Ion nin

Закройте окна, заприте двери, Лесной король со свитой мчится по лесу, и разноголосица гончих сопровождает их. Легко скачут их светлые кони, чуть звеня драгоценной уздой, далеко разносится пение охотничьего рога. Не выходите за порог, не слушайте раздающегося эхом веселого зова. Не знает промаха их рука, не ведает неудачи их зачаровывающий взгляд, горящий неземным огнем вечной мудрости и силы. Нет власти у человека перед этим взглядом. Не выходите за порог - Король охотится.  Старые сказки. Летняя пора - не самое подходящее время для охоты, час которой приходится на весну и осень. Но оставлять нетерпеливых гончих без положенного природой занятия тоже не годилось. Дабы не тревожить обзаведшихся семьей животных, Король с несколькими охотниками отошел на восток к болотам, на которых обитало множество птиц, хоть солнце и успело прочертить полдуги за время их пути. На подходе к болотам коней оставили в поросшей тонкими соснами низине. Псы пустились вперед по равнине, уткнувшись носами в землю, беспокойно обмениваясь лаем после долгого перерыва между любимым делом. Их возбужденное повизгивание и ворчание вспугивало мелких пичуг, серыми облаками взлетающих из разросшихся кустарников. - Без них нам, пожалуй, было бы больше удачи. Такой подняли гомон, - заметил Тандэмар, дальний родич Трандуила, известный своим прямым и, может, несколько суровым нравом. Командир эльфов, несущих дозор на границах леса, он как никто знал повадки созданий Тьмы и был их ярым противником. - Им это нужно больше, чем нам. Они замолкнут, когда почуют добычу, - откликнулся Трандуил, идущий на шаг впереди.  Молодой Гелир, меньше года от роду, ребячась, гонялся за мелкими птахами, безрезультатно, конечно же. И вдруг остановился, как вкопанный, - пахло чем-то новым, почему-то будоражащим кровь. Приподняв голову, он взволновано пошел, как по струне, водя носом по ленте запаха. Запах стал сильнее, от чего по всему телу пошла радостная дрожь, и пес замер, вытянув шею.  - Молодец, Гелир, вперед, - велел Тирон, подойдя ближе. Одобрение хозяина и кружащий голову запах оказали слишком большое действие на молодого пса - тот кинулся к источнику запаха, так что клочья травы полетели из-под лап. Из куста вылетела серая куропатка, шумно захлопав крыльями. Гелир погнался следом, чуть ли не пружинными прыжками, описывая круги хвостом. - Нельзя! Назад! - голос хозяина послышался, как издалека. Куропатка упорхнула, пересев в какое-то другое место. Трандуил знаком подозвал Тирона.  - Если на болоте так же погонится - попадет под стрелу. Тирон неловко повел плечом, словно это он сделал что-то не так - сам Гелир нарезал петли неподалеку.  - Отделитесь от основной стаи, и пусть поучится на другом краю, никому не мешая. Потом вернетесь - посмотрит на других. Тирон наклонил голову и отошел, подзывая беспокойного Гелира. Трандуил поискал взглядом своего Садора, темного с тяжелым костяком и длинными лапами, пожалуй, слишком длинными, но Трандуил не вменял ему это как недостаток.  Садор изучал землю ярдах в десяти, то заинтересованно поднимая голову, то опять обнюхивая суховатые травы. Понемногу равнина начала понижаться, земля стала упругой от густого мха, а потом и сырой. Чем дальше они отходили, тем более топкой становилась земля, кое-где даже были оконца воды, из которых пучками росли камыши, покачивая на ветру своими листьями-лезвиями.  