Это просто возраст такой, когда у человека весь мир болит. (с) Макс Фрай.
У меня слишком хорошее настроение, что очень странно для меня. Потому что обычно, когда рядом нет Мелл (и у меня нет даже возможности её увидеть), я чувствую себя чертовски неправильно, и порою начинает казаться, что и я, и весь этот мир просто живёт наизнанку. Но сегодня что-то пошло не так, и мир старательно переворачивается с головы на ноги, а потом обратно, и эти перевороты происходят настолько стремительно, что я даже не успеваю сообразить и принять правильное положение, чтобы не рухнуть вниз самому. Я бреду по улицам еле проснувшегося города. На меня смотрит почти каждый прохожий, улыбаясь. Люди смотрят на меня так, будто я раздарил все мои улыбки им, а они все вместе просто решили показать, чего я лишился. Они смотрят на меня иначе только потому, что в руках у меня двадцать шариков. Больших цветных воздушных шариков, наполненных гелием, которые так сильно и стремятся вырваться в небо, я даже готов отпустить их и полететь в небо, чтобы сбежать из этого сошедшего с ума мира, но если здесь останется Мелл, я буду сходить с ума вместе с этим миром. Привязав все ниточки от шаров к своей руке, я плелся домой, стараясь зарывать как можно глубже желание улететь в другую галактику вместе с этими шарами. Глубоко вдохнув и посчитав мысленно до ста, я поднялся на свой этаж и невозможно быстро отыскал ключи в кармане. Зайдя в квартиру, я отвязал шары от своей руки и пустил их в свободное плаванье по моей невероятно маленькой квартирке, в которой чего-то не хватает. И это «что-то» - Мелл. Выходя из квартиры, я взглянул на часы, была половина двенадцатого - через тридцать минут я должен быть на рабочем месте. Сегодня привезут много товара, который я и другие рабочие тоже, должны будем распаковать и расставить по нужным полкам. Я улыбнулся своим мыслям, повернул голову в сторону шаров, которые как маленькие гусеницы расползались в разные стороны друг от друга, желая захватить как можно больше территории и не делить её ни с кем больше. Схватив ключи с тумбочки, я вышел из квартиры. Осталось ещё немного времени до чего-то…***
Пончики из булочной оказались не такими вкусными, как об этом гласила вывеска на улице. И мне стало до чертиков неприятно, что люди даже по таким мелочам врут, могли бы честно написать, что их повар ничего кроме каши готовить не умеет, да и та подгорает и всё время недосолена; а тут они твердят, что у них самые вкусные пончики в этом промокшем городе. Но я слишком уставший, чтобы рассуждать об этом слишком долго и запутывать свои мысли такой бессмыслицей, поэтому я просто проглотил досаду вместе с противным по вкусу пончиком и вышел из этого кафе, не забыв прихватить коробку, которую я тащу с самой своей работы. С самого утра меня посещает одна и та же мысль, которая ударила в мою голову с огромной силой ещё утром, за завтраком, когда я по привычке налил чая в обе чашки, когда как Мелл любит кофе. Я решил, что Мелл нуждается сейчас в маленьком счастье, каком-то сюрпризе, неожиданном подарке, и идея этого подарка/сюрприза подкралась ко мне самым незаметным образом. Аккуратно переступая и перепрыгивая через ручейки и небольшие лужи от талого снега, который до сих пор таял пол продрогшем солнцем, я добрел до дома. Я снова дарил всем свою улыбку, забывая, что и её у меня тоже могу отобрать. Неудачно сделав шаг и наступив прямо в самую большую лужу возле моего подъезда, я несколько раз проговорил что-то неприятное в адрес луж и с нестираемой улыбкой вошёл в подъезд; я еле как успевал смотреть, куда ступать: коробка была невероятных размеров, таких, что даже я мог бы в ней с комфортом разместиться и не жаловаться на недостаток места. А уж то, что я задумал, поместиться туда с легкостью! Я с огромным усилием поднялся на нужный этаж и, подперев коробку о стену, полез в задний карман джинс, чтобы достать оттуда ключи, которые благополучно бросил туда после того, как закрыл за собой дверь днём. Почти не уронив ключи, я попытался открыть дверь, но руки из-за чего-то слишком сильно тряслись, и попасть в замочную скважину у меня получилось лишь только с четвёртого раза. Пропихнув