Не сотвори себе кумира

Граф Килеан –ур-Ломбах вызвал меня в кабинет ни свет ни заря – всего-то десять утра было. Он кричал и топал ногами, чем напомнил мне капитана Арамону. - Маркиз Сабве, вы перешли все границы. Кто позволял вам играть на фамильные реликвии? - А я и не играл. Это Окделл забыл о том, что ценно для Людей Чести. Лучше бы я не упоминал о ценностях и Людях Чести. Эр Людвиг так побагровел, что я испугался – вдруг удар хватит. - Да как вы могли? Зачем вы вообще играть с ним сели? Вам жизнь не дорога, что ли? Мне стало смешно – можно подумать, Килеана интересует, что со мной будет. Он попросту делает вид, что беспокоится обо мне, а на самом деле – нужен я ему, как лошади пятая нога. - Эр Людвиг, но разве я знал, что герцог Окделл проиграет кольцо? И коня заодно? Надеюсь, этот неказистый конек не обременяет ваших конюхов? - При чем тут конь? Я предупреждаю вас самым серьёзным образом – не вставайте на дороге герцога Алвы, если вам жизнь дорога. Надо же! Человек Чести заботится о «навознике»! Как мило – прямо сюжет для Дидериха. Мое молчание эр принимает за согласие. Вот интересно – откуда он узнал о проигрыше Ричарда? Не пошел же вепреныш жаловаться ему. Хотя он мог сказать Штанцлеру, а тот, в свою очередь – Килеану. Но почему-то в это слабо верится. Но то, что к этому имеет дело сам Ворон, я не догадывался – пока не узнал всю историю из уст того, кто был в тот день у Капуль-Гизайлей? - Марсель проигрывал все, - сказал мне Валентин,- и даже благосклонность самой Марианны. Я, честно говоря, не понимаю, как можно играть на человека. - Он играл с Килеаном? Легкий кивок был мне ответом. Из спрута надо каждое слово клещами тянуть, что ли? - И что дальше? - Твой эр выиграл все, в том числе, и саму Марианну. Но пришел Алва. «Опять Ворон», - мелькнула мысль. Теперь мысли о кумире граничили с ненавистью. Почему он пришел к баронессе? Зачем сел играть с комендантом? Все-таки Окделл пожаловался ему – а Ворон решил так обыграть Килеана и вынудить меня вернуть фамильную реликвию Повелителя Скал. - И что было дальше? – я отхлебнул вина, которое тут подавали неплохое, но мне оно показалось почему-то прокисшим. - А ничего, - пожал плечами бывший однокорытник,- генерал Рокслей посоветовал коменданту остановиться, пока не поздно. У него было пару тысяч долга. Килеан сказал, что не намерен продолжать игру, и встал из-за стола. - И все? – недоверчиво спросил я. - А что вы хотите, маркиз Сабве? Чтобы ваш эр вызвал цивильного коменданта на дуэль? «Надо же, спрут шутить умеет», - подумал я. - Если у вас больше нет ко мне вопросов, я предпочел бы откланяться. Меня ждет генерал Рокслей. Как герцог Алва мог узнать, что мы с приятелями засядем в «Праве господина»? Не иначе, кэналлийцы следили за мной. Ворон вошел в зал, кивнул кому-то и пошел прямо к нам. Как назло, нас было двое – я и Анатоль, который при виде Алвы чуть не застыл с раскрытым ртом. То ли от уважения, то ли от страха. Герцог небрежно ответил на приветствие и, не дожидаясь позволения, подсел за наш стол. - Вы любите играть, маркиз Сабве? Синие глаза смотрели изучающее. Так сьентифик глядит на бабочку или какую-нибудь гусеницу, пришпиленную булавкой в белому листу. - Играю, - уклончиво ответил я. - Разыграем партию в карты? Тонто, вьехаррон? - Как вам угодно, герцог. Внутри все тряслось – не столько от волнения, сколько от чудовищного напряжения. Казалось, что я заменил собой древнегальтарского героя, что подпирает балкон одного из особняков. Вот только в отличие от статуи я был не каменным. - Тонто