Fake Empire

Ты видишь все, Ты видишь каждую часть Ты видишь весь мой свет, И ты любишь мою тьму Ты раскопал все, Чего я стыжусь Нет ничего, к чему бы ты не имел отношения. Alanis Morissette - Everything

Блэр сидела у своего окна и смотрела, как снаружи медленно падал снег. Он шел с тех, пор как она встала утром, и казалось, что в ближайшее время не прекратится. Ребенком она любила метель. Когда буря особо лютовала, город замирал, а это означало, что ей не надо было идти в школу, а родителям на работу. Ее мать ненавидела снег, и обычно просто запиралась на весь день в своем офисе, но ее отец всегда наслаждался вместе с ней. Он украдкой выводил ее на улицу, мимо матери и Дороты, и они лепили снеговиков. Иногда они даже устраивали снежные бои. Ее отец всегда позволял ей выигрывать. Воспоминание вызвали приступ тошноты, так что она занавесила тяжелые шторы и вернулась снова в кровать. Чак все еще спал меж простыней, и она забралась туда же рядом с ним. Она позволила себе несколько секунд наблюдать за тем, как он спит. Он и вправду выглядел угрожающе. Она не могла припомнить, чтобы видела его волосы такими длинными раньше, а его борода смотрелась почти смешно. Он трансформировался из изящного Чака Басса, которого она знала, в кого-то, кого едва узнавала. По какой-то причине это беспокоило ее больше, чем она понимала. Прошлой ночью она убедила себя, что он был всего лишь видением. Возможно, ее разум просто играл с ней злую шутку, показывая ей те вещи, которых она хотела больше всего. Она старалась не слишком сильно анализировать тот факт, что Чак был ответом, о котором думало ее подсознание, и она позволила себе небольшую передышку от боли в груди. Поэтому для нее было большим удивлением, когда она забралась в кровать и обнаружила себя, зажатой в его объятиях. Он был там. Он был настоящим. Она не знала, что с этим делать. Чак пошевелился на кровати рядом с ней, и она попыталась напустить на свое лицо более непринужденное выражение лица. Это заняло несколько минут, чтобы он вновь воссоединился с этим миром. Он лениво потянулся, застонал, когда тусклый свет комнаты коснулся его сетчатки и наконец, повернулся, чтобы взглянуть на нее. Она попыталась улыбнуться ему, но выглядело это крайне печально. Кажется, он мгновенно все понял и потянулся за ее рукой. Басс нежно сжал ее, прежде чем сел на кровати и огляделся вокруг. Наверное, это было нелепо. Она могла чувствовать что угодно. Неловкость, вину или что-то еще, вместо того, что чувствовала сейчас – облегчение. - Ты здесь, - вышло немного испугано, потому что она до сих пор не могла поверить. -Ты пришел за мной, - прошептала она больше для себя, чем для него. Его рука, которую он положил поверх ее, сжалась, и она, расслабившись, легла рядом с ним. Он обнял ее за плечи и прижал близко к своей груди. - Где еще мне быть? Она бегло взглянула на него. Это было такое простое утверждение, но для нее это значило больше, чем она могла признаться ему. Самый ужасный момент в ее жизни и вот он появился. На секунду ей показалось, что слезы наворачиваются у нее на глазах. Чтобы скрыть их, она уткнулась ему в грудь и постаралась подумать о чем-то другом. Девушка ужасно устала от слез. Она считала, что ее отец не заслужил ее слез. Он ее предал. - Знаешь, тебе надо что-нибудь поесть, - он ворчал как мамочка-наседка. Она засмеялась, но он не опустил руки. Чак сел и потянул ее сделать тоже самое. Его руки все еще обнимали ее плечи. - Ты не очень хорошо выглядишь, Блэр. Она вздохнула. - Спасибо, - она постаралась отодвинуться от него, стала пытаться создать дистанцию, которая была так ей нужна, но он не дал ей подвинуться. - Отпусти, - проворчала она, пока он сжимал ее руки. - Прекрати, - ответил Чак. - Я беспокоюсь о тебе, - она слышала искренность в его голосе и снова устроилась в его объятиях. - Ты