Мышь под веником

Следующей за этими событиями ночью я спала плохо. Вовсе не потому, что ныли бока, ушибленные о стену, или саднила израненная о неё же лодыжка; не потому, что моё сознание набралось за день различных впечатлений и теперь прокручивало их в памяти, отгоняя мирный сон; и даже не потому, что мной владела эйфория от наконец-то свершившегося покорения труднодоступной вершины, - хотя и это, без сомнений, имело немалый вес. А потому, что меня распирали различные чувства, касающиеся одного-единственного человека, - дядюшки Ау. Ещё никогда я не думала о нём так много. Даже после первой нашей встречи, когда я усиленно заставляла себя поверить, что действительно знакома с самим Джаредом Лето. Но тогда все мои раздумия ограничивались происшествием единственного дня, дня нашего горе-знакомства, и чувства сводились лишь к негодованию и возмущению, вызванному его поведением. Сейчас же в арсенале моей памяти скопилось большее количество встреч и поступков, поэтому мой внутренний ревизор решил провести тщательный анализ и пересмотреть отношение к этому человеку. Первым, что настойчиво забивало мой разум, была мысль о том, что я, наверное, всё же ошиблась: Джаред не был напыщенным гордецом и надменным зазнайкой, на пушечный выстрел не подпускающим к себе. Будь это так, я бы ещё при знакомстве вылетела от него, как пробка из бутылки, вслед за вышвырнутыми клочьями парашюта, кучей колкостей и тумаков. И не важно, если бы даже расквасила нос, - какое ему до этого дело?! Да и в последующем подступиться к нему тоже бы не сумела - уж он-то смог бы такое организовать. И - это уж совершенно точно - ни за что не пошёл бы со мной в горы; а на уровень, значительно ниже его способностей, и подавно. И уж тем более - просто потому, что я попросила. О, особенно я! Нет, Джаред не был высокомерным, и это я не могла не признать. Он не кичился ни своим звёздным статусом, ни достатком, ни намного большими знаниями и умением, ни, возможно, какими-то достижениями. Напротив, он держался как обычный человек, а его уважительная манера общения с людьми разных сословий даже вызывала восхищение. Словом, все мои прежние представления о злобном дядюшке Ау потерпели крах. Быть может, Питер был прав: при первой встрече этот человек заартачился потому, что я повела себя слишком уж дерзко? Тем более, что неприятный опыт взаимодействия с нахалками он уже имел. На примере пустоголовой и нахрапистой Винклер. И это настолько претило ему, что вызвало защитную реакцию. Коей я и подверглась. Как бы там ни было, а сейчас, лёжа в постели, я никак не могла отогнать от себя мысли о Джареде Лето. Возможно, я и отличалась некоторой эксцентричностью, однако каменной леди отнюдь не была, поэтому забота и внимание, проявленные им в горах, не могли меня не тронуть. И с одной стороны они были мне приятны - настолько, что, вспоминая о них, я жидким тестом расползалась по кровати. А с другой - здорово пугали, потому как их причина была мне неясна. С чего вдруг такой человек - влиятельный, успешный, чертовски красивый - так добр и внимателен ко мне? Чем я это заслужила? Быть может, я чересчур шибанулась о стенку и всё мне лишь померещилось? И то, что Джаред, не раздумывая, сиганул мне на помощь, и его тёплый сочувствующий взгляд, и утешительно обнимающие руки? Но даже если и так, то всё остальное уж точно показаться мне не могло. Ни дружеская беседа за каменной глыбой, ни танец победителей на Rocky Ridge, ни уж тем более поцелуй -мягкий, ненавязчивый, нежный. Ведь что-то же он значил?! И вовсе не стремление Джареда продемонстрировать оригинальность - существуют сотни других способов сделать это в горах. И не желание заткнуть мне рот - Бриар донимала его куда больше, однако же её он не стал целовать! Тогда что же? Было ещё кое-что, что не давало мне покоя: свои ощущения при этом. Изначально воспринимая Джареда как зазвездившегося поганца, я была более чем уверена, что он чересчур самоуверен и потому дерзок, нахален и груб. И мне казалось, что его прикосновения