Заставь меня бороться

      Это была вспышка ярости. Да, Нил точно осознавал это ощущение, что разрывало его изнутри. Он был в бешенстве! Дикое рвение, бешеное желание. Нил хотел схватиться за что-то. За кого-то. За неё. С лютой ненавистью вырвать из этих глаз чёртов взгляд жалости. Чёртовы чувства, что ощущала она к нему. Увидеть её ничего не выражающее лицо. Да, он несомненно этого хотел…       С неба сорвалось несколько дождевых капель, и Нил ощутил, как одна из них проворно скользит за шиворот, в углубление позвонка, до лопаток. Мурашки пронеслись по спине, но Лютов только сильнее зажмурил глаза. Глубокий вдох, и нос улавливает запах навевающей бури. Движение, и руки сжимают что-то песчаное, сыпучее, сухое.       — …слышишь меня?       — Лютов…       Тяжёлый выдох.       — Это не смешно… Хватит!       Мила в упор смотрела на лицо златодела. Сердце её клокотало во всю мощь. Кажется, от волнения, даже кончики пальцев начали покалывать. Потому что Мила могла назвать пережитое только что лишь одним словом — «ужас».       Она видела блестящие глаза Нила, загоревшееся в нём желание. Как он рванул в тот дом, не замечая, какие чудовища их там ждали. Их лица были видны в отражении: изуродованные, побитые жизнью, голодные. Жаждущие крови.       Нет, она не ошибалась, когда говорила, что всё было иллюзией. Жаль, что Мила не сразу догадалась, каких тварей они повстречали у себя на пути. Одурманив их головы такой прекрасной жизнью, которую хотелось на подсознательном уровне, хао-хао* — монстры наваждений, любители поесть грешников, практически заманили их в свою ловушку, как обычных подвальных мышей на сыр.       Один случайный взгляд в зеркало, и меченоска увидела их облик — олицетворение вины тех, кто рядом с ними. Да, Мила не была святой, она это прекрасно знала. Но ясно осознавала, что этих чудовищ привела не её история жизни. А Нила.       Рудик не знала, что Нил сделал такого, что его второе лицо, его грехи, были настолько страшные. На свету с оттенком грязно-зелёного цвета, с выступающими венами и жилами, в полулежащем положении и на месте лица вдоль была щель, с белыми, наточенными до блеска зубами. А острые когти, что были у них вместо рук, символизируют угрызения совести, будто режут и тянут вниз за собой.       Он хотел рассказать ей. Она непременно бы поверила ему. Но, зачем? Зачем рассказывать то, чего не хочется даже вспоминать. Отчего волосы встают дыбом, а в лёгких застревает воздух. Потому что тело пробирает дрожь от ужаса. Открываешь глаза и хочется кричать. Настолько громко, чтобы потом невозможно было говорить. Горло раскалялось, как горячий свинец. А потом, через время, когда все раны затянутся, снова повторить. И всё заново, по кругу, в бесконечности. Как самый ужасный день в его жизни.       Мила была уверена, что их ждала бы ужасная участь. Пусть Нил и был одурманен желанием, хорошим или плохим, с последствиями хорошими или плохими, но он попытался. Он поверил ей. Это было чудо.       Водоворот красок, цветных и блестящих, прямо как в переходе в меморию, перенесли их. В безопасности ли теперь они? Нет. Определённо нет.

