Способности

Больше всего на свете Мари Бишоп боится потерять своих родных. Боится до тошноты и трясущихся коленок. И страх этот такой старый, такой давний, что, кажется, уже давным-давно порос мхом и плесенью. Но неизменно новые потери оставляют на душе девушки раны, заставляют скулить, подобно собачке, свернувшись в калачик. И, конечно же, Мари делает всё возможное, чтобы больше не было болезненных потерь. - Вы не имеете права!- девушка слышит крик брата, пока санитары Сент-Клер скручивают их отца, накачивая транквилизаторами. - Он напал на нашего пациента,- в спокойном голосе главврача мисс Бишоп почему-то слышит плохо скрываемое ехидство. Он говорил... Говорил ещё тогда, когда они с Питером забирали отца из лечебницы, что Уолтер вновь вернётся в эти стены, как пациент. Мари тогда едва сдержалась, чтобы не послать засранца. Но теперь... Теперь он вновь утверждает, что Уолтера отсюда не выпустит. Марии едва-едва исполнилось десять, когда её отца признали психом. Одна из первых её потерь. Девочка видела, что Уолтер не был сумасшедшим. Эгоистичным засранцем? Да, определённо. Но никак не психом, которого нужно запереть в клетке, подобно взбесившемуся псу. Но что стоят слова ребёнка в этом жестоком мире? Ничего. И девочка, что давно стала женщиной, помнит, как рыдала в подушку, видя в страшных снах так и не произошедшие вещи. Помнит, как в одиночку пыталась искать ответы. Как отвернулся брат, а мать сиганула в петлю. Помнит страх, уютно угнездившийся в её груди. И всё из-за чего? Из-за того, что когда-то такой же горе-врач решил, что её отец псих. Мария сжимает прутья двери, пока Питер скандалит с доктором Самнером (что за дурацкая фамилия?). Нет, она не позволит вновь забрать у них Уолтера. Он - единственный, кто держит Питер здесь, в Бостоне. Единственный, кто понимает, что происходит в этом сходящем с ума мире. Единственный, у кого есть ответы на необходимые вопросы. Единственный, кто может спасти похищенного мальчика... И раз официальные органы власти не в состоянии приструнить одного зарвавшегося врача, Мари сделает всё по своему. - Ты сегодня какая-то не такая,- говорит Питер день спустя. Бишопам всё же разрешили свидание с отцом. Питер рад. Возможно, за время, проведённое в лечебнице, Уолтер смог найти зацепку, где держат того ребёнка? Мари тоже в это верит. Хочет верить. Но в Сент-Клер едет по другому поводу. Не ради встречи с родителем она надевала юбку и чулки. Не для этого выясняла всё про доктора Самнера (паршивый он человек, весьма паршивый). Не нужно тогда бы было прятать в сумочке разные толчёные таблетки и составлять план, выясняя подробности распорядка дня психиатра по видениям. - Я хочу ещё раз поговорить с доктором Самнером,- отвечает Мари, мрачно глядя в окно. Питер точно фыркает, но не отговаривает. И на том спасибо. И без вопросов оставляет одну, когда Мари этого просит. Пора опрокинуть первую костяшку домино. А в успехе своей затеи Мария не сомневается - всё уже видела, всё знала. Подмешать в кофе (своё и чужое) лекарства не составляется труда. Посплетничать с медсёстрами о их начальнике тоже - девушки, жутко смущаясь и оглядываясь по сторонам, много чего интересного рассказали. И вот Мари уже сидит перед этим индюком, видит, как он ёрзает на своём месте. А сама готовится к весёлому спектаклю. - Вам точно не нужно выйти?- дежурный вопрос, на который Бишоп уже знает ответ. - В этом нет необходимости,- главврач натянуто улыбается, придвигаясь ближе к столу.- По какому вопросу вы явились, мисс Бишоп? - Когда вы отпустите моего отца?- вопросом на вопрос отвечает девушка.- Право же, это противозаконно - заточать его сюда без нашего согласия. Насколько я помню, мы с братом поручились за него... - Я изучил вас, мисс Бишоп. Вас и вашего брата,- врач резко обрывает Мари.- У вас самой проблемы с психикой после самоубийства вашей матери. А ваш брат... Когда он последний раз так надолго оставался на одном месте? Не пройдёт и месяца, как он сбежит. Так что я не считаю, что вы оба способны позаботиться о психически невменяемом человеке. Мари лишь усмехается и качает головой. Да-да, все эти песенки она уже не раз слышала. Ну, что ж. Если этот господин не хочет по-хорошему, будет по-плохому. Стоит лишь пересесть на краешек стола, закинув ногу на ноги. И он не может даже двинуться, уставившись на виднеющуюся под юбкой подвязку чулка - слабость сурового врача, о которой Мари поведала одна из медсестёр. - Что вы делаете, мисс Бишоп?- вопросы психиатра кажутся вялыми. - Знаете, я ведь вас тоже хорошо изучила,- Мари говорит мягко, вкрадчиво и тихо, как её когда-то учили говорить старшие коллеги с пациентами. И доктор Самнер замирает.- Ни пациенты, ни персонал вас не любит, и все с радостью поверят в байку о нападении на дочь одного из постояльцев этого местечка. Здесь нет камер и других записывающих устройств, чтобы оправдать вас, а вот секретарь сидит достаточно близко, чтобы услышать мой крик. - С чего бы вам кричать, мисс Бишоп?- доктор Самнер нервно смеётся, крутит на пальце обручальное кольцо. И смотрит на Марию с таким подозрением, что ей даже становится смешно. Неужто он чувствует, чем дело кончится? Но Мари не отвечает, начинает рвать на себе блузку и юбку. И кричит, конечно же, как и обещала. - Прекратите, доктор Самнер! Это заставляет психиатра подскочить. Он что-то говорит, зажимая Мари рот ладонью, за что она его и кусает. В конце концов, мужчина бьёт девушку, силясь её заткнуть. О, как вовремя в кабинет врываются Питер и охранник...

