Записки из старинного трюмо.

Холод пробрался в ноздри. Стас вдохнул так глубоко, что показалось — легкие покрылись инеем. Мороз отрезвил, привел в чувство. Он перегнул палку. Сделал Ирине больно. «Идиот», — пронеслось укоризненное в голове. Потер глаза руками. Машина сверкнула фарами. В багажнике было все, что необходимо. В особенно больших размерах покоились на дне чай и кофе. Теплые вещи сложили в салоне. Стас осмотрел все это. За три захода можно все вынести, если захотеть. Под водительским сидением припрятана канистра с бензином. Они не пропадут. Ирина села за стол и уперлась локтями в поверхность. Обхватила плечи руками. Карпов, конечно, был прав. Но и она не могла иначе. Сразу подумалось о том, как там Саша и ее ребята из отдела. Лена, Рома, Вадим, Паша… Как они справляются? А вдруг что-то срочное возникнет? А если ее захотят выдернуть с больничного? Телефоны лежали неподалеку, но, разумеется, связи здесь не было. С Леной и Пашей договорились встретиться тринадцатого числа, на нейтральной территории. Вадима нельзя было дергать — он остался за нее, а Рома, как начальник отдела СКП, тоже должен был оставаться в поле зрения. За кем не стали бы следить, так это за Пашей, рядовым оперативником и Леной, отдел которой уже давно не упоминался на первых полосах докладов начальству. Разумеется, что Стас ведет серьезную операцию со своими людьми, имена которых он никогда ей не называл. И было понятно, что с ними он тоже захочет встретиться, чтобы все проконтролировать. Ирина знала, что он планирует это в ближайшее время. На каком-то интуитивном уровне. Навлекло на эту мысль и то, что он решил запастись дополнительным объемом бензина и достал еще один пистолет из тайника. И поедет он именно в Москву, а не в городок на окраине. Потому что он сильнее запутан во всем этом, простых сведений со стороны его людей будет недостаточно. А что делать ей здесь, одной? Как справляться со всем? Стас об этом не подумал? В животе кольнуло. Хотелось есть. Рыжая еще раз осмотрела избу. Здесь все было не так, как она себе представляла. Вместо лавы вокруг стола были расставлены стулья, резной шкаф с фарфоровой посудой в углу тоже не вязался с образом отшельника-Серафима, да и то же резное трюмо никак не могло оказаться здесь случайно. Не так жили люди, проводившие время наедине с собой. Им хватало лежанки на печи, собаки во дворе, отгонявшей медведей и коровы на скотном дворе. Откуда же тогда тут кровать в хозяйской комнате? Ирина тряхнула головой. Она слишком много думала в последнее время, чтобы найти какой-либо внятный ответ на свой вопрос. Дверь распахнулась. Стас вошел и топнул ногами, сбивая с обуви снег. Его лица почти не было видно из-за вещей, чему Ирина поспешно обрадовалась. Она опустила взгляд вниз. Обещание самой себе она собиралась сдержать. Как бы там ни было, от своего она не отступит. Мужчина сгрузил все, что принес, на пол возле двери и долгим взглядом посмотрел на рыжую. Женщине показалось, что она не выдержит его взгляда и поднимет голову, но в последние секунды нерешительности услышала, как скрипнула дверь. На следующие два раза ее решимость крепчала. Стас больше не пытался понять ее молчание, не пытался заговорить, чтобы помириться. Он, кажется, задумался. В стенах сохранялось молчание, нарушаемое только треском поленьев и периодическим поскрипыванием двери, вперемешку с шагами. Ирине хотелось помочь ему, но это значило бы, что она сдалась. Женская гордость брала свое. Стас хлопнул дверцей и нащупал в кармане куртки ключ. В его одной руке осталась только связка бананов и кулек с мандаринами. Мужчина помедлил. Неловкость нужно было нарушать. Как он понял, его подруга не собиралась идти на компромисс первой. А им предстояло прожить здесь еще какое-то время. Карпов вздохнул. Что он мог преподнести в знак примирения? Кроме сосен и елей на глаза не попадалось ничего. Но, кажется, ему больше и не надо. Он застал Зимину все так же сидящей за столом. Только теперь она положила голову на руки. Тихо прошел вглубь комнаты, думая, что женщина заснула. Но она вдруг подняла голову и выпрямилась. Ему в глаза она до сих пор не смотрела. Бананы и мандарины опустились на стол. — Ладно, твоя взяла. Прости меня, Ир, правда… Вот. — Карпов достал из кармана еловую веточку. — Моя просьба о прощении. Зимина даже не посмотрела на нее. Отчего-то в сердце у Стаса защемило. То ли от встречной обиды, то ли от чувства вины. Он не должен был такого допускать. Разочарованно кивнув головой, он оставил ветку у ладоней рыжей и отошел к вещам, которые принес. Секунду спустя комнату пронзил звук резко отодвинувшегося стула. Он со скрежетом проехал по полу. Хлопнула дверь в спальню. Карпов сгреб пакеты с рисом и гречкой в охапку, а когда обернулся, увидел. Еловая ветка исчезла. А по телу, после болезненного толчка в груди, разлилась легкость. Она его простит.