Fake Empire

Мы странные союзники С воющими сердцами Ты с дикими глазами зверя Космос между нами Какую странную ложь мы говорим Надеясь уберечься от боли. Dave Matthews Band - The Space Between

Рождество было жестоким. Элеонор четко дала понять, что Гарольд больше нежеланный гость, и он решил сбежать в Париж вместе с Романом. Он отправил Блэр подарки курьером, так как она отказалась принять их лично. Было 27 декабря, а они до сих пор не открыты. Девушка заставила Дороту спрятать их в дальний угол комнаты, а сейчас сидела и смотрела на них. Единственная вещь, которую он мог ей подарить, и которую она действительно хотела – это машина времени. Она лишь хотела вернуть те времена, когда она еще не застала его, целующегося с Романом – когда еще не знала, насколько обычным человеком он был. Он должен был быть идеальным, любящим, удивительным отцом. Он не был. Она поняла, что возможно он никогда таким и не был. Стук в дверь вывел ее из задумчивости, и Блэр быстро отвернулась от подарков, стоящих в углу. Она попросит Дороту отправить их в какой-нибудь приют для бездомных. Это будет отличной сделкой, возможно, она даже сможет отмыться немного от его плохой кармы. - Входите, - позвала она, когда, наконец, собралась с духом. Дверь медленно открылась и она удивилась, увидев за ней Маркуса. В последнее время они больше общались по телефону, чем вживую. Их сказочное Рождество было отменено, и она убедила его поехать домой к своей семье. Блэр придумала, что Элеонор не хотела компании, но по правде, девушка все еще не была готова столкнуться с внешним миром. - Хэй! - Улыбнулся Маркус, а она из всех сил постаралась улыбнуться ему в ответ. Он медленно пошел к ней, и до тех пор, пока Блэр не похлопала рядом с собой, он не садился. Она ненавидела дистанцию, которую ощущала между ними, но она была слишком утомлена, чтобы что-то исправлять. - Как ты себя чувствуешь? - Он потянулся к ней и попытался ее поцеловать. Девушка в последнюю минуту увернулась, и его губы коснулись ее щеки, а затем, в качестве извинения, она заключила его в объятия. Он ничего не сказал на такой поворот событий. - Намного лучше. Рождество вместе с мамой было фантастическим. Ты должен увидеть туфли, которые она мне купила, - Блэр постаралась выпустить это все из себя с бравадой, что выглядело все более натянуто, чем обычно. Она не хотела, чтобы сегодня это выглядело ненатурально. Она не хотела бы с этим разбираться. - Может, ты оденешь их сегодня вечером… мы можем поужинать вместе или выпить, я могу заказать столик в том бистро, про которое ты мне говорила, - Маркус остановился и вздохнул. - Ты не хочешь, - он сказал это чуть более раздраженно, чем ожидала Блэр. - Конечно хочу, - соврала Блэр и потянулась поцеловать его. Она решила, что так будет проще, чем продолжать разговор. На этот раз он отстранился от поцелуя, и Блэр села назад, ощущая поражение. - Я просто устала… - Блэр не могла смотреть ему в глаза. - Я не знаю, что и думать, Блэр. Я знаю, ты проходишь через тяжелое время, и я принимаю это. Но я надеялся, что ты позволишь мне пройти через это с тобой… я хочу этого. Я хочу быть здесь для тебя. Ты мне не безразлична, - признался он, и сердце Блэр немного оттаяло при взгляде на его лицо. - Ты мне тоже не безразличен, - уверила она его, поместив его руку в свою. - Ужин звучит замечательно. Я пообещала Серене, что встречусь с ней после обеда, так что позволь мне начать собираться. Позвони мне позже со всеми деталями, я приду, - Блэр быстро чмокнула его в губы, прежде чем вскочить и побежать в ванную. Она оставалась там ровно столько, сколько надо было, чтобы понять, что он точно ушел. Часом позже Блэр снова вернулась к привычному лежанию на кровати, уставившись на эти чертовы подарки. Они должны пропасть. Она только собиралась позвать Дороту, чтобы та уничтожила их, когда в дверь снова постучали. Девушка вздохнула. Если это была ее мать, она спрячется в шкафу. Элеонор никогда не была нежной и чувствительной личностью, но в последние недели она настроилась поговорить с Блэр касательно данной «ситуации», как она это называла. Блэр старалась избегать этого пугающего разговора, но понимала, что скоро это перестанет получаться. - Я захожу, - объявила Серена прежде, чем Блэр ответила. - Ты выглядишь ужасно, - сказала блондинка, как только увидела ее, и Блэр усмехнулась в ответ. Как будто она сама этого не знала. В конце концов, у нее было зеркало. Но она не нуждалась в том, чтобы Серена очередной раз указывала ей на это. Особенно учитывая тот факт, что подруга выглядела прекрасно сегодня утром. – Давай, Блэр, - Серена, уселась на кровать рядом с ней. - Тебе надо возвращаться обратно к жизни. - Я не помню, чтобы приглашала тебя, - ответила с вызовом Блэр и отодвинулась подальше от Серены на кровати. - На самом