Мышь под веником

Не знаю, кто придумал "американские горки", но в них он очень удачно отобразил суть земного бытия. В жизни тоже так: сначала - плавное движение, набор оборотов, ускоряющийся подъём; потом - резкий обрыв, потеря точек опоры, страх, забивающий дух, и леденящий душу полёт в пропасть. Вот только железный аттракцион оберегал от падения вниз, а в жизни его избежать не всегда удавалось. Точно так произошло и со мной. Познакомившись с дядюшкой Ау, я, образно говоря, села в эту чёртову карусель, кататься на которой вовсе не намеревалась. Но постепенно она меня увлекла, плавно покачиваясь и ускоряясь; и, забыв об осторожности, я вошла в раж: полностью доверилась ей и отдалась чувствам - чарующим, сумасшедшим, почти неземным, захватывающим дух и пленяющим душу. И я стремглав полетела вверх, позабыв обо всём, стремясь лишь достичь апогея. И достигла его - минувшая ночь была кульминацией отношений. А вот сегодня последовал резкий спуск. Даже не спуск, а кое-что пострашнее. Меня просто вытолкнули из карусели на полном ходу, наблюдая за тем, как я шмякнусь о землю. И я рухнула на неё, словно бревно, гулко грохнувшись пустым котелком, разносящим по округе эхо. Забилось дыхание, потемнело в глазах, по венам разнеслось жгучее онемение сердца... Смогу ли я выжить после всего? Или же мой удел - остаться навсегда инвалидом? Впрочем, инвалидом я и так была. С рождения. Видимо, когда создавались мои мозги, природа решила прерваться на кофе, и в результате я жила с пустым черепком. Иначе как объяснить тот факт, что я опять сунула нос в мышеловку? Ведь обещала же не верить мужчинам! Так почему же не сдержала слово? И кто мне после этого виноват? Хотя виновных я не искала. На меня снизошло какое-то оцепенение, я и погрузилась в прострацию - некое безликое состояние без мыслей, без дыхания, без чувств. Я не помнила, как рабочий день завершился, не осознавала, как добралась домой, не отдавала отчёта, как стало темнеть. Помню лишь, что сидела в мягком кресле в гостиной и, откинувшись на его спинку, буравила глазами потолок. И старалась ни о чём не думать. Ведь какой в этом толк? Всё равно уже всё случилось. Так что же изменится, если я буду морально себя заедать? В прихожей раздался звонок, и я заставила своё бренное тело подняться. Вытолкала к дверям, вынудила открыть их. И в ту же минуту мне под нос подъехал букет, а чьи-то крепкие руки, подхватив меня, закружили, как лягушонка. Чёрт возьми, опять карусель? Меня стошнит, однозначно! - Привет, моя радость! Как я скучал! Весь день не переставал о тебе думать! Тихий мягкий голос дядюшки Ау до дрожи пленительно поласкал слух, обоняние искусилось ароматом нероли и базилика, и на минуту затуманились мозги, унося меня за пределы реальности. Он думал? Обо мне? Интересно, как? Как об ещё одной овце, которую соблазнил? - Поставь меня на место! - как мне показалось, сурово шепнула я, хотя тыкающие в лицо цветы превратили эту тираду в ласковый лепет. - Не бойся, не уроню. Этот груз для меня слишком ценен. Ну, ещё бы! Таких дур, как я, - по пальцам перечесть. На них держится мир. Их беречь надо! - И всё-таки отпусти. Мне не по себе, что тискаешь меня на пороге. - Тогда давай зайдём внутрь, и я потискаю тебя за дверью. В глазах Джареда горела интрига, подкрашенная пленительным озорством - лёгким, жизнерадостным, добрым, - а в самой его глубине вспыхивал жаркий огонь, очень похожий на искренность чувств. Ну, как он умел так изображать то, чего не было на самом деле? Непревзойдённый актёр! Просто гениально притворялся! - Я хочу задать тебе вопрос, - проронила я, чувствуя разливающийся в душе едкий холод. - Поэтому давай просто войдём и поговорим, как нормальные люди. - "Как нормальные"? - тут же уцепился за словосочетание