She never

Прошлое не гаснет, а принимает другие очертания. (с). Августо Кури.

      Я прошёл через весь город, сделав почти целый круг, чтобы снова вернуться к дому Мелл. Я ушёл отсюда почти 5 часов назад, но снова вернулся. Меня по-прежнему настолько сильно тянет сюда, что этот голос внутри даже умудряется перекрикивать то, что я твержу себе как мантру каждую секунду. Как будто миллион длинных тонких нитей привязаны одним концом к дому Мелл, а вторым – к моему сердцу, и от этих нитей зависит вся моя жизнь; и если я их обрежу, то больше никогда и ни за что не смогу восстановить контакт с тем, что даёт мне огромный шанс на выживание. Я сел на скамейку, с которой лучше всего видно окна спальни Мелл. Закрыв глаза так сильно, что мне начали мерещиться черные круги, так усердно описывающие мои органы по непонятной траектории. Я погрузился куда-то в свои мысли, в которых Мелл была всегда рядом со мной. В моих мыслях она была ко мне настолько близко, что я даже мог дотронуться до неё и почувствовать дрожь её тела на кончиках своих пальцев. В своих мечтах я даже успевал налюбоваться узором её улыбки. Я успел сделать всё, что так стремился сделать в настоящем времени и в каждую секунду моего существования с самой первой встречи с ней.       Я нарисовал себе Мелл. Ту самую, которой нет ни в одной вселенной. Ту самую, которой вообще больше нигде нет, потому что она в единственном экземпляре. Я никогда не пробовал переступить границы и увидеть то, чего она не хотела бы показывать. Хотя у меня было столько возможностей! Она же спит мертвым снов. Она не просыпалась от моего тихого скуления, когда я ударился рукой об ножку кровати, даже вспышка фотоаппарата, которую я по ошибке забыл выключить, не смогла её разбудить. Я мог бы переступить границы, но я точно знал, что, если бы она когда-нибудь узнала, что я сделал, она бы меня возненавидела, и у меня бы никогда не получилось наладить с ней контакт. Я последний раз рисую взмах её ресницы и полупрозрачную улыбку на губах, прежде чем меня заставляет выбраться из мыслей нудная вибрация телефона.       Неизвестный номер: Спасибо, за Абрикоса. Я не знаю, как я могу Вас отблагодарить.       Мои ресницы на полпути до встречи с бровями, а челюсть бессмысленно болтается где-то на уровне колен. Мне написала Мелл. Мелл написала мне! Написала Мне Мелл! Черт возьми!       Гарри: Мне ничего не нужно от тебя. Я рад, что помог тебе его найти.       Я вздыхаю и проговариваю мысленно то, что я хочу больше всего на свете. Сходи со мной на свидание и узнай, наконец, что я безмерно сильно люблю тебя. Ты никогда не сможешь найти край моей любви, даже приблизиться ты к нему не сможешь: края просто нет.       Мелл: Ты парень?       Да, я парень, который любит тебя. Который любит тебя настолько сильно, что даже не может сказать об этом.       Гарри: Да.       Мелл: Как ты нашёл моего Абрикоса?       Он сам нашёл меня. Представляешь: он сам узнал, где я живу. Он хотел, чтобы ты узнала обо мне. Даже собака уже поняла, что у моей любви к тебе нет границ. Даже собака хочет, чтобы мы познакомились. Но я боюсь, понимаешь? Я боюсь, что ты так же просто отвергнешь меня, как в школе. Просто не будешь замечать меня, потому что я парень с кудрявыми волосами, а такие тебе не нравятся.       Гарри: Он сидел возле моей работы. На ошейнике был твой адрес. Я решил вернуть, потому что видел твои объявления. Мне стало тебя жалко.       Я успел подумать только после того, как отправил сообщение. Мелл ненавидит, когда её жалеют. И мне до сих пор интересно узнать, какой несмышленый и глупый таракан полностью отвергает жалость к себе, но настолько добр и жалостлив к другим, что готов отдать всё.       Мелл: Не стоит меня жалеть.       Гарри: Ты злишься?       Мелл: Нет.       Я спокойно выдохнул и попытался вдохнуть. Но воздух остановился где-то на полпути к лёгким. Я задохнулся в собственном непонимании. Мне хочется ей что-то написать. Мне просто необходимо ей что-то написать и сказать, как сильно я её люблю, хотя бы спросить, как она себя чувствует, и всё ли у неё в порядке. Но проблема в том, что я понятия не имею, что можно написать и стоит ли говорить то, что постоянно вертится у меня в голове.       Гарри: Ты влюблена?       Моё сердце ёкнуло в пятки и отказалось возвращаться на место, мозг покинул своё нужное место размещения, грозясь мне кулаком и приговаривая, что с такими людьми, как я, он не водится. Но я недолго мучился от своего поступка, потому что ответ от Мелл не заставил себя ждать.       