деле, у меня были планы сегодня, так что извини, - Блэр начала двигаться, но Серена дотянулась и остановила ее. - Серена, - прорычала она сквозь зубы. - Блэр, - тут же возразила ей Серена. - Я слишком долго не вмешивалась. Я говорила с Чаком, и мы оба… - Серена не успела даже закончить предложение как Блэр взорвалась. - Ты говорила с Чаком? Что ты делаешь, разговаривая с Чаком? Он не моя нянька, так же как и ты. Вам обоим лучше остановиться. Я устала иметь дело с вами каждый раз. Он травит меня, ты бранишь меня, будто моя мать. Мне это не нужно, я не хочу этого, - закончила Блэр, громко фыркнув, и ушла в ванную. Серену это не остановило, и она двинулась за ней. Блондинка оглядела ванную, а потом посмотрела на Блэр. - Ты меня пугаешь, - Серена протянула руку к руке Блэр, но та стряхнула ее. - Это не хорошо, - сказала она подруге с чувством и, в конце концов, пробилась. Блэр повернулась к ней, все еще хмурясь, но не так сильно как раньше. - Я в порядке, Серена. Серена покачала головой. - Ты не в порядке. Мы все это видим. Блэр, ты не… - Серене стала неудобно, и Блэр отвернулась. Она знала, что последует, и ей не хотелось иметь с этим дело. - Ты не… не больна снова? Блэр фыркнула. Она почти ненавидела Серену в этот момент. - Я в порядке, она сказала это со всей силой, какой обладала. Это не была та тема, которую она планировала обсуждать с Сереной. То, что она выбрала решать в приватности своей личной жизни, было ее делом. Она так устала от людей, пытающихся контролировать ее. - Я бы хотела побыть одна. - Я волнуюсь за тебя, - продолжала давить Серена. - Чак тоже, - Блэр не могла поверить, что Серена пыталась использовать Чака, как оружие против нее. - Блэр! - Серена практически кричала, чтобы привлечь ее внимание. - Ты либо говоришь со мной, либо со своей матерью. Я не шучу, - слезы заполнили голубые глаза Серены, когда Блэр повернулась и взглянула на нее. - Я не твой враг. Я просто стараюсь помочь. Блэр покачала головой. - Я сказала тебе, что мне не нужна твоя помощь. Со мной все в порядке. Ты, и Чак, и моя мать, и мой отец… Мне никто не нужен. У меня все отлично. На самом деле, я сегодня иду гулять с Маркусом, и возвращаюсь к своей жизни. Так что, будь счастлива. Перестань говорить с людьми обо мне, и не смей поднимать этот вопрос перед моей матерью, - Блэр пыталась звучать как можно более раздраженной и оскорбленной, но все в итоге выразилось в отчаянную, слабую вспышку гнева. - Хорошо, - наконец, согласилась Серена, но было очевидно, что она недовольна таким раскладом. – Я, пожалуй, оставлю это на время, но я не сдамся. Ты была сама не своя, и это было оправдано. То, что произошло с твоим отцом, пошатнуло бы любого. Тебе не надо пытаться сдерживаться… Ты можешь просто расклеиться. Я буду рядом, чтобы помочь тебе, - Серена потянула Блэр в почти не желаемое той объятие прежде, чем отпустить ее и, наконец, уйти. Блэр села спиной к столику и сделала глубокий вдох. На минуту она была так близка к тому, чтобы поделиться с Сереной, но сдержалась. Она Блэр Уолдорф. Она сильная. Она собранная. Она не позволит им сломать ее. Не может позволить. Ее отец может уехать в Париж с Романом, и Чак может отправиться в любое приключение, и Серена может списать ее со счетов ради того, что ей было важно, но Блэр не сломается. Не из-за них. Не из-за кого. Ужин с Маркусом казался монотонной дымкой. Она прошла сквозь нее только благодаря смеху и улыбкам. Блэр играла роль хорошей девушки, и когда он поцеловал ее на прощание, она оставила его у дверей. Она знала, он хотел бы больше времени проводить с ней, но энергия оставила ее. Ее улыбка была натянутой, а нервы на грани. Ей надо побыть одной. Едва вернувшись назад в безопасное тепло своей комнаты, она начала снимать платье, которое выбрала для этого вечера. Она скинула свои новые туфли, перекинув их через комнату, и с удовольствием слушала, как они стукнулись о стену. Когда Блэр покончила со всем, она зашла в ванную и закрыла за собой дверь. Это был ее алтарь. Позже ночью, она лежала в кровати, уставившись в ужасный угол, когда ее мобильник начал звонить. Девушка шарила рукой, стараясь его найти. Она боялась, что это Маркус хочет поговорить с ней, но ей не стоило волноваться. Это был Чак. Она уставилась на его имя, высвечивающиеся на телефоне, прежде чем нажать на кнопку и ответить. Зная его, она понимала, что в противном случае он приедет и будет мучить ее. - Я сплю, - сказала она ему, как только ответила. Хрипотца в ее голосе только добавила эффекта. - Выходи, - строго по делу, как всегда. Она поворчала и только глубже закопалась в одеяло. Никаким образом она не выйдет к нему. Новости об интрижке Гарольда начали циркулировать, и все только и обсуждали эту сплетню. Если она пойдет куда-либо с Чаком, все будут пялиться и тыкать пальцем. Эта