он. - А по-твоему, обнимать любимую девушку - ненормально? По-моему, нагло лгать ей и водить за нос - просто зверство. И корчить из себя влюблённого мачо - более чем нехорошо. Тем более когда уже своего добился: выиграл своё долбанное пари. - Прошу тебя! - шепнула я ещё тише, настаивая на своей просьбе. - Ну, хорошо, хорошо. Он опустил меня на ноги, пошёл следом и, войдя в дом, послушно уселся на указанный мной диван. При этом, - я видела по глазам, - воспринимал всё, как забаву, как некую блажь с моей стороны, которой был готов подчиняться. Какая мерзость! До каких пор он будет играть свою подлую роль? - Итак, я само внимание, Стейси. Что ты хотела спросить? Давай поскорее закончим с этим и сходим в какой-нибудь ресторан. Я ужасно голоден, и, думаю, ты тоже. Нет. Человек не хочет есть, когда он болен. А я была больна. Очень. Щёки мои горели, как от повышенной температуры, глаза судорожно блестели, а телом забавлялась нервная дрожь. Что-то неумолимо сжимало мне душу, и, стоило лишь взглянуть на своего гостя, как мне становилось трудно дышать. О, небо, помоги мне! Дай сил достойно выдержать эту пытку! - Ресторан подождёт, а вот я - вряд ли. Слова срывались с моих губ машинально, почти неосознанно и не достигая души, и я ловила себя на том, что готова городить всякую чушь, лишь бы оттянуть злосчастный момент- момент признания правды этим мужчиной. Следуя этому, молча потянулась к журнальному столику, желая положить цветы, но неожиданно покачнулась, едва не упав. - Мышка, ты чего? Краем глаза я успела заметить, как Джаред вскочил с дивана с твёрдым намерением броситься ко мне, и, желая это пресечь, выставила руку, грозно выпалив: - Сиди где сидишь! Былое озорство в тот же миг испарилось с его лица, небесный взгляд окрасился недоумением, а брови удивлённо покарабкались вверх. Он походил на ребёнка, которого неожиданно наказали, а он не мог понять, за что. Господи, Джаред, хватит играть-то! - Стейси, что-то случилось? - непонимание в его глазах сменилось опасливой настороженностью. - Это ты скажи мне. - Прости, я не понял. Днём, когда я звонил, ты уверяла, что всё хорошо. И вдруг... Что произошло? - Это произошло намного раньше. - Что? Что именно? - Это я хочу услышать от тебя. Помнишь, мы хотели устроить сегодня вечер признаний? Так вот считай, что мы сделали это и у тебя есть уникальная возможность честно признаться в том, что ты натворил. Конечно, это не ликвидирует проблему, но по крайней мере позволит мне не так плохо думать о тебе. - Ого! Даже так? - Джаред был ошарашен. - Что ж я такого натворил? - Ты знаешь. - Не сойти мне с этого места, если это так. Я расплылась в холодной улыбке - презрительной, недоверчивой, едкой, - которая, задержавшись на минуту, перешла почти в истеричный смех. Наверное, я ошибалась и просто думала об этом человеке намного лучше, чем он был на самом деле. Похоже, признаться в правде у него кишка тонка. - Ты лицемер! - выдохнула сурово. - Лживый обманщик! Уверял, что был со мной всегда честен, а сам даже сейчас кривишь душой. - Стейси, да объясни же всё толком! Чтобы обвинять меня в этом, нужно иметь основания. - А они у меня есть! - сорвалась я на крик. - Я не стала бы возводить напраслину, тем более, что действительно считала тебя лучше других! Но ты доказал, что подонку Брюстеру ни в чём не уступаешь! - Аргументируй! Острый взгляд Джареда беспощадно тиранил меня, и в нём я видела бурю эмоций: непонимание, возмущение, открытый протест, боль, уязвлённость, жажду во всём разобраться - всё, кроме растерянности и страха. И это слегка остудило мой пыл, я позволила себе сесть в кресло и проронила немного спокойнее: - А самому додуматься слабо? - Да до чего додуматься-то, Стейси? Это игра такая? Что за замкнутый