Мелл: Нет. Это чувство не для меня.       Гарри: Почему ты считаешь, что это чувство не для тебя?       Мелл: Любовь – это же не больно? Ну, должно быть так, чтобы не было больно. А у меня, понимаешь, всё наоборот. Мне настолько больно, что я не могу перестать думать об этом. Горькое прошлое. Оно не даёт дышать.       Гарри: Первый блин комом? Может, попробуешь во второй раз?       Я снова помахал своему мозгу, который полностью отключился и перестал со мной разговаривать. Я никогда не вёл себя настолько не рассудительно. Я буду не собой, если не буду обдумывать свои поступки, если не буду сто тысяч раз проверять всё до самых маленьких деталей, пока точно не удостоверюсь в том, что моё решение полностью правильно. Видимо, Мелл как-то по-особому странно на меня влияет. Она влияет на меня так сильно, что мои чувства перелетают через черту и летят дальше, забывая о том, что должны же существовать пределы.       Мелл: Нет такого человека, который заставил меня полюбить так сильно, чтобы забыть то, что было раньше. Страхи прошлого никогда не исчезают.       Гарри: Тебе стоит только попробовать, и всё получиться! :)       Я поставил в конце сообщения смайлик, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и перестать думать, что она очень сильно злиться на меня. Меня просто не покидает ощущение, что она не хочет говорить о своей злости по поводу моих изнуряющих вопросов. И это самое страшное, потому что быть отвергнутым намного страшнее, чем быть незамеченным.       Мелл: Зачем ты ставишь смайлик в конце предложения?       Гарри: Чтобы ты поняла, что я вовсе не хотел давить на больное или переходить меры дозволенного. Смайлики, в целом, нужны для того, чтобы выражать свои чувства лучше.       Мелл: Смайлики не обязательны. Свои чувства можно выразить словами.       Гарри: Не все так хороши в выражении своих чувств.       Я, например, совсем плох. Я не умею говорить о любви и том, что внутри всё взрывается, когда я вижу, что по лицу Мелл текут слёзы не от счастья. О том, что внутри всё ломается, когда Мелл обнимает Север и держит за руку Луну. И я никогда даже не подозревал, что я собственник, который не хочет делиться тем, что не принадлежит мне. Что по правилу просто не может принадлежать мне. Я готов отгородить Мелл от общения со всеми, чтобы она посвящала каждую минуту только мне. Но проблема в том, что эти люди – это жизнь Мелл, и я не имею никакого права отбирать их у неё. У меня даже нет права врываться в её личное пространство и вот так просто предъявлять права на собственность, которых у меня нет.       Ответа нет больше пятнадцати минут. Я выключаю и снова включаю телефон, надеясь, что сообщение от Мелл всё-таки пришло, просто я его до сих пор не получил. Но нет. Сообщения действительно не было. Я поднял глаза и посмотрел в окна Мелл. Она ходила из стороны в сторону. Она улыбалась. И мне на секунду показалось, что её улыбка сможет осветить весь мир. Я моргнул пару раз, и точно понял, что её улыбка сможет осветить весь мир. Я посмотрел на часы и ясно осознал, что через пару часов я должен быть на рабочем месте. Но я забыл об этом, когда увидел, что Мелл выходит из своего дома, ведя на цветном поводке Абрикоса. Она ярко улыбается, подпевая что-то собственным мыслям. И моё сердце пропускает пару сотен ударов, когда она с ещё большей улыбкой поворачивается в сторону той скамейки, на которой я сижу.       Я опускаю голову настолько низко, что мне даже начинает казаться, что она вот-вот прирастёт к моей груди и полностью сольется с остальными частями тела. Но этого, к сожалению, не происходит. И сейчас я больше всего на свете хочу стать тем же невидимкой, каким был для моей Мелл в школе. Потому что именно сейчас мне больше всего начинает казаться, что это последний мой день, когда я буду жить для моей Мелл в виде своеобразного инкогнито, который знает о её жизни почти столько же, сколько знает она сама. Потому что я никогда в этой жизни не смогу узнать то, что она скрывает в своём сердце, которое никогда не будет принадлежать мне.       Сердце пропускает единственный удар, который не принадлежит Мелл. Она подходит так близко, что я даже могу уловить запах её тела, который дурманит всё живое вокруг. А из живого вокруг неё сейчас только я и Абрикос. Она садится на скамейку возле меня, наклоняется к Абрикосу, что-то шепча ему на ухо, и спускает его с поводка. Он тут же несётся в зелёную траву и лает, будто первый раз увидел всё это и ему не терпится поваляться в шелковистой траве, которая потом, наверняка, застрянет в его шерсти, и Мелл придется очень долго вычёсывать каждую травинку.       - На улице очень хорошая погода, не правда ли? Не хочется даже возвращаться домой, потому что дома нет такого же свежего воздуха, как здесь.       У меня нет слов, только огромная куча букв, которые я отчаянно пытаюсь сложить в слова. Но как только у меня выходит что-то похожее на слово, одна из букв, в спешке собирает свои вещи и исчезает, будто её тут и не было никогда. Я собираюсь с мыслями, заставляя буквы составиться в нужные слова, и больше не разбегаться в важные моменты. Я опускаю голову ниже, чем это возможно, и говорю полушёпотом, чтобы не было слышно мягкого хрипа моего голоса.       - Да, - это единственные буквы, которые я ещё способен выдавить из себя.       Я чувствую: Мелл поворачивается в мою сторону и наблюдает за тем, как я натягиваю капюшон ниже, чтобы кудри не были видны. Она аккуратно касается моего плеча, и в этот самый момент мой желудок падает куда-то в район коленей, а сердце рвётся из груди настолько сильно, что ещё секунда, и оно выскочит наружу, крича о моей любви к моей Мелл. Она аккуратно пробегает пальчиками по моему позвоночнику. И отдалённо я понимаю, что это просто способ привлечь моё внимание, но чувства воспринимают это как ответный ход на мою любовь. Я порываюсь поднять голову и посмотреть в её глаза, но боюсь перестать быть её тенью. Я боюсь перестать быть тем, кто может наблюдать за её жизнью и делать так, чтобы её настроение поднималось выше радуги и никогда больше не спускалось оттуда. Я способен подарить ей улыбку, но не способен почувствовать её.       В один миг я забываю о словах, которые я пообещал никогда не нарушать, и о чувствах, которые пообещал никогда не раскрывать. Во мне бурлило то, что называется необходимостью во взгляде. Мне достаточно одного взгляда, чтобы рисунок моей Мелл сохранился на сетчатке моего глаза на миллиард лет, и потом его нельзя будет стереть ни одной другой девушкой. Я поднимаю голову: мой капюшон падает на плечи, раскрывая мою самую большую тайну: кудри. А в голове, словно огненное клеймо звучит фраза: «Я не люблю кудрявых парней!».       - У вас одно из самых больших преимуществ в этом мире, - она затихает, вдыхая воздух, и протягивая руку к моей голове. – Кудрявые волосы.       Она еле ощутимо дотрагивается до моих волос. И мне кажется, что я перестаю дышать. Она слишком мягко ерошит мои волосы. Так, будто мы уже давно знакомы. Я опускаю голову и резко отодвигаюсь от неё, чтобы не раскрыть в один миг всё то, что на сердце. Я встаю и, не прощаясь, ухожу прочь. Мне страшно, что она больше никогда не захочет дотронуться до меня. Мне кажется, что с этого момента её станут мучить её кошмары прошлого. И сейчас она ещё сильнее начнёт верить в то, что любовь совсем не для неё.       Но это же не так. Она достойна такой любви, какую нельзя будет описать никакими словами. В мире ещё не придумали таких слов. Я бегу, даже не оборачиваясь. И сейчас я готов расколоться на части, осознавая, что Мелл будет чувствовать себя ещё хуже, когда осознает суть моего поступка. Когда она поймёт до конца, что я сделал. Но она никогда не сможет понять, что я сбежал не потому, что боюсь её прикосновений или не хочу, чтобы она до меня дотрагивалась, а потому, что мне страшно привыкнуть к этим прикосновениям, а потом нуждаться в них так же сильно, как в воде или в воздухе. Я останавливаюсь, чтобы отдышаться и подумать над тем, что я только что сделал. Я готов провалиться сквозь землю и сделать так, чтобы все напрочь забыли о моём существовании и никогда больше не вспоминали о том, что я когда-то вообще существовал. Меня просто не было. Нигде и никогда. А всё, что было от меня – это тень жизни моей Мелл.       Мелл: Я говорила, что любовь не для меня. :(       Гарри: Ты поставила в конце смайлик.       Мелл: Я не могу описать свои чувства сейчас.       Я падаю на землю и закрываю лицо руками. Боль рвётся наружу с такой силой, что я даже не способен её сдержать. Хотя, если честно, я даже не стараюсь. Мне сейчас тоже сложно объяснить то, что у меня внутри. Мне хочется взорвать весь мир и спасти только мою Мелл. Спасти хоть раз, хотя бы от самого себя. Хотя бы от того монстра, который ломает всё, что я сам так усердно строю. Я не достоин любить Мелл. Я никогда больше не появлюсь в её жизни. Нельзя ломать то, что другой строит так долго.