***

Она это всё подстроила! - в ушах у Мари до сих пор стоит крик доктора Самнера. Девушка лишь трясёт головой. Костяшки домино упали, сложив картину. Маленькое представление удалось: коллеги поверили, что сорвавшийся от проблем на работе и дома психиатр мог попытаться напасть на Мари, чья семья вконец достала его своими претензиями на освобождение отца, подсыпав ей в кофе снотворное, которое сработало всего-то десятью минутами позже. И, конечно же, загнанному в угол доктору Самнеру пришлось пойти на сделку - он выпустил Уолтера из Сент-Клер, а Мари отказалась от претензий. Мария вздыхает, опуская голову на сложенные на столе руки. Плевать. Плевать на всё. На ноющую совесть. На будущие кадровые перестановки с Сент-Клер. На опасность разоблачения этой аферы и возможную месть доктора Самнера. На жуткую ложь... Отец дома. А похищенный мальчик спасён. Остальное неважно. - Доктор Самнер тот ещё напыщенный болван, но он не производит впечатление насильника,- Питер смотрит на сестру внимательно, будто пытается увидеть что-то такое, что опровергло бы его сомнения. Поздняя ночь. Уолтер, как обычно, спит. А вот у Мари вновь бессонница. Она уже знает о последующих неделях жуткой ссоры с братом. Из-за этой лжи. - Ты так долго отсутствовал в моей жизни, что успел позабыть кое-что обо мне,- Мари устало усмехается, отпивая кофе из кружки. Только не смотреть на Питера.- Я похожа на Уолтера больше, чем мне бы хотелось. И ради достижения своей цели я готова идти по головам.- Некоторое время девушка молчит, слушая, как брат шумно сопит. Знает, что парень сейчас хмурится. И жёсткая складка залегла между его бровей.- Доктор Самнер покусился на мою семью, за что и поплатился. А ты знаешь, что больше всего я боюсь на свете потерять кого-то из близких. - Это неправильно. Мария всё же поднимает взгляд на брата, нервно хихикнув. Впервые в жизни Питер смотрит на неё с таким осуждением. Обычно в их семье всё происходит как раз наоборот: Питер что-то не так делает, а Мари его ругает. Отчего-то эта вывернутость больно ранит девушку. Почему брат не может понять, на что Мария пошла ради их отца? - Не тебе говорить мне о том, что правильно, а что нет. Ответ, конечно, слишком резкий. Он больно бьёт по самому Питеру. Вон, он как весь насупился, напрягся. Но, самое паршивое, он не говорит ни слова сестре. Просто молча уходит, будто наказывая её этой тишиной. Это ранит много больше, нежели упрёки. Просто так Питер Мари не простит.