Сердце преисподней

      Озаряя высокие небеса розоватым нежным светом, солнце медленно опускалось к горизонту, но в одиночестве сидящая на узкой скамье девушка слишком глубоко задумалась, чтобы пытаться оценить красоту готовящейся ко сну природы. В пустынном парке лишь изредка звучали звонкие детские голоса или негромкие разговоры проходивших мимо людей, однако Мику не замечала ничего вокруг себя, полностью погрузившись в свои мысли.       Мелкая насыпь возле зеленого газона и небольшой детской качели вдруг захрустела под чьими-то легкими шагами, и девушка подняла голову, вопросительно взглянув на подошедшего человека.       Рин, чуть прищурившись от светившего в глаза солнца, оценивающе рассматривала Хацуне, но не торопилась нарушать неожиданно наступившую звенящую тишину. Даже птицы почему-то замолкли, ветер стал спокойнее, вскоре утихая совсем, а от людей, прежде иногда появляющихся в парке, не осталось и следа.       Мику вдруг заметила немного в стороне от светловолосой девушки высокого парня, который, казалось, не так давно побывал в жестокой схватке, однако на это теперь указывал лишь его потрепанный вид и местами порванная окровавленная одежда. Следы ранений были отчетливо видны, но самих ран не оказалось, будто они сами собой затянулись всего лишь за несколько мгновений.       Блондинка вдруг шевельнулась, и внимание Хацуне тут же снова переключилось на нее. В свете заходящего солнца сверкнул алыми бликами металл, и Мику испуганно дернулась, уставившись на длинный серебряный кинжал с узорчатой изящной рукоятью, вдруг появившийся в руках ангела.       Рин улыбнулась, заметив испуг девушки:       – Не бойся, я не сделаю тебе больно.       Пылающее алым солнце коснулось кривой линии горизонта, накрывая умирающий в очередной раз мир кровавым ослепляющим светом. Закат одновременно уничтожал надежду, обрекая людей на темноту, и возвращал к жизни веру в перерождение, заставляя сливаться воедино тьму и свет, жизнь и смерть, зло и добро...       Тем временем демон стоял перед большим распахнутым окном все в той же комнате, где не так давно принимал светловолосого ангела, внешне так похожего на него самого, и не глядя перелистывал желтоватые от времени исписанные листы маленькой темной тетради, которую всегда держал при себе. Гуми молча бросала в горящий в камине огонь различные документы и какие-то файлы, а парень с безразличием в прозрачных голубых глазах смотрел, как постепенно угасает день. Теплый ветер легко трепал небрежно собранные в хвост светлые волосы, а лицо грешника было похоже на каменную маску, отражающую полное ледяного равнодушия сердце, которое оставалось чуждо и любви, и ненависти.       – Я закончила, Господин, – тихо промолвила Гуми, поднимая на демона глаза и отряхивая испачкавшуюся в пепле одежду.       – Отлично, – холодно улыбнулся он, поворачиваясь к ней, – Можем отправляться.       Они бесшумно выскользнули из комнаты, не потрудившись даже прикрыть за собой окно или дверь, и также тихо вышли из высокого нового дома, зная, что, скорее всего, уже никогда не вернуться туда. Девушка держалась от демона на почтительном расстоянии, но не отставала, не сводя с его спины полного обожания взгляда. Вскоре они приблизились к безлюдному парку и двинулись к детской площадке, где на тонких маленьких качелях была слабо видна в розоватом свете заката хрупкая фигурка девушки. Гуми остановилась, а демон, не обратив на это внимания, пошел дальше в одиночестве.       Мику сразу заметила приближение светловолосого парня и тут же поднялась ему навстречу, быстро сделав два стремительных легких шага и замерев прямо перед ним.       Он лишь секунду рассматривал ее личико, вглядываясь в мягкие очаровательные черты.       – Что ты решила?       Тихий вкрадчивый голос разнесся громом над пустынным парком, утопающим в последних алых лучах заходящего солнца. До наступления ночи оставались минуты, и небо, словно под кистью умелого художника, стремительно темнело, поражая красотой насыщенных ярких цветов.       Между демоном и девушкой не было и метра, но даже на таком расстоянии они казались удивительно далекими друг от друга. Мику со страхом взирала на парня, залитого кроваво-красным сиянием и даже в этом жутком цвете казавшегося пугающе красивым.       