бедненькая Блэр Уолдорф с папочкой геем и странной мамочкой. Нет, ни коим образом. - Я сплю, - повторила она, вместо объяснения. Она слишком устала от всех этих разговоров. Она хотела бы остаться в своей комнате до тех пор, пока не закончится школа, и она сможет сбежать из этого города и от этих людей. То, что она любила больше всего, теперь казалось ей тюрьмой. - Чем больше ты прячешься, тем больше они будут сплетничать об этом. Собирайся. Мы с Картером будем у тебя через полчаса, - Блэр молчала. Она никуда не пойдет. - Будь готова, Блэр, или я поднимусь и сам заберу тебя. Блэр тяжело вздохнула. - Ты не посмеешь. Звонок прервался, и она открыла рот от удивления. Чак был удивительно нежным с ней с того дня, как все обрушилось. Он понимал ее ограничения, и никогда не толкал ее слишком сильно. Он часто отказывался уходить, когда она просила его, но по правде она ценила это больше всего. Одиночество превратилось в пугающую перспективу. Ее мозг начинал думать о сотне ужаснейших вещей. Чак вытеснял их, стараясь как можно лучше, раздражая или успокаивая ее, в зависимости от его настроения. Она заставила себя встать с постели и пойти. Она верила, что он последует своей угрозе, и она может представить испуганную реакцию Элеонор, если он ворвется в пентхаус и вытащит брыкающуюся Блэр. Это станет еще более ужасной ситуацией, Блэр не хотела даже думать об этом. Кроме того, правда в том, что Чак был прав. Выйдет она в люди или нет, они будут шептаться за спиной. Но, по крайней мере, она сможет пройти с высоко поднятой головой, и они поймут, что ситуация не сломила ее. Она сильная. Блэр только выходила из душа, когда услышала, что дверь в ее спальню открывается. Она схватила халат и быстро накинула его, прежде чем выглянуть. Она была не удивлена, увидев Чака, расположившегося на ее кровати, просматривающего один из ее журналов. Он оживился, увидев ее, и на мгновение ухмылка, коснувшаяся его губ, напомнила о старом Чаке. Новая версия вызывала по крайней мере замешательство. - Это не готовность, - проинформировал он ее, но в его голосе звучала страсть. Она закатила глаза и вернулась назад в ванную. Дверь осталась неплотно закрытой, и она видела, как он наблюдает за ней, расчесывающей волосы, в зеркало. - Можно? - спросил он после нескольких молчаливых, наполненных напряжением, минут. Она вздохнула и запрыгнула на туалетный столик. Чак пододвинулся ближе и взял расческу из ее руки. Она вздрогнула, когда он первый раз прошел по ее волосам своей кистью, но он был удивительно нежным, и она снова расслабилась. На несколько минут они просто замерли в таком положении. Он тщательно расчесывал ее волосы, медленно, почти методично, а Блэр смотрела куда угодно, только не ему в глаза. Первая точка, на которой она сосредоточилась, были его волосы, и она заметила, что он, наконец-то, нашел время, чтобы постричься. Ее сердце слегка сжалось при воспоминании о том беспорядке на голове, с которым он появился в первый раз. Теперь он выглядел гораздо более приемлемо. Он был похож на Чака Басса. Чтобы это не означало. Затем она сфокусировалась на его одежде. Он был одет как обычно. Брюки, рубашка, без галстука. Обычно, но не совсем. С шиком, но неопрятно. Чак перестал причесывать и отошел от нее. Но Блэр все еще не могла взглянуть ему в глаза. Внезапно, она почувствовала, что этот день для нее закончился. Она была вымотана. Ее отец был геем. Она не любила своего бойфренда. Ее мама была истеричкой. И она не могла даже открыть эти гребанные подарки. Не упоминая того, что ее подруга уже была на одном волоске от спасительной операции. Вся ее жизнь рушилась, и она не могла справиться с этим. - Блэр, - его голос был мягким, когда он заговорил, и девушка почувствовала, как он приближается к ней. Чак расположился между ее ног на туалетном столике, и она потянулась к нему без раздумий. Его руки мгновенно обхватили ее, а она прижалась к нему, как будто он был последней надеждой. По многим параметрам он и был. Девушка уткнулась лицом в его шею и расслабилась в его руках, которые так крепко ее сжимали. Он пах так знакомо, так безопасно. - Я тону, - прошептала девушка, и его руки сжали ее сильнее. Она обняла его ногами и прижала к себе. Это было неправильно. Она должна была почувствовать вину, но в том сумасшествии, что окружало ее, это было единственным, что имеет смысл. Она соврала Серене. Ей был нужен Чак. - Я знаю, - он не пытался подсластить или сказать ей неправду. Парень просто продолжал сжимать ее, гладить ее, любить ее без слов. Это был толчок, когда эта мысль пришла ей в голову, и она мгновенно отстранилась от него. Блэр не могла себе позволить снова пойти туда. Она знала дорогу слишком хорошо. В конце концов, он снова бросит ее. Он удостовериться, что с ней все в порядке и уйдет. Это была