обязательно должны быть мерзки, - по-другому и быть не могло. Но вот он прикоснулся, а я не испытала ни капли отвращения. Напротив, меня охватило упоение - такое чарующее и пленящее, что это даже пугало меня. Одно из двух: либо я отшибла главную извилину о стену, либо... Либо её и не было никогда! Подобные раздумья настойчиво отгоняли сон от моего изголовья, и, осознавая, что уснуть не удастся, я решила направить клокотавшие страсти в нужное и полезное русло. Следует напомнить, что я творческая натура, и поэтому легко поддаюсь влиянию некоторых вещей. Особенно приятных. Правда, после определённых жизненных ударов я усиленно запихивала восприимчивую чувствительность в рамки жёсткого прагматизма, - так было значительно легче, - однако бывали моменты, когда она всё же брала верх. И тогда я вновь превращалась в себя саму - ту, которая была взращена во мне изначально: в неисправимого романтика и глупого фантазёра, верящего в самые светлые понятия. Я не любила себя такую - всякий раз это перевоплощение проходило быстро и незаметно, а вот возвращаться к горькой реальности приходилось долго и тяжело. Но в этом был огромный плюс: именно в такие моменты под влиянием возвышенных чувств я создавала лучшие свои творенья, которые затем вызывали восхищение у клиентов. Вот и сейчас, вооружившись карандашом, я принялась выплёскивать свои чувства на бумагу. А они во мне бурлили. Память настойчиво воскрешала запах мужских губ - тёплый, освежающий, бодрящий, - напоминала чарующую нежность их прикосновений, отчего по тайным уголкам души струилось пленительное тепло. Во мне бушевало желание сбросить с себя всякие оковы, стать самой собой, полностью свободной, воспарить к облакам и одновременно почувствовать рядом какую-то силу - заботливую, ласковую и не позволяющую упасть. Господи, давно со мной не было такого! Я ткнула в чистый лист карандаш и предоставила дальше действовать ему самому. Точка, штрих, несколько неровных линий... И вот уже на бумаге появляются очертания мужского силуэта, припавшего на одно колено и держащегося за мраморную стойку. Рядом - женский, слегка откинувшийся назад. Крепкая рука на хрупком плече, доверительное соприкосновение тел, головы, красноречиво склонённые друг к другу, и... губы на таких же губах. Казалось, фигуры ожили и задышали, впиваясь друг в друга, и, излучая пленительную нежность, утопали во всеобъемлющей страсти, бьющей вокруг них ключом. Глядя на свой эскиз, я ощутила жар, катящийся по венам и стирающий мою непримиримость к мужчинам в ничем неприметную пыль. И неожиданно вспомнила, что Лето рассказывал о намерениях сменить скульптуру на фонтане. Как он там говорил? Поставить такую, от которой не разило бы диким холодом за версту? Я даже улыбнулась. Если бы придать жизни моему наброску, то полученному творенью уж точно хватало бы тепла! Заметив стыдливо пробивающиеся сквозь щели портьеры первые ноты рассвета, я отложила законченный эскиз и, полна удовлетворения от полученного результата, наконец-таки уснула. А проснулась я от заливистого звонка в прихожей, бесцеремонно вторгшегося в мой сон. Гадая, кто бы это мог явиться, я набросила на плечи пеньюар и поплелась открывать. На пороге стоял Энди Холланд с уже знакомым кейсом в руке. - Привет! - произнёс он, окидывая меня взглядом, в котором я уловила намерение удостовериться, что я всё ещё живая. - Как ты? Я по-прежнему ничего не понимала, а уж тем более - зачем он здесь и почему интересуется этим, поэтому с губ моих сорвалось: - Что? - Похоже, видеться мы будем часто, поэтому предлагаю сразу перейти на "ты". Но если ты против... - Нет-нет, я не против. Просто не пойму, почему ты здесь. - Джаред попросил меня заехать. Позвонил рано утром, рассказал, что вчера тебе досталось и снабдил адресом. Вот как? Так значит это нашкодничал мой беспокойный котик? И прислал доктора? В воскресенье? Да ещё и рано утром? А ведь сделать это было не так-то уж и легко. - Значит, он поднял тебя с постели? Не очень-то это хорошо с его стороны. - Как раз