Он уже видел ответ в ее глазах, и потому не мог сдержать улыбку, делающею его лицо еще прекраснее, но почему-то странно отталкивающую, почти безумную.       Грешник протянул ей руку, и девушка опустила на нее напряженный, немного растерянный взгляд. Все происходящее казалось ей сном, вызывало желание убежать, кричать о помощи, но она могла лишь покорно исполнять свою роль в игре высших сил, в существование которых уже успела быстро и безболезненно поверить. Теперь Мику молча молилась Богу, протягивая демону свою чуть дрожащую ладонь.       Блеснул последний ослепляющий луч, и солнце исчезло, оставив после себя лишь золотисто-алое сияние, которое слабо осветило рукопожатие служителя Ада и невинной девушки, заключивших договор. Это прикосновение заставило Мику вздрогнуть, оно было ледяным, как если бы она коснулась прозрачной глади льда, и одновременно с этим обжигало, словно огнем, пронзая ладонь тысячами тонких ядовитых игл.       Улыбка на лице грешника стала еще безумнее, когда алый отблеск заката кровавой змейкой овился вокруг их переплетенных пальцев. Мику тихо ахнула и широко распахнула глаза, а тонкая красная нить между тем продолжала своевольно скреплять их рукопожатие, медленно меняя свою форму.       Девушка попыталась высвободить ладонь, но тело отказывалось слушаться, а алая змейка с каждой секундой становилась все больше похожей на крепкую красную цепь, будто отлитую из крови.       – Прости за такие неудобства, – будничным тоном вдруг проговорил парень, не скрывая удовлетворенной ухмылки, – Это необходимая мера, чтобы ты не потерялась. Вряд ли тебе будет приятно в одиночестве блуждать по Аду, – ухмылка стала чуть резче, грубей, искажая прекрасные черты его лица.       Мику сглотнула, неотрывно глядя на цепь, которая, наконец, замерла, безвольно свисая красной тонкой качелью до колен девушки. На ее запястье она оканчивалась кандалами, а вот руку демона просто обвивала до локтя, позволяя ему в любую секунду избавиться от оков.       – Готова? – тихо спросил парень, сделав маленький шаг к испуганной девушке.       Между ними оставались сантиметры, и она подняла на него глаза, в которых горела решимость, несмотря на растерянность и страх, заставляющие ее сердце сжиматься в предчувствии чего-то необратимого. Довольная улыбка лишь на секунду осветила совершенное лицо светловолосого парня, а затем он прошептал, на миг чуть крепче сжав ее ладонь и почти тут же отпустив ее:       – Закрой глаза.       Мику покорно исполнила этот приказ, который, хоть и прозвучал скорее как просьба, все равно не оставлял права выбора, и ее мгновенно окружила тьма, наполненная странными шелестящими звуками и немного горчащим, но, тем не менее, очень приятным запахом.       Ее кожу вдруг обдало холодом, и она поежилась, зажмурившись сильнее. Уже через миг на ее плечи опустились теплые ладони, и она без труда узнала парня, с которым только что заключила смертельный договор. В этот раз его прикосновение уже гораздо больше напоминало человеческое, но все же оставляло на коже ощущение обжигающего пламени.       – Как мне тебя называть? – вдруг спросила девушка, обратив лицо туда, где, как она предполагала, находился демон.       – У меня нет имени, – мягко ответил он, и Мику показалось, что в его голосе сквозила горечь. Ей нестерпимо захотелось взглянуть сейчас на него, увидеть в голубых глазах отражение его чувств, но она могла лишь вслушиваться в тихие слова, – Я потерял его, когда Бог отрекся от меня.       Холодный, режущий ветер был подобен острому лезвию ножа, но девушка не замечала этого, ощущая лишь теплое дыхание демона и его легкое прикосновение. Цепь на руке обжигала, хотя, казалось бы, металл должен быть ледяным, но запястье девушки было словно охвачено пламенем.       – Как же к тебе обращаются друзья?.. – Мику закусила губу, вдруг задумавшись, есть ли у слуг дьявола вообще такое понятие, как дружба, но почти сразу продолжала: – Или просто знакомые? Ведь тебя как-то называют...       – Каждый по-разному, – в негромком бархатном голосе прозвучала усмешка, – Многие зовут просто грешником. Впрочем, ты вскоре сама все увидишь...       Послышался последний громкий шелестящий звук, похожий на хлопанье крыльев, и наступила абсолютная, пугающая звенящей тьмой, тишина.