить.       — Ты убил своего друга? — огорошенная таким раскладом, Мила не может справиться с эмоциональным потоком на своём лице.       — Он никогда мне им и не был, Мила, — его голос стальной, от него пробивает пот на спине. — Собственно, как и Саша, — взгляд некогда тёплых глаз сейчас превратился в два ледяных айсберга, которые обжигают своим холодом и наводят страх.       — Тогда зачем весь этот спектакль? — больше размышляя в слух, чем обращаясь конкретно к парню, задалась вопросом Мила. Она напрягает свои изнеможенные извилины, всё больше сводя брови и кусая губы.       — Видимо мы общались слишком мало, раз мне показалось, что ты смышлёная, — бросил едкий комментарий Влад, искривляя губы в ухмылке.       — На кого ты работаешь? — хмурится Мила. — Чью грязную работу ты делаешь? — её уже бьют конвульсии, она в шаге от правды, в нескольких сантиметрах от ответа.       — Того, кто всегда в тени, — он закрывает глаза, делая глубокий вдох. Только сейчас Мила заметила глубокий шрам вдоль шеи, засохшие пасмы светлых волос, испачканных в уже темно-красные пятна и за ухом маленькое круглое тату, словно клеймо, в виде паука пожирающего паука поменьше.       Её глаза увеличиваются в размерах, становясь похожими на два серебряных блюдца. Нервный смешок вырывается больше смахивающий на всхлип, и девушке кажется, что она вот-вот расплачется от безысходности.       — Свой пожирает своего, — шепчет устами Мила, а внутри с каждым словом сковывает от холода.       Словно кто-то услышал её, вдали из неоткуда замаячили две фигуры. Мила сделала шаг назад в попытке убежать. Но зелёные стены, словно каменные, отрезали их от мира. Так само как и Влад.       — Моя жизнь мне дороже, чем твоя, — он стал сзади неё хватая за плечи. Его пальцы впились в кожу, причиняя боль.       Мила стояла словно в ожидании собственной казни. А незнакомцы приближались, становясь чётче. Ещё на расстоянии девушка различила одну знакомую фигуру.       Этой фигурой был Берти, и Мила не верила своим глазам, что он здесь. Идет рядом с Игнатием Ворантом, плечом к плечу, как его вторая рука — исполняющий грязные дела, Влад номер два. Она металась в руках Миллера со стороны в сторону, завывая.       Сам же Игнатий был в новом теле, Мила знала наверняка. Даже если он и переселился в этого темноволосого бедолагу, то повадки остались прежние. Вот и сейчас, он твёрдой походкой, с расправленными плечами и всепоглощающим взглядом шагал прямо на неё.       Каштановые глаза изучали Рудик, бегали по всему телу и уже наслаждались победой. На его лице лежала тень улыбки.       — Вот мы и встретились вновь, — поприветствовал Игнатий, когда они подошли уже достаточно близко, чтобы можно было слышать. — Рад тебя видеть, — с наигранными нотами счастья сказал он.       — Жаль, не могу сказать того же, — ответила Мила, не дожидаясь продолжения реплики Многолика. — Отпусти его, Лукой, — девушка встретилась с его взглядом, оставаясь непоколебимой. — Он здесь не причём, — она посмотрела на Берти и сердечко её затёхало от жалости.       — Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, — отрезал мужчина.       — Тогда же в каком? — поинтересовалась она. Мила кусала язык, надеясь удержать при себе мысли и едкие комментарии. — Немного ли заморочек ради одной меня?       — Дорогая Мила, неужели ты думаешь, что всё, что здесь происходит, только из-за тебя? — он улыбнулся. — Очень самоуверенно.       — Тогда зачем же я сейчас стою перед тобой? — она пыталась разгадать, что он задумал. Решить сложную головоломку, в которой не хватало ещё слишком много деталей.       — К сожалению, Мила, у людей есть такая черта — злопамятсвто. И эта черта мне яро присуща, — он бросил на девушку взгляд под которым Рудик съежилась. — И если я не могу тебе сделать больно физически, то максимально постараюсь это сделать морально, — Многолик наслаждался, как искажается её лицо от ненависти, как пропитывается каждый миллиметр кожи отвращением. — Этому парню просто не повезло, что он знаком с тобой.       — Так что, теперь ты убьёшь половину жителей Троллинбурга потому что они знакомы со мной? — хмыкает Мила.       — Нет, только самых близких, — скалится он, продолжая ласковым тоном: — Подругу, ещё одного парня, опекуншу.       Мила пытается вырваться из стальной хватки Влада, закипая от злости.       — Не смей! — рычит она. — Не смей их трогать! — её голос вибрирует, а ненависть поглощает с головой, выбивая все разумные мысли. — Убей лучше меня, но не трогай их, — взвывает Мила, падая в руках у Влада от безысходности.       — Прости Мила, но тебя одной мне мало, — урчит Лукой.       Рудик поднимает взгляд сталкиваясь с его тёмными глазами.       — Понимаешь, тело, в котором я сейчас нахожусь, — он осмотрел себя, — умирает. А магия достаточно подпитывает его, замедляя процесс. К сожалению я ещё не нашел подходящее тело, которое сможет выдержать настолько сильную энергию, как у меня, — Многолик ухмыльнулся. — Но у меня есть подозрения, чье мне подойдёт, — у Милы по спине прошел холод и она вздрогнула. — Что касательно до убийств, то… — он резко остановился, словно размышляя, нужно ли делиться такой информацией. Его лицо осветила безумная улыбка, из уст вырвался дикий и безудержный смех. Он был жуткий, до мурашек по коже. — Недавно я узнал крайне интересный способ заполучения магической силы. Если правильно убить волшебника, его сила перейдёт либо в предмет, которым его убили либо в единственное живое существо рядом. Ведь магия это нечто не материальное, но оно течет в крови каждого волшебника и её можно высосать, — он склонил голову с любопытством наблюдая за ней. — Но самое интересное, — продолжил Лукой, — что заполучив магию умершего, я получаю воспоминания и облик. Я могу стать им, — его глаза блестели сумасшествием и в тоже мгновение лицо Многолика изменилось, а вместе с ним и тело: первым его обликом стала Саша. Кафтан спал на землю, открывая вид на рубаху и штаны, которые были крайне велики на статуру девушке. Потом он превратился в громоздкого неизвестного, после него в хиплую на вид старушку. Он так быстро менял свой образ, что Мила не успевала рассмотреть. Она видела лица погибших участников, которые были на Игре, она увидела лицо Кости.       Её трясло. То ли от страха то ли от ярости, которую испытывала к Лукою. Она понимала всю масштабность трагедии и осознавала, что ничего не может с этим поделать. Ведь теперь Игнатием Ворантом мог оказаться любой.

