Змея в "доме" льва

После затяжного разговора с Дамблдором, мадам Помфри таки согласилась отпустить больных в зал на праздничный пир. И хотя женщина дала добро, это совсем не помешало ей задержать обоих гриффиндорцев с целью проконсультировать тех на случай "вдруг вам станет плохо или вы почувствуете себя нехорошо!". Именно по этой причине, когда они заявились, зал уже был почти полностью заполнен гудящими учениками. Всё вокруг было украшено в серебряно-изумрудные цвета — цвета Слизерина. Было немудрено, ведь именно факультет Салазара последние семь лет брал Кубок Школы. Огромное знамя с символом змеи покрывало и стену за преподавательским столом. В душе Драко явно должна быть гордость: победителями ведь являются ученики именно того факультета, где когда-то учились его родные. Но нет. За этот год он стал истинным гриффиндорцем и совсем разочаровался в слизеринцах. Стоило мальчикам сделать первый шаг в сторону своего стола, как шум поутих, а все присутствующие стали кидать на них косые взгляды, изредка перешептываясь. Ускорив шаг, Поттер быстро втиснулся на место между Гермионой и Роном, а Малфой уселся прямо напротив них. Оба гриффиндорца упорно старались не обращать своего внимания на то, что многие ученики стали шептаться намного громче, не боясь даже подняться с мест, чтобы покидать любопытные взгляды на недавно прибывших. К счастью, в следующее мгновение на пир прибыл и Дамблдор. Сразу же директор взял слово, привлекая внимание расслабленных студентов. — Ну вот и закончился ещё один учебный год! И я хочу немного надоесть вам старческим брюзжанием, прежде чем мы вонзим свои зубы в эти вкуснейшие лакомства. Что за год это был! — радостно начал он. — Надеюсь, ваши головы теперь немножко полнее, чем год назад… и у вас есть целое лето, чтобы опустошить их как следует перед началом следующего года… А теперь, как я понимаю, пришло время вручения школьного кубка, и места расположились так: на четвертом месте находится Гриффиндор с тремястами двенадцатью очками, на третьем — Пуффендуй с тремястами пятьюдесятью двумя, Когтевран заработал четыреста двадцать шесть, а Слизерин — четыреста семьдесят два. Шквал довольно бурных аплодисментов пронесся по столу Слизерина. Почему-то и Гарри, и Драко покосились на них, видя, как некоторые неотесанные ученики, с виду явно не отягощенные умом, активно стучали кубками. Мерзкое зрелище. Слегка скривившись, мальчики отвернулись. — Да, да, молодцы, Слизерин. Тем не менее, последние события также не должны остаться без внимания! — после этих слов слизеринцы слегка поутихли и на их лица стали возвращаться кислые выражения. В зале воцарилась полная тишина. — Итак. У меня есть несколько очков на распределение. Что же тут у нас... Ах да! Мистер Рональд Уизли! В этот миг глаза рыжего так округлились, будто его обвинили во всех смертных грехах. Мальчик скривился, побагровел и вжал голову в плечи, считая, что так его не будет видно. Драко лишь усмехнулся от этого зрелища. — За лучшую шахматную партию, подобную которой Хогвартс не видел уже многие годы, я присуждаю Гриффиндору пятьдесят очков. Восторженные крики гриффиндорцев чуть не подняли волшебный потолок, казалось, что даже звёзды над головой задрожали. Где-то слышался голос Перси, который говорил другим старостам: — Это мой брат, знаете? Мой младший брат! Прошел через гигантские шахматы МакГонагалл! Наконец, снова наступила тишина. — Кто же далее... Ах да. Мистер Драко Малфой и мисс Гермиона Грейнджер! — глаза блондина так же округлились, как и полуминутой ранее у Рона. Они с Гермионой оба аккуратно повернули голову в сторону и вонзили свои взгляды в директора школы. Ладно эти "герои", но разве есть хоть что-то, чем можно наградить его? Да ещё и на пару с этой девчонкой! — Удивительно прекрасно, когда человек может продемонстрировать холодную логику перед лицом пламени. Но не менее важно уметь думать и тогда, когда решение уже принято. За трезвый разум... — Дамблдор обратил свой взгляд к Гермионе. — ...за отвагу оспорить неправильный вывод и самопожертвование... — директор повернулся к Драко. — ...