Трандуил подозвал Садора и легко погладил по холке. - Хороший... Ищи! Садор пошел легко и почти бесшумно, высоко приподнимая лапы. Пару раз он возвращался к хозяину и прижимался к его ноге, принюхиваясь к воздуху. Трандуил гладил его по ушам успокоительным жестом и вновь отправлял на поиски, похлопав раскрытой ладонью по шее. Вот он, наконец, пошел галопом, подняв голову - поймал нужный запах, теперь он твердо шел по этой ленте с уверенностью и страстью, почти до самозабвения. Трандуил увлеченно следовал за ним. Садор замедлил ход и теперь внимательно выбирал место, куда ступить, как будто шел по углям. Наконец он остановился, каждая частица его тела была напряжена, а правая лапа приподнята. Шедший в десяти шагах от него Трандуил бесшумно достал стрелу из колчана и натянул лук.  Топь молчала, только слышался шелест зарослей тростника, да отдаленные звуки, напоминавшие, что есть и другие охотники. Резко, хоть и тихо, прозвучало в этой зачарованной тишине: - Вперед! Садор кинулся к зарослям, из них с протяжным вскриком вылетел серый болотный гусь с желтоватым носом и коротким округлым хвостом. Садор замер, за его спиной раздался глухой звук отпущенной тетивы. Гусь упал где-то за зарослями, плеснула вода, и снова все замерло. Садор принес добычу по всем правилам и стал заглядывать в светлые глаза своего хозяина - ждал похвалы. - Молодец, большой молодец, - приласкав друга, проговорил Трандуил.  Садор довольно тыкался влажным носом ему в ладони.  Мимо второго гуся хозяин промазал, как слепой, другого вовсе не увидел, и Садор обижался и шел стороной. Солнце уже касалось верхушек деревьев, когда они пошли назад. Зато на обратном пути сумели добыть куропатку, невесть что забывшую на этой сырой земле. После этого Садор его простил, и к равнине они вышли, держась рядом, точнее, это Садор вернулся к ноге хозяина.  Тандэмар первым встретил своего повелителя и с легким поклоном спросил, - направляться ли домой. Трандуил чуть устало качнул головой и добавил, что остальные могут ехать к дворцу, а он передохнет в доме неподалеку, построенному специально для отдыха по пути в город людей, если там могло что понадобиться. Там могло заночевать несколько эльфов. Тандэмар вызвался сопровождать Короля, и Трандуил согласился с его решением.  Дойдя до сосняка в низине, эльфы положили сумки с добычей на спины коней и забрались в седла. Перехватив узду своего рыжеватого коня, Трандуил дал знак остальным отправляться домой. Эльфы переговаривались, собаки, видимо, тоже.  Садор, поначалу присоединившийся к общей стае заметил, что хозяин удумал остаться, с ворчанием вернулся и надулся еще более, заслышав его смех. Двое всадников рысью направили коней к стройным букам, впрочем, таким же, к каким ушли остальные, но немного в стороне. Дом был построен, как обычно принято у Таварвайт, на дереве, опираясь на развилку трех толстых ветвей бука на высоте в два роста. Это был светлый дом с двускатной крышей, чистый, несмотря на редкое посещение, с заготовленными у очага дровами и ларями с крупой, орехами, сушеным мясом и рыбой.  Неспешно поужинав, Трандуил с Тандэмаром задремали после долгого дня. 