напугала меня прошлой ночью, - это было скромное признание, и она немедленно перевела глаза на него. Она не могла поверить, что хоть что-то во всем мире может напугать его. - Пожалуйста, позволь мне позвать Дороту, чтобы она принесла тебе что-нибудь перекусить. Или можешь попросить ты, а я спрячусь в шкафу, если хочешь.. Блэр не могла остановить глупую улыбку, в которой расплывалось ее лицо. - Ты собираешься спрятаться в шкафу? - хихикала она, представив это. Чак улыбнулся ей в ответ. - Твоя гардеробная огромна. Я вполне могу разбить там лагерь. Блэр кивнула, потому что это была правда. - Тебе не надо прятаться. Мне кажется, ты на самом деле нравишься Дороте. Она никогда не выдавала меня моей матери прежде. Она наблюдает за Маркусом, как ястреб, пока он здесь, - Чак обнял ее крепче, но не прокомментировал, поэтому она продолжила. - Хорошо, ты можешь позвать Дороту. Скажи ей, что я хочу только фруктов. Чак отодвинулся от нее на мгновение и взял телефон, стоящий у ее постели. Он ждал ответа, а Блэр смотрела на него, пока он слушал. Девушка ждала, что он осознает, какой замечательный он и уйдет, но он не торопился покидать ее. На самом деле, если Блэр была бы до конца честной с собой, казалось, что он даже хотел быть тут, рядом с ней. Это было так непохоже на того эмоционально нестабильного мальчишку, которому она сказала «прощай» много месяцев назад и из-за которого была разбита. Голос Чака вернул ее в реальность. - Фрукты…и тост, и еще яйца. Ах да, и сок. Кофе для меня, спасибо, - он положил телефон на место и повернулся к Блэр. - Она сказала, что скоро принесет все. Наверное, ты ее действительно обеспокоила. Она даже не ругалась на меня на польском. Блэр улыбнулась ему. - Ты, наверное, голодный, если заказал столько еды, - она смотрела на него. Она хорошо знала эту игру, и ей не хотелось играть. Чак был хуже, чем ее мать. Он просто покачал головой и прошел мимо нее в ванную. Она слышала, как щелкнула дверь и понимала, что он раздражен. Она не хотела сейчас об этом думать. Ей надо было подумать о другом. Первым делом, она знала, что ей надо позвонить Серене и Маркусу. Она бросила Маркуса без лишних слов вчера, а Серена, наверное, сходит с ума от переживаний. Затем ей надо поговорить с матерью. Ее желудок сжался от одной мысли об этом. У нее не было ни малейшего представления о том, что она им всем скажет. Ее отец был геем. Ее отец не любил ее мать. Ее отец разрушал их семью. Все в итоге сошлось на Гарольде. Чак вышел из ванны несколько минут спустя и выглядел более ухоженным. Он зачесал свои волосы назад с помощью воды и даже попытался побриться. Она почти засмеялась, когда увидела маленькие порезы, которые оставила его бритва. Он был наполовину утонченным, наполовину горным человеком. - Ты выглядишь смешно, - по-хорошему подразнила она его. Он взглянул в ее сторону, но она проигнорировала его и пошла в ванную, чтобы принести мокрое полотенце. Она вернулась обратно и заставила его сесть на кровать перед ней. - Я обещаю, это будет безболезненно, - она приняла его молчание за согласие и начала прикладывать полотенце к его лицу. - Ау, - вскрикнул он. - Ты что, не можешь потерпеть? - пошутила Блэр и продолжила вытирать его. По правде, он не так уж плохо и выглядел, но она получала удовольствие от ухаживания за ним. Ей до сих пор было непривычно, насколько привлекательным он был вблизи. Это были его глаза, или его лицо, или, может, его рот. Он сейчас надул губы, а ей срочно захотелось его поцеловать. Она подавила этот порыв. Бойфренд. Папа. Непозволительно. Повторяла она себе. - Я видел себя в зеркало, - сгримасничал он, и она снова начала хихикать. - Это не смешно, - покачал он головой, но на его губах была полуулыбка, а глаза подмигнули так, как она любила и в груди что-то сжалось. Ей не нравился этот эффект, который он