Время не властно над нами

- Аллах! Что же я натворила! Зораиде неистово била себя руками по коленям и хваталась за голову в приступе раскаяния. Сегодня утром позвонила Жади и, давясь рыданиями, просила встретить ее в аэропорту Феса на следующее утро. Все вышло совсем не так, как рассчитывала Зораиде. Она хотела сохранить брак Жади и Саида, не допустить смерти ни в чем не повинной Хадижи, а вышло так, что Хадиже и вовсе не суждено было родиться! Поначалу все шло по плану. Лукас так и не появился в их доме. Жади страстно влюбилась в Саида, о чем шепотом поведала ей в тот же вечер, что лишь доказывало теорию Зораиде – Жади находилась в таком возрасте и была так распалена танцем, что влюбилась бы даже в дядю Абдула, забреди он ненароком в их гарем в тот злополучный вечер. Женщину расстраивало только то, что и Латифа тем же влюбленным шепотком призналась ей в бесконечной любви к своему жениху. Ничего, Зораиде знала, каким удачным окажется брак Латифы и Мохаммеда, какие красивые дети родятся от этого союза. Саид, как ему и полагалось, тайно бросал на Жади страстные взгляды из-за плеча Латифы. Совсем скоро лара Назира выяснит, что у Латифы и Саида была одна кормилица, а за этим последует не одна, а целых две прекрасные свадьбы - братьев Рашид и сестер Эль Адиб. Однако, когда лара Назира и ее братья вошли в дом сид Али с встревоженными лицами, будто злые духи вмешались в естественный ход событий. - Сид Али, сегодня я услышала разговор, и сердце мое сжалось в предчувствии. У Латифы случайно не было кормилицы ливанки по имени Тамара? - Тамара? Кормилица Латифы? Да, Тамара. – подтвердил сид Али. - В таком случае свадьба Саида и Латифы не может состояться, потому что Тамара кормила также и Саида. - Они родственники. Если была одна кормилица, Саид и Латифа – родственники. – расстроенно подытожил сид Али. - Это так. – с грустью подтвердил Саид. – Вы знаете, сид Али, когда мы поняли это, моему горю не было предела. Я переживал до такой степени, что перерыл в доме все, но нашел фотографию своей кормилицы. Зораиде даже вскрикнула от удивления, и тут же заметила мстительный взгляд, которым Саид наградил съежившихся брата и сестру. Сид Али не признал в женщине с фотографии кормилицу Латифы и с удвоенным энтузиазмом принялся обсуждать с Саидом предстоящую свадьбу и переезд в Рио-де-Жанейро. Зораиде же оставалось лишь подивиться коварству лары Назиры. Счастью Латифы не было предела. Последнее препятствие к ее браку с желанным женихом было устранено, и она ушла с головой в свадебные приготовления, забросив даже любимые тренировки по футболу. Зораиде с тяжелым сердцем наблюдала за потухшим взглядом Жади. Иногда ей казалось, что вот сейчас девушка во всем признается сестре, не выдержав очередной примерки свадебного платья, или раскроется сид Али, или убежит из дома. Но Жади стойко сносила все восторги любимой Латифы, помогала выбирать украшения, ходить на базар за продуктами и, грустно улыбаясь, выслушивала радужные планы Латифы о ее совместной жизни с Саидом. - Я знаю, что мне делать, Зораиде. – выплакав очередную порцию слез, призналась Жади женщине, ласково гладившей ее по волосам однажды вечером. – Я не буду впадать в уныние, я сделаю то, чего всегда хотела, к чему стремилась. Я пойду учиться и стану врачом. Ни одному мужчине, кроме Саида, я не позволила бы коснуться себя. Но я никогда не позволю Саиду сделать это, пока жива Латифа и ее любовь к нему. Пока Саид не ворвался в мою жизнь тем вечером и не перевернул в моей душе все с ног на голову, я и не помышляла о муже, о семье. Я всегда хотела сначала выучиться, обрести профессию и независимость. Как ты думаешь, Зораиде, дядя Али оплатит мою учебу? - Конечно, Жади! С удовольствием! Если это действительно то, чего ты хочешь. – радостно заявил сид Али в ответ на просьбу племянницы. – Более того, я думаю, тебе стоит вернуться в Рио с Саидом и Латифой. Ты поможешь бедняжке освоиться в новой стране, в новой культуре, да и учиться тебе будет легче на португальском языке, а не на арабском. - Но, дядя! Я надеялась быть полезной вам здесь, в Фесе! - Нет, нет! Молодой девушке не стоит хоронить себя на моей кухне. Дорогая, я хочу, чтобы ты была счастлива! Решено! После свадьбы вы отправитесь в Рио втроем! Теперь спустя год Жади возвращается в Фес, одна, без Саида и Латифы. Аллах, что все это означает! - Зораиде, - бросилась Жади в объятия женщины, как только они остались одни. – что я наделала? Что я наделала? Зораиде терпеливо ждала, пока девушка успокоится и поведает ей свою историю. Оказалось, что накануне с утра Латифе нездоровилось. Ей было плохо до такой степени, что ее начинало тошнить, едва она поднимала голову с подушки. Так как Саид пока не мог позволить себе нанять служанок, Жади героически взялась приготовить для него ужин вместо сестры. Рецепт был записан самым детальным образом, перепроверен десятки раз и, в конце концов, одобрен Латифой, тем не менее, порывавшейся встать и сделать все самостоятельно. - Латифа, не глупи! Ты на ногах не стоишь. Все будет хорошо. В конце концов, мы можем заказать еду в соседнем баре. - Нет! Харам! В этом баре подают спиртное и готовят свинину! Жади! - Хорошо, хорошо! Я все сделаю