Время не властно над нами

- Далва, Далва! - женщина услышала крик Лукаса, больше похожий на стон. - Что, мой мальчик, ты уже проснулся? Лукас сидел на кровати, уронив голову на руки. - Принеси мне таблетку, моя голова сейчас лопнет, - он поднял взгляд на Далву, вид у парня и правда был неважный. Всполошившись, как наседка, только дай ей повод, Далва бросилась вниз, и через минуту таблетка и стакан были в руках Лукаса. - Лукас, мой мальчик, это больше похоже на Дьогу, ведь ты не пьешь обычно, что с тобой случилось? - Я не помню, ничего не помню, оставь меня, Далва, я спать хочу. - И на занятия не пойдешь? - Ответом ей был здоровый молодецкий храп. - Мама, - Жади выбежала на кухню из своей комнаты. Ей показалось, что Сеула вскрикнула. - Ничего, моя принцесса, я... я просто чуть не уронила эти сладости. Жади, отвези, пожалуйста, заказ, у меня еще столько дел сегодня. - А что там? - Двадцать подносов со сладостями, пирожки и три торта. - Ничего себе, кто-то серьезно проголодался, - усмехнулась Жади. Помимо основной работы Сеула часто готовила дома на заказ. Ее восточные сладости пользовались огромным успехом, также она быстро освоила местные рецепты, а знание секретов восточной кухни помогало ей создавать настоящие кулинарные произведения искусства. - Большой праздник в богатой семье, день рождение братьев-близнецов. - Но как же я все это довезу? - Мы вызовем такси, заказчик оплатит дорогу туда и обратно, это очень богатая семья. Это видно, подумала Жади, например, получив деньги за сегодняшний заказ, они на пару месяцев могут смело забыть о плате квартирной хозяйке. - Какой адрес назвать? В чей дом я еду? - Дом Леонидаса Ферраса, моя принцесса. Сейчас найду адрес. Жади еще никогда в жизни не видела такого огромного и красивого дома. Он показался ей настоящим дворцом. Они с мамой жили очень скромно. Жади знала, что в далекой стране Марокко у нее есть богатый дядя, и он тоже живет в очень большом доме. Но Жади не видела ни дома, ни дядю. У них с мамой много лет назад произошел конфликт, и они не общались. Новости из Марокко приходили раз в месяц от Зораиде, когда-то жившей с ними по соседству и помогавшей воспитывать кузину Латифу. Частенько Зораиде нянчила и саму Жади. Девушка помнила, что от нее всегда вкусно пахло выпечкой, и она очень мягко и по-доброму улыбалась. Совсем как эта женщина, что идет ей навстречу. - Доброе утро, вы, наверное, Жади? Ваша мама звонила и сказала, что вы выехали к нам. - Да, я привезла ваш заказ, - Жади в растерянности обернулась к машине, внутри которой все было заставлено коробками. Она потянулась, чтобы помочь их достать, но, откуда ни возьмись, целый штат прислуги занялся этим вопросом. - Они сами справятся, а мы пойдем и выпьем с тобой кофе, пока они тут закончат. На этой же машине уедешь домой. - Большое спасибо, - искренне поблагодарила Жади. Она никогда не была в этой части города, сплошь населенного богатыми и известными людьми, и уже начала подсчитывать, сколько автобусов ей придется сменить, прежде чем она доберется до дома. На чистой, светлой кухне приятно ворчала кофе-машина. Жади с интересом разглядывала этот прибор. Дома мама всегда варила кофе в джезве, и они часами распивали ее, болтая о разных пустяках. Далва отлучилась 'на минутку', и вдруг откуда-то сверху послышался дикий топот, будто осьминог, обутый в коньки, спускался с лестницы. - Далва, Далва! - орал кто-то. Жади закатила глаза. Что за невоспитанный. Наверняка местный обитатель, не зря она недолюбливали этих богатеньких маменькиных и папенькиных сынков. Она сложила руки на