***

      — Какого черта ты меня блокируешь, Рудик? — возмущается Нил, присаживаясь над следами. Он уверен, что эти маленькие глубокие следы принадлежат Миле. Пытаясь ещё раз связаться с ней телепатически, он зло выдыхает, когда его снова мысленно откидывает.       Лютов смотрит на тропу скрывающуюся за густыми кустами и толстыми деревьями. Парень прикрывает пальцами глаза, раздумывая, как далеко могло занести меченоску.       — Как говорится, по следам слона, — вздыхает он, поднимаясь.        Его коленки прохрустели, он ощутил слабость во всём теле. У него ныло под коленной чашечкой и кажется с переменой климата он продул спину. Каждая мышца тянулась и отдавала болью.       Ботинки погружались в грязь и под ними с каждым шагом чвакало. Перстень излучал лёгкое тёмное свечение, чтобы ветки не полосали Нила по рукам и ногам.       Он тихо выругался, оказавшись на развилке тропы. На этом месте была большая концентрация тумана, чем где-либо в другом месте.       — Вот тебе и Аримаспу, Рудик, — конкретно ни к кому не обращаясь, говорит Нил.       Следы Милы повернули налево и Лютов был не уверен, куда ему все-таки таки стоит идти. Девушка как-то оговорилась на счет своего сна в котором пошла направо вслед за гигантским пауком.       — Судьбу не обманешь, — выдыхает Лютов.       Он снова поднимает руку и морион заставляет расступиться веткам. Путь его не долгий, на горизонте виднеется кончик крыши дома. Ещё на расстоянии златодел понял, что дом не чист. Ведь какой идиот его бы здесь строил? Только если это не очередная магическая западня.       Дом встречает его суровой тишиной и маленькой шарудящей мышкой под диваном. По полу гуляли листья, а в оконных рамах зазывал ветер.       Гостиная и кухня были пусты. Нахмурившись, Нил глянул на ветхую лестницу. Половицы репели, златодел медленно переступал каждую ступень.       Оказавшись на втором этаже в глаза бросилась единственная открытая дверь и торчащие золотые стрелы в стене. Пройдя вдоль стены, Нил ловко запрыгнул в комнату.       В тусклой комнате на полу лежала девушка. Каштановые волосы спавшие на глаза скрывали лицо. Её тело было в луже крови и Нил был уверен, что она принадлежит ей.       Он наклонился к неизвестной, цепляя пряди. Нил прикрывает пальцами глаза и тяжело выдыхает. Его воздух колышет несколько волосинок девушки.       — Твою мать! — вырывается у Лютова, а внутри закипает ярость от которой в душе что-то дрожит. — Где же ты, Рудик? — он поворачивается и смотрит на стрелы.       Не замечая скрипа пола под своим весом, Нил быстро выскакивает из дома, как можно скорее возвращаясь к развилке.       Туман обволакивает ноги, а ботинки всё глубже погружаются в грязь.       — Надеюсь ты здесь, — шепчет парень глядя на высокую стену плюща.       Он даёт себе пару секунд на передышку, собраться с мыслями и силами. В горле уже дерёт от сухости и Нилу кажется, что он мертвенно холодный. В ответ на эту мысль по телу пробегают мурашки.       — Резекцио! — трижды проведя по стене, Лютов вырезал идеально ровную дверь. Довольный таким раскладом, он поставил ногу, толкая со всей силы. Под напором веса златодела вырезанная дверь глухо упала.       — Хм, — Нил посмотрел на свои ботинки, пласты грязи поналипали прямо на идеально чёрного цвета носки. — Катарсис.       Довольно улыбнувшись, Нил прошёл сквозь арку сверкая чистыми ботинками.       Долго идти не пришлось, он сразу же заметил огненную копну волос, а рядом с ней белобрысого ублюдка, который какого-то чёрта держал её.       Из горла вырвался дрожащий рык ревности.       — На одну минуту тебя оставил, Рудик! — кричит Лютов, преодолевая быстрым шагом расстояние. — Ну неужели нельзя было ни во что не вляпываться?!       — Нил?.. — удивлённо, практически растерянно смотрит Мила на тёмный силуэт парня.       — А вот и главный гость нашей программы, как раз вовремя! — потирая руки, ухмыляется Многолик.       — Коллапсо! — выкрикнул Нил и прямо возле ног Влада произошел взрыв.       