Сон наяву 2. Право на оправдание.

Комната осталась позади. Передо мной теперь возвышались красивые резные ворота из красного дуба. Очень редкое дерево, но по прочности превосходит две стены толщиной в пять метров. Я слегка склонила голову и уселась перед воротами. Прямо на землю. Теперь осталось ждать. Красные резные ворота открывают только перед достойными. Если учителям покажется, что в пришедшем ученике недостаточно спокойствия, терпения и кропотливости, стремления к познаниям и упорности – ворота не откроют. Но, если все пойдет по моему плану, то ворота для меня откроют сегодня же. Это случилось около двух лет и трех месяцев назад. Я еще не совсем прижилась в Акацках. Постепенно Итачи начал водить меня с собой на задания. Как вы думаете, организация добывала себе денег на существование? Они убивали разыскиваемых преступников и продавали их тела на черном рынке. Появилась информация, что в Монастыре Огненных рек в ученики подался один из особо важных преступников. И Итачи дали задание его убить, доставить на рынок и взять плату. Итачи взял меня с собой посмотреть. Что же… Тогда я с гордостью готова была заявить, что Итачи с заданием справился, причем довольно-таки разрушительным способом. Будь я на его месте, я бы подалась в ученики. Как только меня бы приняли, я бы нашла этого преступника, прихлопнула бы и тихо исчезла бы из монастыря. Но не Итачи. Он разнес половину монастыря по камушкам и, пока монахи, кудахча и кляня все, на чем мир стоит, одолевали одного Итачиного клона за другим, оригинал спокойненько взвалил на себя уже окоченевшее тело преступника и кивнул мне, что пора уходить. Но я не могла уйти спокойно. Я проклинала Итачи сквозь зубы, исцеляя сильно раненных монахов. Они же не были виноваты в том, что появились на пути у моего горе-напарника, что пытались защитить свой дом, знания и собрата, который уже несколько недель разделял с ними пищу и кров, учился у них и уважал их. Итачи на мои старания не реагировал никак. Он сидел себе в тенечке на трупе, преспокойно глядя куда-то на небо. Он не слышал, что произошло между мною и одним из послушников монастыря. Это был пожилой, даже немного старый человек крепкого телосложения. Его лицо, покрытое многочисленными глубокими морщинами и шрамами, когда-то было прекрасно и молодо. У него были не смертельные раны. Если бы не Шаринган Итачи, то вряд ли он смог бы одолеть толпу монахов такого уровня в одиночку. Но Итачи есть Итачи. Я залечивала глубокую рану у дедули на груди, когда он внезапно заговорил. Выяснилось, что звали его Вицу. Ему был 71 год. Я долго старалась не слушать его удивительно энергичной болтовни, вопросов и расспросов, но не смогла долго. Этот человек оказался таким болтливым, что его желание разговаривать и обсуждать передалось даже мне. Вицу горячо благодарил меня за лечение ран. Он, помнится, сказал, что я добрый человек, которому пришлось пожертвовать своей свободой для того, чтобы остальные были в порядке. Когда я спросила, почему он так решил, он ответил, что видит в моих глазах глубокую печаль от прошлого, но от этого, не менее глубокое стремление к будущему. Эти его слова показались мне странными, даже удивительными. Этот монах действительно разбирался в людях. Я, осмеивая, спросила: - Если бы я пришла к вам обучаться, приняли бы вы меня? На что мне был дан ответ: - А чего ты глумишься, дитя? Ты, подобно памяти, не раз возвращаешься в те места, где была когда-то. И к нам придешь. А когда придешь, мы заполним пустоту твоей души знаниями, силой и мудростью. Только достойный человек может это получить. И тот, кто стремится к этому. Скажи свое имя, чтобы мы смогли достойно поприветствовать тебя при твоем появлении. - Меня зовут… Я замялась тогда. Говорит ему настоящее имя, или не настоящее? - Имя, родителями данное, - словно прочитав мои мысли, подсказал Вицу. - Кристина, - улыбнулась я. - Что ж, Кристина – дана. Когда ты придешь, мы узнаем тебя. Как бы ты не изменилась. - Интересно, как? – фыркнула я, подумав, что если постригусь на лысо, сделаю пирсинг, надену широкую рубаху и мужские штаны, то меня мама родная не узнает. Нет, мама всегда узнает… - Благодарность, в сердцах наших, осветит твое лицо, делая важной гостью, - мирно улыбнулся монах, кладя поверх моего плеча тяжелую широкую лапищу, твердую, как камень, шершавую, как одна сплошная мозоль. Я только подумала тогда, что все такие