И каждый рисовал себе картинку счастливого будущего по-своему, в зависимости от того, чего был лишён в настоящем. (с) Джон Стейнбек.
Она сегодня прогуляла пары в институте. Вот так просто: взяла и не пошла на них. Она позвонила Луне и сказала, что не пойдёт никуда и весь день пролежит дома на кровати. Они недолго разговаривали о том, что это неправильно прогуливать пары, Мелл даже не собиралась говорить что-то в своё оправдание; она просто задумчиво пролепетала «Весна же, Луна! Весна!» Ещё немного и Мелл зачирикает, как птица только что вернувшаяся в этот промокший город из тёплых стран, но Мелл одна из тех птиц, которые никогда не улетают от родного дома далеко; ей проще быть промокшей здесь, чем согретой ласкающим солнцем где-то за горизонтом, вдалеке от своей настоящей жизни. Луна не сопротивлялась долго и, услышав фразу о весне, тут же отпросилась с работы, чтобы встретить весну вместе с Мелл. Они, не договариваясь, встретились в «своём» кафе, на «своём» месте. - Весна… - очень мягко, почти загадочно проговорила Мелл, проводя пальцами по стеклу. - Ты влюбилась, - это было утверждение. Я замер, когда услышал эти слова от Луны. Минута тянулась, как жвачка, прилипшая к подошве обуви где-то на перекрёстке, которая совсем не хотела отлипать, решив выведать все наши тайны и все наши места. Мне казалось: ещё секунда и мой мир разлетится в пух и прах, я сам напрягся и выпрямил спину, даже заправил кудри за капюшон темно-синей толстовки. Я сидел за Мелл и Луной, повернувшись к ним спиной и допивая давно остывший кофе, который совсем потерял свой вкус настоящего кофе. Я считаю пролетающие мимо меня секунды, с которыми я даже не успел попрощаться, моё сердце начинает громко стучать где-то в горле, из-за чего мне приходится делать более глубокие вдохи, чтобы не задохнуться в собственных чувствах. – Это у меня начинает получаться всё хуже и хуже; мысль о том, что я могу вот-вот задохнуться, не даёт мне покоя, но Мелл снова спасает меня. - Да, - она молчит немного, и я даже по голосу могу понять, что она улыбается, - очень серьёзно, скорее всего. Я закрываю глаза и пытаюсь понять, почему я до сих пор не испарился в небытие, не растворился в сгущающемся воздухе. Весь мир замирает, где-то, из дальнего угла кафе, я слышу, как кто-то кашляет, пытаясь разрядить обстановку; я отчаянно пытаюсь не поворачиваться и вообще не выдавать своего присутствия, у меня мало что выходит, но я искренне стараюсь. - И кто же он? – голос Луны звучит настороженно. Действительно, как это так: её подруга уже успела влюбиться, а она до сих пор ни сном не духом, даже не предполагает, что там происходит в жизни Мелл. - У него зелёные глаза, - я уже сотый раз за день замираю и стараюсь не дышать. Сколько процентов людей на Земле с зелёными глазами? Четыре? Пять? И Мелл влюблена в одного из них. У меня тоже зелёные глаза... – И кудри. Я не уверен, что слышу именно слова Мелл. Потому что мне чётко врезалась в память фраза об её нелюбви к кудрявым парням. А сейчас она говорит настолько противоречащую фразу, что осознать действительно почти невозможно. - И что ты знаешь о нем, кроме его зелёных глаз и кудрей, на которые ты совсем не падка? – слишком скептическое отношение Луны ко всему этому меня начинает настораживать, даже кажется, что она может переубедить Мелл. Но… Разве сердцу можно приказать? - Он честный, - секунды молчания, - и добрый. Он нашёл моего Абрикоса. Её голос растворяется в тишине, нагло повисшей в этом кафе. Такая тишина, которая даже не исчезает после усердного кашля кого-то из тех же последних столиков, которая продолжает существовать даже тогда, когда Луна уже третий раз повторяет вопрос «Да и только? А что ещё?», тишина всё так же висит и даже сгущается, будто нагоняя дремоту, чтобы все погрузились в дивный сон; в такой сон, в котором обязательно должны будут исполниться все мечты, особенно, мечты Мелл. Я киваю своим мыслям, которые не успел запомнить и осознать, но успел с ними согласиться. Луна, кажется, совсем не выдерживает и взрывается: - Да, черт тебя побери! Мелл! Ты уснула, что ли? Что в нём ещё? – Луна похожа на вулкан, который очень долгое время спал, а тут неожиданно проснулся, и всех жителей приближенных районов даже не успели эвакуировать: им приходится спасаться бегством. - Не кричи на