напротив, если учесть, что он волнуется о тебе и хочет убедиться, что ты в порядке. Волнуется? Да, конечно. Если у меня ещё и оставались какие-то сомнения, то сейчас они исчезли без остатка. Я лишь кивнула, одновременно отступаясь и жестом приглашая Энди войти. И, следуя за ним в комнату, ощутила, что внутренне сжимаюсь в кулак. Ну, не любила я докторов, хоть убейте! Хотя... дело вовсе не в этом. Ведь если бы Холланд не был мужчиной, я бы вела себя не так. Пока он изучал моё общее состояние - просил повернуться, сделать глубокий вдох, поднять руки, спрашивал, что и где болит, - я ещё кое-как держалась; но когда он, усадив меня в кресло, коснулся моей лодыжки, я окончательно смешалась. И он не мог этого не заметить. - Могу я спросить тебя кое о чём, Стейси? - проронил он негромко, разматывая бинты. - Угу. - Тебя что, обидел кто-то? Я ощутила, как моё внутреннее "я" содрогнулось. Но подать вида не могла. - С чего ты так решил? - Видишь ли, я встречаю тебя во второй раз и уже во второй раз замечаю, что пугаю тебя. - Нет, просто... ты врач, - схватилась я за спасительную соломинку, - а я не люблю докторов. С детства. - Но Джаред-то ведь не доктор, а даже он заметил, что ты напрягаешься всякий раз, как только тебя опекают. К примеру, там, в горах, когда он оказывал помощь, ты зажалась больше, чем во время срыва со стены. Похоже, все, кто проявляют к тебе внимание и заботу, почему-то пугают тебя. Не все. А только мужчины. Ведь я не доверяла им: была причина. Потому и старалась держаться на расстоянии. Но там, в горах, Джаред нарушил эту дистанцию, вызвав во мне целый шквал эмоций. И я пока не знала, как мне к этому относиться. - Это он так сказал? - Да. Когда звонил и просил тебя осмотреть. Кстати, - и Энди взглянул на меня с интересом, - ты его девушка? - Нет. Мы просто знакомы. И он тот человек, который вывел меня на вершину. Не знаю почему, но Энди понравился мой ответ. Это я поняла по улыбке, тронувшей его губы, и по блеску, пронёсшемуся в глазах. - Даже не знаю, зачем вы ходите в эти горы, - сказал он затем, обрабатывая мне рану. - Лезете на вершины, карабкаетесь на стены, сворачиваете шеи... А мне потом вас лечи! - Ну, если бы не мы, ты бы остался без пациентов, - улыбнулась я, подлаживаясь под его тон. - А лезем мы потому, что... Тебе не понять, если ты никогда не испытывал радость победы - ощущение того, что что-то трудное, на что ты бросил все силы, наконец уступило и покорилось тебе. - Мне это знакомо. - Откуда? Ты же не ходишь в горы. Карие глаза Энди охватили меня снисходительным теплом. - Чтобы испытать это чувство, вовсе не обязательно в них ходить. У каждого свои достижения и высоты, Стейси. Не забывай, кто я. Моя профессия предусматривает постоянную борьбу и стремление к победам. - А достигать их удавалось? - Конечно. Но это возможно, если пациент и сам себе помогает. Поэтому сделаем так: завтра ты придёшь ко мне в клинику, и мы сделаем томографию. Я хочу быть уверен, что при ударе ты ничего себе не повредила. - Но, Энди... - И не спорь! Это - неизменно. Тем более, что является также и просьбой Джареда. Ах, вот, значит, кому я обязана этим приговором! Как, впрочем, и визитом доктора. "Похоже, видеться мы будем часто", - всплыло в моей памяти. Интересно, что Энди имел в виду? Непроизвольное возмущение держало меня какое-то время в своих оковах, подстрекая ощетиниться и сделать всё наперекор. Но я не посмела. А когда Холланд ушёл и ко мне вернулась способность мыслить хладнокровно, я неожиданно поняла, что эти мужчины были абсолютно правы: оставаться здоровой можно только заботясь о себе. И я переполнилась благодарностью, которая побуждала меня по отношению к одному выполнить это обязательство, а по отношению к другому... А другому мне захотелось выразить её прямо сейчас. А заодно и показать сделанный ночью набросок и узнать, что он думает о нём. Поэтому я собралась и, удивляясь самой себе (ведь я впервые делала это по собственному желанию!), отправилась в особняк дядюшки Ау. Калитку мне открыл