***

      Для песчаной дуги было слишком холодно, хоть и яркое солнце пекло прямо в макушки студентов. Был сильный ветер, который поднимал песок из земли, заставляя лавировать в воздухе и как назло попадать прямо в глаза.       Натянув гольф себе до носа, Мила пыталась разглядеть, что их окружает в этой песочной местности. Когда они только перенеслись сюда, меченоска была уверена на все сто процентов, что они были одни. Но, кажется, система работала по своей непонятной схеме.       Попытки увидеть кого-либо или что-либо были тщетны. Было бы намного проще, если б она оказалась вверху. Максимальный участок земли можно рассмотреть и проложить путь, который был бы для них безопасный. И пока Нил отлеживался себе, как принцесска на мягком песочке, в голову девушке пришла гениальная идея.       Уроки левитации, конечно, не прошли даром. Но сейчас, вспомнив один из уроков боевой магии, Рудик было достаточно одного желания подняться в воздух. Порыв ветра, словно живой, хотел удушить её. Остановить попытки, но Мила не та волшебница, которая быстро ломается. Её крылья, прорезавшие воздух, с каждым взмахом становился увереннее, тяжелее и сильнее.       Чем выше Мила оказывалась, тем воздух становился душней. С расстояния высокого дерева, даже в теле совы, меченоска чувствовала, как обеспокоенно бьётся её сердце. Поле, на котором они сейчас находились по размерам был как футбольный стадион. С каждой проведённой наверху секундой, на земле появлялись новые фигуры — другие участники игры. Рудик подметила, что каждая новая пара появляется в определённом месте, в целостности создавая нечто похожее на созвездие.       Мила никогда не была сильна в астрономии. Так же, она никогда не считала себя параноиком. Но сейчас, когда соперники не двигаясь стояли на месте, Мила чётко смогла вывести свой зодиакальный знак — овен. Какая вероятность того, что она будет одна из энного количества участников под этим зодиаком?       Увидев, что Нил соизволил подняться, меченоска решила спустится и поделится информацией.       Стряхивая с себя песок, Лютов с интересом взглянул на девушку. Его проницательный иссиня-чёрный взгляд ввёл Милу в заблуждение.       — Что не так? — возмущённая реакцией златодела, скрестила руки на груди.       — Как-то слишком бодро выглядишь, — пожал он плечами. Мила закатила глаза. Она хотела ответить ему, что не её же монстры хотели съесть, но благоразумно решила промолчать. Нил не удивился такому ответу. Оглянувшись по сторонам, спросил: — Как полёт?       После вопроса Рудик спохватилась. Это ходячее недоразумение, зовут которого Нил Лютов, совсем сбил её с мысли. Такое дурное влияние совсем не нравилось девушке.       — Вокруг нас сплошная пустыня, — с досадой в голосе ответила Мила. — Я насчитала почти всех участников. Похоже, что все проходят одинаковые испытания.       — Сколько? — снова задал вопрос Лютов, понемногу начиная двигаться в сторону центра их пребывания.       — Что, сколько? — переспросила Мила, кажется, не понимая, о чём спрашивает напарник.       Теперь пришла очередь закатывать глаза Нилу. Подумав, что рыжий тормоз никогда не перестанет им быть, терпеливо уточнил:       — Насчитала сколько участников?       — Ах, ты об этом! — удержавшись, чтоб не стукнуть себя ладонью по лбу, воскликнула она. — Ровно девятнадцать.       — А сколько всего было? — ещё один вопрос, но Мила пожимает плечами.       Рудик хотела рассказать про расположение соперников во время их перехода на эту локацию, но не успела. Их перебил очень знакомый, на этот момент, голос.       — Так-так-так, и почему я не удивлена, что вы тоже здесь? — протянула Арина, с удовольствием наблюдая, как в этот момент Мила хватает руку златодела, с силой сдавливая её.       — А моя рука-то в чём виновата? — шепотом интересуется Нил, пытаясь понять, зачем напарница вымещает злость именно на ней.       — Жаль, что не могу сказать того же, — съязвила Мила, окидывая недовольным взглядом статуру Тарчуткиной. По сравнению с ней, она всё равно выглядит намного живее и красивее. Возможно, даже если Арину пожуют бегемоты, она всё равно останется намного привлекательней.       — Мы в западне, — подбежавший к ним Данил, который выглядел похуже, чем его напарница, констатировал он. — Мила, Нил, — кивнул парень, в знак приветствия. — Рад вас видеть живыми, — улыбнулся он.       Лютов обошёлся кивком, когда же Мила в ответ Плужнику улыбнулась.       — Что с тобой случилось? — поинтересовалась Рудик, рассматривая ободранную одежду и глубокие порезы на ногах.       — Не поверишь! — вдруг с энтузиазмом выдохнул Даниил. — После перехода в игру мы оказались в лесу. Ходили кругами, как вдруг, после слов Арины о малом количестве живых существ, — в этот момент он зло посмотрел на девушку, — невесть откуда взялись мавки.       — А почему тогда… — Мила не договорила до конца, но по взгляду, который она мимолётом кинула на Арину, было понятно, о чём речь.       — Потому что меня кинули на произвол судьбы и сами удрали, — говоря с раздражением в голосе, ответил Данил. Мила не замечала у него склонность к ярости, как у Нила, но сейчас, Плужник был, кажется, не в себе от злости.       — Ну прости-и-и, — протянула Арина. Она подняла глаза на своего другу, выперев вперёд нижнюю губу, показывая, что ей жаль. Никто из рядом стоячик в это не поверил.       — Так, что ты там говорил о западне? — решил узнать Нил, переводя неинтересную для него тему.       Даниил обернулся, осматриваясь. Песок начал заволакивать ноги, хотя уже поутих. Как только они перенеслись сюда, песок поднимался до уровня роста Милы. Ладошкой прикрыв глаза, он взглянул на солнце. Оно было практически над ними. Его лучи рассеивались ещё не доходя до самих студентов.       — Видишь, — ткнул пальцем перед собой Данил, — искажение? — Мила присмотрелась и увидела нечто подобное, что и в городе Кер-Ис, во время пребывания в школе Санк. С переливанием сине-зелёного цвета, меченоска рассмотрела целую стену, что возвелась от самой земли. — Я только что там был, — сказал Данил, поворачиваясь к Нилу. — Это плотная материя, которую не повредишь и через которую просто так не пройдёшь. — Немного подумав, брови Плужника свелись к переносице. — Невероятно сложное заклинание.       — Это купол, — произнёс Лютов, развернувшись в другую сторону. Искажение света было по всей площе, внутри которой они находились.       — Значит, как нам отсюда выбраться? — спросила Мила, озадачено наблюдая, как остальные участники игры потихоньку подходят к центру этого самого купола.       — Ну-у, — вдруг подала голос Арина, — может эти придурки что-то нашли, — так само наблюдая за соперниками, первая сделала шаг в их направлении.       Последовав её примеру, компания из четверых людей двинулась к центру. По пути посмотрев наверх, дабы убедится в каком положении находится солнце, Мила заметила интересную вещь. Дёрнув за руку своего парня, Рудик сказала:       — Смотри, с каждым шагом солнце передвигается ближе к зениту.       — В этом нет абсолютно никакого смысл, — возмутился Нил, раздумывая о словах Владыки. — Мы под куполом, как солнце в этом поможет? — он озвучил вопрос, который интересовал и саму девушку.       Непонятно зачем, участники стали друг возле друга, образовав ещё неполный круг. На удивление, Нил разделил их мнение, пополнив ряды.       — Что? — удивлённо спросил златодел, заметив, каким пристальным взглядом смотрит на него Мила. — Это очень разумное решение, — пожал он плечами. — Посмотри наверх, и если в словах Велемира есть смысл, то солнце может быть выходом из этой локации.       С тяжёлым выдохом, Мила поверила ему, став рядом. Солнце светило прямо на середину поля, которое образовали участники игры. Последними были не только Даниил и Арина. В их сторону приближался хиленький и щупленький на вид азиат. Немного ободранный и мокрый, он закрыл цепочку некого круга.       И в этот же момент солнце, словно яркая лампочка потухла, погрузив участников в кромешную тьму. От неожиданности Мила ойкнула. Во мраке им долго стоять не пришлось. С места, где было солнце, образовался яркий, лунного света луч. Он медленно, опускаясь всё ниже и ниже, пробился сквозь купол, который закрывал их. Он был похож на нечто живое, на то, что имеет свой разум. Настолько интересно, по своему собственному пути, двигался он, иногда создавая спираль.       Небо погрузилось в ночь. И изредка, сквозь плотное покрывало темного неба пробивались искусные звёзды.       Луч держал свой путь прямо к центру, никуда не спеша. По кругу участников игры прошлась взволнованная волна шепота. Никто не задумался, что будет после того, как яркий голубой луч света достигнет своей цели.       За секунды, которые казались для участников целой вечностью, Мила увидела два знакомых лица на противоположной стороне круга — золотоволосую Ангелину и ссутуленного Владимира, которые были временными кураторами в школе Санк. На вид они казались чем-то озадаченные, с серьёзным выражением лиц и напряжённым, практически на иголках, телом.       Вспышка яркого света была настолько сильной, что буквально раскидала участников в стороны. Это было похоже на сильный толчок в живот, который заставил откинуться назад. С глухим ударом упасть на спину, снова прочувствовав всем своим телом сыпучесть песка.       Мила открыла глаза. Их снова окружала темнота. Но теперь она не была настолько пугающей и мрачной. В неожиданно погрузившейся ночи, купол, будто светодиод, светился своим сине-зелёным цветом. Совсем не скрывая своего существования, как при свете дня.       Оглянувшись, она увидела недалеко от неё лежавшего Нила. Он был в таком же растерянном состоянии, что и меченоска. Поднявшись на ноги, парочка её костей громко хрустнули. И с тихим, достаточно протяжным «О-ой!», разогнула спину.       В средине, куда луч синего солнца достиг цели, мерцал огонёк. Сделав пару шагов к нему, Мила заметила, что за ней наблюдают всего навсего пару десятков других глаз.       — Зачем ты это делаешь? — спросил Нил, прерывая тягучую тишину, что повисла в воздухе. — Это может быть опасно.       — Ну как видишь я ещё жива, — раздражённо дёрнув плечами, ответила Рудик. Сделав глубокий вдох, она продолжила свой путь, не обращая внимания на златодела, который что-то ей говорил. Полностью игнорируя заинтересованные взгляды соперников, Мила подошла к единственному яркому свету.       Он был очень низко, практически в земле. Присев на колени, глаза сами по себе зажмурились. Толи от страха, толи больше от волнения. Пальцы начали дрожать, когда их хозяйка решила дотронуться к огоньку. Собравшись с силами, Мила почувствовала тепло исходящее от него. Оно было абсолютно безвредным, мягким и воздушным на ощупь.       Открыв глаза, полностью успокоившись, что всё-таки осталась жива, посмотрела на этот огонёк. Неожиданно он начал искриться, слегка опаляя кожу. Мила отдёрнула руку, отодвигаясь.       Песок начал сползать вниз на небольшом квадратном участке, где был огонёк. В итоге, он погас. Внутри девушки были смешанные чувства, совсем непонятные. Даже толика страха, которая всё время сопровождала Милу с самого начала игры, билась тревогой.       Минута, две, ничего не происходило. Лишь чувство небольшого трясения и ели слышный скрип, который был то ли уже в ушах, то ли действительно в реальности. Мила почувствовала холодное соприкосновение к своему плечу. Немного дёрнувшись, она поняла, кому принадлежит столь холодная рука. Дотронувшись щекой к руке Нила, Рудик прикрыла глаза.       — Вставай, — шепчет он, подхватывая её за талию.       Пока Мила вставала, ей показалось, что ноги вот-вот провалятся в почву песка, на столько мягким и податливым он казался.       Не убирая свою руку с талии Милы, Нил потянул её от центра на пару шагов назад. Всё его нутро чувствовало, что так надо. Что именно сейчас они находятся на безопасном расстоянии от чего-то опасного.       Всё-таки Рудик не показалось и скрип действительно был в реальности. Но теперь он становился всё громче, и его слышали абсолютно все. Ужасный, режущий по ушам, как несмазанные шестерёнки, давно поржавевшие от старости, звук. Он словно специально навевал ужас, медленно, получая удовольствие.       «Бум!», «Бум!», «Бум!».       Земля под ногами задрожала. Кажется, Нил услышал хруст костей Милы, так сильно он прижал её к себе. Он чувствовал своими рёбрами стук её сердца: быстрый, сильный, тяжёлый.       Они были загнанные звери. Их окружило нечто страшное, совсем непонятное. Песок уходил из-под ног. Земля дрожала, но центр оставался целым. Вокруг них, прямо из-под земли, с диким ревом старого железа, вырывалось что-то ужасное, очень большое, и оно было не одно.       Поднимаясь друг на против друга, гиганты, замыкая участников в идеальный ромб, они ревут своим механизмом.       Раз. Два. Три. Четыре.       Мила насчитала четыре сооружения, которые словно животные, по чьей-то команде вырвались со своих клеток. Ужасного медного цвета, потёртые и старые, сделанные из железных плит резервуары для воды.       Они были огромные, устрашающие на вид, несущие за собой плотную волну тёмного волшебства. Его можно было почувствовать кожей, губами, ушами. Вдохнуть воздух в лёгкие, ощутив тяжёлый дым внутри, как после затяжки сигареты.       Земля больше не тряслась, темнота их не окутывала и звуки сократились до нуля. Небо всё-также светилось звёздами, и купол, мерцающий миллиардами огней.       Всего на секунду, вспыхнув ядовито зелёным цветом прямо над резервуаром, огромными буквами, которые как быстро появились, так же быстро и пропали, слово «V I T A». Ещё секунда и над следующим, вторым по счёту резервуаром, уже совсем другим, настолько же ярким, но красным слово «M O R T E M». Третий — алого цвета «V I T A», четвёртый — болотного «M O R T E M».       Мила стояла ближе всего к месту, откуда совсем медленно, раздвигая песок, поднималось ещё одно сооружение, намного меньшее по размерам, чем четыре предыдущих и прямоугольное на вид. Высотой в половину Милы, он остановился. Прямо из него, выскочив, как чёрт из табакерки, пергамент бумаги упал в руку девушке. Перевязанный ужасного чёрного цвета лист, отдавал запах мёртвой древности.       — Открывай, — шепчет Нил, но всё также крепко обнимая её. Таким жестом добавляя Миле больше уверенности в действиях и смелости себе.       Лента упала на песок под ноги.       Участники образовали кокон, внимательно наблюдая за действиями девушки.       Мила кашлянула, пробивая свой естественный тембр голоса. Идеального каллиграфического почерка, написанные чернилами, проявлялись слова. Девушка не успевала за ними глазами. Когда блеклое золотое свечение при появлении слов закончилось, она набрала в лёгкие воздух, громко зачитав:       «Было двадцать, станет пять,        А пока, тик-так, тик-так…       Кто полезет в чан один,       То останется живым.       А кто упадёт не в тот,        То останется он мёртв.        Страхи ваши впереди,        И чем дольше вы живы,        Тем страшнее и они.        Кто произнесёт их в слух,        То умрёт во мраке вдруг.        А пока, тик-так, тик-так,       Было двадцать, станет пять…»