Бон вояж!

Первые пару минут Моззи просто не знал, что сказать. У него буквально пропал дар речи! Мысль о том, что Тедди захотел провести каникулы с ним, так приятно грела душу, но стоило подумать о том, что будет после этих каникул, после встречи с мамочкой Тедди… нет, об этом лучше не думать. Лучше сразу застрелиться. Выкрасть у Дианы пистолет и… — Пап! Ты там уснул, что ли? — вмешался задорный голосок. — Нет, Тедди, нет, — очнулся мужчина. — Так что скажешь? — Что скажу? — переспросил Моззи. — Малыш, я был бы очень рад твоему приезду! Но это невозможно. — Почему нет? — Почему? Почему?! Во-первых, просто так из США во Францию не попадёшь, — Моззи понизил голос и на всякий случай отошёл чуть подальше от ресепшн, а то администратор уже с любопытством смотрел на гостя. — Американцам не нужна виза, я проверял, — возразил мальчик. — Но тебе нужен документ… разрешение от родителей, чтобы выехать из страны! — попытался вразумить его Моз. Он опустился в глубокое кожаное кресло, почти утонув в нем, и устало потёр лоб. Он догадывался, какое направление примет разговор, и одна его часть жаждала сделать все, чтобы побыть в обществе тезки, которого он любил, как сына. Но другая часть возражала, напоминая, что он давно покончил с прежней жизнью, ну, или собирался, по крайней мере, а подделка документов — не самый удачный ход для осуществления планов. Учитывая подозрительность Дианы, не стоило ее злить. Она небезосновательно полагала, что бывший мошенник учит ее сына не только игре в шахматы. — Папусь, вот тут я надеялся, что ты мне поможешь, — по тону Тео легко можно было догадаться, что он сейчас улыбался. — Тебе же не впервой. — Тихо! Если твоя мама когда-нибудь узнает, что мы ездили в Королевский музей Онтарио без ее согласия… — Расслабься, па, я не собирался говорить маме, что ты подделал документы и мы были в Канаде без ее ведома. Серьезно, она что, думала, мы с тобой будем торчать дома все выходные? — Если она узнает, то в следующий раз не позволит мне посидеть с тобой, а возьмёт с собой в командировку, — виновато пробормотал Моззи. — А если она вдобавок решит, что это именно мы украли картину Пола Кейна… — Ты имеешь в виду «Индийский лагерь, Колвилл»? Мне она даже не понравилась. — Но она пропала сразу после нашего ухода! Если твоя мама подумает, что… — Хватит уже о маме, пап! — с некоторым раздражением воскликнул Тео. — Я знаю, что ты до чёртиков ее боишься. Но она не сможет тебя убить, если ничего не узнает. А она не узнает. Сделай для меня разрешение и пришли, я дам тебе адрес. Мне ещё билет на самолёт нужен и деньги. — Тедди… — Мама сказала, что ты нас приглашал. Ты же хотел, чтобы я приехал в Ниццу? Хотел же? — Да, — согласился Моззи. — А теперь не хочешь? — Хочу, Тедди, конечно, хочу! Но не хочу обманывать твою маму. Поверь, она этого не простит. Когда узнает, что ты не в лагере, даже не в Америке, она оторвёт мне голову и ей за это ничего не будет! — То есть, «нет»? — спросил Тео. — Нет, малыш, — вздохнул бывший мошенник. — Эта афера нам боком выйдет. Не будем рисковать. — Ну, как хочешь, — разочарованно протянул мальчик. — У тебя ещё есть шанс передумать, — чуть повеселевшим голоском добавил он. — Пока, пап. — Пока, Тедди. Моззи сжал телефон в руках. Поддавшись внезапному порыву, он чуть было не перезвонил сыну Дианы, но передумал. Неприятности ни к чему. Уж что-что, а фактически похищение сына агент ФБР ему не простит. Коротышка тяжело поднялся и заковылял к лифту, хорошее настроение улетучилось. — Месье? — окликнул его