***

В колыбели заплакал маленький Лейф. Куэ оказалась около него в одно мгновение. Из стопки белья на печи была вытащена пеленка и разостлана на невысоком столике. Вернувшись, Куэ вынула из резной колыбели младенца и отнесла к столику.  Бетани, только успевшая в первый миг сделать шаг к ребенку, теперь смотрела, как дочь ловко, не хуже, чем она сама, пеленала брата. В свете огня из печи на голове у младенца золотился нежный пушок.  Узнав, что ждет ребенка, Бетани была рада, несмотря на то, что пора ее уже близилась к концу, и носить и рожать, в таком возрасте было тяжело. И все же было радостно, что небо позволило им в последние свои годы родить дитя.  Эйво и Бетани надеялись на сына. И в самом деле, родился мальчик. Красивый, крепкий и складный, но не похожий ни на одного своего родителя. Особенно поразились они золотисто-серебристым волосам младенца, но Эйво сказал, что, может, он пошел в какого-то из предков Бетани, среди них были и рохиррим, так что вырастет - пожелтеет. А глаза?.. Глаза тоже в какую-нибудь бабку или деда.  Теперь, когда цвет глаз мальчика окончательно определился, Бетани могла поклясться, что ни у кого из людей таких не видела. Сын взирал на мир голубыми, ясными, как небо осенью, глазами, рисунок радужки которых был похож на искристые лучи.  Бетани снова отвернулась к рабочему столу, на котором резала овощи. Куэ опять уложила брата в колыбель и подошла к матери.  Помогая ей счищать кожуру, она завела разговор о теплых летных днях, о том, как какой-то ручей сбегает с холма прямо в длинную траву, в которой наверняка поспели ягоды.  Мать, не поддавшись на такие окольные уговоры, сказала, что должна отлучиться купить ткани в деревне, а если Куэ уйдет в лес, с кем останется Лейф? - Ну, я могла бы взять брата с собой, разве эта большая проблема?  - А если ты увлечешься чем-нибудь, и с ним что случится?  Мать скинула ножом овощи с доски. Раньше, при работе, она напевала, у нее был не сильный, но приятный голос. А теперь все делается в молчании, прерываемые лишь короткими просьбами.  По поджатым губам Куэ видела, что переубедить ее не удастся. Но в лес так хотелось, там, наверное, на прогалинах от ягод красным-красно. Пока. А потом все оберут. Мать правила лодкой одним веслом, так что течение несло ее само, а она лишь справляла ее направление, хоть и двигалась слегка наискось. Куэ наблюдала за этим из окна, прикусив губу, она раздумывала над наказом матери. Что может случиться с ней и с братом, если они отойдут от дома? Ельник, дугой окружавший их дом, минул и сменился высокими, толстыми, в два обхвата, дубами. В одно из деревьев ударила молния, и теперь оно тянулось к небу обгорелой безлиственной вершиной. На некоторых сторонах ветвей еще виднелась корка пепла. Он был ее приметой еще с детства, и она по привычке отметила его, когда проходила мимо.  Все-таки идея взять с собой Лэйфа была не самой удачной - ребенок хоть и заснул на свежем воздухе, но уже сейчас оттягивал руки, учитывая, что у нее была еще и корзина для ягод.  Перехватив ребенка поудобней, Куэ перевела дух и огляделась. Толстые стебли и мясистые листья крапивы по одну сторону от тропы заставляли держаться на почтительном расстоянии, по другую росли кусты вербы. Решив, что прямо у тропы ничего дельного не найдешь, а от деревни она отошла достаточно, Куэ ступила в сторону кустов, пробираясь между гибкими ветвями. Дубы сменились елями, здесь искать ягод было бессмысленно - земля так усыпана иглами, что никакая трава не пробивается через этот плотный ковер, не говоря уже о ягодах.  Еще раз, устроив брата поудобней, Куэ опять свернула в сторону, по воспоминаниям, ельник скоро должен сменится лещиной, а та - выйти к ягодной поляне.  Память ее не подвела - скоро над ней сомкнулись аркой коричнево-зеленые ветви, а бархатные листья то и дело задевали голову. Решив, что пришла на место, Куэ стала думать, куда лучше положить ребенка. Клен, росший неподалеку и махавший ей листьями-пятернями, показался подходящим местом.  