меня, - голос Мелл тише ветра в безветренную погоду. - Что? - Не кричи на меня, пожалуйста, - ещё немного и Мелл расплачется. У неё потекут слёзы, и на этот раз я просто не смогу выдержать всего этого. Я не смогу пережить её боли и утоплюсь в её слезах, которые не должны были течь с её глаз. Они ни за что не должны были течь. - Но ты не понимаешь, что это не влюбленность, это – дурь! Ты просто сходишь с ума! – Луна не кричит, она тихо повторяет, но все слова пропитаны такой…нет, не злостью, непониманием, недоверием и даже тревогой за свою подругу. - Ты сама никогда не влюблялась по-настоящему, как ты можешь судить: дурь это или нет? – голос Мелл – мольба. И тут даже не понятно: о помощи мольба или о пощаде. Тихий вздох, который просто прорывает всю особо накалённую обстановку, который прорывает в неё такую огромную дыру, что всем, кто находился близко, становится сложно дышать. Я начинаю задыхаться.***
– Не правда, клиновый сироп очень вкусный, просто ты не распробовал его! – Мелл сильно жестикулирует, кривляется и смеется. Громко, заливисто и так искреннее, что мне хочется записать этот смех на диктофон и поставить на все звонки, чтобы никогда не брать трубку, а просто постоянно слушать, как она смеётся. – На вкус и цвет товарищей нет, ведь так? – я наклоняюсь к ней ближе, почти касаюсь губами её волос. – Клиновый сироп нравится всем! – А что, если не всем? – Тогда те люди – не люди. – Почему? – Клиновый сироп нравится всем! Мне начинает казаться, что это самый бессмысленный спор в моей жизни. Я даже не помню, почему мы начали говорить именно о клиновом сиропе, когда как начали разговор с её ссоры с Луной. Мелл уверена, что она не права, и она просто обязана извиниться перед Луной. Но в этой ситуации есть и ошибка Луны: она не услышала Мелл, когда та просила на неё не кричать. Мелл рассказала, что всё это неправильно: неправильно кричать на друзей, спорить с ним и говорить и неправду, но иногда это просто необходимо это сделать, потому что другого выхода просто не находишь. Мы долго молчали, рассматривая облака и траву, которая стала ещё зеленее, чем была раньше. Уже середина марта, почти конец – время настоящей весны. После нашего молчания, мы заговорили об ангелах и сладкой вате, ирисках и бредовых книжках. Мы затронули тему о запахе черного чая и ватрушках. Тема плавно переползла на клиновый сироп и на людей не-людей. - Ты влюблялся когда-нибудь? Я замер. - Да. - Она красивая? Я внимательно посмотрел на Мелл. Она красивая? Красивая. - Безумно. - Какая она? - Ангел с белыми крыльям, на которых очень много золотых перышек. - Как у тебя? - В сотни раз больше! Я наклонился ещё ближе, уткнувшись носом в волосы Мелл. Я как можно глубже вдохнул их аромат, боясь, что он скоро может пропасть, и я совсем забуду, как пахнет счастливая Мелл. Я улыбнулся в её пушистую гриву волос и прошептал на ухо: «Столько же, сколько золотых перышек у тебя!» Она повернула голову и уставила свой взгляд на меня, мы были на критически близком расстоянии, даже воздух вокруг нас пульсировал. Я внимательно наблюдал за Мелл: за её взглядом, за тем, как она облизывает губу, а потом легонько её кусает, как она прищуривается, кивает головой и наклоняется вперёд. Я теряю дар речи и способность дышать. Мелл ещё раз облизывает губы и прислоняется своим лбом к моему. Это должен был сделать я. - У меня их не так много! Твоих в сотни раз больше! - У нас их поровну, ладно? Она кивает. Я закрываю глаза и целую её. Я пробую её губы на вкус, немного кусаю их, но не до боли. Поцелуй не жадный, я стараюсь выразить не страсть, а любовь, которой во мне в сотни раз больше. Нам не хватает дыхания. Мы останавливаемся, и она улыбается. Мой мир кружится, витает где-то в самых пушистых облаках и светится от счастья. Мелл улыбается ещё шире, и я заново влюбляюсь в её улыбку, в которую успел влюбиться уже пару тысяч раз. - Губы. - Что? - Ты вкусно пахнешь. - Причем тут губы? - Это ещё один твой плюс. - У меня их много? - Ты – ангел. У ангелов плюсов мало не бывает. Я поцеловал Мелл в щеку, обнял её крепко. Мне не хотелось уходить отсюда, мне безумно хочется прирасти к этому месту, пустить корни, и никогда больше не уходить отсюда. Так и остаться здесь, рядом с Мелл. Но если она уйдёт, то я не хочу оставаться здесь ни секундой дольше.