***
В это время близнецы заканчивали свой завтрак. - Далва, свари еще кофе. - Ты все-таки полетишь к Маизе на вертолете? Так хочется выпендриться? - пытался задеть брата Лукас. - Давай, рохля, учи уроки, а то провалишь все экзамены. Это же надо, отказаться от такой поездки ради зубрежки! Все, мне пора, - Дьогу вскочил, дал брату подзатыльник и чмокнул Далву. - А кофе, сынок? - Мне Маиза сварит, чао! - Ты посмотри на него, Маиза ему теперь варит кофе! - Далва провожала Дьогу глазами. Вот он вышел во двор, сел в свою желтую машину, перед ним открылись ворота, а за воротами - девушка. - Полюбуйся на брата! Одна его ждет с кофе, а другая стережет у ворот! Ну и нравы у вас! Лукас поднял глаза: действительно, Дьогу говорил с девушкой, стоя у открытых ворот. Девушка привлекла внимание Лукаса, потому что была совсем не во вкусе брата. Скромно одета, совсем не накрашена. Лукасу она понравилась. Такие длинные волнистые волосы, юбка ниже колен, во всем облике чувствуется загадка. Но вот девушка села в машину Дьогу, и он сорвался с места, унося это видение. Опять разболелась голова. Чего только не делал с ним Альбьери, даже пункцию взял с родимого пятна на спине, но ни один анализ не помог выяснить причину этих мигреней. Они проходили только под воздействием сильнейших анальгетиков. Лукас уже не мог спать без них, и всерьез боялся, что у него развилось привыкание. Однако даже больше, чем боль, его мучали неясные видения, приходившие ей на смену, когда начинали действовать таблетки. Видения были отрывистые и неясные. То ли из прошлого, то ли из будущего. Отдельные фразы, незнакомые лица, чужая музыка, иногда даже странные слова на неведомом языке. Часто ему мерещилась стройная длинноволосая женщина с шелковым широким платком в руках, лица не разобрать; кстати, она напоминала вот эту девушку, которая умчалась сейчас с Дьогу. Лукас достал таблетку и запил ее водой из стакана, что Дьогу оставил на столе. Рядом - нетронутая им чашка свежесваренного кофе, он всегда помогал немного развеять туман в голове. Лукас взял чашку и стал пить маленькими глотками. Надо отвлечься от этих бессвязных видений. Сейчас он завидовал Дьогу как никогда. Прыгнул в машину, потом так же прыгнет в вертолет и полетит, куда захочет. Дьогу. Полетит на вертолете. Мда... Полетит к Маизе, после свидания с другой, длинноволосой девушкой. Женщина с длинными волосами, волосы прикрывает платок. Платок. Еще глоток кофе. На дне чашки уже виден осадок. Чашка с кофе. Иногда женщины гадают, по этим 'следам' пытаются идти за своей судьбой вперед, в будущее. Особенно на Востоке. На Востоке. Дьогу. Вертолет. Девушка с длинными волосами. Платок. Чашка кофе. Лукас вскочил со стула. Он знает, как зовут девушку, такое необычное имя, которое приятно пробовать на вкус, прежде чем произнесешь, сладковато-горькое и короткое, как глоток кофе. Жади! Чашка кофе. «Чашка Жади? Жади помыла ее в какой-то другой реальности и этим «смыла» свою любовь ко мне? Да ты издеваешься надо мной!?» Потом удар и непокидающие его головные боли. Но это все потом, а он знает, надо вернуться в начало. В начале было что? Дьогу. Вертолет. Дьогу полетит на вертолете и погибнет! Но только теперь все по-другому, потому что он, Лукас не смог вспомнить всего этого раньше! Теперь с ним рядом в машине Жади! Лукас схватил трубку, чтобы набрать номер мобильного телефона Дьогу. Но у брата нет мобильного, он до них не дожил! Ищет записную книжку - проходит минута, пока соединяют с инструктором Дьогу - еще минута, сейчас найдут номер аэродрома, продиктуют ему - две минуты, дозвониться до аэродрома - черт, занято, все время занято - пять минут. Наконец, алло! - Алло! Мое имя Лукас Феррас. Моя семья обслуживает борт на вашем аэродроме. - Да, синьор Феррас. - Мой брат Дьогу Феррас должен лететь сегодня. Он еще не приехал? - Одну минуту, синьор Феррас, я уточню. "Уточняй, давай же!" Еще несколько минут проходят даром. - Ваш борт уже в воздухе, синьор Феррас. На борту пилот и пассажир. Сейчас они в зоне турбулентности, связь с ними временно потеряна. Причина выясняется. Синьор? Алло? Короткие гудки.***