что-то жующий Томо и, осознав, кто пришёл, вдруг заискрился, как бенгальский огонь. - О, привет! Какие люди! - он даже меня обнял. - Хочешь морковки? Морковки? Я даже рассмеялась, тронутая таким радушием. Как это всё мило, чёрт возьми! - Давай. Он протянул мне неизвестно откуда взявшийся сладкий корень - очищенный и вымытый, - а затем потащил во двор. - Заходи! А мы сегодня о тебе говорили. - Надеюсь, не очень плохо? - Да ты что! Джаред рассказывал, как вы вчера ходили в горы. Причём так мастерски, что даже мне куда-то покарабкаться захотелось. - Тогда в следующий раз мы возьмём тебя с собой. - Договорились. Завернув за угол, мы вышли к бассейну - и от неожиданности я даже остановилась. В фонтане, у подножия которого красовалась увесистая кувалда, поблёскивая на солнце голым торсом, возился старший Лето. Он сгребал совковой лопатой разметавшиеся по нему осколки разваленной скульптуры и грузил их на тележку. Завидев меня, он расплылся в широкой улыбке и, приветственно подняв руку, затем продолжил своё занятие. - Что это он делает? - я удивлённо оглянулась на Томо. - Демонтирует тётку... Да ты проходи, не стесняйся. - Он её разбивает? - Как видишь. Окончательно и бесповоротно. Уж слишком много от неё проблем. Не могу сказать, чтобы это стало для меня такой уж и новостью, но не ожидала, что кутерьма вокруг горе-тётки завертится так быстро. И я ощутила усиливающуюся радость от того, что так кстати прихватила свой эскиз. Быть может, хозяину дома он придётся по душе, и тогда я подарю ему эту идею в качестве благодарности. - А почему именно Шеннон? - снова не удержалась от любопытства я. - Это ему Джаред такое наказание устроил. - За что? - Вот уж не знаю. Джей что-то говорил о какой-то хитрости братца, но я так ничего и не понял. - А где же он сам? - Минуту назад был здесь. Но ему позвонили, и он отошёл, - Томо бегло оглянулся и вдруг встрепенулся: - А, вон он! Я тоже повернулась - и даже оторопела на миг. Всё ещё держа телефон у уха, в нашу сторону по аллейке неспешно двигался дядюшка Ау. Босой, в одних джинсах, тоже с оголённым торсом, на котором играли рельефные мышцы, в тёмных очках, напрочь скрывавших глаза, он выглядел так загадочно-интригующе-сексуально, что у меня даже перехватило дыхание. Неужели именно этот человек - красивый, видный, статный - ходил со мной вчера в горы? Неужели именно эти руки - подкачанные, крепкие, с выступающими округлыми бицепсами - прижимали меня к своей рельефной груди? Я тут же отогнала от себя подобные мысли. О чём ты думаешь, Стейси? Опомнись! Ведь это же злобный дядюшка Ау! Однако это утверждение отныне было пустыми словами и больше не действовало на меня. А Джаред между тем закончил разговор и, нервно прикусив губу, спрятал мобильный в карман. По его лицу угадывалось негодование, которое не удавалось скрыть даже тёмным очкам. Но вот он повернулся, заметил меня - и его лицо прояснилось. - Стейси! - воскликнул он, подходя ближе. - Какой приятный сюрприз! Как ты? - Нормально. И даже буду жить. - Знаю: мне звонил Энди. - Кстати, спасибо, что прислал его. Хотя это было и лишним. Он не ответил, а лишь посмотрел на меня своим коронным взглядом - долгим, пронизывающим, проникновенным, - который, казалось, умел заглядывать в душу. А потом приступил на шаг ближе и приобнял меня. - И всё же я рад тебя видеть! Хоть что-то хорошее за весь день! Это мой-то визит хорошее? Я несказанно удивилась, хотя и ощутила, что расплываюсь в довольной улыбке. - А я принесла твои вещи. - Вещи? - Да. Куртку и очки. - Оставь их себе. Они тебе пригодятся, когда мы в следующий раз пойдём в горы. В следующий раз? Он не шутит? Подняв рожицу, я удивлённо на него поглядела. - Ты готов повторить вылазку? Снова? - Почему бы и нет? Ведь близятся соревнования, и чтобы победить в них, нужно как следует отточить своё мастерство. А для этого нужно тренироваться. Не веря, что мне это не снится, я снова ткнулась носом в обнажённую грудь Лето, а он, только сейчас вспомнив о своём внешнем виде, вдруг спохватился: - Ой, прости! Это я Шеннону помогал. - Ты решил задействовать его, как бесплатную рабочую силу? -слегка улыбнулась я. - Он это заслужил. - Я всё слышу! - отозвался фонтан. - Работай давай, горе-громила! Сумел оттемяшить скульптуре здоровую ногу, так сумей и прибрать! - А можно я сделаю перекур и полюбезничаю со Стейси? - Обойдёшься! С ней любезничаю я. Разве только если признаешься, зачем изуродовал тётку. - Не скажу. - Не сознаётся, паршивец! - повернувшись ко мне, Джаред лишь развёл руками и вдруг удивился: - Что это у тебя? Морковь? - Угу, - я демонстративно её укусила. - Меня угостил Томо. Лето-младший поглядел на друга, словно сомневаясь, в своём ли тот рассудке. - Тебе больше нечем было её угостить, Томыч? Вон у нас какой широкий выбор фруктов! - А чем тебе морковка-то не угодила? В ней - витамины и каротин. И потом, чё грыз сам, то и предложил. - Ладно, -выдохнул Лето, не желая спорить. - Хорошо, хоть грыз морковь, а не перец. На мгновение он умолк и даже провёл рукой по лицу, и Томислав не мог обойти это вниманием: - Что-то случилось, Джей? Ты чем-то расстроен. Неприятный звонок? - Да как тебе сказать, старик? Звонил Терри. Он едет сюда. - И что тут плохого? - То, что он прихватил с собой Бриар. Немое оцепенение на лице хорвата сказало само за себя. Он походил на человека, мчавшегося во всю прыть к автобусной остановке, который, достигнув её, понял, что безнадёжно опоздал. Даже от фонтана донёсся изумлённый свист, а затем - чуть ироничный комментарий: - А я-то всё придумывал, какую подлянку замутить тебе, братец! В отместку за установленную тобой диктатуру. А Ричардсон сделал это лучше меня. - Да уж, - вздохнул Джаред, - в этом плане тебе до него далеко. И, главное, ведь знает, мерзавец, что я не переношу Винклер, но - нет же! - всякий раз тащит её сюда! - Так может он нарочно сделал это? - выдвинул предположение Шеннон. - Пронюхал, что ты демонтируешь тётку, вот и прихватил её в качестве дизайнера. Чтобы она создала новый проект. - Не нужен мне ни её проект, ни какие-либо другие услуги! Я лучше сам усядусь в фонтане и буду пускать пузыри, чем прибегну к её помощи. А с людьми её профессии я вообще ничего общего иметь не хочу! - Но, Джаред, - возразил хорват, - если ты хочешь создать стоящую вещь, боюсь, без них не обойтись. - Плевать! Придумаю что-нибудь! Но к этим людям не подойду и близко: они только проблемы мне создают! Я бросила на Джареда неосознанный взгляд - ошарашенный, испуганно-изумлённый, - ещё не понимая до конца, не смеются ли надо мной уши. Почему-то такой разворот событий был для меня настолько неожиданным, что вполне казался неправдоподобным. И слова младшего Лето отчего-то пребольно укололи меня. А Джаред, видя моё замешательство, вдруг улыбнулся: - Какое счастье, Стейси, что ты работаешь официантом! Короткая фраза, словно итоговая черта, и я ощутила, что непроизвольно краснею. И одновременно отчётливо поняла, что мой ночной эскиз так и останется лежать в кармане. Ведь предъявить его этим людям на суд значило бы признаться, что я тоже дизайнер. Набежавший лёгкий ветерок донёс до нашего слуха отзвук хлопнувшей калитки, и через несколько минут из-за угла особняка вынырнул Терри. Поправляя съехавшие с носа очки, он галантно пропускал вперёд вышагивавшую рядом Винклер, которая, заметив младшего Лето, зашлась в непонятном мне визге. Зато Джаред отлично его понял и, выдохнув под нос, тихо заметил: - Чёрт! Чудеса начались! Томыч, будь другом, подай мне рубаху. Стащив её с шезлонга, тот тут же выполнил просьбу, и Лето так же быстро облёкся в неё. Однако Винклер тоже не дремала и, пока Ричардсон приветствовал парней, уже выросла рядом. - О, нет, Джаред, милый, - заканючила она, - не одевайся! Ты же знаешь, как я люблю, когда ты раздет. Ну, надо же, какие страсти! Я вновь ощутила, что краснею. Интересно, этой особе бывает стыдно хоть иногда? - Можно подумать, ты меня им видела когда-то, - спокойно отреагировал Джаред. - Нет, - тут же замялась она, - я имела в виду... Ричардсон не дал ей