груди и взглянула на источник шума, появившийся на кухне. - Привет, - удивленно изогнув бровь, воскликнул черноглазый парень с буйной шевелюрой, - Далвы нет? Я ищу ее. - Да, я слышала, - невозмутимо ответила Жади, - она вышла, сейчас придет. - Тебя как зовут? Вот пристал. - Жади. - А я Дьогу, - парень протянул руку. Его взгляд было довольно нахальным, но одновременно таким веселым, задорным. Вообще во всем облике этого Дьогу Жади чудилось что-то смутно знакомое, почти родное. Не в силах противостоять его открытому, блестящему взгляду, Жади не захотелось больше изображать буку. Она протянула руку, чтобы ответить на приветствие, но вместо того, чтобы просто пожать ее, Дьогу зачем-то прижался к руке губами, озорно взглянув на нее снизу вверх, ожидая ее реакции. Жади выдернула руку, а потом, сама не зная отчего, прыснула со смеху. Вот такими, смеющимися, их и застала Далва. - Вот, моя дорогая, спрячь деньги получше. Дьогу! Ты разбудил Лукаса? Вам пора ехать на занятия. - Разбудил, он копается, как всегда. Донна Далва, куда вы опять запрятали мою белую рубашку? Эта голубая мне осточертела. - Ах! Наверное, Сильва забыла ее в гладильной, сейчас принесу, мой мальчик. Жади отчего-то сделалось стыдно за эти деньги, она скомкала купюры и зажала их в кулачок. Но парень, казалось, ничего не заметил. - Ты бываешь на пляже? - Вдруг задал вопрос Дьогу. - Да, бываю, - Жади даже бросило в жар. Она каждую неделю бегала на пляж с подружками после занятий, тайком от матери, которая расстраивалась всякий раз, когда Жади допускала вольности, по ее мнению. Но какие же это вольности, если, скорее всего, ее мама была единственным человеком в Рио-де-Жанейро, который не ходит на пляж. - Ты такая смешная, покраснела вдруг, - рассмеялся Дьогу. - А на какой пляж ходишь ты? - Поспешила отвлечь его Жади невинным вопросом. Парень пожал плечами, - чаще всего на пляж Рамос. - Дьогу! - раздался чей-то голос из глубины дома. - Ладно, мне пора, Жади, - как бы пробуя ее имя на вкус, произнес парень и тут же скрылся. - Садись, моя девочка, - суетилась Далва вокруг Жади, разливая кофе по чашкам, - не бойся Дьогу, он у нас всегда такой. Но он очень хороший, они оба золотые мальчики, и Лукас тоже. - А кто такой Лукас? - Из вежливости поинтересовалась Жади, глядя в окно на шикарный желтый спорт кар, скорее всего, неприлично дорогой. - Брат-близнец Дьогу. Видимо тот, что уже сидит на пассажирском месте, безучастно подумала Жади, глядя в спину парню, сидящему в машине и потирающему виски, словно его мучила страшная головная боль. Дьогу подбежал к машине, вскочил на место водителя, не открывая дверцы, и машина двинулась с места с громким визгом. - Хм, увидимся, сказал, как это понимать, как приглашение? – Ни с того ни с сего подумала Жади. Следующим утром Жади залезла на самую верхнюю полку шкафа и достала коробку, из коробки был извлечен пакет, в котором лежал, завёрнутый в три шелковых платка, единственный купальник Жади. Она целый год экономила карманные деньги, итак едва покрывавшие ее расходы на завтраки и автобус. Поэтому Жади страшно боялась поправиться, новый купальник не брезжил на горизонте. А какие красивые купальники видела Жади в витринах магазинов на Ипанеме и Копакабане, куда они с подружками изредка сбегали вместо уроков. Она никогда не решалась зайти и примерить что-то, боялась не сдержаться, если какая-нибудь расфуфыренная продавщица посмотрит на нее сверху вниз из-за ее скромного наряда, или, еще хуже, откажется обслуживать! Да она вцепится мерзавке в волосы, и тогда уж точно сообщат и в школу, и маме, а