Змея в "доме" льва

В коридоре звучали громкие шаги двоих ребят – они бежали, бежали со всех ног, ведь времени мало, силы покидают быстро, а сделать нужно многое. Изредка двое останавливались из–за Драко, как раз в те моменты, когда рана начинала особенно печь. Спустя несколько минут мучительного бега, на глаза снова попала та самая шахматная доска, только теперь целых фигур было много меньше. Найти Рона было не так сложно, возникал другой вопрос... – Как нам отсюда выбраться? – обеспокоено, почти истерически пролепетала девочка. – Грейнджер, – пытаясь обратить на себя внимание, тихо, глотая слюну от боли, произнес Малфой. – Поттер сказал тебе брать метлу. Вот и бери. Сделай все, как тот и сказал. Но... Я лететь не буду, у меня нет столько сил. Тем более, если этот со шрамом не справится, то на одну–другую минуту остановить Снегга мне удастся, да и должен же кто–то оставаться рядом с этим рыжим. Девочка посмотрела на однокурсника большими от ужаса глазами, казалось ещё чуть-чуть и она разрыдается. Было видно, что, насколько бы сильно все не хотели этих приключений, но даже для детского любопытства и жажды к интересному это слишком... - Драко, ты... Ты не переживай, я быстро, я только туда и сразу же вернусь! Ты только не засыпай и жди меня! Я не оставлю вас двоих одних надолго! - едва сдерживая слёзы, лепетала Гермиона. - Ты тратишь много времени на разговоры, - ответил блондин. - Иди быстрей! Пересилив себя, девочка подорвалась с места и рванула к выходу, где мётлы. По пути она постоянно оглядывалась назад. В комнате остались раненый Малфой, его бессознательный друг, неживые фигуры и мёртвая тишина. Стало так не по себе. В такие моменты тебе вдруг начинает казаться, что тебя все бросили, оставили наедине с самым страшным для тебя созданием - с самим собой... Драко закрыл глаза и глубоко вдохнул, не переставая вслушиваться в отсутствовавшие шорохи. Внутри зарождалось стойкое впечатление того, что время остановилось. Мысли роились в голове разбушевавшимися стаями назойливых ос. Не давала покоя мысль, что вся их компания всё равно что-то поняла не так. Надо подумать, надо подумать... Но, так хочется спать... Такими тяжелыми кажутся веки. Всё болит, начинаешь чувствовать, как сильно ты устал за всё это время. Ноги противно тянут под коленкой. До волчьего воя запекла левая рука. Казалось, что кровь не просто не перестала течь, а усилила свой поток. Рядом с мальчиком образовалась небольшая лужица. - Я, наверно, сейчас зелёный, если в зеркало посмотреть... - попытался пошутить сам для себя Драко. Нервно сглотнув слюну, он сжал веки и распахнул их, облокотившись спиной о белую пешку, возле которой сидел. Непреодолимое желание всё же взяло вверх, и блондин закрыл глаза. Перед глазами мелькало сотни картинок. Большая часть из них была воспоминаниями. Сейчас воспоминания о семье стали неприятной частью, а картинки из его жизни в Хогвартсе - счастливыми моментами этой жизни. Постепенно стали являться образы, которые Малфой безумно боялся. Его самый большой кошмар, так похожий на правду. Драко потерял счет минутам. Спроси его, он не ответит сколько уже так сидит: пару минут или пару часов. Его лоб весь покрылся испариной, дышать стало невообразимо тяжело, рука пекла так, будто её держат непрерывно в огне. Где-то там уже слышались шаги, но мальчику слишком сложно было понять: явь это или плод галлюцинаций... *** Голова звенела. Десятки мыслей разрывали едва очнувшееся сознание. Когда мальчик приоткрыл глаза, в них тут же ударил яркий солнечный свет. Мгновением позднее Малфой услышал голоса. - Добрый день, Гарри, - произнес Дамблдор, сидя на стуле между двумя кроватями, на которых лежали пострадавшие ребята. - Сэр, - произнес Гарри слабым голосом, тщетно пытаясь подняться. — Камень! Он у... - Квирелл... Это был профессор Квирелл! - удивляя самого себя, выдал Драко. От того, что он резко подорвался с подушки, в глазах