закончить. Приступив ближе, он с весёлым задором уставился на меня. - О-у, а это что за девушка?... Постой! - он вдруг осёкся. - Ты, кажется, Стейси! Я помню тебя! - Стейси? - и Винклер претенциозно меня оглядела, словно клопа, попавшегося ей на пути. - Кто такая эта Стейси? И почему мне знакомо её лицо? На миг я опешила от холодящей душу мысли, что эта особа вспомнит, что мы работаем в одном агентстве, и затем непременно выдаст меня. Но, как я уже говорила, Бриар всегда чересчур гонорилась, поэтому на простых смертных внимания не обращала. И следовательно, не знала никого из нас. Она так и стояла, оценивающе таращась на меня, а на лице её отчётливо проступала надменность, говорившая о том, что я ей даже в подмётки не гожусь. - Стейси - та девушка, с которой Джаред вчера ходил в горы, - не упустил возможности проинформировать Томислав. Лицо Винклер тут же изменилось. Гордое высокомерие слетело с него, словно птица, уступая место растерянности, как если бы ей дали хорошую оплеуху. И, заметив на физиономии хорвата довольную ухмылку, я поняла, что сделал это он нарочно. - В горы?! - казалось, так и взорвалась горе-гостья. - Как в горы? Джаред, это правда? - Ага, - тот был спокоен, словно удав. - Мы покоряли Rocky Ridge. - Что?! Rocky Ridge? О, милый, как ты мог? Его покоробило от слова "милый", - слегка сморщившийся лоб красноречиво подтвердил это, -но он не подал вида и всё так же спокойно спросил: - А что тут такого? - Но это же место проведения будущих соревнований. В которых я, кстати, намереваюсь принять участие. - И что же? Пока ещё горы открыты для тренировок, и в них может пойти каждый желающий. - Да, но сколько бы я ни просила тебя пойти со мной, ты всегда отказывался. А с ней вот пошёл! Почему? - Потому, что Стейси - моя девушка. Немая пауза окрасила последующее мгновенье, и её тишина была настолько сильна, что я, казалось, даже расслышала собственные мысли. Нет, на этот раз уши всё же подводят меня - дядюшка Ау не мог сказать такое! Я резко на него обернулась, не скрывая ошалелого взгляда, насквозь пропитанного изумлением и предположением, что кто-то из нас повредился умом. А мои губы непроизвольно шепнули: - Что? - Пожалуйста, подыграй мне, - прочла я по его губам в ответ. Подыграть? Он это - серьёзно? А присутствующие были огорошены не меньше меня, и поэтому наш диалог остался для них незаметным. Обычно улыбчивый Терри неожиданно сник, поочерёдно стреляя в нас с Джаредом глазами, в которых я уловила неясную настороженность. - Чего? - только и сумел выдохнуть он, видимо, сомневаясь, что правильно понял. Чуть поодаль, в фонтане, застыл старший Лето, и его изумлённая поза сочеталась с потаённой радостью на лице. Но, не взирая на это, заверение брата и для него стало настоящей неожиданностью, о чём красноречиво засвидетельствовало его короткое: - Чё? Ну, а Бриар... Бриар в этот момент нужно было только видеть! Казалось, она наступила на оголённый провод, и её безжалостно шибануло током, отчего она раздулась, словно лягушка, глазки стали колючими и злыми и ревностно вцепились в меня. Губы крепко стиснулись, и сквозь них смогло лишь просочиться гневно-возмущённое: - Что-о? Что ты сказал? Какая ещё девушка? - Та, о которой я тебе говорил, - спокойный голос Джареда подчёркивал его невозмутимость. - Да откуда она могла у тебя взяться? Вместо ответа он взглянул на меня - тепло, улыбчиво, нежно, - как если бы этот вопрос был полнейшей ерундой. Казалось, предположения о том, что он закоренелый одиночка, отныне здорово его смешили. И одновременно он словно давал понять, что куда охотнее остался бы сейчас со мной наедине. Без недоверчивого скептицизма, без удивлённых взглядов, без дотошных допросов. И без непрошенных гостей в лице Бриар Винклер. Однако гости всё-таки были. И, не сводя с него глаз, настырно ожидали ответа. И, поняв, что мне отведена немаловажная роль, я включилась в игру: - Упала с неба! А затем обвела всех глазами и неожиданно улыбнулась. И пусть кто-то только осмелится спорить, что это не так!