- Что значит, не верю, Жади? Если я говорю, значит, так оно и есть. - Но в Марокко ты говорил совсем другое. - Нет, Жади, ты уже взрослая девочка. Я не говорил тебе в Марокко ничего, что могло бы тебя обнадёжить. Если ты что-то нафантазировала, моей вины в этом нет, - Дьогу покосился на Жади, она была бледна, губы дрожали, - хорошо, я виноват, что позволил этому так долго продолжаться. Я хотел попрощаться с тобой в тот день, но ты принялась танцевать, а потом Саид и вся эта история. Я уже и думать обо всем забыл. Спокойно ехал к своей невесте, а тут ты. - К невесте, - ахнула Жади, - у тебя есть невеста? - Есть, - глухо откликнулся Дьогу, - сейчас я еду к ней, у нее день рождение. - Так я хочу посмотреть на нее! У меня есть для нее подарок! - Жади, не дури! Я не возьму тебя с собой! - Ах, не возьмешь? У тебя никого нет, ты блефуешь, просто не хватает смелости признать, что ты паршивый лжец и подлый предатель. - Ну, ты сама напросилась, - скрипнув зубами от злости, пробормотал Дьогу, направляя машину к аэродрому.***
Как и любое страшное известие, это известие пришло неожиданно, будничным тоном, в очень вежливой форме. Говорящий всегда хочет компенсировать ужас известия своей вежливостью. А не пошли бы вы к чёрту, а, синьора, думаете мне легче от того, что вы так вежливы со мной, сообщая, что моя жена погибла в авиакатастрофе???!!!! Саид вышел из дома и побрел туда, куда его направляли люди, спотыкавшиеся о высокого парня, идущего нога за ногу. Он шел, шел, потом шел еще, потом шел дальше и еще немного, а потом ноги подкосились, и он упал где-то посреди вселенной, вокруг ни души, над головой - небо. Какое оно неприлично голубое это небо, отнявшее у него Жади. Небо отняло у меня Жади, а я вчера отнял у нее кулон с жадеитом, ее амулет, спасший когда-то жизнь ее маме. Это дядя Али рассказывал, когда я спросил, откуда такое странное имя у моей невесты. Кулон спас жизнь маме Жади, и должен был спасти сегодня жизнь самой Жади, а потом, когда-нибудь, спас бы жизнь дочери Жади, которую она теперь не родит ни от меня, ни от Дьогу, ни от кого другого, потому что я вчера взял и попросил у нее этот амулет! Саид вскочил на ноги и закричал. Он кричал очень громко, комкая в руках песок, кричал на это неприлично голубое небо, кричал так, чтобы навсегда потерять голос и уже никогда, ни у кого, ничего не попросить и не отнять. Потом снова упал, лицом в песок, пока кто-то не тронул его за плечо. - Что тебе надо, старик? - А тебе? - Мне надо, чтобы она была жива. - И чтобы была с тобой? - Неважно. Просто пусть будет жива. - А ты готов за это помнить все? - Готов. - Хорошо подумай. Я имею ввиду - вообще все. И про эту жизнь, и про ту, и про третью, и еще про другую. - Я на все готов. - Но ты будешь один все знать. Больше никто. - Согласен. - Дай мне ее камень. - Держи. - Да, знай, тебе нужна фигура в черном. - Что? - Что слышал. - Скажи, а это все правда, или это происходит только у меня в голове? - Конечно, это происходит у тебя в голове, но не означает, что не может быть правдой.