круг? - Карусель. - Что? - Карусель, которую ты запустил. - Чёрт возьми! Пусть меня утащит леший, если я тебя понимаю! - А ты подумай. Что и где ты сделал не так? Поднапряги мозги, если они у тебя есть. Они у него были. Поэтому Джаред не стал реагировать на мои могущие казаться обидными слова, а задумался на минуту. Я следила за ним. Сосредоточенный вид, чуть склонённая голова, полуопущенные веки. Всё же этот мужчина чрезвычайно мил. Но такой лицемер - делает вид, что ничего не поймёт, тогда как сотворил вопиющую подлость! Видимо, он считал меня совсем уж петой дурищей, которую можно нагло колпачить. А Джаред хмурился, потирал бровь и даже покусывал губы, в который раз удивляя меня своим умением так лихо играть. Наконец, видимо, устав изображать невинность, он лишь вздохнул и уставился на меня. - Ну? - не удержалась я. - Вспомнил? - Нет. Невозможно вспомнить то, чего не знаешь. Ах, вот как?! Возмущение, подобно цунами, накрыло меня холодной волной, отчего я задрожала, словно в ознобе, и вскочила на ноги. Это немыслимо! С чего я решила, что этот человек признается во всём?! - Не знаешь? О-о! Тогда выметайся! Не хочу тебя больше знать! Джаред молча поглядел на меня - озадаченно, разгадывающе, всё ещё удивлённо. Так, если бы и в самом деле ничего не понимал. Интересно, в какой школе искусств учат так играть чувства? - Стейси, если это шутка, то мне не смешно. Что за игру ты затеяла? Можешь объяснить мне? - Это больше по твоей части играть! И именно ты здесь сейчас шутишь! - Мне непонятно твоё поведение. Оно наталкивает меня лишь на одну мысль. Ах, значит всё же наталкивает? Ну, это уже что-то! - На какую? - Я не хотел бы о ней говорить: мне не хочется верить в это. А уж как не хотелось этого мне! Но кто разберёт этих мужчин: сначала накуролесят, а потом жалеют?! - Нужно было раньше об этом думать! - в сердцах выпалила я. - Прежде, чем сотворить! - Да, но... я думал, что мы хотели этого оба. - Что? - вот теперь я не понимала его. Это я-то хотела, чтобы меня так продинамили? - Что за глупости ты говоришь? И вообще, о чём ты? - О том, что случилось вчера на побережье. Возможно, ты жалеешь об этом и казнишь себя за то, что поддалась порыву. Господи, что он говорил? Как я могла об этом жалеть - о самой невероятной ночи в своей жизни? Да если бы не она... Я даже воздухом поперхнулась, быстро заморгав глазами, словно от хорошей оплеухи, и сумела выдохнуть возмущённое: - Что-о? О-о! - Или же в этом плане ты просто разочаровалась во мне. Быть может, ты ожидала чего-то другого - намного большего, чем я сумел тебе дать, - а я не оправдал твоих надежд? Нет. Конечно же, нет! Как любовник, Джаред был на высоте, и мне ещё никогда не было так хорошо с мужчиной. Но наряду с этим мне было важно, что он за человек, поэтому я ожидала услышать совсем не это. - Господи, ты можешь думать о чём-то другом?! Почему мужчин всегда интересует именно эта тема? - Наверное, потому, что как раз после этого ты так резко изменилась. Вот мысли в голове и выстраивают логическую цепочку. Ах, вот оно что?! То есть, он успешно перекладывал всю вину на меня, задавшись целью выгородить себя? Дескать, это я тиран, а он всего-навсего жертва? На смену моему возмущению пришёл гнев. Нет, дорогой, я тебе этого не позволю! - Ха! Джаред, ты себе льстишь! У вас нет мыслей в голове: они все внизу! Вы думаете лишь об одном, а до остального вам нет дела! И вы изворачиваетесь, словно ужи, обвиняя именно нас во всех грехах мира! Сильная половина, нечего сказать! Этого я не могла стерпеть, поэтому бросилась ко входу, распахнула входную дверь и, тяжело дыша, строго указала на неё пальцем: - Убирайся! И забудь дорогу ко мне! - Стес, да ты что? Что ты творишь-то? Опомнись! - Я сказала, уходи! И никогда не появляйся в моей