коробку вперёд себя, я зашёл в квартиру. Шары давно переместились чудесным образом из коридора в кухню и мою недо-спальню, в которой и одному-то место катастрофически мало. Я пошёл на кухню, по дороге рассматриваю циферблат часов, короткая стрелочка которого уже приблизилась к цифре девять; в мой голове даже начали возникать мысли, что, может быть, все мои задумки стоит перенести на завтра, но я упорно выкидывал все такие злокачественные мысли из головы, чтобы они не мешали думать над главным планом. Поставив чай на кухне завариваться и залив воду в чайник, я вернулся в спальню. Все мои шарик из спальни почти сразу оказались в моих руках, не считая одного. Веревочка, которая была привязана к нему, нахально вырывалась из моих рук, выскальзывала и не давал поймать себя. То ли руки тряслись у меня так сильно, то ли веревочка был действительно очень скользкой. Я снова собрал все шары в одну связку, на кухне как раз начала посвистывать чайник, напевая свою любимую мелодию. Я налил себе в кружку чай, порезал на небольшие кусочки пирожное и довольно уселся на стул. Притянув ногами коробку, я отпил немного чая из кружки. Я отвязал от общей связки несколько шариков и засунул их в коробку, и сразу же закрыв её, чтобы шары не вылетели обратно. Подождав несколько секунд и отпив ещё немного чая, снова открыл коробку, и с удовольствием наблюдал, как шары вылетают из неё и останавливаются у потолка. Допив быстро весь чай, я собрал все шары обратно и моментально засунул их в коробку. Для того чтобы шары не вылетели из коробки за то время, пока я их буду нести, я заклеил стыки между закрывающимися частями коробки скотчем. Я снова написал ещё одну записку для моей Мелл. Скоро у неё будет целая коллекция таких записок. В моих уютных закромах где-то завалялась упаковочная бумага, и я подумал, что если коробка будет немного праздничней выглядеть, то настроение поднимется немного выше, чем от простой картонной коробки. Я достал из шкафа упаковочную бумагу цвета осенних листьев с рисунками цвета подсолнечников и быстро завернул коробку в эту бумага, а сверху приклеил небольшую памятку о том, что эту коробку нужно открывать строго только дома. Мне показалось, что с шариками внутри коробка стала даже немного легче и невесомее, чем было без них, будто в коробку тоже вдохнули возможность летать, и она решила опробовать своё новое умение. Я несся через лужи, перепрыгивая их с такой скоростью, что прохожим могло показаться, что на финише, возле дома моей Мелл, меня ждет какой-то очень ценный подарок, но мне ждало там кое-что другое. Я прибежал к дому Мелл, задыхаясь еле дыша, а сердце с невероятной силой выскакивало из груди, что у меня даже было желание поставить коробку на землю и остановить сердце, чтобы оно не убежало от меня вот так просто. Я остановился и глубоко вдохнул воздух, стараясь не уронить почти невесомую коробку с шарами. Поставив коробку на небольшой участок сухого асфальта, я выпрямился в полный рост и наконец-то смог вдохнуть воздух полной грудью, не задыхаясь при этом и не ловя сердце двумя руками. Я оперся спиной на забор, который закрывал меня полностью, с ног до головы, что меня всегда радовало. Отдышавшись и заставив сердце бить в нужном ритме, я поднял коробку с земли и пошёл на место нашей скамейки. По пути до скамейки я споткнулся несколько раз, почти упал, но всё же смог удержать равновесие, ведь у меня в коробке-то ценный груз. Я дошёл до скамейки и поставил огромную коробку на сидение. Мне было некуда сесть, поэтому я просто развернулся лицом к дому Мелл и начал внимательно рассматривать окна. Я не заметил ни тени присутствия в этом маленьком домике (хотя порядком больше моей квартиры), поэтому я решил написать Мелл, надеясь на то, что она мне всё же ответит. Гарри: Мелл, привет! Ты дома? Я ещё разок посмотрел на окна, в которых всё так же никого не было. Ответа от моей Мелл тоже слишком долго не было. Я стал чуть-чуть переживать. Мелл: Да, Гарри. Я улыбнулся этому сообщению. Мне стало так тепло внутри просто от того, что она написала моё имя, который мог бы произнести любой желающий, но, слетая с её губ, оно становится каким-то совсем иным и более приятным. Я чуть не подпрыгнул от радости и схватил коробку. Почти на носочках (для чего только – не понятно) начал добираться до двери. Как только я встал перед ярко-красной дверью, я резко остановился, чего не ожидал даже от самого себя, и глубоко вдохнул, будто сейчас может случиться что-то совсем плохое или слишком хорошее, что я просто не выдержу. Простояв несколько секунд, раскачиваясь из стороны в сторону, я всё позвонил в звонок. Долго я не стоял на месте, а сразу же ринулся прочь, чтобы не портить предстоящий сюрприз.***