потемнело. Дамблдор и Поттер обратили свои взгляды к отпрыску Люциуса. Сам же Малфой знал всё, что произошло с Гарри в той комнате, казалось, несколько часов назад, до мельчайших подробностей. Будто сам был там... - Верно, мой мальчик. Но ты об этом откуда знаешь? - голос Дамблдора был приветливым и спокойным, хоть и немного удивлённым. - Не знаю, сэр... Но... Я просто знаю, что это так, - Драко почему-то виновато посмотрел на Гарри. Тот тоже был удивлён. - Ты как? Изрядно тебя потрепало, - усмехнулся блондин. - А самого-то? Не знаю, что с тобой произошло, но выглядишь ужасно. - Спасибо, ты тоже, - обменялись "любезностями" мальчики. - Сэр, вы так спокойно сидите здесь... Камень... С ним ведь уже всё в порядке? Вести так опрометчиво себя снова Драко не стал. Тем более, лучше просто уточнить. - Да. Но, мальчики, впредь можете вести себя более тихо? - попросил Дамблдор. - Иначе мадам Помфри выставит меня отсюда. Поттер тяжело вздохнул и огляделся. То же самое сделал и Малфой. Они лежали на кроватях в школьном больничном крыле, а столики, стоявшие рядом с ними, были завалены самыми разными сладостями, как говорится, на любой вкус. - Знаки внимания от ваших друзей и поклонников, - пояснил Дамблдор, поймав взгляд ребят. - То, что произошло в подземелье между тобой, Гарри, и Квирреллом - строжайший секрет, как и то, что произошло в подземелье со всеми вами, и потому нет ничего удивительного в том, что об этом знает вся школа. Кстати, я полагаю, что именно братья вашего друга, Фред и Джордж Уизли, передали вам обоим весьма занятные подарки, полагая, что это поднимет вам настроение, но мадам Помфри посчитала их ненормальными для больных и конфисковала. Мальчики усмехнулись и стали улыбаться, даже не догадываясь, что на этот раз притащили близнецы. - Мы давно здесь? - вдруг спросил Гарри, хотя внезапно зажёгшиеся глаза Драко говорили о том, что этот момент интересовал его не меньше. - Три дня. Мистер Рональд Уизли и мисс Грейнджер будут весьма счастливы, что вы оба наконец пришли в себя. Они были крайне обеспокоены тем, что вы до сих пор не в сознании. А вот мисс Грейнджер мадам Помфри пока ещё так и не удалось убедить, что вы, мистер Малфой, все же будете жить. Она явно считает, что полностью повинна в ваших ранах и требует немедленного наказания для своей персоны. Ну разве это не мило? - Несмотря на весь её ум, сэр, она невероятно глупа, - выдохнул Драко, говоря несвойственным себе голосом. - Ну, почему же. Переживать за другого, в особенности, когда нанёс ему вред, - весьма хорошее качество. "Чем же?" - задашься вопросом ты. Так вот тем, что показывает истинную добродетель и чистое сердце человека, - профессор улыбнулся, понимая, что его слова дошли до мальчика в правильном понимании. - Но, сэр, а как же камень? Что с ним? - не унимался обеспокоенный Поттер. - Я вижу, что он волнует тебя больше всего остального. Тебя ведь тоже, Драко, - улыбка сползла с лица Дамблдора, как только он увидел неуверенный кивок. — Что ж, поговорим о камне. Профессору Квирреллу не удалось отобрать его. Я появился как раз вовремя, чтобы помешать ему это сделать. Хотя должен признать, что ты и без меня неплохо справлялся, - говорил профессор, обращаясь к мальчику со шрамом. - Вы были там?! - воскликнул Гарри. - Вы получили сову, которую послала Гермиона? - Должно быть, мы разминулись в воздухе. Как только я прибыл в Лондон, сразу стало очевидно, что я должен находиться как раз в том месте, которое я покинул. Я прибыл вовремя и успел стащить с тебя Квиррелла... - Значит, это были вы, - произнес Гарри, вспомнив последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание. - Это были вы... - Я боялся, что опоздал, - признался Дамблдор. - В особенности, это касается тебя, мой мальчик, - тут взгляд директора обратился к блондину. - Меня? - удивился тот. - Да. Когда я только нашёл тебя, ты был без сознания, с обожжённым лицом, подгоревшим