маме нельзя волноваться лишний раз. Ее купальник, конечно, был очень простым, но не сказать, что совсем дешевым, и, главное, Жади знала, она отлично смотрелась в нем. Он был того же изумрудного цвета, что и любимый кулон, подаривший Жади ее необыкновенное имя, которое этот парень так вкусно произнес вчера. Опять он в ее мыслях! Да нет, она вовсе не потому достала купальник, чтобы бежать на этот его пляж Рамос и искать встречи с ним, просто хочет проверить, не поправилась ли она за прошедшую неделю. - Жади, - позвала мама и вошла в комнату. Девушка молниеносно сунула купальник в сумку. - Идем пить кофе, моя принцесса. - Иду, мамочка,- Жади бросилась к женщине и расцеловала ее в обе щеки, сама не зная, отчего чувствует себя такой счастливой. Когда девушка вышла из дома, купальник так и остался лежать в сумке, болтавшейся на ее плече. Жади пришлось не один раз обойти пляж, прежде чем она увидела Дьогу в компании доброго десятка девушек. Жади показалось, что все они были одеты в те самые купальники с Ипанемы. Ей стало стыдно за свой скромный наряд, и она почти повернулась, чтобы уйти, но тут Дьогу ее заметил. - Жади! Молодец, что пришла, - парень бесцеремонно расцеловал ее в обе щеки. Она решила, что пора положить конец этим вольностями. - Слушай, я не целуюсь при встрече с парнями. - Почему это? - Ну, у меня такая религия. Я знаю, что здесь это принято, и все так делают, но мне нельзя. - Да почему нельзя? - Потому что харам, большой грех. - Ладно, харам, идем купаться, - только рассмеялся Дьогу в ответ и, не дав ей опомниться, схватил девушку за руку и поволок прямо в воду. Позже, когда они, уже мокрые, гуляли по пляжу, Дьогу снова спросил: - Так что за религия такая пуританская? - Ислам, - коротко ответила Жади, - моя семья родом из Марокко. - Ясно. А твой парень не против таких ограничений? - У меня нет парня. - Ну, был же? - Нет, - Жади врезалась в Дьогу, шедшего немного впереди. Он резко обернулся и, приподняв на лоб солнечные очки, в ужасе спросил: - Так ты никогда не целовалась? - Конечно, нет, - гордо уведомила Жади наглеца. Казалось, удивлению Дьогу не было предела. Он огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у загоравших, а потом неожиданно произнес: - Это просто недопустимо! Застав Жади врасплох, Дьогу схватил ее за талию, легко поднял с горячего песка и прижался губами к ее губам. В этот день Жади задержалась гораздо дольше обычного. Она выскочила из автобуса и побежала в сторону дома. Но вместо того, чтобы придумывать объяснения для мамы, всю дорогу она смаковала соленый вкус его губ, казалось, навсегда сроднившийся с ней, ощущение его пальцев в своих мокрых волосах и смеющийся, бесшабашный взгляд, которым он все время окидывал ее. Другим мыслям в голове просто не находилось места. Уже подходя второпях к дому, она увидела выбежавшую из их квартиры заплаканную соседку. - Жади, мама, - только и смогла произнести женщина сквозь слезы. Жади рванулась к дому, натыкаясь на мебель, вбежала в мамину спальню. Ее мама смотрела прямо на Жади, но уже не видела ее. Казалось, в ее глазах по бескрайним песчаным пустыням плывут шоколадные караваны, и то тут, то там зажигаются одинокие костры. - Мальчики, на следующей неделе мы летим в Марокко, - произнес, войдя в дом, отец близнецов, Леонидас Феррас. - Ладно, - вяло отозвался Лукас, лежа на диване в гостиной с холодным компрессом на лбу, и сбросил с себя ноги Дьогу. - Марокко, где-то я слышал сегодня это слово, - промелькнуло в голове Дьогу, прежде чем он отнял компресс у брата и запустил его в другой конец гостиной.