дружба. Это не навсегда. - Я хочу, чтобы ты ушел, - сказала она ему и была горда тем фактом, что ее голос едва дрогнул. Чак не двинулся. Он просто посмотрел на нее. Блэр опустила свои ноги и скрестила руки на груди перед собой. Она хотела выглядеть недовольной, но выражение его лица говорило, что она выглядела как угодно, но только не так, как ей хотелось бы. - Мне надо побыть одной, - она практически умоляла. Ее просьба наконец-то сдвинула парня, и она увидела, как нежелание промелькнуло на его лице. - Я думаю это последнее, что тебе нужно,- честно сказал он, пытаясь снова дотянуться до нее. Он положил свои руки поверх ее едва прикрытых бедер, а она постаралась проигнорировать ту дрожь, что прошла по ее телу. - Позволь мне позаботиться о тебе, - была его очередь умолять. Она покачала головой и попыталась отмахнуться от него прежде, чем он подберется к ней. - Я просто устала. Я не чувствую себя хорошо. Лицо Чака поменялось перед ее глазами. Оно стало жестким и холодным, и на минуту ей показалось, что она почувствовала панику, зарождавшуюся внутри нее. Она не была уверена, что она сказала или сделала, но сразу же захотела забрать свои слова или действия обратно. Она хотела, чтобы он ушел, но не чтобы исчез. - Я разговаривал с Сереной, - сказал он, и его голос был жестким от эмоций. Но она не могла понять, что это были за эмоции, поэтому просто кивнула. - Она обеспокоена… и я тоже. Блэр закатила глаза. - Серена королева драмы. Я не знаю, что она тебе сказала, но, - Чак покачал головой, с очевидным предупреждением на лице. Блэр остановилась, прежде чем продолжить дальше. - Я не буду обсуждать это с тобой. Серена не права, - Чак не купился, и она начала отчаиваться. - Я не больна! - Набросилась она с жаром, прежде чем спрыгнуть со шкафа и отправится, бушуя, в спальню. Чак был позади нее. - Блэр… - он выглядел удрученно, и это остановило ее. Она встретилась с его глазами, и, на минуту, ей самой захотелось успокоить его. Он сцеплял и расцеплял свои ладони так сильно, что она боялась, что они начнет драку. - Я наблюдал за тобой… что-то не так, - сказал он тихо, но с таким убеждением, что она не могла не слышать его. - Это только на время, - она быстро подошла к нему. - Мне просто надо… только на время, - она умоляла его поверить ей, понять и отпустить. Она знала, это была дурная привычка, к которой она возвращалась, но правда, она справится. Ей это нужно было достаточно редко. - Я в порядке, - она даже попыталась изобразить улыбку. Выражение Чака не изменилось. Он смотрел на нее уперто и покачал головой. - Это ненормально. Ты знаешь это, - он попытался дотронуться до ее лица, но она хлопнула его по руке. Она проигрывала этот бой, и это раздражало ее. - Тебе нужна помощь. Она засмеялась ему в его лицо. - Ты ничего об этом не знаешь. Серена просто смешна. Я в порядке. Я справлюсь. Мне не надо, чтобы ты появлялся и спасал меня, Чак. На самом деле все, чего я хочу, это чтобы ты убрался из моей жизни и держался подальше. Ты не любишь меня. Ты не хочешь меня. Ты для меня больше ничто. Уйди, - она толкнула его в грудь, он отступил на шаг, но не двинулся. - Ты слышишь меня? - Кричала она ему в лицо, теряя контроль над собой. - Я услышал тебя, - прошептал он в ответ и посмотрел вниз. Он не смотрел на нее, но и не двигался. - Зачем ты приходишь сюда и делаешь это со мной? - Слезы наполнили ее горло, но она проглотила их. - Я могу делать все, что хочу. Ты выбрал не быть частью этого. Помнишь? Не пытайся переписать историю сейчас. Не думай, что если ты решил помочь мне немного, то я забуду все, что было до этого. Этот святой имидж, который ты пытаешься изобразить, не настоящий. Ты не святой и не спаситель, - она выхлестнула все это на него быстрым огнем, стараясь выдавить его из зоны комфорта. Она старалась сделать ему больно, и она видела, что у нее это получается. Он вздрогнул и заерзал перед ней. Наконец, он посмотрел ей в глаза, и она забеспокоилась, увидев в них страдания. Это ее успокоило. - Ты права, - он не спорил ни по одному вопросу, и тут она начала сдаваться. - Я не могу оставить тебя так. Позволь мне позвонить Серене или твоей матери… пожалуйста, - он старался не встречаться с ней взглядом, и его голос был очень твердым. Она сделала ему больно. Она вывалила на него все, что могла, а он все равно не уходил. - Почему ты это делаешь? - Она проиграла бой со своими эмоциями, и слезы, наконец, потекли из ее глаз, а щеки стали мокрыми. - Я в порядке, - она сказала это, как жалостливое извинение. - Ты больна, - слова прозвучали громко и четко. Блэр больше не могла игнорировать правду. Она отвернулась от Чака и направилась к кровати. Прошел всего момент, как она почувствовала его за собой. Он потянул ее в свои руки, молчаливое прощение, которого она не заслуживала. Она была жестокой