вот монахи – жуткие святоши. Я вспоминала тот поход и невольно сравнивала тот монастырь с нынешним. И, должна признать, этот казался еще прекраснее, мощнее, почти неприступным и несокрушимым. Казалось, что за этими стенами целый город. Живой, цветущий, радующийся жизни. Ворота с мелодичным шорохом приоткрылись, и оттуда выбежала маленькая, совсем еще малышка девочка лет 5. Она громко смеялась, улыбаясь беззубым ртом. Большие, занимающие пол лица, янтарные глаза сверкали, светлые волосы до плеч беззаботно колыхались. Я улыбнулась - мне понравилась эта малявка. И тут случилось неожиданное: девочка, не ожидая увидеть кого-то у ворот, остановилась и, испуганно вскрикнув, понеслась обратно. Тут же споткнулась о камешек, грохнулась на землю и, ободрав до крови колени, разразилась громким воем. Я вскочила, подбежала к только что смеявшейся девочке и, усадив к себе на руки, немного ее покачала, нашептывая какие-то добрые, но ужасно детские, помогающие слова. Так всегда успокаивала меня мама, когда я, будучи малюткой, капризничала или обижалась. Я протянула девчонке палец. Та, всхлипнув, мгновенно схватила его и зажала в крохотной, приятной на ощупь, ладошке. Не переставая слегка покачивать ее на коленях, я аккуратно приподняла штанины и покачала головой, увидев подранные и кровоточащие коленки. - Очень болит? – спросила я у девочки, погладив недотепу по светлым волосам. Та воцарилась на меня своими огромными глазюками и пролепетала: - Болит. Я усмехнулась. Вид удивленного ребенка доставлял мне какое-то странное удовольствие. - Нашла, кого пугаться, - пробурчала я, собирая в руке зеленую чакру. – Я такая же девочка, как и ты, только старше. Не разбойник, не вор, не убийца. - Тебя тут не было, - возразила девочка, сунув мой палец в рот. Я невольно с нею согласилась. Убийственная логика. Меня здесь не было. - Я тебя тоже не видела, но не пугаюсь тебя, а помогаю. Я принялась водить рукой по ее коленям. Ранки затягивались прямо на глазах. Как же я отвыкла от всего этого. Девочка, видно, уже давно привыкла к таким чудесам. Она посасывала мой палец, не сводя с меня задумчивого взгляда больших янтарных глаз. - Ты большая, а я маленькая. Зачем пришла? – неожиданно трезво осведомилась девчушка, нахмурив тоненькие белесые брови. Я улыбнулась. Нет, она определенно мне нравится. - Как тебя зовут, козявка? – пробормотала я, прекращая поток чакры. Ранки затянулись. Только штаны порвались, но это уже не мои проблемы. - Юкки, - пробурчала девочка, спрыгивая с моих колен и выпуская изо рта мой палец. – А тебя? - Кристина, - улыбнулась я. Брови девочки поползли вверх и почти исчезли в густой светлой челке. - Ты врешь, - заявила девочка. Она стояла, подбоченившись, и испытующе сверлила меня янтарными глазами. Я фыркнула. - А смысл? Что мне даст ложь такого уровня? - Ты не можешь носить это имя. Такое имя носит только одна девушка. - Хм… И что за она? – спросила я, глядя на нахалку. - Два с лишним года назад она спасла моего дедушку и его учеников. Она залечила их раны и не позволила злому шиноби убить их, - гордо выпалила девчушка, надув губу. Я улыбнулась. - Это не так, - мягко сказала я. Юкки вздрогнула. - Что? - Не совсем так, - поправилась я. – Рассказать? - Да опять ведь приврешь, - обиделась девочка, но уселась рядом. - Эта девушка, по имени Кристина, была напарницей того злого ниндзя. Им было приказано схватить преступника, что посмел спрятаться в этих святых стенах. Но ее характер и характер напарника сильно отличались. Напарник хладнокровно убивал, а Кристина не могла спокойно смотреть на смерти невиновных людей. - То есть, если бы она была как этот злой ниндзя, она не спасала бы дедушку? – не поверила девочка. - Она не была бы, - хмыкнула я. – Она растет в семье врачей, которые борются за жизни людей. Она ценит и уважает их старания. Поэтому никогда не посмела бы потушить невинные жизни. Она залечила раны твоего дедушку, которого, если мне не изменяет память, зовут Вицу. Тогда ему было 71. Очень интересный дедок… - Откуда ты знаешь? – девочка была ошеломлена. Она и в самом деле думала, что я солгала по поводу своего имени. Разговаривая с девочкой, я и не заметила, как в воротах появился довольно пожилой монах. Он слышал весь разговор и слегка улыбался, кивая головой. - Юкки! – окликнул он девочку. Та подняла голову и, увидев старика, растянула губки в широкой улыбке. Вскочила и