Сразу после того, как я оставил сюрприз у дверей дома Мелл, я побежал (нет, просто полетел) к моему дому. Я ждал сообщения от неё почти четыре часа. Ничего не было. Ни звонка, ни эсэсмэс – ничего. Я не знал, что подумать. Вдруг, ей стало плохо, вдруг она испугалась или обиделась или ещё что-то. Я не знал, что мне сделать, что сказать, как поступить. Гарри: Мелл? Я сел на кровать и уставился в стену. Понятия не имею, сколько я так просидел, но ответа не было. Телефон молчал так, будто его насильно заставили заткнуться и ни за что не показывать мне признаки внимания от Мелл. Это просто какой-то неудачный день. Или неудачный я. Я даже не знаю, что из этого точнее. Я успел вспомнить ещё раз историю почти каждого снимка, рассказать эти истории самому себе и услышать от себя же ответ: «ты много о ней знаешь! Даже больше, чем о себе самом». Пока разглядывал фотографии, я нашёл одну, которая совсем затерялась среди множества других разных снимков; это была фотография того самого браслета с брелком, историю которого я совсем не знаю, и эта чертова неизвестность просто сводит меня с ума, будто тебе сказали «а знаешь, что….», а дальше говорить не стали, и ты сидишь и ломаешь голову «а что я должен знать?». Вот так же и тут. И мне кажется, что моя голова вот-вот лопнет, и мне попросту больше нечем будет думать, эта мысль меня немного пугает. Мне показалось, что мой телефон показал какие-то признаки жизни, скорее всего, завибрировал или прозвенел нудной мелодией. Я ринулся к нему, снося всё, что могло бы попасться на моём пути (и я крайне рад, что ничего мне на пути не попалось), но был весь огорчен, когда увидел, что ничего не было. Мне померещилось. Мелл не вспомнила обо мне. Надеюсь, она вспомнит обо мне позже. Мне остается только надеяться. Я вернулся на кровати и лёг на неё. Я уставился взглядом в потолок, будто я мог найти там что-то новое, кроме рыжевато-жёлтых разводов от воды, потрескавшейся побелки и полной пустоты. Отсутствия чего-либо кроме, конечно же, одиноко качающейся лампочки посередине всей этой ограниченной бесконечности. Я закрыл глаза на несколько секунд. Мне начал сниться какой-то сон, похожий на бред сумасшедшего. Мне показалось, что я даже видел там Мелл, что сделало этот сон особенным. Особенно любимым: всё, где есть Мелл – особенное, она придаёт этому какой-то необычный и манящий шарм, в который так и хочется окунуться с головой, чтобы почувствовать его всей душой, каждой клеточкой тела и всем сердцем, если такого не умерло, конечно. Когда открыл глаза, я осознал, что закрывал их я не на несколько секунд, а до самого утра. Первым, что я сделал в это утро – схватил телефон, в надежду увидеть там хоть одно сообщение от Мелл. Оно было. Мелл: Спасибо. Это очень мило. Гарри: я рад, что тебе понравилось. Я улыбнулся. Ей понравился подарок. Я не зря старался, не зря тратил…чувства. Деньги, которые я потратил, были совсем не важны, их можно заработать снова, а вот для того, чтобы получить от кого-то чувства, нужно быть этому человеку нужным, а для этого нужно трудиться намного больше, чем для того, чтобы заработать пару миллионов. Не попив чаю, не съев ничего, я побежал к дому, надеясь встретить её там. Я перепрыгивал через все лужи, которые встречались мне на дороге, их, кстати, оказалось чертовски много, я даже успел возненавидеть весну за такой маленький промежуток времени. Я перепрыгивал лужи, оббегал ямы, извинялся перед прохожими, которых сбил впопыхах, бежал через дорогу на красный свет, когда как сам мысленно ругаю Мелл за то, что она так делает. Я бежал, чтобы увидеть что-то, что меня там ждало. Я подбежал к дому