по отношению к нему, но все равно, он был рядом. Блэр хотела извиниться, но когда она открыла рот, чтобы попытаться, он помотал головой и просто продолжил держать ее в объятьях. Она знала, это не будет концом всего. Чак не позволит этому продолжаться, а если позволит, то Серена – никогда. Ее раздражала мысль, что она поддалась на это снова. Блэр Уолдорф, девочка с булимией. Она боролась с этим образом с тех пор, как ей стукнуло 13 лет, и ее мать впервые потребовала от нее объяснений. Она обвинила во всем свою горничную Дороту. Блэр умоляла и уверяла, что это не было правдой. Она может контролировать свое тело. Ее родители не согласились. И вот она поехала в свое первое путешествие в клинику Острофф тем летом. Серена была единственным человеком, за пределами семьи, кто знал об этом, и она поклялась убить Серену, если она скажет кому-либо. Блэр не любила, когда она не была идеальна… и эта болезнь… о ней не должно было упоминаться. По правде, она не до конца понимала, что было проблемой. Это было ее тело. Она была абсолютно здорова. И что такого, если она периодически очищала организм. Благодаря этому она чувствовала себя лучше, это было то, что она могла контролировать. Серена не понимала, и Блэр не винила ее. Серена была богиней. Ей было не о чем беспокоиться. Блэр же наблюдала за своим несовершенством каждый день в зеркале и иногда приобретала неуверенность. Позднее, она чаще очищалась, чем нет, но все еще не понимала в чем проблема. Это не было одним из тех дел про подростков самоубийц, у нее просто были маленькие проблемы с едой. Она может с этим справиться. - Я не вернусь в эту клинику, - сказала она. Она ненавидела ее. Она чувствовала себя еще большей сумасшедшей, чем дома. - Я не вернусь. Он немного отстранился от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. - Ты не можешь так больше существовать. Ты всегда уставшая, и ты даже не похожа на себя. Блэр усмехнулась. - Извини, я не на высоте. Он сгримасничал в ответ, но не купился на приманку. - Ты прекрасна, Блэр. Все это видят кроме тебя, - это было похоже на пощечину, и она немедленно отстранилась от него. Они стояли так несколько минут. Молчаливое противостояние нарастало между ними. - Ты не можешь сказать моей матери, - Блэр не могла позволить этого. Ее мать будет настаивать на докторах, и на этот раз все может получиться. Блэр станет квинтэссенцией фильмов о жизни, провозглашенной на Верхнем Ист-Сайде. Она не могла позволить этого. - Я не поеду, - на минуту она почувствовала облегчение. - Ты должна, - и снова все упало. - То, что ты делаешь с собой, нехорошо… Пожалуйста, я.. . ты должна поправиться, - он сглотнул и посмотрел в другую сторону. Блэр могла видеть чувство вины на его лице, но она так же видела и облегчение. Серена убедила его, что плохой большой волк вернулся в город, и он не собирался отступать. - Это только иногда. Только когда мне это действительно надо, - объясняла девушка. - Серена не понимает. Она неправа, хорошо? - Она молила его о понимании, но он только покачал головой. - Ты употребляешь наркотики и пьешь столько, будто ты долбанная рыба. Как ты можешь сидеть здесь и осуждать меня? У тебя нет права, - она попыталась снова выплеснуть гнев, но он также быстро растворился, потому что Чак продолжал смотреть на нее, не двигаясь. - Ты причиняешь боль сама себе. Я не могу позволить тебе делать это, - его тон был спокойным, и ее это остановило. - Не можешь позволить? Кто сказал, что у тебя есть право голоса, Чак? Ты и я ничего не значим. Ты решил, - она сохранила громкий голос, надеясь, что до него дойдет. Было больно это говорить вслух, но у нее не было выбора. Она не вернется в эту клинику. Его ледяной фасад наконец-то рухнул, и Чак вскочил с кровати. Его лицо исказилось, и она увидела в нем выражение чистой злобы. Его голос практически дрожал когда он говорил. - Находился бы я сейчас здесь, если бы меня абсолютно не волновало, что с тобой происходит? Я забросил всю свою гребанную жизнь, чтобы быть здесь. Для тебя, - он специально сделал ударение на последнюю фразу. - Я понял, у тебя сейчас жизнь идет под откос, и Бог знает, мне жаль. Мне правда жаль. Но я стараюсь помочь тебе и быть здесь, но ты просишь меня не обращать на это внимание, игнорировать то, что ты делаешь с собой. Я не могу. Я не могу это сделать, Блэр, - он покачал головой. Она действительно вымотала его. - Я боюсь, - ее бравада наконец-то спала, а тело колотила мелкая дрожь. Блэра вытерла новые слезы, но они не прекращали падать. Чак просто наблюдал за ней. - Не делай этого со мной, - просила она, смотря на него блестящими глазами. Она узнала гримасу на его лице. Она была у него всю ночь. Вторая эмоция, что удивила ее. Чак тоже был напуган, но не из-за себя, а из-за нее. Она знала, она проиграла битву, но может