я присуждаю Гриффиндору пятьдесят очков. Гермиона спрятала лицо в ладонях, Малфой сильно подозревал, что она расплакалась то ли от счастья, то ли от нахлынувших воспоминаний и самобичевания, которым в последнее время девчонка любила заниматься. Все представители факультета Годрика Гриффиндора за столом просто сошли с ума — они ведь только что получили сотню очков. Сам же Драко сидел с едва открытым ртом и совсем не осознавал, что последние слова были сказаны и на его счет тоже. Что этот взбалмошный старик только что тут наговорил? Какая такая отвага? Какое самопожертвование? Это было глупо! Но... чертовски приятно. Внутри почему-то стало теплее. И легче. Будто тяжелую ношу кто-то разделил вместе с ним. — Наконец... мистер Гарри Поттер... — произнес Дамблдор. Все притихли в напряженном ожидании. — … за исключительную храбрость и присутствие духа я присуждаю Гриффиндору шестьдесят очков. Поднялся оглушительный шум. Те, кто могли и складывать, и кричать до хрипоты одновременно, поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два очка — ровно столько же, сколько и у Слизерина. Они могли бы получить школьный кубок... если бы только Дамблдор дал хоть кому-то из этих четверых на одно очко больше. Директор Хогвартса поднял руку. Шум постепенно затих. — Храбрость бывает разной, — сказал Дамблдор, улыбаясь. — Противостояние врагу требует большой отваги, но такой же смелости требует и противостояние друзьям. Поэтому я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Долгопупсу. Если бы в этот момент кто-нибудь стоял снаружи Главного Зала, то мог бы подумать, что там что-то взорвалось, настолько громким был восторженный рев за столом Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона вскочили, криками поздравляя Невилла, побелевшего от неожиданности и погребенного под грудой обнимающих его товарищей. До этого ему ещё не доводилось выиграть для Гриффиндора и одного очка. Драко с этого лишь захохотал, все ещё пытаясь осознать, что именно они пятеро принесли своему факультету безоговорочную победу, дав возможность взять Кубок Школы в этом году. — А это означает, — пытаясь перекричать шквал бурных аплодисментов, поскольку даже Когтевран и Пуффендуй были рады поражению Слизерина, сказал Дамблдор, — что нам нужно слегка сменить декорации. Он хлопнул в ладоши. В один миг зеленые драпировки превратились в алые, а серебро преобразилось в золото. Огромная слизеринская змея исчезла, и её место занял стоящий на задних лапах гриффиндорский лев. С вымученной улыбкой Снейп пожимал руку профессору МакГонагалл. Почему-то появилось странное ощущение, что в следующем году жизнь опять станет нормальной, ну или почти нормальной, как это и должно быть в Хогвартсе. Это был один из лучших вечеров в жизни Драко. Нет, пожалуй, этот вечер куда лучше, чем многие другие в его жизни… этот вечер он не забудет никогда. *** У всех совсем вылетело из головы то, что ещё не были объявлены результаты экзаменов, но вскоре произошло и это. К их великому удивлению, и Драко, и Поттер с Уизли получили хорошие оценки. Грейнджер, разумеется, стала лучшей ученицей среди первокурсников. Даже Невилл умудрился все сдать, а его хорошая оценка по Травологии и вовсе компенсировала полный провал по Зельеварению. Все четверо коллективно надеялись, что Гойл, который был настолько же туп, сколько и гадок, будет отчислен, но даже он прошел. Это было досадно, но, как сказал рыжий, счастье никогда не бывает полным. И вот настал момент, когда их шкафы опустели, чемоданы упаковались, жабу Невилла нашли, когда она снова сбежала от своего хозяина и нагло пряталась в углу туалета. Всем ученикам были вручены инструкции с предупреждением не использовать магию на каникулах («Каждый раз надеюсь, что они об этом забудут», — грустно поведал сокурсникам Фред Уизли). Пришел Хагрид, чтобы отвести их к флотилии лодок на озере. Они погрузились в Хогвартс-Экспресс, болтали и изредка даже смеялись, а местность кругом становилась все зеленее и ухоженнее. Решив, что не хочет всю дорогу провести в тягостных раздумьях о исходе