побежала к длинноволосому седому мудрецу. Я поднялась с земли и задумчиво посмотрела на дедулю Вицу. Почти не изменился. Разве что бороду седую отрастил. - Дедуля, - пожаловалась девочка, повиснув у старца на шее. – Эта девица говорит, что она – Кристина. Зачем она врет? - Не врет, не врет, милая, - улыбнулся Вицу, похлопав Юкки по голове. – Эта девушка спасла нас всех два года назад. И ее действительно зовут Кристина. Я молча поклонилась старцу, еле сдерживая торжествующую улыбку: надо же, узнал моментально, как и обещал! Юкки покраснела от стыда и потупила смелый взгляд янтарных глаз. - Мы ждали вашего возвращения, Кристина - дана, - обратился ко мне Вицу. – Прошу вас, проходите. Мы не задержим вас тут больше, чем на две недели. - Но, Вицу – сама, разве можно научить всему за две недели? – удивленно пробормотала я. Старец покачал головой. - Ты уже не сопливый новичок. В тебе течет мудрая кровь, сильная кровь, яростная и упорная. Кровь, у которой уже двухлетний опыт. Ты знаешь все. То, что нужно тебе – лишь пробудить ото сна свое тело, дать ему подпитку и новые силы для борьбы за твои стремления. - Мои стремления… Вы опять говорите о моих стремлениях. - Это так, - улыбнулся монах, провожая меня в монастырь. Слушая его речи, я одновременно наслаждалась эстетикой и чистотой, простотой, но и роскошью этого места. – О них ты спросишь в конце обучения. Тогда ты уже будешь достаточно мудра для того, чтобы задавать этот вопрос и получать на него ответ. Чувствуйте себя как дома, Кристина - дана. Монах вел меня вверх по каменной лестнице. Меня встретил длинный просторный коридор, стены которого были покрыты виртуозно вышитыми гобеленами и гербами с всякими разными непонятными мне иероглифами. Юкки шла рядом со мной, то и дело, бросая в мою сторону многозначительные взгляды и виноватые улыбки. Ее маленькие ножки в разодранных штанах семенили по каменному полу с такой легкостью и изяществом, что, казалось, не хватало лишь музыки, чтобы девочка затанцевала. - Это ваши покои, Кристина – дана, - старец легким движением руки распахнул большую деревянную дверь. Я вошла внутрь, поставила рюкзак и удивилась, увидев вместо ожидаемой спартанской обстановки просторную комнату, с кроватью, комодом, шкафом, креслом, книжным шкафом с толстыми фолиантами и … камином. Я вопросительно посмотрела на Вицу. Тот понял мое любопытство. - Эта комната для особо значительных гостей, - пояснил он. Я поморщилась. - Я не важный гость. Я новый ученик. - Хорошо, вы – новый немаловажный ученик, - лукаво улыбнулся Вицу. Девочка, сидевшая у него на плечах, откровенно смеялась. Я вздохнула и благодарно улыбнулась старику, поняв, что дедулю не разубедить. Будем надеяться, что во время тренировок он меня хорошенько отлупит, а не будет поучать, как пятилетнюю внучку. - Когда у нас первое занятие? – спросила я. Вицу развернулся и вышел в коридор. - Вам следует отдохнуть и освоиться на новом месте. Располагайтесь. Через два часа у вас посвящение. Потом первая тренировка. Обед. Потом вы сможете посетить библиотеку и оружейную. Затем еще одна тренировка. Легкий ужин и тихая ночная беседа с творцом, - отрапортовал монах. Я фыркнула и дернула бровью. Ох уж эти их выражения – хоть в красную книгу заноси! Неужели трудно сказать просто, что после ужина – отбой?! - Спасибо за теплый прием, - пробормотала я. Мудрец важно кивнул. - У нас не принято оставаться неблагодарными. Здесь вы познаете скрытое в вас. - Да это я и без вас знаю. А вы наверняка не все знаете о человеке, которого записали в важные персоны, - вздохнула я. - Не стоит беспокоиться. Все, живущие в этом монастыре, увидев вас один раз, сразу почувствовали наличие в вас чужеродной энергии. При этом такой мощной, что не оставалось и сомнений, кому она может принадлежать, - покачал головой Вицу, пряча руки в широких рукавах. Я вздрогнула, но только приподняла бровь. - И? - Вы - Динтюрик. Да еще и несете в себе наследственный геном. Все, позвольте вас оставить. Мне надо подготовить церемонию посвящения. С этими словами Вицу удалился, ведя за руку маленькую странную девочку, с большими янтарными глазами. Я вздохнула и, покачав головой, принялась разгружать вещи. Мне показался странным этот народ, живший за деревянными воротами 10 метров толщиной. Как это необычно знать, что принявшие, готовые посвятить тебя в великие тайны люди, знают, что за сущность обитает в тебе.