жизни! - Стейси! Стейси! - он подлетел ко мне, схватил за плечо, стараясь образумить. Его острый взгляд вновь зашарил по мне - взволнованно, непонимающе, напряжённо. - Да что же с тобой, мышка? Эмоции во мне перелились через край - то ли от накала страстей, то ли от этого обращения. И, обычно облюбованное мной, сейчас оно вызвало бурю протеста, причём такую сильную, что я воинственно отдёрнула плечо и внутренне ощетинилась, как кошка. - Не трогай меня! Я не мышь! В том-то и беда, что ты не видишь во мне человека! - Послушай, милая..., - он обхватил меня и второй рукой, отчего я ещё сильнее затрепыхалась. - Не смей меня так называть! И убери свои руки! - Стес, давай успокоимся и поговорим. - Мне не о чем говорить! Я уже всё сказала! - Стейси, да постой же! - Ты чудовище! Убирайся! Руки Джареда крепче сжали меня, но тут произошло то, чего я сама от себя не ожидала. Пытаясь вырваться, я дёрнулась изо всех сил и, поддавшись накатившему на меня неистовому порыву, хлестнула его наотмашь по лицу - неожиданно, резко, довольно сильно. И в тот же миг поразилась самой себе. Мать честная! Что я творю?! В комнате повисла звенящая тишина, в которой я почти не дышала. Не в силах поднять на Джареда глаз, я лишь ощущала на себе его взгляд - всё так же непонимающий, напряжённый, тяжёлый. И только сейчас подумала о том, что всё же перегнула палку. Ведь Джаред намного сильнее меня. Что, если он вдруг удумает дать мне сдачи? Но делать этого он, конечно же, не стал. Натомест неспешно протянул руку, взял в неё мою, - а я при этом вздрогнула, как от ожога - и, поднеся к губам, поцеловал. - Надеюсь, я действительно заслужил это, - шепнул и, больше не добавив ни слова, скрылся за дверью. Лишь с его уходом я позволила себе перевести дух. Взяла в руки букет, обвела взглядом комнату, нервно сглотнула. И неожиданно поняла, как сильно заблуждалась. Ведь я-то думала, что с уходом дядюшки Ау исчезнет и сама проблема, а тошнотворная карусель сбавит свой ход и перестанет кружить меня в бешеном вихре. Но я ошиблась: она продолжала свой адский круговорот, намереваясь стереть меня до основания. Проблема осталась со мной и, заручившись поддержкой одиночества и безмолвного сиротства, разъедала душу нестерпимой болью. И, погружаясь в её бездонную глубину, я ткнулась лицом в цветы и безудержно разрыдалась... А Джаред тем временем, гневно вертя баранку в руках, нёсся домой - летел на всех парах, как угорелый. Плотные сумерки врывались в окно, слышался скрип тормозов, машину заносило на поворотах. Но он, казалось, не замечал; сильнее жал на газ и только стискивал зубы. Свет фар скользил по серому шоссе, вырывал из темени хаотичные силуэты и, устремляясь вперёд, рассеивался перед его взором. Джареду было трудно - один его вид красноречиво указывал на это, - и его внимание то и дело уносилось прочь, как он ни старался сконцентрироваться на дороге. У самого дома прожекторы авто вдруг налетели на какой-то предмет - так неожиданно, что Лето крутанул руль влево. Резкий удар по педали, вой тормозов, вставшая на дыбы машина едва не поцеловала землю носом. Отборная ругань, распахивающаяся дверца - и вот уже вылетевший Джаред вцепился в какого-то мотоциклиста. - Какого чёрта ты лезешь под колёса, козёл?! Мозги, что ли, пропил? - Эй, братишка, ты чего? - послышалось в ответ. - Я только-что припарковался, а тут - ты. По-твоему, я виноват, что ты носишься ураганом? Эта фраза подействовала, как холодный душ, Джаред словно очнулся, вздохнул спокойнее и разжал пальцы. - Да, прости, Шенн, ты прав. Что-то я словно с цепи сорвался. - Да уж вижу. Ты чего в таком состоянии вообще за руль сел? - У меня не было выбора. - А что случилось? Джаред опустил голову и тяжело вздохнул: - Я не знаю, Шеннон. Не знаю. - То есть