для начала. Алва снова кивнул. Нам принесли нераспечатанную колоду, Анатоль вскрыл ее. Я ободряюще подмигнул приятелю, хотя у самого руки чуть дрожали. - Начнем, маркиз. Вы, несомненно, будете баловнем судьбы… если ваше самолюбие не сослужит вам плохую службу. - Сдавайте, герцог. На ум пришли слова из давнего сна: «Вы никогда ничего не добьетесь». Сначала дева Удача, о которой Северин толковал Ричарду, была на моей стороне. Алва проиграл немного – для него эта сумма была смешной. Но затем – то ли Ворон действительно знал «кошачье слово», то ли ему одинаково везло как в любви, так и в игре – но я проиграл всю свою наличность. - Желаете отыграться, юноша? - Было бы неплохо, но если вы настаиваете. - Настаиваю. На что вы сыграете? Ровный тон, как у Придда, что рассказывал о проигрыше коменданта. А в глазах горит нехороший огонь. Почему-то вспомнилось: «У моей смерти синий взгляд». Ворон мог просто потребовать коня и перстень. Я вернул бы имущество оруженосца без слов. Но он предпочел обыграть меня. Вскоре к столу подсели Северин и Константин, подошли другие посетители. Среди них я заметил пару смуглых кэналлийцев. Ворон не улыбался. Его лицо выражало откровенную скуку. - Перстень, - не глядя на меня, бросил он. Я снял с указательного пальца кольцо с карасом. На остальных оно болталось слишком свободно и могло свалиться в любой момент. - Коня приведете ко мне. А деньги можете оставить себе – я не граблю детей. Он встал из-за тола, но вдруг повернулся ко мне. - Хотите совет, Колиньяр? Я не любитель читать морали, но ради вас сделаю исключение. Думайте на будущее, а не живите сиюминутной выгодой. Как говорится, надо смотреть на десять ходов вперед. Вы не умеете этого, и наша карточная партия тому доказательство. Всего доброго. Алва ушел, а мы все сидели там же в полном молчании. Слуга принес мясо и вино, но никому не хотелось ни пить, ни есть. Время шло чередой дней и ночей. Граф Килеан все так же был холоден и недоволен, все так же старался услать меня с поручениями из дома. Впрочем, чего ждать от родича Приддов, да еще и истинного Человека Чести? По вечерам он сидел в кабинете, раскладывая пасьянсы. Я же по вечерам уходил к друзьям. Мы шатались по тавернам и «веселым домам». Я пил, стараясь забыть презрительный синий взгляд, утопить в вине боль и горечь обиды. Не получалось. Друзья, что были свидетелями моего унижения, не напоминали о той злополучной игре. Однажды я узнал, что Фернан Сабве опять прибыл из поместья в столицу. Дядя был, как всегда, весел и бодр. - Ну, как тебе служба у Килеана? Старый хрыч не загонял еще? Терпи, Эстебан, - приговаривал он, подливая мне вина. А затем, уже поздней ночью, когда все разошлись по спальням, сказал мне доверительно: - Помнишь, я тебе говорил, что Окделл для Алвы – не более, чем постельная игрушка? Так вот, присутствие в столице сына мятежного Эгмонта более, чем неприемлемо. Кардинал Сильвестр был абсолютно прав. Ворон взял мальчишку лишь для развлечения, да еще показать, что слова Дорака для него – пустой звук. Ты понимаешь, о чем я? - Да, дядя. Я все понял. - Ты всегда был умным мальчиком. Кстати, ты дружишь с виконтом Манро? - Да, а к чему вы это спрашиваете? - Просто так, - дядя заулыбался, как кот, стащивший со стола кусок окорока, - просто так, Эсти. Потом он посерьезнел, даже нахмурился: - Может, после тебе придется покинуть столицу, уехать служить… скажем, в Тронко. Или даже в Торку. Но ведь ты сам хотел сделать военную карьеру, верно? Отчего-то повеяло холодом. Как будто рядом был выходец.