сама и не позволю Саиду пасть голодной смертью, обещаю. Латифа посмотрела на Жади с огромным сомнением, но позволила ей уйти и приступить, наконец, к приготовлению ужину, с таким видом, будто перепоручила новичку-стажеру запускать ядерную установку. Когда Жади заглянула к ней через пять минут с травяным чаем, бедняжка уже спала. «Будто ангел», подумала Жади и спустилась на кухню с тяжелым сердцем. Готовить ужин для Саида с недавних пор стало для Жади чуть ли не заветной мечтой. Пряча глаза за книгой, она исподтишка наблюдала за тем, как это делает Латифа и, забываясь, представляла себя на ее месте. Вот она нежно моет зелень и ласково перебирает рис, осторожно переворачивает куски баранины и, тихонько напевая, нарезает фрукты. Если бы год назад кто-нибудь сказал Жади, с успехом сдавшей экзамены в лучшее учебное заведение страны, на один из самых сложных факультетов, что пределом ее мечтаний будет стоять на кухне и вырезать розочки из кокоса, она бы рассмеялась этому человеку в лицо, но, увы, это было сущей правдой. Жади настолько погрузилась в свои печальные мысли, что не услышала, как в двери повернулся замок, и не обернулась на тихие шаги Саида. Внезапно она почувствовала мужскую руку на своей талии. Она не видела его, но сердце знало, что эта рука принадлежит именно Саиду. Другой рукой он, слегка коснувшись шеи, перекинул ее волосы на плечо и мягко коснулся ее губами. В ее голове была только одна мысль: «Саид здесь и целует ЕЕ». Она развернулась к нему, так и не открывая глаз, как вдруг он отпрянул с коротким вздохом. - Жади! Прости! Я думал это Латифа! Вы так похожи, особенно с… ну со спины. - Латифа?! Я думала, ты знаешь, что это я! - Как я мог, зная, что это ты, целовать сестру своей жены. Жади, ты что? - Так ты не хотел целовать меня? - чуть не плача, спросила Жади. Саид не верил своим ушам. - А ты хотела этого? Жади метнула на него обиженный взгляд и, гордо вскинув голову, призналась: - Да! Хотела! Очень хотела! Но не притворяйся, что ты этого не знаешь! - Конечно не знаю! Я был уверен, что безразличен тебе, даже неприятен! Я думал, что рискую только своим сердцем! - Что? Так ты тоже… тоже неравнодушен ко мне? Саид понял, что проговорился и выдал свои истинные чувства. Он опустил глаза и засунул руки в карманы, сжав их в кулаки, лишь бы не схватиться за эту тонкую талию, не прижать ее к себе, чтобы унять ее бешено колотящееся сердце, стук которого, казалось, он слышал издалека и не понимал, что это его собственное сердце скачет во весь опор. - Так мы проговорили всю ночь. – печально заканчивала Жади свой рассказ. Мы смеялись и плакали, ну то есть я плакала. Ах, Зораиде! Оказывается, у нас так много общего. Саид, конечно, сходит иногда с ума и запрещает ходить на пляж в одиночестве или пускать в дом почтальона, потому что он мужчина. Но он такой…такой…необыкновенный! Самый лучший! Он очень сильный и верный. Ты знаешь, за весь разговор он больше ни разу не попытался коснуться меня, даже сидел напротив, а не рядом. Хотя он полностью открыл мне свою душу и сказал, что до встречи со мной не понимал истинного значения любви, он объяснил, что выбрав Латифу, связал себя с ней на всю жизнь. Жади вспомнила, как любовалась медовыми глазами Саида, как свет луны, пробившись сквозь ставни, освещал его такое любимое и такое далекое для нее лицо, пока он говорил: - Жади, пойми, она подарила мне свое сердце, свою душу, свою жизнь, и эти дары бесценны! Я буду оберегать их до самой смерти. Никогда и никому я не позволю разбить сердце Латифы, в первую очередь себе. Если бы я раньше узнал о твоих чувствах, все могло бы быть иначе, но сейчас, когда Аллаху было угодно, чтобы наш брак свершился, Латифа и я будем следовать одной дорогой. - И ты знаешь, Зораиде, как бы глупо это ни звучало, но предложи он мне бежать с ним вчера ночью и обмануть Латифу, моя любовь умерла бы немедленно. Я люблю его, а он таков. Человека определяют не слова, а выбор, то, что он делает или не делает, как бы сложно ему ни было. - Девочка моя, - Зораиде прижала к себе Жади, пытаясь разгадать во всем этом умысел Аллаха. - У Латифы теперь будет ребенок. - Что?! - Зораиде, я все-таки учусь на врача. Ее весь день тошнило, и ныла грудь. Я уверена, что она беременна. Но я хочу, чтобы она сама об этом узнала, мне будет слишком больно сказать ей. Мы с Саидом решили, что летние каникулы мне будет лучше провести в Фесе, вдали от него, а там будет видно. Ах, если бы знать свою судьбу наперед. - Жади, вообще-то есть один способ… И вот они снова на кухне. Жади, обжигаясь, второпях пьет кофе из белоснежной фарфоровой чашечки, нетерпеливо ждет, пока стекшая гуща обретет тайный смысл, а затем теребит Зораиде, продирающуюся сквозь кофейное предзнаменование. - Ну что там? Говори скорее! - Аллах! Жади! Я ни у кого не встречала такой запутанной судьбы. Я вижу мужчину и кого-то еще. Он его брат-близнец. И снова тот же мужчина, скорее мужчина и его тень, но все трое как бы отделены от тебя и друг от друга, будто ты живешь в одном мире, а они во втором и третьем, вы ходите параллельными дорогами, движетесь с разной скоростью и не можете догнать друг друга. - Я не поняла ни слова. Что все это значит, Зораиде?!