Парня откинуло и Мила почувствовала облегчение в плечах. С опаской глянув на его тело, не зная точно, что именно хочет увидеть, она заметила расплывающиеся на траве винные пятна.       — Давно хотел это сделать, — выплюнул Лютов, глядя на неподвижного Русаненко. — Сама не додумалась? — с негодованием спросил он у Милы.       Рудик лишь и смогла, что сорваться с места и броситься златоделу на шею. Она чувствовала как в душе растекается радость, наполняя её лёгкими ощущениями.       Мила взяв его лицо в ладони, притянула к себе, жарко целуя.       — Я тоже рад тебя видеть, — шепчет он.       — Зачем, Нил? Зачем ты сюда пришел? — взволнованно дышит она ему в губы.       — Я не мог тебя бросить, — Нил гладит её по щеке, радуясь, что с ней всё хорошо. — А теперь убираемся отсюда, сейчас же! — он хватает девушку за руку, собираясь телепортироваться.       — Если ты думаешь, что я так просто оставлю без внимания твою выходку, Нил Лютов, и дам вам уйти, то ты слишком наивен, — грозно шипит Игнатий, испепеляя их взглядом. — Мила, — обратился он к меченоске, — пришло время выбирать. Кого ты позвонишь мне убить, друга или возлюбленного?       — Себя! — она вырывается с рук Нила, отходя от него на безопасное место.       — Куда?! — Лютов рычит, бросаясь за Милой. — Я тебя сейчас сам убью, — златодел возмущается, но держит её руку крепко.       — Интересный ответ, — начал Лукой, — но, прости, он неправильный!       — Чернь! — выставил щит Нил, закрывая себя от удара. Он готов сражаться и до конца прикрывать свою тупоголовую девушку.       Многолик вскинул руку вперед и кольцо вспыхнуло ослепляющим чёрным светом. Неизвестное им заклинание полетело прямо в Нила и Мила ощутила резкий удар куда-то под ребра. Чёрный нож с острым лезвием прорезал барьер, оставляя после себя дыру.       Кислород тут же лишил её лёгкие, а из глаз брызнули слёзы при виде расползающегося багрового пятна на футболке у златодела.       Нил упал на землю глухо, глотая воздух.       — Так-то лучше, — довольно скалится Многолик. — До встречи, Мила, — он исчезает с гиеноподобным хохотом, растаяв в сером воздухе угольно-чёрной дымкой. Только истерический смех всё звенел и звенел, отражаясь о барьеры в воздухе. Стихая медленно. Расплывчато. Ужасающе…       И Мила остаётся наедине с Нилом. Он тяжело дышит, странные клокочущие звуки вылетают из его рта. Грудь высоко вздымается и он вздрагивает от боли.       Мила взяла его холодные ладони, стараясь согреть их, пристально глядя на парня, лицо которого не выражало чувств. На нём, словно приговор, уже была печать смерти.       Его губы зашевелились, тихо шепча:        — Я люблю тебя, Рудик, — он слегка сжал руку Милы, что лежала у него на месте раны, начал нежно поглаживать большим пальцем её запястье.       Его дыхание затаилось, он словно увидел что-то за спиной у девушки. И в этот момент Мила впервые увидела на его лице улыбку — она была с толикой грусти. Его брови свелись к переносице, и губы прошептали «мама».       Она нежно взяла лицо Нила в свои ладошки, привлекая к себе внимание. Притянула к себе так, что их сердца соприкоснулись. Сейчас они бились в унисон: медленно, ритмично, тихо.       — Ни-ил, — протянула Мила. — Не бросай меня, — её голос дрогнул. На его щеку упала влажная капля. Потом ещё и ещё. — Слышишь?.. — она шепчет. Совсем тихо, прямо ему на ухо. Продолжая повторять что-то словно мантру, завывая от боли, которая внутри неё. Которая режет где-то в области груди, давит на живот и душит горло. Она целует его лицо, каждый сантиметр, чтобы он ощутил тепло её губ, впитал словно губка этот момент. На прощание.       — Всё будет хорошо… — он едва говорит, захлебываясь кровью, которая хлынула изо рта. Мила еле подавила рвущееся наружу рыдание. Он уже был на грани.       В ответ она улыбается со слезами на глазах, смотря в его лицо. Как-то нервно, истерически. Ища остатки жизни. Остатки Нила.       — Нил, — начала Мила, но тотчас умолкла, увидев спокойные иссиня-чёрные глаза. Он был мёртв…       Склонившись над златоделом, она долго вглядывалась в его мертвенно-бледное лицо, затем упала ему на грудь и зарыдала.