как? - А вот так! И не смотри на меня, как на дурака. Представь себе, так бывает! Художественные брови Шенна манерно покарабкались вверх, он поднёс ладонь к лицу и потёр подбородок. - Свалиться мне с байка, если я тебя понял! - Да я и сам ничего не пойму. Но... Чёрт, мне надо выпить! Составишь компанию? - А когда я тебя подводил? - и Лето-старший, вытянув ключ из замка зажигания, слез с мотоцикла. Вскоре братья сидели в гостиной за столом, на котором красовались два стакана и бутылка бренди. Помещение утопало в ярком свете ламп, шёпот океана впорхал в открытые окна. - Так, говоришь, Стейси бросила тебя? - сидящий напротив Шеннон пристально вглядывался в брата. - Похоже на то. Только не спрашивай, почему: я и сам не знаю. - Но ведь она же как-то объяснила тебе? - Нет. Ничего. Абсолютно. Хотела, чтобы я сам ей всё рассказал, требовала каких-то признаний. А я таращился, как идиот, и чувствовал себя полнейшим неандертальцем. В чём я должен был признаться? В чём? - Быть может, ты сделал что-то не так? - Не знаю. Я ничего не пойму. Она говорила о какой-то карусели. - Да уж, - протянул Шеннон с видом знатока. - То-то и мне она сегодня показалась странной, когда звонила днём. Упрекнула за шалость, которую я совершил, а потом бросила трубку. - Днём? - удивился Джаред. - Днём. - Значит, она уже тогда была на взводе. А она хоть что-то объяснила тебе? Шеннон лишь покачал головой, внезапно улыбнувшись пронёсшейся в голове мысли: - Я нисколько не удивлюсь, если она и сама ничего не понимает. Это же женщины, мой друг! Их логика непостижима. Ну, надо же, каков знаток! При этом он даже не предположил, что мой телефонный звонок имел ко всему прямое отношение, а шалость, о которой упомянул, как раз и была той самой причиной. Так чья же логика после этого хромает? - Не бери в голову, - советовал далее горе-знаток. - Может, это просто период такой - полнолуние или магнитные бури. Вот увидишь, завтра наступит новый день - и всё окажется дурацкой шуткой. - Не думаю. Она называла меня лицемером и подлецом, говорила, что не ожидала от меня такого. А какого "такого"? Я уже всю голову сломал. Ничего путного в неё не приходит. - Тогда о непутёвом подумай, - ухмыльнулся Шенн. - Тоже уже думал. - Чего? - оживился старший, пододвигаясь к брату поближе. - А есть о чём? - Есть. Но... всё было по обоюдному согласию. - Точно? - Ше-ен, - укоризненно поглядел на него Джаред. - Ой, прости, прости, - дал задний ход тот. - Конечно, ты нахальничать не стал бы, я знаю. Но... может быть, Стес не устроило твоё мастерство? Джаред шумно выдохнул и, оперевшись локтем о стол, прикрыл ладонью глаза. - Чёрт меня возьми, брат, я подумал точно также! Но если это так, почему она открыто мне не сказала? - Ну, тема-то деликатная, сам понимаешь. Она просто не хотела обидеть тебя. Младший даже руку с лица убрал, и его голубые глаза претенциозно вонзились в Шенна. - А назвать меня негодяем и подлецом, это, значит, не обидеть? - Ну, знаешь ли, это как-то привычнее. Тем более, что недалеко от правды. Применённая шутка, призванная разрядить гнетущую угрюмость, не достигла цели. Напротив, Джаред ещё больше вскипел и, сорвавшись с места, нервно заметался по гостиной. Зафутболил диванную подушку, опрокинул стул, резким движением смёл лежавшие на камине журналы... - Дьявол! - ругался при этом. - Чем я думал? Как я мог? Зарекался ведь больше не заводить с женщинами никаких отношений. И вот - нате вам! - не устоял! И дёрнул же меня нечистый влюбиться! - Что? - взглянув на брата из-под спадающих на брови волос, Шеннон вновь озорно ухмыльнулся. - Так ты любишь её? - Да, Шенн, люблю! Люблю, чтоб мне со сцены навернуться! Но мне, как ты знаешь, в любви не везёт. И вся эта канитель - лишнее тому подтвержденье. - Джей, погоди, не