администратор. — Вам уже несут луковый суп и трюфели. Киш подавать сразу, или с кофе? — С кофе, — мрачно ответил Моззи. — И пусть добавят туда самого лучшего ликера, который у вас есть. — Да, месье. Конечно, месье, — администратор лучезарно улыбнулся. Коротышка кивнул и нажал на кнопку лифта. Стоило ему зайти в кабину, как дверь другого лифта открылась, но он уже не слышал, о чем говорили вышедшие мальчик с женщиной. Они повернули налево, согласно указателю-табличке, и прошли в столовую. Тайком от мамы Нил стащил пару сосисок для Сатчмо (пёс их обожал, хоть это блюдо и было запретное), горсть орешек для себя и подумывал о том, чтобы захватить для папы круассан, ведь здесь пекли самые вкусные, как обнаружил мальчик. Но потом он решил, что этот благородный поступок не стоит того, чтобы два часа выслушивать нотации. Они с мамой поели и поднялись наверх. Надо было выгулять Сатчмо; для этого на территории отеля имелся специальный парк. Однако, папа выбрал именно это время, чтобы уснуть. — Питер, — Элизабет осторожно потормошила задремавшего мужа, но он только всхрапнул и повернулся на другой бок. Эл оглянулась на сына. — Пойдём вдвоём, — шепнула она. — А потом вернёмся, разбудим папу и вместе отправимся на море. Что скажешь, Нил? — Окей, — мальчик пожал плечами. Так они и сделали: вновь спустились вниз и собирались уже выйти на улицу, как Элизабет вдруг заметила вошедшего в холл представителя турфирмы с буклетами в руках. — Милый, подожди здесь, я сейчас. Пока мама выясняла что-то там по поводу экскурсий, Нил от нечего делать слонялся по холлу отеля вместе с собакой. Он подошёл к стеклянной двери и уткнулся в неё носом, глядя на резвящуюся ребятню. За дверью располагался один из открытых бассейнов; все шезлонги уже были заняты, а в воде аниматор развлекал малышню. Громко играла музыка. Вдруг Сатчмо залаял, и маленький Нил отшатнулся, удивлённо глядя на друга. Вниманием собаки завладел мужчина, стоявший у бара — он делал заказ, а бармен смешивал коктейли. Обычный турист, по мнению Нила, ничем не примечательный, но пёс смотрел только на него и лаял, безудержно виляя хвостом. Сатчмо не был служебной собакой, но Нилу хотелось думать, что тот унюхал преступника. Возможно, этот беспечный мужчина в пестрых шортах и вьетнамках что-то украл у бармена? Сатчмо лаял как одержимый, скребся в дверь, и администратор отвлёкся от своих дел, попросив унять собаку. Ещё бы: ее было слышно на весь этаж. — Кто он такой, Сатч? — спросил Нил, пытаясь увести собаку, но та не давалась, не отрывая глаз от незнакомого мужчины, и настойчиво рвалась наружу. Наконец, незнакомец повернулся и спустился по ступенькам вниз, по направлению к пляжу, а один из бич-боев пошёл за ним с подносом в руках. На подносе возвышались два коктейля и апельсиновый сок. Нил отвернулся. — Ложная тревога, Сатч, — с досадой сказал он. — Видел, какие очки у того парня? Люди с дизайнерскими вещами мелкую наличку в баре не крадут. Хотя… — тут мальчик задумался, вспоминая поход в ресторан на мамин день рождения: пожилая дама за соседним столиком, обвешанная драгоценностями, невозмутимо засунула в сумочку все серебряные приборы, лежащие на столе, в течение пары секунд. Пёс продолжал вилять хвостом и смотреть туда, где скрылся незнакомец. — Тебе туда нельзя, нас будут ругать. — Нил, что случилось? Почему Сатчмо так лаял? — спросила подошедшая Элизабет. — Он просто гулять хочет, мам. Пойдём уже. Совместными усилиями им удалось сдвинуть собаку с места, и через другой ход они вышли на улицу, направляясь к парку.