свитером и весьма повреждённой рукой. Возле тебя была приличных размеров лужа крови. Я очень испугался за твою жизнь. Благо со мной был профессор Снегг и он немедленно отправил тебя в лазарет, лично изготовив противоядие. - Но, сэр, зачем мне противоядие? - Видишь ли, Драко, огонь, который заколдовал профессор был ещё и ядовит. Это было создано для того случая, что, если какой-нибудь умелец и выберется из ловушки, не разгадав загадки, то это будет явно ненадолго. Хотя, честно признавшись, скажу, что не имел никакого понятия об этой детали. И, случись всё иначе, скорее всего, ты был бы уже мёртв. - Простите, сэр, но так было бы только лучше, - тихо произнёс Малфой, опустив голову. - Это пройдёт. Что бы ты сейчас не думал, какие бы проблемы не терзали тебя, рано или поздно они исчезнут. А жизнь, мой мальчик, одна и её нужно ценить. И я вот что тебе скажу. Мадам Помфри обмолвилась, что ты, Драко, очень силён духом. Знаешь ли, профессор Снегг очень искусен, когда дело касается ядов, поэтому тот факт, что ты так долго был в сознании и так цеплялся за жизнь, наводит на прекрасную мысль. - На какую, профессор, если не секрет? - обмолвился сын Нарциссы. - Что тебе есть ещё для чего и, самое главное, для кого жить. - Может быть, - уклончиво ответил Драко. - Сэр, скажите, ведь камень уничтожили? - Ты снова прав, мой мальчик. Но откуда? - Я просто говорю догадки... - Уничтожен? - недоверчиво переспросил Гарри. - А как же ваш друг, Николас Фламель... - О, так ты знаешь о Николасе? Вы оба? - судя по голосу Дамблдор был очень доволен этим обстоятельством. - Вы все разузнали, не так ли? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше. - Но это означает, что он и его жена умрут, не так ли? - продолжал недоумевать мальчик, который выжил тогда, много лет назад, и сейчас. - У них имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок. А затем - да, затем они умрут. Дамблдор улыбнулся, видя непонимание на лице Гарри. - Такому молодому человеку как ты, это кажется невероятным. Но для Николаса и Пернеллы умереть - значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного разума смерть - это очередное приключение. К тому же камень - не такая уж и прекрасная вещь. Представь себе, он может дать столько денег и столько лет жизни, сколько ты захочешь! То есть две вещи, которые в первую очередь выберет любой человек. Но беда в том, что люди, как правило, выбирают то, что для них является наихудшим. Хотя есть ещё кое-что, что больше остального повлияло на наше решение. - Что? - в один голос спросили ребята. - Четверо молодых людей, двое из которых были на волоске от смерти. Вас двоих успели спасти в последний момент. И, если это принесло такой вред вам двоим, которые не имеют к камню никакого отношения, то тяжело представить, сколько людей может ещё пострадать. Ни в чём неповинных людей. Воцарилась тишина. Драко лежал, глядя в потолок и не зная, что сказать. Дамблдор что-то мурлыкал себе под нос и рассеянно улыбался. - Сэр! - спустя минуту окликнул его Гарри. - Я тут подумал... Сэр... даже если камень уничтожен, Волан... Я хотел сказать, Вы-Знаете-Кто... - Называй его Волан-де-Мортом, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. - Но, сэр, разве вы не боитесь его? Весь мир боится... - вмешался в разговор Драко. - Вот пусть и боятся. Хоть это и неправильно. Понимаете ли, страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит. Мальчики кивнули в знак согласия. - Да, сэр. - Гарри поспешно кивнул, ему не терпелось услышать ответ. - Я хотел спросить: ведь теперь Волан-де-Морт будет искать другой способ вернуть себе силы, правда? Я имею в виду, ведь он не исчез навсегда? - Нет, Гарри, - согласился Дамблдор. - Он все еще где-то здесь, возможно, ищет новое тело, в которое мог бы вселиться... Так как он не является живым существом в полном смысле этого слова, его нельзя убить. Он бросил Квиррелла умирать - ведь он безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Однако ты не должен огорчаться, Гарри, пусть ты всего лишь на какое-то время отдалил его приход к власти. Но в следующий раз найдется кто-то другой, кто будет готов сразиться с ним. И это несмотря на то, что наша борьба против него кажется заранее проигранной. А если его возвращение будет отодвигаться все дальше и дальше, возможно, он никогда не будет властвовать. Гарри попробовал кивнуть и поморщился от боли. Малфой внимательно наблюдал за беседой директора и сокурсника. Хотя, пожалуй, совсем не следил за их разговором. - Сэр, есть еще кое-что, что я хотел бы узнать, если вы мне расскажете, - тихо, но настойчиво произнес он. - Я бы хотел знать всю правду... - Правду… - вздохнул Дамблдор. - Правда - это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Однако я отвечу на твои вопросы — если, конечно, у меня не будет достаточно веской причины для того, чтобы промолчать. Если я не смогу ответить, прошу меня простить: я промолчу, потому что ложь недопустима. - Хорошо. - Гарри прикрыл глаза. - Волан-де-Морт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня. Но я не могу понять, зачем ему вообще понадобилось убивать меня? На сей раз Дамблдор вздохнул куда глубже. Именно в этот момент Драко услышал отчётливо фразу. Его брови, казалось, грозно сошлись на переносице. На самом деле именно сейчас ему было жутко жаль этого мальчонку. Хотя сейчас он не скажет, что хуже: потерять родителей в раннем детстве или иметь их фактически, но не иметь абсолютно, чувствуя их неоправданное, но полное презрение... - Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь... а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше... Я понимаю, наверное, это звучит неприятно. Тогда, когда ты будешь готов, ты все узнаешь. - А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? - Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, - это любовь. Он не мог осознать, что любовь - такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать - оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим... Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. Дамблдор замолчал и начал с интересом изучать сидевшую на подоконнике птичку. А Гарри, улучив момент, тайком вытер навернувшиеся на глаза слезы. Он спросил что-то ещё, но Малфой уже не слышал его. Перед глазами всё расплывалось. Стало так тяжело дышать. Тело начало ломить, а рука безумно запекла. Как тогда, перед тем, как он потерял сознание в подземелье... - Драко? - внезапно обратился к блондину профессор. - Драко, мой мальчик, тебе нехорошо? - едва Малфой кивнул, Дамблдор поднялся со стула и быстрым шагом отправился за школьным врачом. - Мы закончим разговор позже, Гарри. А пока последи за состоянием мистера Малфоя, - обеспокоенно кинул тот на ходу. Спустя минуту директор вернулся с мадам Пофмри, а Поттер почти сидел на кровати и, со страхом в глазах, наблюдал за сыном Нарциссы, не сводя от него взгляда. Сам же Драко тяжело дышал, весь его лоб покрылся потом. - Не очень хорошо, Альбус... - ответила женщина на немой вопрос директора. - Нужно звать профессора Снегга, пусть снова варит лекарство... *** Едва очнувшись, Малфой услышал тихие всхлипы рядом со своей кроватью. Попытавшись открыть глаза, мальчик шумно сглотнул слюну и посмотрел на того, кто сидит рядом. И, конечно, это была она... - ...