встречи с родителями, Малфой принял решение надоедать этой троице и в поезде, воспользовавшись тем, что у друзей было слишком хорошее настроение, чтоб спорить. Проезжая мимо маггловских городков, все ели «Конфеты С Любым Вкусом от Берти Ботт». Потом сменили свои волшебные мантии на куртки и пальто, и прибыли на платформу девять и три четверти на станции Кингс-Кросс. Чтобы покинуть платформу, потребовалось довольно много времени. Перед выходным барьером стоял старый высохший смотритель, выпуская всех учеников по два-три человека за раз, так чтобы они, появляясь из стены, не привлекали внимания магглов. Решив, что пора, Драко отсоеденился от группы этого со шрамом и его друзей. Быстро пройдя через портал, мальчик глубоко вздохнул, боясь поднять голову. Он начал делать первые шаги, посчитав, что если родители неподалеку, то найдут его сами. — Вот он, мам, он там, смотри! — услышал вдруг блондин и остановился. Это была Джинни Уизли, младшая сестра Рона, но показывала она явно не на Рона, что понял отпрыск Люциуса, остановившись и обернувшись. — Гарри Поттер! — провизжала она.— Смотри, мам! Я его вижу! — Успокойся, Джинни, показывать пальцем некрасиво, — мило ответила миссис Уизли и, кажется, улыбнулась дочери. Она всплеснула руками и сказала что-то подходящим друзьям. Впервые Драко посмотрел на эту семью иначе. Не с отвращением и пренебрежением, а с откровенной завистью. Нет, свою маму он любил. Но в его семье, кроме нее, больше нет достойных людей. И осознал мальчик это именно тогда, когда стал гриффиндорцем. Сейчас Уизли у него вызывали куда больше уважения, чем любой представитель его "знатного и чистокровного рода". Малфой и не заметил, как попросту застыл на месте, глупо улыбаясь. Из своих мыслей его вывел чей-то пристальный взгляд. Испугавшись, что это взгляды родителей, мальчик дернулся и стал оглядываться. Он вертел головой, пока не наткнулся на пронзительные глаза, цвет которых едва был заметен на расстоянии нескольких метров. На него удивленно смотрела младшая сестра рыжего, выглядывая из-за спины матери. Внезапно она улыбнулась и помахала блондину рукой. Драко дернулся от неожиданности и опустил взгляд себе под ноги, даже не представляя, что ему в этот момент делать. Все закончилось в тот момент, когда в нос ударил знакомый запах, а нежные руки прижали к себе. — Здравствуй, мой мальчик! — прошептала Нарцисса, прижав к себе сына. Оторвав мальчика от себя, она положила руки на его лицо и хорошенько его осмотрела, не реагируя на его брыкания. Ей нужно было убедиться, что сейчас он в порядке и его здоровью ничего не угрожает! Малфой младший хоть и оставался немного против такого внимания, в глубине души был счастлив. Это было так удивительно и классно: чувствовать, что ты по-настоящему кому-то нужен. Пока мама торопливо осматривала сына, Драко незаметно улыбнулся, смотря на Нарциссу влюблёнными глазами. — Драко Малфой, — услышал мальчик холодный голос отца. Мужчина тихо подошел, надменно смотря на все вокруг и слегка скривившись от того, что неподалеку стояли Уизли. Улыбка вмиг слетела с лица младшего Малфоя, как только он увидел безупречно выглядящего мужчину, держащего за спиной дорогую трость. — Я рад, что ты вернулся целым и невредимым. Нарцисса бросила на мужа гневный взгляд и, едва заметно фыркнув, развернулась к Драко и погладила того по голове. Она поднялась и взяла сына за руку, уходя с платформы вместе с мужем. И с ними он должен провести все свое лето? Почему нельзя взять маму и уехать так далеко, как только можно представить? Или почему нельзя просто остаться в школе? Пожалуй, мальчик сейчас с куда большей охотой наступил бы на свою некогда непомерную гордость и выполнял бы задания, по типу поубирать, покормить зверьё, полить цветы... С куда большей охотой, чем сейчас едет в холодный, никем никогда не любимый дом. Оглянувшись назад, Драко кинул последний печальный взгляд на всех, кто уже успел встретиться со своей семьей и уже радостно начал делиться впечатлениями. Особенно долго взгляд остался на миссис Уизли, её дочери и компании Гарри Поттера.