Время не властно над нами

Дьогу скучал на вечеринке, устроенной в холле пятизвездочного марокканского отеля консулом Бразилии, в компании крестного Альбьери и брата Лукаса. Крестный, известный в Рио ученый и друг отца, отвечал на вопросы многочисленных журналистов, а Лукас облокотился о колонну, глубоко задумавшись. - Что, Лукас, - хлопнул Дьогу брата по плечу, - а не свалить ли нам отсюда пораньше? Мне надо позвонить. Лукас не ответил, погруженный в свои мысли. - Что такое, рохля, ты опять в астрале или сочиняешь очередную песню, бедные мои уши. - Меня не покидает странное ощущение, - наконец откликнулся Лукас, - будто я уже был в этом отеле, в этом городе, вообще в Марокко. - Скажешь тоже! - Давай проверим? - Как? - Закатил глаза Дьогу. - Смотри, если сейчас свернем в левый от фонтана коридор, он выведет на террасу, уставленную эвкалиптовыми кустарниками и резными столиками. Дьогу покрутил брату пальцем у виска, но тот, проявив небывалую решительность, потянул брата за собой. Как только они покинули зал, в него вошла стройная блондинка с пышными формами. Она оглядела гостей открытым лучистым взглядом и стала с интересом наблюдать за национальными марокканскими танцами. Через какое-то время пара симпатичных близнецов вернулась. Дьогу пришлось признать, что Лукас угадал и с расположением, и с описанием террасы, но на этом его интерес к истории и закончился. - Слушай, я все-таки вернусь в номер, мне надо позвонить в Ангру. Только захвачу стакан виски. Дьогу подошел к официанту, разносившему напитки, и схватился за тот же бокал, что и привлекательная блондинка. Они скользнули друг по другу заинтересованными взглядами и она, маняще улыбаясь, приподняла свой бокал, будто мысленно произнесла тост в его честь. Дьогу отошел от нее со своим бокалом по направлению к выходу, с легким сожалением обернулся, но всё же догнал Лукаса, по привычке всюду следовавшего за братом. В номере Дьогу набрал вожделенный номер, и, когда его соединили, слегка взволнованно произнес: - Маиза, здравствуй, это я. - Маиза, - кривляясь, передразнил его Лукас, которому тут же пришлось увернуться от полетевшего в него телевизионного пульта. На следующее утро близнецы встретились с прилетевшим ночью отцом в холле отеля, и он, наконец, представил им свою невесту. Каково же было удивление Дьогу, когда он признал в будущей 'маме' ту самую блондинку, что зазывно улыбалась ему вчера вечером в этом самом холле. Женщина, кстати, звавшаяся Иветти, тоже пребывала в некотором замешательстве, однако быстро взяла себя в руки и потребовала, чтобы 'львеночок' отвел ее на базар, где, она уже узнала, можно купить прекрасные золотые украшения. Дьогу буркнул, что идти не хочет, и немедленно ушел в свой номер. Лукас был командирован отцом вслед брату и уполномочен привести невоспитанного сына обратно. Лукас с трудом представлял себе, что делать с Дьогу в его настроении, но по привычке сделал так, как ему велел отец. - Дьогу, идем, отец в ярости. - Я тоже. - Да что с тобой? - Мне не нравится эта женщина. - Главное, что отцу она нравится. Дьогу скрипнул зубами, он не хотел обсуждать с Лукасом свои впечатления от Иветти, так как брат запросто мог хлопнуться в обморок от тех эпитетов, что вертелись в его голове по отношению к, прости господи, невесте отца. Но Лукас продолжал ныть про то, что им необходимо вернуться, иначе отец будет ругаться. Вконец разозленный, Дьогу выскочил из номера и запер брата, а то еще потащится за ним. В коридоре он встретил Альбьери. - Дьогу, мальчик мой. Тебя ищет отец. - Знаю я, - с досадой ответил парень, - а ты куда собрался? - Здесь в Фесе живет мой старый друг, Али, мы вместе учились. Я хочу его навестить. - Можно с тобой? - обрадовался Дьогу. - Конечно, едем. Проходя мимо дверей своего номера, Дьогу, не без злорадного удовольствия, услышал, как Лукас требует открыть двери на всех пяти языках, какими владеет. - Это не Лукас кричит? - Забеспокоился Альбьери. - Нет, что ты, тебе показалось. Оказалось, что дом друга Альбьери располагался крайне неудобно. На такси они добрались до старого квартала, а дальше нужно были идти пешком, да такими узким улочками, где двоим не разойтись. Однако Дьогу получил немало удовольствия от прогулки и поймал себя на мысли, что, рассматривая золотые украшения, которыми изобиловала Медина, мысленно примерял их на Маизу. Внезапно одна лавка привлекла его внимание выставленными в ней необычными товарами. Точнее, в самом товаре ничего необычного не было, простые ковры, но вот узоры на них, качество ткани, сам внешний вид, выгодно отличались от того барахла, которым пестрят восточные базары. Дьогу никогда не интересовался предметами интерьера, но тут в нем забилась жилка коммерсанта, и он решил присмотреться к товару повнимательнее, поговорить с продавцом и владельцем, а потом поделиться впечатлениями с отцом, то есть, извините, с 'львеночком'. Дьогу и его крестный вошли в лавку, навстречу им из-за прилавка поднялся очень высокий парень, одетый во что-то длинное. Он сердечно прижал руку к левой части тела и поздоровался: - Салам алейкум. - Ух ты! Альбьери, а ты говоришь по-арабски? - Дьогу как-то не рассчитал, что в деловых переговорах ему может потребоваться переводчик. - Не беспокойтесь, я говорю на португальском, - неожиданно спас ситуацию 'длинный', как его уже окрестил Дьогу про себя. Наследник Леонидаса Ферраса стал расспрашивать о представленном товаре, обороте лавки и каналах поставки. 'Длинный' оказался не только продавцом, но и владельцем лавки в равных долях с братом. Этот самый брат находился в отъезде, причём не где-нибудь, а именно в Бразилии, контролируя работу уже имевшегося магазина в Рио и недавно открывшегося в Сан-Паулу. Владелец лавки сразу понял, что перед ним необычный покупатель, и, взвешивая каждое слово, осторожно, но содержательно и умно отвечал на вопросы. Дьогу как-то сразу проникся симпатией к молодому человеку, практически его ровеснику, и предложил обменяться контактами. Что-то в этом парне ему определенно нравилось - его осторожная, но быстрая реакция на вопросы, остроумные замечания по поводу западных и восточных традиций торговли, сноровка, с которой тот обслуживал неиссякаемый поток покупателей, и какое-то чувство собственного достоинства, сквозившее в жестах и взглядах. В общей сложности Дьогу провел в лавке не менее часа. Крестный, души не чаявший в Дьогу, и сам проникся тем, что так заинтересовало его любимца, и не торопил его. На прощание Дьогу дружелюбно хлопнул 'длинного' по плечу и обещал зайти на днях, поговорить поподробнее и, возможно, сделать конкретные предложения. На прощание торговец подал ему визитную карточку, на которой в графе 'имя' значилось 'Саид Рашид'. Наконец, Альбьери с крестником достигли дома Али Эль Адиба. Когда им открыли ворота и впустили во внутренний живописный дворик, внимание Дьогу немедленно привлекли две красавицы, весело болтавшие на балконе. Немало удивившись, в одной из девушек Дьогу узнал... - Жади!? Девушки немедленно повернули головы. Одна из них, с оглушительным криком, ринулась внутрь дома, а вторая осталась стоять на балконе, не веря своим глазам и чуть не плача от счастья.