производил на нее, но она боялась, что это была одна из тех неконтролируемых реакций организма – что-то вроде способности дышать. - Позволь мне насладиться собой, - он перестал волноваться, и она прошлась полотенцем по его лицу еще один раз. - Все, - сказала она, довольная тем, что проделала хорошую работу. Он, конечно, не выглядел таким же безупречным как обычно, но Дороту бы уже не испугал, если она придет. Как по знаку в дверь раздался стук, и Дорота появилась на пороге. Она поставила огромный поднос, наполненный всем тем, что заказал Чак против воли Блэр. Чаку она дала кофе и больше ничего. Дорота посмотрела на них двоих, сидящих на кровати Блэр, но решила ничего не комментировать. - Выздоравливайте, Мисс Блэр, - сказала она, выходя из комнаты. Блэр уставилась на еду, которая была перед ней и вздохнула. Ее желудок был пуст, но она не могла представить даже прикоснуться к чему-нибудь. Она до сих пор чувствовала приступ тошноты каждый раз, когда думала о вчерашнем дне и всем том, что произошло. Она знала, Чак будет давить на нее, если она, по крайней мере, не попробует пополнить свои силы, поэтому она взяла пару виноградин и развернула поднос в его сторону. Чак хлебал свой кофе и смотрел, как она кладет виноград себе в рот. Ей необходимо было напомнить самой себе, как жевать, когда он вот так смотрит на нее, и она отвернулась. Он не был доволен ее жестом. - Я не ребенок, - проворчала она. Басс взял кусочек тоста и протянул его ей. Блэр просто смотрела на еду. Он тоже смотрел. Она надула губы. Это был поединок, и она ни за что его не проиграет. Она не была голодна, а он не был ее отцом или нянькой. - Иди домой, Чак. Ты начинаешь меня раздражать, - проворчала она ему. Он остался недвижим. Только легкая ухмылка промелькнула на лице. - Ты выглядишь ужасно. Когда ты последний раз ела хоть что-нибудь?- Блэр открыла рот, чтобы ответить ему, но потом поняла, что не может вспомнить. Она и Маркус не успели поесть до того как она увидела своего отца. - Ты так долго не протянешь, - вкрадчиво сказал он. Если бы это звучало просто как призыв, она бы стукнула его, но когда взглянула в его глаза, то поняла, это была искренняя забота. Она предположила, что действительно немного голодна. Блэр взяла у Чака тост и стала грызть его. Он был немножечко пережарен, так как ей нравилось, и она продолжила его есть и даже съела еще пару виноградин. Басс успокоился на время и сам стал кушать яйца. Некоторое время они сидели просто так в тишине, кушали и делали вид, что ничего не замечают. Весь мир Блэр был взорван, и следующий шаг был пугающим. Ее телефон начал звонить рядом с ней, и она немедленно схватила его, чтобы ответить. Она увидела имя Маркуса, мигающее посреди экрана, и почти решилась ответить за пределами комнаты. Но она все еще не готова встречаться с Элеонор, так что она осталась в комнате, надеясь, что Чак будет слишком занят своей едой. - Эй, - жестко поприветствовала она Маркуса. Она даже не представляла, что сказать ему. Он был свидетелем самого уничижительного момента в ее жизни. Ее отец изменял ее матери с другим парнем. Это звучало смешно, как будто это было частью шоу Джери Спрингера или что-то вроде того. Маркус был англичанином и утонченным. У них не было Джери Спрингера, она была в этом уверена. - Как ты, Блэр? - Она была удивлена, когда все, что она услышала, был заботливый голос. Он не испытывал отвращения от ее драмы. Ее шок заставил ее замолчать и, к сожалению, привлек внимание Чака к ней. - Блэр? - участливо окликнул Маркус. - Да, я здесь, - ответила шатенка быстро и встала с кровати. Она подошла к окну, глядя на падающий снег. Блэр чувствовала, что Чак смотрит на нее, но не осмелилась снова взглянуть на него. - Извини, что не позвонила тебе вчера. Я собиралась, но… - она не смогла продолжить фразу, потому что это была