она приобрела что-то еще? Она давила на него всякими разными способами, а он остался. - Хорошо, - наконец, согласилась она. Чак шагнул в ее сторону и она подняла свои глаза, чтобы вновь встретиться с его. Блэр увидела надежду в них. - Я поговорю с матерью. И приму помощь, - ее желудок потяжелел от мысли, и все, что она хотела сделать - закрыться в своей ванной снова. Она заставила себя успокоиться и потянулась к нему вместо побега. Чак вернулся на кровать и не возражал, когда она практически заползла в его руки. - Я буду рядом, - пообещал он, и некоторые страхи отпустили ее. В этот момент это было именно то, что она хотела услышать. Он нашел ее руку и соединил их пальцы вместе. На мгновение Блэр смотрела на это с удивлением и пыталась поверить, правда ли это. - Обещаешь? - прошептала она в его грудь. - Обещаю, - он наклонился ближе и поцеловал ее нежно в лоб. Чак не заставил ее идти к матери этой же ночью. Он согласился подождать, и вместо этого они провели всю ночь, лежа на ее кровати, смотря глупые рекламы и периодически попадающиеся плохие фильмы. Блэр не могла уснуть из боязни того, что надвигалось, и по какой-то причине, он не хотел засыпать без нее. Она крепко держала его руку в своей, и, когда солнце, наконец, взошло утром, она знала, пора. Чак предложил оставить ее одну, чтобы сделать это, и его вера в нее дала ей последней толчок уверенности в том, что ей надо поговорить с матерью. Чак остался у нее в комнате, когда она пошла к Элеонор. Слова получились оборванными и несформированными. Блэр до сих пор не понимала, почему это такая проблема. Это было ее тело. Ее решение. Элеонор не смотрела на это также. Она, на самом деле, начала плакать, когда Блэр, наконец, сказала, а десятью минутами позже она уже звонила в клинику. Блэр необходимо было срочно ехать. У нее осталось еще несколько дней зимних каникул, а оставшееся время, проведенное в клинике, она объяснит визитом к тетушке в Европу. Блэр сидела молчаливо, когда Элеонор рассказывала ей планы. Она не спорила, потому что знала, что это будет неправильно. Еще раз ее жизнь не принадлежала ей. - Тебе надо собираться. Хочешь, чтобы это сделала Дорота? - предложила Элеонор. Она сидела как можно ближе к Блэр и не сводила глаз с дочери ни на мгновение. Она боялась. Блэр хорошо узнала эту эмоцию. Блэр потрясла головой. - Нет, я могу сама это сделать. - Они ждут тебя сегодня после обеда… Если ты хочешь что-то урегулировать, сделай это сейчас, - ее мать потянулась к ней за неожиданным объятием, которое было быстрым, но все равно успокоило Блэр. Девушка встала, чтобы уйти, но мать окликнула ее еще раз. - Блэр… я думаю нам надо сказать твоему отцу. Он захочет быть там, чтобы поддержать тебя, - Блэр кивнула. Больше это для нее ничего не значило. - Мы все любим тебя, - это было сказано, едва громче, чем шепотом, но Блэр услышала ее. Она хотела бы верить в это. Чак ходил из угла в угол, когда она вернулась в комнату, но немедленно остановился, увидев ее. Девушка, видимо, выглядела настолько плохо, что он мгновенно подошел и обнял ее. Если Блэр не будет осторожной, она может привыкнуть к такому положению, а потом будет еще больней, если он снова откажется от нее. - Они заставляют меня приехать сегодня после обеда. Через несколько часов, - сказала она ему, пытаясь бороться со страхами из прошлого. - Ты подбросишь меня? Я не… я не уверена, что смогу это сделать, - призналась она с жалостью, все сильнее и сильнее прижимаясь к нему. Он слишком сильно обнял ее, но она не пыталась отстраниться. Он был ее единственным якорем в этот момент. - Я буду там. - Мне нужна Серена. Можешь ей позвонить за меня? - Она звучала, как ребенок в своем отчаянии, но она не видела жалости в его глазах. Все, что она находила в них, это понимание, которое только заставляло ее чувствовать себя еще хуже. Она не могла поверить, что снова погружается в это. - Я позвоню ей, - Чак, наконец, отпустил ее руку, и повернулся, чтобы взять свой телефон. Он остановился, когда заметил его и повернулся назад к ней. Она могла прочитать сомнения в выражении его лица, и приготовилась к тому, что он скажет. - Я должен позвонить кому-то еще? - Моему отцу? - предположила она, мотая головой. - Моя мать позвонит ему, - она все еще не была уверена, что чувствовала по этому поводу, но глубоко в душе она просто хотела своего папочку. Даже если она настолько зла, что едва смогла бы с ним поговорить, она все равно хотела бы, чтобы он был здесь. Блэр хотела, чтобы он хотел быть здесь. Чак посмотрел вниз, а она видела, что он был в нетерпении, но не могла понять почему. - Что по поводу Маркуса? – Наконец, произнес, но все еще старался не встречаться с ней взглядом. Он не любил эту тему даже больше, чем она. - Я позвоню ему, - сказала она быстро и затем исчезла в гардеробной, начав паковать вещи. Блэр не будет звонить Маркусу. Она знала это. Это не было чем-то, что она хотела бы объяснить ему. Серена уладит все за нее, и когда она вернется со своих каникул, она поговорит с ним. Какая-то часть ее просто надеялась, что он опустит руки и забудет про нее. Это будет легче, чем объяснять ему, что не важно, какой он замечательный, она не была такой. Она итак была на грани, и сама идея отношений была ей невыносима. Блэр проигнорировала другие причины, почему она не хотела Маркуса в своей жизни, хотя она не могла до конца заставить поверить себя, что их не было. Казалось, они были всегда. 