Мама? - А? Да, мой мальчик! Это мама, я тут, я рядом, - прошептала женщина, сжав маленькую ручку сына. За окном уже стояла глубокая ночь. В течении получаса Драко полностью пришёл в себя. Он уже мог чётко мыслить, а сознание не сковывал липкий и такой противный туман. - Как ты сейчас себя чувствуешь? - ласково прошептала Нарцисса, аккуратно нарезая яблоко в руке. - Хорошо. Мам... А где папа? - какие бы отношения у тебя не были с родителями, но, когда с тобой происходит такое, ты надеешься, что они примчатся со всех ног, не оставляя тебя в мыслях ни на мгновение. Мама молчала. Лишь спустя минуту она тихо, виновато ответила: - Папа в командировке... Его отправили по работе в Париж, - женщина опустила глаза и в них заблестели слезы, которые так хорошо видны в тусклом свете лампы. - И он не приедет? - Нарцисса молчала. - Совсем? - почти жалобно спросил мальчик. Женщина снова молчала, не поднимая глаз. - Мам, скажи... Он приедет только, когда я умру? - Что ты такое говоришь? - глаза мамы внезапно расширились, а по щеке скатилась большая слеза. - Мой мальчик, он просто занят! Просто... - Он ненавидит меня, мама... Как можно быть занятым, когда твой ребёнок в больнице, когда он чуть не умер? - глаза Драко заблестели и он опустил голову. Слова сына врезались в голову. А ведь точь в точь, так же само она ответила мужу двумя днями ранее на его холодное "Я занят и завтра уезжаю в Париж по работе". Как сильно она кричала на него, как плакала, как ругалась, говоря, что он недостойный отец и не достоин даже звания мужчины. А Люциус лишь грозно приказал успокоиться и ушёл, хлопнув дверью. - Он не ненавидит тебя... Просто ему нужно привыкнуть к тому, что ты особенный. Ты всегда таким был и всегда отличался от всех нас. Ты - лучшее, что есть во всей нашей семье, - ласково произнесла Нарцисса, погладив сына по головке. - Однажды он это поймёт... Просто дай ему время, мой хороший, ладно? Мальчик шмыгнул носом и, поджав губы, обнял маму, которая открыла свои руки для него. Нарцисса крепко сжала его в своих объятьях, целуя в макушку. - Запомни, мой хороший: я всегда буду рядом! Даже если остальные против, даже если откажется твой отец, я все равно тебя не брошу! Ты слышишь меня? Драко тяжело выдохнул в плечо мамы, крепко закрыл глаза и позволил себе недопустимую для мальчика слабость - по щеке скатилась тяжёлая солёная слеза. И, знаете, ему действительно стало легче. Будто внутри открылся тяжелый ржавый замок и слетел ко всем чертям, оставляя чувство покоя и облегчения за собой. Пока Малфой младший с такой спокойной душой открывался маме и говорил о свои догадках и опасениях, он и представить не мог, что в этом разговоре есть третий участник. Хотя его скорее можно назвать невольным свидетелем. Гарри лежал на своей кровати и пытался приложить все усилия к тому, чтобы ничем не выдать себя, ведь именно этой ночью его организм так предательски не хочет спать. Сначала Поттеру было всё равно, но когда он услышал, о чём говорят Малфои и что спрашивает мальчик, ему стало жутко не по себе. Как странно. Ведь ранее мальчик со шрамом думал, что вряд ли найдётся человек, который действительно поймёт его, ведь у каждого здесь есть любящие родители. А выходит, что тот, с кем у него такие напряжённые отношения, находится в ещё более неприятном положении, чем сам Гарри. И всё же, Поттер не понимал: насколько же отец должен презирать своего ребёнка, что тот спрашивает приедет ли папа на его похороны? И сколь отвратителен тогда такой отец? Невольно напрашивается вывод, что лучше быть в такой ситуации, как сам Гарри, чем в той, в которой оказался Драко. *** Мальчики уже давно проснулись и чувствовали себя, на удивление прекрасно. Малфой, правда, всё ещё пытался отойти от визита рыжего и Гермионы, ведь вторая крутилась возле его кровати с виноватым видом, постоянно пытаясь извиниться, но запинаясь и замолкая в последний момент. Драко это действо, конечно, весьма позабавило, хоть он и не подавал виду. Сделав все утренние необходимые процедуры, оба "больных" отметили, что, как не странно, действительно чувствуют себя превосходно, по сравнению с первыми днями прибывания в лазарете. Спустя несколько минут к ним подошла мадам Помфри и недовольно сообщила, что Дамблдор всё же попросил её отпустить их двоих. Гарри и Драко довольно улыбнулись, переглянувшись. Ещё спустя минуту она сообщила, что к ним пришёл новый посетитель. В ту же секунду, словно услышав, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился между кроватями гриффиндорцев, покосился на них и вдруг разрыдался. — Это… все… моя… чертова… вина! — выдавил он сквозь слезы, закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Вы же умереть могли! И все из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к маглам, чтоб я с ними жил! Мальчики были потрясены видом плачущего великана, в особенности Драко, хоть он и думал, что его мало что удивит. Хагрид в буквальном смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слезы, скрываясь в густой бороде. — Хагрид, успокойся, он бы все равно узнал, — произнес Гарри, пытаясь утешить своего большого. — Ведь мы же говорим о Волан-де-Морте. Даже не выведай он все у тебя, он бы нашел другой способ выяснить, как нейтрализовать Пушка. — Но вас обоих ведь убить могли! — простонал Хагрид. — И это… Гарри… не произноси ты его имя, ради всего святого! — ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! — во весь голос прокричал Гарри. Хагрид был так поражен, что даже перестал плакать. — Я встречался с ним, я видел его лицо, и потому я буду называть его по имени. И хватит плакать, Хагрид, выше нос. Мы спасли камень. Теперь камня больше нет, и он не сможет его использовать. Ты лучше съешь шоколадку, у нас их тут сотни. Но, не знаю, поделится ли Малфой, поэтому бери мои, - усмехнулся Поттер. - Ой, заткнись... Я их до скончания века не съем, так что... Бери... Хагрид шмыгнул носом и вытер его рукавом. Его удивила такая щедрость отпрыска Люциуса. Хотя, честно признавшись, великан прекрасно понимал, что с каждым днём мальчишка всё меньше и меньше походил на свою отвратную семейку. — Ты мне тут напомнил кое о чем… э-э… подарок у меня для тебя есть, - обратился лесник к мальчику со шрамом. — Надеюсь, это не бутерброд с мясом горностая? — обеспокоенно спросил Гарри. И тут Хагрид наконец-то улыбнулся, хотя улыбка получилась еле заметной. — Не. — Великан мотнул головой. — Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я все сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он… Короче, вот, держи… То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом кожаном переплете. Гарри с интересом раскрыл ее. Книга оказалась альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками его родители. — Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе дружили… да и после нее тоже, — пояснил великан. — Чтоб фотографий прислали, потому как нет у тебя ни одной… Ну что, нравится тебе? Гарри не смог ничего ответить, но Хагрид понял его и без слов. Драко посмотрел на сокурсника и на его лице мелькнула тень улыбки. Не вымученной, не саркастической, не наигранной, а самой настоящей тёплой улыбки. - Прости... - тут лесничий внезапно повернулся к Драко. - Я не принёс тебе подарка... Я долго думал, что бы подарить тебе, но так ничего и не придумал. Понимаешь ли, Гарри то, ему что больше всего хотелось? Родителей повидать. А тебя то я не знаю, вот и не надумал ничего... Глаза Малфоя до безобразия сильно расширились, он смотрел на Хагрида просто огромными от удивления глазами. Подарок? Ему, Драко? От этого великана? За какие такие заслуги? - Подарок? Мне от вас? Это за что это? - не сдержавшись, спросил светловолосый. - Ну, как же... Ты ведь пострадал из-за меня... Да и ты, это... В больнице вроде как лежишь. И тебе в таких ситуациях, вроде как, это... положен подарок. Хотя, подожди, - внезапно лесничий пресёкся и стал копаться в карманах своей огромной куртки, сначала во внешних, а потом и во внутренних. Через минуту-другую он вытащил оттуда коробочку с шоколадной лягушкой и несколько своих фирменных кексиков. - Вот... Этого добра у тебя и так много, но всё же... Драко обрадовался шоколадной лягушке, но вид "кексиков" его сильно смутил. Каменная на вид выпечка вряд ли порадует хоть кого-то... Но, не смотря ни на что, даже за это Малфой был действительно благодарен этому огромному неуклюжему лесничему...