ложь. На самом деле она совсем не думала о Маркусе, но была смущена, что он видел ее падение. - Не беспокойся об этом. Я просто хотел удостовериться, что ты в порядке. Я знаю, ты должно быть сейчас словно в аду, Блэр. Я бы хотел приходить навещать тебя, если ты хочешь. Я хочу быть там с тобой, - он говорил так откровенно, и она почувствовала себя немного некомфортно, потому что не желала того же. Она хотела больше свободы, а не комфорта. - На самом деле сегодня не самый лучший день. Моя мать… ну, в общем, ты можешь представить. Можно я позвоню тебе позднее на этой неделе? Прости, что я так… - она не знала, как дальше продолжить. - Прости, - повторила она шепотом. - Тебе не за что извиняться. Я здесь в любой момент, когда тебе понадоблюсь. Береги себя, - он звучал будто абсолютная мечта, и она была рада, что он повесил трубку быстрее, чем она ответила. Девушка смотрела в окно до тех пор, пока не собралась достаточно, чтобы повернуться и посмотреть на Чака. Он все еще наблюдал за ней, как она и ожидала. Его лицо было равнодушным, как она и ожидала. Чак не был тем, по выражению лица которого можно прочитать мысли. На секунду Блэр решила, что будет лучше избежать минного поля, чем нырнуть назад. Она надеялась, что он чувствует также. - Итак… где Нейт и Картер? Они приехали с тобой? - Блэр постаралась вернуться к нормальному разговору, но взгляд на его лицо сказал, что этого не произойдет. - Они расстроились, что ты уехал? - Попыталась она снова в легком отчаянии. - Блэр…- он больше ничего не сказал. - Я не знаю, что делать, - призналась она и возненавидела себя за то, что голос дрогнул. Она неподвижно стояла у окна, но не отвернулась от Чака. Часть ее хотела распасться на части на том же месте, заползти обратно в кровать и позволить Чаку обнимать ее, пока все проблемы не растворятся. Другая ее часть знала, что ей надо встать, встретиться с проблемой лицом к лицу и решить, как поступить дальше. Чак поднялся с кровати и медленно подошел к ней. Он остановился в шаге до нее, вполне очевидно давая ей выбрать, чего она хочет дальше. Это не было соревнованием. Она окунулась в его объятия и сразу, как его руки обвились вокруг нее, почувствовала себя защищенной. Он был такой огромной силой уверенности, что она не хотела бы, чтобы он когда-либо уходил. Она с ужасом ждала того момента, когда он снова уйдет от нее. Несколько позже, они снова лежали в ее кровати. Девушка уговорила его подбодрить ее несколькими историями из его последнего приключения, и он только что закончил рассказывать о злоключениях Картера с хорватской проституткой. На какое-то время она даже смогла вытеснить мысли об отце из своей головы, но как только ее смех растаял, они снова вернулись. - Я не могла поверить, когда смотрела на своего отца.. Ты знаешь? - она снова замолчала. Он посмотрел на нее, и они встретилась глазами. - На минуту я просто… я не могла поверить, что это правда. Нет, не мой отец. Чак кивнул. - Ты разговаривала с ним? Блэр горько вздохнула. - Конечно, нет. Я не могла даже говорить. Я убежала в туалет и спряталась там, пока Серена не приехала. Она заставила его уйти, - Блэр чувствовала, как ее грудь сжимается, в то время как на нее накатывали воспоминания того ужасного момента, когда она была одна в уборной, а картинка ее отца с его бойфрендом снова и снова проигрывалась в ее голове. - Это не то, что он…гей, - Блэр едва могла это произнести. Чак поднял недоуменно брови в ответ. - Наверное это было шоком. Блэр кивнула и почти позволила себе рассмеяться. Это было смешно, действительно, но ей не следовало этого озвучивать. - Мой прекрасный, идеальный отец изменял моей матери… мне, - Блэр до сих пор не могла свыкнуться с этим. Элеонор всегда играла роль плохого полицейского. Ее отец всегда был положительным. Он всегда был положительным. Ее шокировало, насколько