45 минут спустя, Чак помогал ей застегнуть ее переполненный чемодан, когда Серена ворвалась в комнату. Девочки взглянули друг на друга прежде, чем Блэр встала, и Серена мгновенно подошла к ней. Они потянулись друг к другу в одно время, и Блэр позволила обнять себя. Она хотела быть злой на Серену, но понимала, что не может. Серена переживала за нее тоже. Серена любила ее и какой бы раздражающей не была ее любовь, она была постоянной по отношению к подруге, и Блэр могла на нее рассчитывать. Серена всегда придет. Блэр снова начала плакать, когда они разомкнули объятия, и она заставила себя посмотреть в глаза Серене. Серена тоже плакала, но она старалась спрятать слезы. Она потянулась к Блэр и утирала слезы, пока та не стала выглядеть нормально. - С тобой все будет хорошо, - Серена звучала такой уверенной, что Блэр заметила, что кивает вместе с ней. - Ты правильно сделала. Я горжусь тобой, - Серена мягко засмеялась и Блэр присоединилась к ней. Они вели себя так, как будто расставались надолго. Блэр не могла избавиться от чувства, что так оно и было. Первые несколько недель в клинике ей не разрешат посетителей, а это означало ни Серены, ни Чака больше. Чак стоял позади них и сворачивал чемодан Блэр. Наконец-то он его застегнул. Серена повернулась, чтобы снова посмотреть на него, и Блэр не пропустила этот взгляд благодарности, которым они обменялись. Казалось, что ад замерзает. Серена была благодарна Чаку. - Я думаю нам пора идти… - Блэр ненавидела себя за эти слова. Она не хотела покидать комнату. Она не хотела покидать Чака и Серену. - Моя мама начнет нервничать, если мы не спустимся, - Блэр нервно сглотнула и смотрела куда угодно, только не на друзей. Она не хотела пока сталкиваться с этим. - Все будет хорошо, Блэр, - пообещала Серена с солнечной улыбкой. Блэр хотела улыбнуться в ответ, но не могла это сделать. Страх переполнял ее. Она могла чувствовать, как паника наполняет ее. - Ты выберешься из этого, - Серена сжала ее руку, и Блэр ответила тем же. Она все еще не могла двигаться. Блэр отвернулась от Серены, чтобы посмотреть на Чака. Он держал в руках ее чемодан и выглядел бледным, когда посмотрел на нее. Ей хотелось знать, о чем он думает. Он не думал, что она была слабой? Не жалел ли он ее? Оба варианты были пугающими. Так долго она работала над тем, чтобы он поверил, что она сильная, изысканная женщина, а сейчас все старания разрушены. Ужасная реальность стояла перед ним, и это заставляло ее желать исчезнуть. Он никогда не сможет смотреть на нее так, как раньше. - Пойдем, - он потянулся к ней, а она схватила его руку, как будто он был последней нитью к жизни. Серена отошла, чтобы взять чемодан, и последовала за ними из комнаты вниз по лестнице. Блэр продолжала сжимать руку Чака в своей собственной и даже не разжала их, когда они встретились с Элеонор внизу. Ее мать посмотрела на их сомкнутые руки, но ничего не сказала. Вместо этого она повернулась к Серене. - Ты тоже поедешь? - спросила Элеонор и Блэр удивилась, что она не возражала. Серена кивнула. - Куда же я денусь, - она подмигнула Блэр, и та искренне улыбнулась ей. Серена всегда будет Сереной. Она никогда не посмотрит на нее по-другому. Она постоянна. - Давайте уже поедем. Элеонор кивнула, и приказала шоферу отнести чемодан вниз. Все четверо вскоре последовали за ним, а потом уже двигались в направлении клиники. Элеонор и Серена сидели напротив Чака и Блэр, но никто из четверых не смотрел друг на друга. Чак и Элеонор смотрели в окно, Блэр смотрела на свои руки, а Серена притворялась, будто играет в телефоне. Напряжение было огромным, и Блэр задыхалась, но не протестовала. Это уже происходит, и ей надо это принять. Водитель припарковался некоторое время спустя. Элеонор и Серена вышли первыми, но Блэр не двигалась. Она как будто приклеилась к своему месту. Страх навалился на нее, и новые слезы потекли из глаз. Она старалась их сдержать. Никаких больше слез. Никаких скандалов. Чак ждал, когда она сдвинется, но не пытался торопить ее. Это заняло несколько минут, но вскоре она собралась. Она аккуратно вылезла из машины и подождала рядом с ней, пока не выйдет Чак. Затем все четверо стояли там. Чемодан Блэр