***

Питер Кэффри допил апельсиновый сок и поставил стакан на маленький столик, прикреплённый к зонту. Забравшись на шезлонг с ногами, мальчик поискал глазами купающихся в море родителей и помахал им, а затем выудил из пляжной сумки планшет. Море — это, конечно, хорошо, но куда больше Пита интересовала случайно попавшаяся ему на глаза статья в Интернете, пока он силился найти хоть что-то интересное о средиземноморском курорте. Накрывшись полотенцем с головой, чтобы скрыться от солнца, Питер принялся читать статью о краже гравюр, произошедшую здесь, в Ницце, почти двадцать лет назад. Был ограблен Музей изящных искусств. Невероятно, но у полиции не было даже подозреваемых! Питер с досадой покачал головой. Эх, месье! Да, был бы там Питер Бёрк, он бы мигом раскрыл это дело! Они с папой сразу поймали бы преступника! Где-то в статье упоминалось вмешательство ФБР, которое, впрочем, не дало результатов. Подозревалось, что часть гравюр была незаконно ввезена в США и продана на чёрном рынке, но подтверждений тому не было найдено. Питер со вздохом свернул вкладку. Надо будет папе показать, ему понравится, он гравюры любит. Может даже приблизительно назвать их стоимость. Да что там! Его «приблизительно» всегда было очень точным. Питер всегда этому поражался. — Пит! — отец сдёрнул с него покрывало, улыбаясь. — Ну что ты тут сидишь на солнцепеке! Пошли поплаваем. — Да, Питер, — добавила мама, вытираясь полотенцем и усаживаясь рядом. — Какой ты горячий! Вода очень хорошая. Иди, с папой в мяч поиграете. Питер осторожно опустил ноги на песок — ай, горячо! — и поспешно надел шлёпанцы. — Пойдём! — подбодрил его отец. — Нарукавники будешь надевать? — Я умею плавать! — возмутился мальчик. — Я только спросил. — Составляешь список экскурсий, Питер? — спросила мама. Она взяла планшет, и как раз смотрела на страничку, которую сын не закрыл. — Музей изящных искусств. Как интересно. Похоже, твой сын начинает интересоваться искусством, Кэффри, как ты всегда и хотел. Мама взглянула на гордо улыбнувшегося отца, но сын поспешил развеять его надежды: — Вовсе нет, я просто читал про кражу. — Про кражу? — переспросила мама. — Да, двадцать лет назад музей ограбили, украли несколько ценных гравюр, — подтвердил Питер. — Подозревали, что их вывезли в США, даже ФБР вмешивалось. Гравюры так и не нашли. — Не нашли? — мама казалась ничуть не удивленной. — Потрясающе, правда, Нил? — Удачливый вор, — пожал плечами Кэффри. — Удача здесь ни при чем, — возразила его жена. — Думаю, работал профессионал. — Даже профессионалу нужна капелька удачи, — Нил подмигнул, — так что, Питер, идём купаться? — Идём, — Питер схватил мяч и зашагал рядом с отцом. — Пап, поиграем? — Конечно. — Слушай, пап, а ты был когда-нибудь в этом музее? — Почему ты спрашиваешь? — Ну, мы могли бы сходить туда все вместе, — неуверенно протянул Питер. — О, конечно, сынок. Тебе понравится, — обрадовался Кэффри-старший. — Нет, я имею в виду, осмотреть зал, откуда исчезли гравюры. Вдруг местные бобби что-то упустили. — Французских следователей не называют бобби, Пит… И если они что-то упустили, мы с тобой вряд ли это найдём. Столько лет прошло. — Но ты ведь работал детективом, пап! — упрямо сказал мальчик. Набежавшая волна накрыла его ноги до щиколоток, и ребёнок поежился: после жары вода казалась прохладной. — Иногда даже лучшие в мире детективы упускают преступников, — серьезно сказал Нил. — Даже Питер Берк? — Даже Питер Берк. Мяч у меня! — прежде, чем мальчик успел опомниться, отец выбил легкий надувной мяч у него из-под мышки и побежал в воду. — Эй! — забыв о разговоре, Питер прыгнул в море и, смеясь, пытался одновременно завладеть мячом и брызгать водой на отца.