руби с плеча. Всё может в любую минуту перемениться. - Нет. Ты не знаешь, что говоришь. Ты бы видел её глаза! В них было столько боли и отчаяния, что в отсутствии причин нельзя было сомневаться. Не знаю, что я такого натворил, но она не простит меня. Однозначно! - и, вновь тяжело вздохнув, Джаред сокрушённо покачал головой. - Она никогда меня не простит! - Послушай, - видя терзания брата, тот наконец перестал дурачиться. Подошёл ближе, сочувственно хлопнул его по плечу. - Хочешь, я поговорю с ней? Завтра же поеду к ней домой и всё разузнаю. - Нет. Не стоит, брат. Я никогда не любил помощь со стороны. Особенно в таком вопросе. Мы не маленькие дети, нуждающиеся в посредниках. Сами всё решим. - И что же ты собираешься делать? - То же, что и всегда: дам расчёт миссис Дейвис, закрою дом, переберусь в город. И уйду в работу с головой - благо, она меня никогда не подводит. А любовь..., - и Джаред даже поморщился. - Любовь не для меня, она в очередной раз мне доказала это. Пусть влюбляются другие. - Джей, не глупи! Ты просто бежишь от любви, как последний трусишка. Да, любовь - это не гладкое шоссе, на нём и ухабы бывают. Но Стейси любит тебя. - Да? - и комнату заполнил недоверчивый смех. - Она никогда мне не говорила об этом! Я верил, надеялся, всякий раз ждал, но... Никогда! Ни слова! Ни разу! - Так может быть, у неё просто не было подходящей возможности сделать это? И снова гостиную заполнил скептический смех. - Шенн, ты сам-то в это веришь? Для этого много времени не нужно. И выискивать удобный момент - тоже. Сказать "я люблю" человек успеет даже перед смертью! Если действительно любит. - И всё-таки не спеши с выводами, Джей. Я знаю, что Стес к тебе неравнодушна. - Нет, Шеннон. Хватит. Всё, молчи! Я уже всё решил: завтра же съезжаю! Всё равно от этих каникул мне проку нет. Даже с грёбаным фонтаном проблемы! Услышав это Шеннон встрепенулся, нацеливая на брата неоднозначный взгляд - и заинтересованный, и подозрительный одновременно. Ведь с тех самых пор, как на "Billy Rose Design" был объявлен для Джареда конкурс, он на эту тему молчал. - А с ним что не так? - осторожно спросил. - Да всё не так, Шеннон! С самого начала не так! Не хотел я обращаться на эту фирму, чёрт бы её разорвал, вот и не следовало этого делать! - Тебе не сумели на ней помочь? - Сумели! В том-то и дело, что сумели. Мне предложили шикарнейшую композицию. Не композицию - мечту! Но... догадайся, кто её автор. - Э-эм... Неужели Билли Гейтс? - Очень смешно! Только намного хуже: вездесущая Бриар Винклер! - Чё-о?! - и рожица Шенна исказилась, словно он разжевал зелёный лайм. - И она сумела создать такой шедевр? Эта окаянная клюшка? - Я сам не могу в это поверить. Ведь я знаю эту девицу. - Поверхностная, легкомысленная, словно ветер в траве? - Именно, братишка. В самую точку! А работа глубокая. Серьёзная. Завораживающая. - Да не могла она такую создать! Это в принципе невозможно! Можешь мне её показать? - Да запросто! Джаред выскочил в другую комнату, принёс ноутбук, решительно включил, пробежался пальцами по клавиатуре, немного подождал, а затем развернул его экраном к брату. - Вот, смотри! Поднося к губам стакан, Шеннон бросил на него быстрый взгляд. И вдруг рука его замерла на полпути, глаза удивлённо округлились, лицо вытянулось в маске недоумения. Все слова улетучились из головы, и он какое-то время мог только молчать, поражённо таращась на картинку. - Хочешь сказать, что этот эскиз создала глупая Винклер? - наконец выдохнул он. - Да. - Ты ничего не путаешь, брат? - Так мне сказали на фирме. Сказали? И он поверил? Но даже если и так, Шеннон-то правду знает. И его-то не проведёшь! Оторвавшись от монитора, он перевёл на брата осуждающий взгляд, проронив негромко: - Джей, ты балбес!