Не сотвори себе кумира

Через несколько дней я встретил надорского вепря на приеме во дворце. Он шел вслед за своим сеньором, который не обращал никакого внимания на оруженосца, лишь изредка бросал: - Идемте, Ричард. Если бы он так не говорил, то, похоже, Окделл мог заблудиться среди гостей. Вот смеху бы было! Но он шел вслед за Первым маршалом, который небрежно раскланивался с гостями, отвечал на приветствия. Я тоже был вынужден брести за цивильным комендантом, поэтому не знаю, спустил ли Ворон с лестницы маркиза Фарнэби, как обещал. Затем я услышал разговор двух фрейлин – одна из них была баронесса Заль, матушка моего друга. - Представь, милочка, - говорила она собеседнице, - Ричард Окделл пошел вслед за герцогом Алвой в покои Ее Величества. Вторая прижала ладошки к напудренным щекам: - Какой ужас! Неужели мальчик не знает простых правил этикета? «Еще бы он их знал, в Надоре-то», - подумал я, проходя мимо и кивая баронессе. Скоро я увидел еще раз Ворона и его оруженосца в толпе гостей. Рука бывшего однокорытника была забинтована. Интере-есно, с чего это? Неужели Алва? А сам Ворон был прекрасен, и сердце снова сжалось от мысли, что я никогда не смогу стать его оруженосцем. - Эстебан, вы заснули, что ли? – раздался над ухом голос моего эра. Килеан выглядел недовольным, как, впрочем, всегда. - Нет, эр Людвиг, я не сплю, - ответил я, стараясь, чтобы голос звучал бесстрастно. Попросить Валентина Придда дать пару уроков, что ли? В обмен на фехтовальные тренировки. - Тогда идите к моей карете. - Слушаю эра. Ждать цивильного коменданта пришлось с полчаса. Но хорошо, что не пришлось видеть эту толпу гостей, и главное – надорского вепреныша в обществе Ворона. Через несколько дней комендант отпустил меня на весь вечер. Таверна встретила меня теплом, вкусными запахами жареного мяса и вина, нестройными голосами друзей. Первым заметил неладное Константин: - Эй, Эстебан, ты чего хмурый такой? Манрики все замечают, и им до всего есть дело. - Я? - вздергивая левую бровь «по-первомаршальски», - Ты что-то путаешь, приятель. Со мной все в порядке. Эй, трактирщик, вина, да самого лучшего. Северин и компания оживились. Пить вино со мной – считается высшим шиком. А в Лаик этой радости мы были лишены. Почти целых полгода. Мы пьем, рассказываем новости о своих сеньорах и о том, что ждет нас впереди. Кто-то мечтает сделать военную карьеру в Торке, кто-то стремится остаться в столице, Константину дед уже приготовил «теплое местечко» в армии, как Леонарду. А я думаю о том, что сумею доказать Алве, что я лучше Окделла. Я и фехтую лучше, и не плетусь в будуар королевы ( что я там не видел?) и вообще достоин быть рядом с Первым маршалом. Стакан за стаканом – вино не способно убрать боль из груди. Только перед глазами начинает все плыть. Таверна покачивается, как палуба корабля в шторм. - Ворон, - шепчу я, думая, что меня не слышат, - Ворон… - Ги Ариго завел себе ручного ворона, - говорит кто-то за соседним столиком, - держит его в клетке. Меня накрывает волна злобы – как в Фабианов день на площади. Я подошел к говорившему, и, не говоря ни слова, врезал кулаком в лицо. Тот упал, не ожидая удара, затем резво вскочил и дал сдачи. Я увильнул от удара, но тоже свалился на пол. И понеслось… Потом лекарь графа Килеана мазал мне заживляющей тинктурой ссадины и раны, а цивильный комендант выговаривал за неподобающее поведение. Хорошо еще патруль, привлеченный звуками драки, узнал оруженосца коменданта и, не желая связываться с начальством, отвез меня в особняк. Долго он не желал отпускать меня к друзьям. Но потом – то ли подзабыл мои похождения, то ли решил побыть «добрым эром» - отпустил. «Острая шпора» - неплохое заведение для тех, кто хочет посмотреть на бой петухов и поставить пару монет. Мы отправились туда все вместе, по дороге болтая и думая, где