он был неправ в этот раз. - Роман был… определенно сюрпризом, но… но я никогда не ожидала, что он может сделать такое с нами. НИКОГДА, - Блэр помотала головой. - Он человек, Блэр, - Чак осторожно произносил слова, так мягко, что она едва слышала. Она застыла, и была готова уже оторвать ему голову, но он продолжил прежде, чем она это сделала. - Он все испортил. Никто этого не отрицает, и если ты хочешь его ненавидеть – ненавидь. Я буду тебя поддерживать, но… - он пожал плечами и посмотрел вдаль. Блэр не хотела слушать дальше, но она знала, что надо. Если кто-то и разбирался в семейных неурядицах, так это Чак. - Но…- подбодрила она его. - Твой папа – хороший отец. Может быть он отвратительный муж, но он любит тебя. Это всегда было очевидно. Черт, ты сама все время твердила мне – какой он замечательный, - Чак, закончив, покорно посмотрел, но их взгляды не встретились. - Может, я была неправа, - ответила тут же Блэр. Она не могла совместить своего отца, который любил ее, с мужчиной, который предал их семью так сильно. Это не укладывалось в ее голове. Он должен был любить их. Он должен был быть верным. Она знала, ее мать была тяжелым человеком, но… Это была не ее жизнь. - Я не могу простить его, - решила она, поддавшись своему гневу. Чак ничего не сказал в ответ. Блэр быстро села. Она была настроена снова вернуть свою жизнь на место. Она не позволит своему отцу рушить ее вот так. Он сделал свой выбор, и очевидно это был Роман. Он бы не целовал мужчину в столь людном месте, если бы это не было так. Блэр не могла этого изменить, но ей абсолютно точно не надо стараться подчищать его грехи. - Мне надо съездить увидеться с Сереной, - объявила она, направляясь к гардеробной. Она натянула свежую одежду и вышла, чтобы обнаружить Чака лежащего на том же месте, где она его и оставила. - Я хочу, чтобы ты пошел со мной… - она надавила, надеясь, что он ей не откажет. Она не была готова его отпустить. Он, наверное, улетит первым же рейсом, если она ему позволит. - Я подожду здесь. Ты можешь пойти увидеться с Сереной одна, - он откинулся на подушки и включил телевизор. Блэр тяжело вздохнула. - Но там снег, снова попыталась она. Он улыбнулся и покачал головой. Нарастающий страх, что он снова уйдет от нее, не покидал Блэр. - Чак.. - она не знала, что добавить. Он отвернулся от телевизора, взглянул на нее и различил отчаяние на ее лице. - Я никуда не денусь, Блэр, - он выдержал ее взгляд, надеясь, что она и вправду поверит ему. Она не купилась на все 100%, но он выглядел так, будто реально собирался остаться. Ей пришлось принять это. - Хорошо, - кивнула она. - Спрячься в моем гардеробе, если придет мать. Она вышла из комнаты и сползла по ступенькам, надеясь избежать встречи с матерью. Она не была зла на Элеонор, просто она не знала, о чем с ней разговаривать. В течение долгого времени она держала своего отца на пьедестале, а сейчас поняла, насколько неправильно это было. Ее мать может быть и не подарок, но она никогда не предавала Блэр. Гарольд сделал это, выбрав Романа вместо своей семьи, осознавал он это или нет. Двери лифта раскрылись перед ней, и она замерла на месте. Ее отец вышел из лифта, засияв в тот момент, когда увидел Блэр. На секунду показалось, что он хочет улыбнуться, но это ощущение пропало, как только Блэр направилась к выходу. Она не могла столкнуться с ним лицом. - Блэр! - позвал он отчаянно, и она поняла, что остановилась, несмотря на то, что не хотела. Она никогда не могла просто так уйти от отца, и не важно, как сильно она ненавидела его, все равно не смогла. - Пожалуйста, Блэр-медвежонок, мы можем поговорить? Блэр повернулась и медленно взглянула на него. Он выглядел так же. Он выглядел, как ее отец. Он тащил за собой чемодан. Его волосы были причесаны по-обычному. Только одежда была в небольшом беспорядке. Он был