- Больной, Вы тут ?
Иван продолжал смотреть в стену, губы шевелились. Ему все хотелось сказать слово «сестра». Мальчик закрыл ему рот рукой. На него парень уже не реагировал.
- Брагинский!
Мычание стало ей ответом.
Девушка подошла, похлопала его по щекам. Дитя же шептало:
- Ты должен играть со мной. Ты ей не нужен. Стала бы сестра нас бросать?
- Брагинский! – заорала Оля, хватая его за плечи. Эти растерянные глаза. Похоже, он не замечал ее. Лишь оболочка сидела. Стирая слезу с его щеки, доктор достала шприц. Препарат… выпустила воздух, ввела ему успокоительное, уложив на койку. Иван довольно быстро вырубился. Она все еще продолжала стоять над ним.
- Ольга, Вы еще уверены в том, что делаете ? - будто совесть, эхом прошелся в ее голове этот мужской голос. Несомненно, он принадлежал японцу. Оля повернулась и пожала плечами.
- Я уже говорила раньше, выбора у меня нет.
- Выбор есть всегда, - тихо ответил Кику.
Оленька лишь печально вздохнула, поправляя волосы брата.
- Я бы мог Вам по… - парень запнулся. Уже который раз ему не удавалось рассказать, сколько он к ней чувствует. Оставалось быть невидимой опорой. На пороге появился Керкленд, что недовольно покосился на Хонду.
- О чем беседуем? - когда главврачу не ответили, он взглянул на них с осуждением, - я думал, все уже решено.
Черненко явно недопонимала. Почему вдруг он стал так обращаться с доктором Хондой? Ведь по своему трудолюбию – японец был лучшим работником всегда. Даже Томассену доставалось больше, чем ему. Неожиданно, Артур взял ее за локоть и указал на дверь.
- Дорогая Ольга, покинем эту палату, Вам, быть может, тяжело. А Вам, Хонда, я нашел кое-какую работу, собственно для того я Вас искал.
Англичанин ободряюще улыбнулся Оленьке, выводя ее из этой комнаты, где из-за агрессии некоторых пациентов уже отваливалась белая штукатурка, оставляя серые ямы.
Коридор. Стоны больных, шепот медсестричек. И стук ее собственных туфель об плитку на полу коридора. Ольга еще раз оглянулась на Хонду, что так же вышел из палаты Брагинского. Он просто стоял возле двери и смотрел им в след. Почему то хотелось вернуться, объясниться, послушать его, но… Она уже шла с англичанином, который увлеченно рассказывал ей о чем-то. Девушка особо его и не слушала. Так как считала это ненужным, хоть и неуважительным. Все ее мысли были сейчас с братом. Это оказалось тяжелее, чем она думала.
- … И таким образом Вам должно полегчать, - сделал заключение Артур.
- Что? – переспросила девушка, останавливаясь, - я… не совсем поняла. Извините.
Но тот только кивнул и открыл перед ней дверь, легонечко толкая ее вовнутрь. Можно сказать – направляя, пока та пыталась посмотреть на него и понять, что он от нее требует.
- Милая моя, - это оказался его личный кабинет, где он проводил время вне собраний врачей . Стол, кресло. Еще одно кресло и кушетка. Он уложил ее на кушетку, а сам сел в кресло рядом.
- Что именно Вас волнует? Давайте разберемся. От проблемы не уйдешь.
Ольга сразу же села, ошарашенно посмотрев на Артура.
- С чего бы это Вас, мистер Керкленд, вдруг стало интересовать мое состояние? - с ноткой подозрения спросила она.
Артур надел очки, потом их снял. Подпер голову рукой. Пауза затянулась. Но Оля не отступала, так же продолжая буравить взглядом англичанина, что так и продолжал думать о том, как ответить ей на вопрос. Свет замигал в комнате, и славянка перепугано вскочила на ноги, оглядываясь. Почему-то, главврач и с места не двинулся, лишь ухмыльнулся с ее реакции.
- У Вас стресс. Ольга. Вы во всем видите подвох. Может Вам дать несколько выходных? А Вашу работу, к примеру, исполнит Хонда. Сомневаюсь, что он откажет Вам, дорогая моя.
Доктор лишь недовольно покосилась на него. У нее пропала вера в окружающий мир. Это понимал и сам Артур. Сейчас легче всего было надавить на нее.
- Понимаю, Вам плохо, - он неспешно поднялся и остановился возле нее, - но надо же найти человека, с которым все это можно пройти? Я готов Вам помочь.
Англичанин взял ее за руку, слегка сжав.
- Могу я предложить Вам… Сегодня вечером отвлечься? - он снисходительно улыбнулся ей.
- Вы же… Вы же просто увели меня от разговора с Хондой… – после паузы вдруг прошептала она.
***
Он снова проснулся в этой кровати. Как же тяжело было каждый раз просыпаться именно тут. Один лишь вид одиночной палаты его сводил уже с ума. Может, он бы и смог поправиться, избавиться от болезни, если бы не это все. Вновь и вновь. Голова будто проломлена напополам. Ничего его не спасет. Больной поднялся на своей кровати, встал и даже прошелся к окну. Убежать невозможно. Сил не станет на это.
- Не смотри туда. От этого становится так тоскливо.
Брагинский резко повернулся. Снова этот малыш. Он, будто, след в след за ним ходит. Немного подумав, он снова вернулся к виду из окна. Не хотелось смотреть на плод собственного воображения. Иван до конца не решался признаться в том, что проблема существует и не одна, возможно.
- Ведь ты, это я? – тихо спросил он, опираясь на подоконник.
Мальчик промолчал. Лишь только через несколько минут он ответил :
- Я просто одинокий. У меня нет друзей.
Ваня потер лоб и повернулся к нему. Он пытался разглядеть схожие с ним черты, только вот он не очень хорошо помнил себя. Очень старательно он пытался припомнить свои детские фотографии. И вновь – все зря.
Мальчик лишь наблюдал за ним.
- Ты обещал быть мне другом.
- Я помню, - резко отрезал русский.
Иван поморщился. Этот неприятный привкус во рту. Наверное, из-за лекарств. Прислонившись к стене, он сполз по ней, держась за голову.
«Галлюцинация? Но он все еще сидит тут. Может, и правда – лечится тут? Но он выглядит адекватным!» - его мысли не давали и пол секунды покоя, как пчелы в улье. Одна мысль опережала другую, потом и третью, они мешались, не возможно было думать о чем то одном. Это съедало его изнутри, это мешало дышать. Мысли уже превращались в голоса, что звучали, как голос его доктора, малыша, главврача, воспоминания.
Иван скрутился в клубочек на полу. Он уже был не в состоянии терпеть это, но и забыл, как звать на помощь. Из этого сборища команд, он так и не смог выбрать нужную.
***
- Помилуйте, Господи, Ольга, что Вы такое говорите! – возмутился англичанин.
Но стук в дверь перебил их. Вошел Томассен. Почувствовал себя неловко, увидев Керкленда, что продолжал держать девушку за руку. Это выглядело весьма… Впрочем, Кетиль не привык интересоваться такими вещами.
- Брагинскому поплохело. Он вообще не реагирует ни на что.
Ольга, не дослушав до конца – выбежала из кабинета. Схватив свои очки, англичанин направился следом.
