Время не властно над нами

Праздник в честь открытия школы марокканских танцев, традиций и культуры, 'Нур', превратился в одно из самых заметных событий светского общества Рио-де-Жанейро. Высокий мужчина в белоснежном костюме и хрупкая, изящная женщина в белом кафтане, вышитом золотой нитью, приветствовали гостей в фойе. Бразильцы, по обыкновению, встречавшие Новый Год в одежде белого цвета, постепенно наполняли зал, смешиваясь с арабами, также отдавшими дань этой местной традиции. Повсюду были расставлены низкие столики с прохладительными напитками и легкими закусками. Арабская музыка сменялась местными хитами, гости бродили по залам. Бразильцы с интересом рассматривали мебель и предметы интерьера, привезенные из Маракеша, Каира и Дубаи. Арабы с удовольствием отмечали скрупулезное следование традициям в обстановке и внутреннем убранстве помещений, проявлявшееся во всем: от выложенного разноцветной плиткой пола до огромного фонтана с лепестками роз, водруженного посреди фойе. Когда Жади заметила Лукаса, приближающегося ко входу, под руку с Маизой, ее сердце ухнуло куда-то в пятки. Она крепче сжала локоть Саида и ослепительно улыбнулась супругам Феррас. Саид поприветствовал красивую пару так же тепло, как и всех остальных гостей, и на этом инцидент был исчерпан. Саид и Жади посмотрели друг другу в глаза и не увидели там ничего, кроме своих бесконечно влюбленных отражений. Весь последний месяц они тайком встречались в квартире Саида. Тайком от Раньи, пребывавшей в полной уверенности, что первая жена наказана отсутствием мужа так же, как и она сама. Жади казалось, что она, подобно принцессе из волшебной сказки, очнулась от сна длиною в двадцать лет. Лежа в объятиях мужа, она жалела лишь о годах, проведенных рядом с Саидом впустую. Она чувствовала себя такой наполненной, счастливой и бесконечно удовлетворенной, что ей приходилось сдерживать себя по возвращении домой и хмуриться изо всех сил, дабы не заронить в домашних лишних подозрений. Новизна этих отношений и вынужденная тайна давала Жади небывалый заряд энергии, который позволял ей расправляться со всеми делами в течение утра и мчаться на тайное свидание с мужем, нетерпеливо ожидающим ее в плену своих невеселых мыслей. Ему было стыдно. Стыдно за свое счастье, за то, что ему не удалось завоевать любовь Жади раньше, за то, что последствием его возвращения из 'параллельных миров' стало то, что он вынужден был делать несчастной любящую женщину и обожаемого сына. Он не мог позволить себе вернуться в особняк, так как формально Ранья имела на него те же права, что и Жади. Вернись он, и половину ночей должно будет отдать нелюбимой женщине. Сейчас он понимал Жади, понимал и чувствовал, как никогда, ту тоску, которая наполняет сердце при мысли о 'супружеском долге'. Когда он думал о Ранье, он видел ее только через призму Жади, так же как и она всегда смотрела на него взором, затуманенным воспоминаниями о Лукасе. Ему было жаль Жади за то, что ей так долго пришлось мучиться, жаль себя за годы, прожитые впустую, и жаль Ранью, по отношению к которой надо было принимать какое-то решение, но Саид понятия не имел, какое. Однако, стоило Жади нажать на кнопку звонка, эти мысли улетучивались из его головы, и он, кружа любимую на руках по комнате, шептал ей, неизвестно откуда приходящие в голову, клятвы и обещания. Ровно в одиннадцать часов вечера миллионы свечей, освещавших фойе и парадный зал, погасли, и хозяин пригласил гостей последовать в глубь школы к сцене, на которой должно было развернуться праздничное представление. Посреди сцены располагался огромный бассейн, имитирующий водную гладь. Остальная часть сцены была усыпана белоснежным песком. Под звуки традиционных африканских напевов, несколько прекрасных женщин в серебристых одеждах выплыли на сцену, и разом зажгли на песке десятки свечей в честь могущественной богини моря Иеманже, покровительницы моряков и путешественников. С потолка на сцену спустились деревянные плоты с 'дарами' богине - фруктами, сладостями, духами, шелковыми платками и разноцветными гребешками. Танцовщицы ступили в воду, музыка сменилась на более энергичные восточные ритмы, и на гостей посыпались сотни и сотни розовых лепестков. Со всех концов зала грохнули апплодисменты, возвестив окончание торжественной части и начало танцев и праздничного фуршета. Пока гости наслаждались действом, на столах появились более существенные закуски и горячие блюда. Проходя мимо бразильской пары гостей, Жади улыбнулась, услышав возмущенный голос мужа: - Ледьяне, на столах не найти ни капли спиртного! - Тавинью, дорогой, арабы не употребляют алкоголь. Не хмурься, мой Апполон, лучше съешь эту кисточку с двенадцатью виноградинами, иначе не видать нам счастья в следующем году. Жади нашла глазами Саида и приблизилась к нему. До полуночи оставалось всего несколько минут, и она хотела быть той, кто обнимет Саида под оглушительную пушечную пальбу, возвещающую наступление Нового Года! Внезапно за спиной Саида она увидела Лукаса, подающего кому-то знак кивком головы. К Саиду приблизились двое. - Саид Рашид, вам предъявлено обвинение в транспортировке и распространении наркотических веществ. Следуйте за нами. Под пушечный грохот и ослепительные всполохи салюта, Жади чувствовала, как земля уплывает из-под ног. Она перевела взгляд с побледневшего лица Саида на Лукаса. Бывший любовник, слегка склонив голову на бок, заговорщически подмигнул Жади.