оставить коней – в «Острой шпоре» не было конюшни. Пока искали, где позаботятся о наших линарцах, пока шли до таверны – первый бой окончился. Да не беда – вечер только начинался. - Ты уже повеселел, - сказал мне Северин. - Не вижу смысла горевать о пролитом молоке всю жизнь, - ответил я как можно беспечнее. Разрубленный Змее, надо было ему говорить! Опять накатила тоска. Я представил, как Алва играет на гитаре, а его оруженосец слушает. Почему – играет? Да просто Арно раз обронил в таверне, что его братья, и он сам слушали часто игру Ворона, когда он приезжал к близнецам в Сэ. А если Кэналлиец играет, то должен же кто-то слушать его игру? И почему бы это не был Ричард? Но, войдя в «Острую шпору» я увидел… самого Повелителя Скал. Губы сами собой растянулись в «приветливую улыбку», похожую на оскал Закатной Твари. - Попался, - прошептал я, но меня услышали. - Не цепляйся к Окделлу, - посоветовал мне Манро, - наверняка, Ворон дает сопровождение своему оруженосцу. Ты же не хочешь драться с кэналлийцами? С ними драться я не хотел, но и отступать – тоже. - Да зачем он нужен Ворону, чтобы еще гулять по тавернам в сопровождении кэналлийцев? Может, Алва даже не знает, где его оруженосец сейчас, - ответил я. К счастью, за гулом голосов и криками слуг, что вынимали из корзинки петухов, наш разговор никто не слушал. Но, видимо, Окделл что-то уловил. Или понял, что мы говорим о нем. Он встал, сказал что-то толстяку, сидевшему рядом, и покинул «Острую шпору». А мы остались. Я горел желанием догнать Ричарда и навязать ему ссору. А там – я фехтую всяко лучше Повелителя Скал, которого даже Арамона каждый день ругмя ругал. Если Ворону все равно, что с его оруженосцем, то он не будет долго горевать о смерти Окделла. Отца убил он сам, сына убью я. Но друзья отговорили. Притащили, усадили, велели ставить на тарнау. Анатоль заказал кагетского – не «Черная Кровь» из подвалов Первого маршала, но ладно, сойдет под петушиные бои. И я расслабился. Навязать ссору я всегда успею, а провести вечер в хорошей компании – тоже неплохо. Тем более, самолюбие грела мысль, что Окделл ушел из-за меня. А вскоре ушли толстяк и сидевший рядом теньент в мундире Северной Армии. Следующая наша встреча произошла через пару недель. «Солнце Кагеты» - неплохая таверна для любителей поесть вкусное мясо, вымоченное в вине и жареное на углях. Как раз в тот день я ездил по поручениям Килеана по всей столице, устал, замерз и с радостью пригласил всю нашу компанию подкрепиться и заодно сыграть в кости. Ричард был опять с толстяком – он называл его кузеном. И что может быть общего у лавочника и обедневшего герцога? Шпажонка на перевязи Реджинальда, так звали толстого кузена, смотрелась нелепо. Увидев нас, он что –то залепетал и упомянул имя графа Штанцлера. А я… подошел к столу с самой любезной улыбкой. - Ричард Окделл, какая встреча! Я, кажется, недавно видел вас в «Острой шпоре», но наверное, ошибся. Надо было видеть лицо надорского герцога. -Не ошиблись, но у меня были неотложные дела. - Но сейчас-то их нет? - Монсеньор отпустил меня на целый вечер. - Тогда предлагаю переместиться в «Руку Судьбы и сыграть в кости. Кузен пыхтел, спорил и настаивал на том, чтобы Ричард отказался от игры. - Нынче все Окделлы стали осторожны и добродетельны, как улитки? Своего я добился. Ричард проиграл все деньги, что были у него. - Предлагаю всем гордым, но бедным выйти из игры, - сказал я, видя, что оруженосец Ворона растерян и подавлен проигрышем. Наль тянул, что маршал будет недоволен. «Он будет недоволен и отрежет тебе что-то», - запел Северин. Это подействовало – Ричард со злостью выдернул руку из хватки пухлой ладони Наля и продолжил игру. Кости покатились по столу, и неказистый конек стал моей собственностью. А затем Ричард сорвал с пальца и бросил на тол фамильное кольцо.