Выйдя из лещины, Куэ опустила спящего брата в высокую траву у ствола и вернулась под арку ветвей. Пошли можжевеловые кусты, за ней открытая поляна, и только на той ее стороне, наконец, нашлись красные ягоды, бесстрашно выглядывающие из-под круглых листков, подставляющие свои бока солнцу. Куэ присела на корточки, разводя листья руками, спелая земляника сама скатывалась в ладонь. Девушка проводила рукой по серо-зеленому стебельку, и ей казалось, что он облегченно вздыхает, освободившись от тянущего к земле груза. Когда места в пригоршне не хватало, она ссыпала ягоды в стоящую рядом корзину, которую она не забывала подтягивать за собой. Процесс затягивал ее, как рыбака, способного часами сидеть на берегу пусть и из-за мелкой рыбы.  Ягодный краешек поляны закончился, и она поспешила найти новый, тяга собрать еще больше охватила ее со страшной силой.  Трандуил вышел из своих дрем раньше Тандэмара. Не тревожа своего спутника, он спустился по лестнице с порога дома.  Утро было чистое, дрожаще-свежее, хотя солнце уже касалось его своими лучами, и Трандуилу казалось, что на него накинули легкую нагретую ткань. Кликнув Садора, он бездумно пошел между стройными рядами деревьев, между стволами которых проглядывали алые лучи, оставляя на траве узорные тени. Птицы уже переливчато пели в кронах, где светлой сетью разливался свет.  Видимо, он долго шел. Где-то в стороне пела река.  Садор изучал места, по которым они шли. Неожиданно пес заворчал под кленом с треснувшей корой, словно не знал, что делать. Трандуил позвал его и подошел к дереву.  Длинная трава у изножья ствола была пригнута, словно под ней что-то прятали. Отведя чуть шершавые стебли и травы, Трандуил увидел сверток. Когда он наклонился ниже, понял, что в нем лежит ребенок. Ребенок спал.  Трандуил вдруг ощутил чувство, сходное с трепетом. Оглянувшись и не заметив никого, он протянул руку и тихонько прикоснулся к головке ребенка. Собственная ладонь показалась ему неожиданно огромной. Он поразился, какая нежная у ребенка кожа, и наклонился сильнее, чтобы больше видеть. Теперь он стоял на одном колене, упираясь носком другой, и опирался на одну ладонь.  У мальчика - почему-то он был уверен, что это мальчик - были светлые волосы, совсем как золотистые цветы маллоса.  Трандуил решился взять его на руки. Ребенок засопел сильнее, но не проснулся. Устроив крохотное существо на руках так, чтобы было лучше видно его точеное личико, он никак не мог на него насмотреться. И опять коснулся головы ребенка, теперь волос, они такие тонкие и шелковистые, он в жизни не трогал ничего мягче, и теплее. Потом тронул губами нежный лоб, и прижался щекой к щечке младенца. Носом он уткнулся в его шею и глубоко вдохнул. Запах ребенка, младенца ни с чем невозможно сравнить. Это как запах ветра весной, как молоко, согретое у огня, свежий хлеб из печи и мед, еще жидкий, только что из улья. Какое-то безразмерное счастье охватило его и что-то переворачивается в глуби у самого сердца, будто он был спокойной рекой и вдруг сорвался с обрыва.  Даже в корзину уже тяжело тащить за собой - столько она собрала. Куэ потерла глаза - к вечеру у нее только и будут, что красные ягоды перед глазами. Выпрямив спину, она устало оперлась на гладкий ствол и бездумно глядя перед собой - сколько живого можно встретить в лесу. В клочке света, прорвавшегося через ветви это особенно видно - висят отвесно на травинках голубоватые мотыльки, тащат что-то вдвоем жуки к оранжевыми подкрыльями.  Она задрала голову, посмотреть есть ли кто на дереве, нет, на гладких ветках ни пичуги. Гладких... и серых...буки! Значит, уже недалеко от эльфов. Это вселило в нее тревогу. Вспомнились старые сказки про Лесной народ... И брат! Она оставила брата где-то там, далеко!  Забыв о своей затекшей шее и уставшей спине, она метнулась назад, подхватив корзину, идя по собственным следам из примятой травы. Он не помнил, сколько так простоял, с ребенком на руках, пока громкий треск не отвлек его - кто-то яростно пробирался напрямую через кусты. Лещину она прошла, даже не доходя по тропе до ее конца, только бы скорее к клену, под которым она оставила брата. Ей даже показалось, со страху, наверное, что кто-то стоит рядом с деревом.  Вроде всегда такие гладкие ветви куста зацепились за одежду, не пуская дальше. Когда она, наконец, выбралась из зарослей, у клена никого не было, был только брат, плачущий, и никогда она так не радовалась его плачу.  Только взяв ребенка на руки, она заметила, что тот не был скрыт травой, как она делала. Куэ пугливо огляделась по сторонам, но только листья приветливо и сонно махали ей.