Время не властно над нами

Со всех сторон на Саида обрушились мотивы веселой, праздничной музыки. Повсюду развевались платки танцовщиц. Слуха Саида достигли отзвуки знакомой перебранки между дядей Абдулом и дядей Али. Он осторожно, едва-едва, повернул голову в их сторону, и чуть не прослезился, когда увидел милых стариков. А потом перевел взгляд на Жади. Вот она стоит неподалеку в компании Зораиде, зазывно манит, ласково смотрит, пританцовывает, будто для самой себя. Но Саид видит, знает, помнит, что она танцует для него. Он прилетел в Фес, чтобы снова жениться на Жади и привезти ее с собой, как и обещал их дочери, Хадиже. Похоже, она не против, похоже она согласна. Нет, одернул себя Саид: между «не против» и «согласна» лежит огромная пропасть. Она всегда была именно «не против», но никогда не была «согласна» - всем сердцем, всей душой, всем своим существом принадлежа не ему, а неверному бразильцу. А теперь ему предстоит перешагнуть эту пропасть, в которой сейчас валяются обломки их судеб, разных, непохожих, нереальных, а наверху этих обломков - бездыханное тело Жади, погибшей в авиакатастрофе. Он здесь, потому что он не допустит ее смерти ни в том мире, ни в этом, ни в каком другом. Платой за это станет то, что с ним навсегда останутся воспоминания не только о ее любви, об их первой ночи, но и о ее предательстве, об унижениях, которые ему пришлось вытерпеть из-за нее, о ее выборе, который окончится трагедией с Хадижей. Сейчас у него есть возможность запереть все это вместе со своей гордыней, но не гордостью, самолюбием, но не любовью, недоверием, но не осторожностью. У него есть шанс начать все сначала и дать ей жить, с ним или без него. Продолжая танцевать, Жади приблизилась к Саиду, изящным движением протягивая к нему тонкие руки, и Саид сделал шаг ей навстречу, потом еще шаг, и вот они уже сливаются в танце. Она думает, что ей вновь удалось его провести, а он, преисполненный счастливой благодарности, позволяет ей так думать. Неожиданно Жади лишается чувств, и падает ему на руки. Саид поднимает голову, чтобы позвать на помощь, и видит фигуру в черном. Саид передает Жади на попечение Зораиде, и в два прыжка оказывается рядом с незнакомкой в черной парандже. Но та проворнее. Смешавшись с толпой, она уже во дворе, ворота остались позади, и, вот, Саид один на пустынных, тихих, вдруг ставших широкими и просторными, улочках Феса. В темноте фигуру трудно разглядеть, но Саид не позволит себе ее упустить. Его погоня продолжается еще некоторое время. Незнакомка явно не знает города, и сама себя загоняет в тупик. Саид знает, там, впереди, лишь стена старого, полуразрушенного хаммама. Недавно его начали отстраивать заново, и к зданию приставлена лестница, с помощью которой рабочие забираются внутрь, реставрируя эту стену. Фигура в тупике, и, сообразив, что дальше бежать некуда, она бросается к лестнице, проворно вскарабкавшись на крышу. Саид прыгает следом, и вдруг слышит грохот падения – ветхие перекладины провалились под его жертвой. Он смотрит вниз и начинает осторожно спускаться, хватаясь за уцелевшие балки и выступы в стенах с наполовину сколотыми остатками мрамора. Незнакомка стонет, пытается повернуться, но, вскрикнув от боли слишком низким для женщины голосом, хватается за правую ногу. Саид понимает, что теперь можно не торопиться – с такой деревяшкой в бедре далеко не убежишь. Он подходит и сдергивает паранджу с … Аллах! - Лукас? Дьогу?! - Вообще-то Лео, - буркнул загорелый смазливый юнец. Саид мерил широкими шагами пол приемного покоя, когда к нему вышел врач. - Состояние вашего друга удовлетворительное. Завтра мы его прооперируем, и через пару недель сможем выписать. - Скажите, доктор, он может остаться здесь на время реабилитации? - Разумеется, подойдите к дежурному секретарю, он оформит пребывание вашего друга в нашей больнице на время его лечения. Завершив все формальности и раскошелившись на кругленькую сумму, Саид вошел в палату, в которой разместили Лео. Парень испуганно поднялся на подушках, когда увидел Саида. - Зачем вы бежали за мной? - Я бежал не за тобой, наоборот, я пытался убежать от тебя. - Как это? - Этих денег хватит на билет домой и на разные другие мелочи, - Саид бросил на тумбочку пачку банкнот, потом развернулся к парню. Одной рукой он уперся в спинку кровати, другую держал в кармане, - запомни, я не хочу видеть тебя рядом с моей женой ни в Фесе, ни в Рио-де-Жанейро, ни в любой другой точке мира. В следующий раз я добью тебя своим руками, - проговорив все это тихо и очень спокойно, Саид направился к выходу. - Я лишь хотел отдать ей кулон, - остановил его голос парня, - да где же он? Наверное, я потерял его, когда упал. - Не беспокойся, я передам его ей, - холодно улыбнулся Саид, достав из кармана руку, в которой был зажат кулон с жадеитом. - Саид! – Жади уже пришла в себя и ждала его в своей комнате. Он присел на кровать, и немедленно оказался в ее объятиях. - Прошу тебя! Никогда больше меня не оставляй! Никогда! - Никогда, Жади, - шептал, Саид, - пока ты этого хочешь, я никогда тебя не оставлю, - он вытащил из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку, в которой лежал подарок его невесте. Белые и красные драгоценные камни переплетены, образуя единое целое. Он надел его на палец возлюбленной, и ее лицо озарила неуверенная, испуганная, вымученная улыбка. Когда Жади крепко уснула, Саид набрал номер мобильного телефона Раньи. - Хабиби! В Фесе уже ночь. Что-нибудь случилось? - Нет, дорогая, я просто соскучился. Как моя Хадижа, как мой сын? - Все в порядке, дорогой. Ты знаешь… мы так скучаем, может ты позволишь нам тоже приехать в Фес? - Ранья, мне тоже вас очень не хватает, но в этом нет никакой необходимости. Послезавтра к обеду я уже буду дома. - Но, дорогой… - Ранья, я не разрешаю тебе везти Мунира сюда. Дорога слишком длинная, он еще очень мал. Ты меня поняла? - Да, хабиби, я жду тебя. А, ты видел Жади? Как она? - Мы поговорим, когда я приеду. Спокойной ночи, я очень устал. - Спокойной ночи. Он и вправду устал. - Зораиде! – счастливо заявила Жади, покрутившись перед женщиной в прелестном праздничном платье и в тон подобранным украшениям, имитирующим сеть, в которую ей снова удалось заполучить Саида, - это не первая моя свадьба, но самая счастливая! Церемония прошла быстро, но очень торжественно. Когда свидетели снова спросили у Жади, согласна ли та стать женой Саида, она сделала глубокий вдох и, переведя вопрос для себя, как «согласна ли ты снова стать матерью Хадижи», уверенно ответила «да!». После праздничного обеда Жади переоделась и захотела незаметно выйти. Но Саид окликнул ее и предложил пойти вместе на базар, чтобы выбрать красивые золотые браслеты для дочери. Не желая злить Саида и бросать на себя ненужные подозрения, она согласилась. Ей очень хотелось сходить в развалины, провести там какое-то время перед отъездом, наедине со своими воспоминаниями, но, раз Саид заметил ее, значит, так тому и быть. Саид купил подарки для Раньи, Хадижи и Самиры, красивые платки для Латифы и Амины, и одинаковые серебряные печатки для Мохаммеда и Амина. Разглядывая золотые украшения, Жади заметила очень красивое колье. Оно выглядело весьма необычно, как будто дикое животное оборонительно выставило свои когти. - Саид, посмотри, как красиво! - Да, очень тонкая работа, - Саид поговорил с продавцом, выяснил имя ювелира, пробу и другие характеристики этого украшения. Но о цене не спросил. Поблагодарив продавца, Саид направился к выходу. - Саид, - обескураженно позвала его Жади, - ты не купишь мне его? - Куплю, когда будет повод. Кольцо к свадьбе ты уже получила. Есть еще какой-то повод? - Нет, ты прав, пойдем, скоро уже придет такси в аэропорт. Жади разозлилась на себя за то, что высказала Саиду просьбу, но еще больше она разозлилась на то, что он ей отказал!