уже занесли внутрь, что означало, что пора прощаться. Элеонор проводит ее, чтобы поговорить с докторами, но Чак и Серена должны уйти сейчас. Блэр качала головой. Она не хотела, чтобы это происходило. Ей это не нужно. Она открыла рот, чтобы попросить мать не делать этого с ней, но выражение лиц Серены и Чака остановили ее. - Я позволю тебе попрощаться. Я буду внутри, - Элеонор прошла вперед них, и вскоре они остались втроем. Блэр посмотрела между ними, не понимая, что делать. Серена нарушила молчание первой и притянула Блэр в крепкое объятие. Серена плакала, но не старалась этого скрывать, и вскоре Блэр присоединилась к ней. Они обе выглядели ужасно, но ни одна об этом не переживала. - Ты скоро поправишься, и вернешься домой, и мы устроим вечеринку. Огромную вечеринку. Самую лучшую Серена-Блэр вечеринку когда-либо проходившую, - улыбка Серены была огромной, но голос дрожал. - Пообещай, что с тобой все будет хорошо. Я все сделала правильно, да? - Серена выпрашивала ответ. Блэр кивнула. - Да, все правильно, - она пообещала и знала, что это была правда. - Люблю тебя, - прошептала она и обняла Серену в последний раз. - Я тоже тебя люблю, - прошептала Серена прежде чем, наконец, оторваться от Блэр. Она вытерла слезы с лица, а затем мягко улыбнулась подруге и стерла слезы с ее лица. - Скоро увидимся, - Блэр кивнула, а Серена подошла к лимузину и забралась внутрь. Чак стоял молчаливо, практически как каменная статуя. Его лицо было бледным, а тело напряженным. Блэр хотела дотянутся до него, но ей не хватало смелости. Осознание того, насколько она была плоха, возможно как раз сейчас приходило к нему. - Ты можешь идти, Чак. Все в порядке. Ты ничего мне не должен, - Блэр старалась отпустить его как можно более деликатно. - Со мной все будет в порядке, - она даже попыталась улыбнуться для него. После всего того, что он сделал для нее, ей казалось, что она была должна ему хотя бы улыбку. Он кивнул и посмотрел вниз на свои ноги. Она знала, что все закончено, и уже собиралась идти, когда он наконец заговорил. - Пообещай, что все будет хорошо, - Чак говорил так тихо, что она практически не слышала его, но когда посмотрела в его глаза, то увидела все сразу. Это потрясло ее до основания, и она не могла ответить. - Мне надо знать, что с тобой все будет хорошо, Блэр, - сказал он более жестко и приблизился к ней. Он схватил ее руки и зажал в своих. - Я постараюсь, - сказала она честно. Он кивнул и продолжил смотреть ей в глаза. Блэр начала отодвигаться от него, пока он двигался к ней и тут они оба замерли. Это было самой трудной частью. Прощание. В прошлом, он всегда уходил ночью, и ей никогда не приходилось сталкиваться с этим. Сейчас она была прямо перед ним, и это она уходила от него. Казалось, что все рушится внутри нее, кусочек за кусочком, и боль была сильнее, чем она могла вынести. Блэр кусала губу, чтобы остановить слезы, а Чак закрыл глаза. Дистанция между ними была слишком маленькой и вскоре она оказалась в его руках. Чак обнял ее, и она испытала облегчение от его объятий. Девушка провела руками по его волосам, запоминая их текстуру и ощущения. Блэр чувствовала, как его руки скользят по ее спине, останавливаются на талии, а затем снова поднимаются вверх. Он отодвинулся и обхватил ее лицо руками, заставляя посмотреть себе в глаза. Казалось, прошла вечность, пока они стояли вот так. Столько было сказано без слов. Она это чувствовала. - Блэр… - Элеонор появилась прямо за ними. - Пора идти. Блэр поначалу не двигалась. Она не могла. Это был ее дом. Это было свято для нее. Она не могла уйти от него. Чак сделал это за нее, отступив на шаг. Одну ее руку он все еще держал в своей, и, как только она начала уходить от него, он притянул ее назад. - Я люблю тебя, - прошептал он, смотря на их сплетенные руки. Блэр больше не могла сдерживать слезы, они потекли ручьем по щекам. Что-то в груди рухнуло, и она не хотела отпускать его руки. Чак тоже не хотел. Они стояли замороженные на мгновение, которое пугало и шокировало ее. Она никогда не ждала от него любви. - Блэр, - позвала Элеонор. - Сейчас же. Чак, наконец, посмотрел на нее, и их глаза встретились в последний раз. Детская ухмылка играла на его губах, но пропала прежде, чем она смогла достаточно насладиться ею. Затем он отпустил ее руку и отступил. Он позволил ей уйти. Он заставлял ее идти. Он любил ее. - Пока Чак, - она зарыдала, но все еще не двигалась. Она хотела, чтобы он снова это сказал. Он помотал головой. - Скоро увидимся. Она натянуто улыбнулась, и, наконец, заставила себя повернуться и пойти к матери. Элеонор была там, ждала, чтобы проводить ее, и Блэр не позволила себе взглянуть еще раз на мальчика, которого она оставила. Она боялась, что если обернется, то поймет, что он остался в таких же расстроенных чувствах как и она.