***

Войдя в дом, Жади первым делом обняла дочь. Потом она поздоровалась с Раньей и Аминой и узнала, как дела у Мунира. - Все, в порядке, Жади, малыш здоров, - доброжелательно откликнулась Амина. Ранья, насупившись, смотрела на нее и на мужа. Поцеловав детей и вручив всем подарки, Саид объявил, что голоден и велел накрывать на стол. Ранья не захотела остаться, но Саид сказал ей сесть. - Ранья, Жади снова стала моей женой и хозяйкой этого дома. Я хочу, чтобы ты почитала и уважала ее, как мою первую жену, слушалась во всем. Я не хочу ссор и скандалов в этом доме. Это понятно? - Что?! – немедленно полезла Ранья на рожон, - и дядя Али и дядя Абдул подтвердили, что я буду первой женой, если ты снова женишься на Жади! Я пожалуюсь шейху, я… - Если ты позовешь шейха, я тоже пожалуюсь ему на тебя, поверь, поводов у меня предостаточно. Он быстро нас разведет, и, если тебе удастся вымолить мое прощение, и ты вернешься в дом, то снова станешь второй женой. Согласна? Ранья в бешенстве направилась в свою комнату, позабыв ребенка на руках Амины. - Стой! – скомандовал Саид, - ты никого не забыла? Запомни, одна из твоих главных обязанностей – забота о моем сыне. Ближе к ночи, уложив Хадижу спать, Жади сидела у себя в комнате перед зеркалом. Ей было приятно вновь оказаться среди своих вещей, платков, драгоценностей, шкатулок. Она любила эту комнату, обставленную удобно и комфортно. Вспомнилась ночь, которую провел в этой комнате Лукас. Нет, об этом лучше не вспоминать. Она запрещает себе думать о Лукасе или о ком-то еще, похожем на Лукаса, на всякий случай уточнила Жади для самой себя. Она обернулась на свою открытую дверь. Интересно, с кем из жен захочет Саид провести эту ночь? Ранья его разозлила, а Жади недавно вновь стала женой. Скорее всего, сегодня Саид придет именно к ней. Жади задрожала от этой мысли, но вскоре женское любопытство переросло в предвкушение, сладкой истомой разлившееся по всем телу. Многое в обычаях родного края казалось Жади жестоким, несправедливым и неправильным. Однако отдельные условности импонировали ей своей деликатностью. Например, если женщина была нечиста, или не хотела принимать мужа, ей достаточно было закрыть дверь в свою комнату перед сном. Муж бы, конечно, разозлился, но это избавляло обоих от унизительных пререканий. Наконец, на лестнице раздались шаги Саида. Жади вся вытянулась в струну, и, казалось, видела, как Ранья сделала то же самое у себя. Он открыл дверь в комнату Хадижи, немного полюбовался спящей дочерью и тихо прикрыл. Обернувшись, увидел, что двери в обе спальни открыты. Довольно усмехнувшись, он спустился вниз и вышел из дома. Обе жены в недоумении услышали, как зашуршал гравий под колесами машины Саида.