ее папочкой, и все выглядело по-прежнему, но чувства НЕ были прежними. Она не знала его. Она не знала о самом большем, что причиняло боль как ничто раньше. Он соврал ей. - Мне нечего тебе сказать, - ее голос дрожал, и она ощутила, как трясутся руки. Она снова была пятилетней девочкой, маленькой и запуганной. - Тебе не стоило сюда приходить. Мама не хочет тебя видеть, - Блэр не была уверена правда это или нет, но это было гораздо проще, чем истина. Блэр не хотела его видеть. - Тогда позволь мне сказать. Пожалуйста, обещаю, это не займет много времени, - просил он ее, и Блэр поняла, что кивает ему, хотя и не собиралась. Он шагнул в ее направлении и поднял руку, чтобы коснуться ее. Она моментально отодвинулась и обхватила себя руками. Ее лицо говорило о разочаровании, но он не рискнул попробовать снова. - Мы можем пойти в кабинет? Блэр покачала головой. - Прямо здесь. Это не займет много времени. Гарольд кивнул. - Хорошо, - он нервно сжал руки перед собой и посмотрел вокруг, стараясь не смотреть на нее. Она чувствовала его отчаяние. Оно было так же очевидно, как ее гнев. – Сперва, я бы хотел сказать тебе, что бы ни случилось, это не может повлиять на мои чувства к тебе, - наконец, он заставил себя посмотреть ей в глаза. Они оба вздрогнули от того, что увидели в глазах друг друга. - Я люблю тебя, - сказал он с таким чувством, какого она никогда не слышала раньше. - Правда? - быстро ответила Блэр. - Любил ли ты меня, когда изменял моей матери? Любил ли ты меня, когда врал мне? Потому что ты лжец, папочка, - ее лицо исказилось, и голос сорвался с новым потоком слез. - Ты.. ТЫ…- она не могла сказать этого. Для нее это до сих пор было иноземным. - Я гей, - прошептал Гарольд. Весь воздух вышел из легких Блэр, и она почувствовала себя рыбой вне воды. Она знала, что это правда. Она нашла способ принять это головой прошлой ночью, но часть ее все еще сомневалась. Часть ее думала, что это было что-то вроде эксперимента, на подобии того, что было однажды с Сереной. Это было новой модой и многие сейчас экспериментировали. Но Гарольд ничего не пробовал. Он, наконец, был честен, и Блэр не знала, что сказать. - Прости, - ее отец начал тут же извиняться. На мгновение Блэр позволила себе прочувствовать его. Она узнала стыд и отчаяние в его глазах. - Я люблю Романа, действительно люблю и.., Имя этого мужчины окончательно ранило Блэр. Роман разрушил ее семью. Он забрал ее отца. Новый виток злости рос в ней, и она подавила свои слезы внутри. - Я не хочу слышать о Романе, - прикрикнула она на отца. Ее ядовитый тон вынудил Гарольда отскочить от нее. - Я знаю, что ты его любишь. Он, очевидно, единственный кого ты любишь, - она пользовалась словами, чтобы посильнее обидеть его, и она чувствовала себя отмщенной, когда слова достигли своей цели. Она хотела, чтобы он ушел. - Нет, - Гарольд покачал головой, и она шокировано увидела слезы, которые катились по его щекам. За всю свою жизнь она не видела, чтобы ее отец плакал. - Я люблю тебя. Я люблю твою мать. Я люблю нашу семью, но… я не могу больше жить во лжи. Я не могу жить ложью, медвежонок-Блэр, - казалось, это было облегчением даже для него. Блэр поняла, что это конец. Ее отец правда оставлял их. Он выбирал Романа, а не ее. Она проиграла. Она почувствовала, что ее начало трясти, и не могла остановить этого. Все выглядело таким нереальным. Слезы падали из ее глаз и, наверное, она даже шмыгала, но звуки не доносились. - Блэр, - Гарольд подвинулся к ней и потянул ее в свои объятия. Он постарался обнять ее, но она оттолкнула его - Не трогай меня. Ты лжец. Ты лжец, - повторяла она снова и снова. Блэр услышала приближающиеся шаги за спиной и повернулась, чтобы увидеть Чака. Он выглядел таким, как она, когда все это осознала. Гарольд отступил, шокированный появлением Чака, и минуту никто из них ничего не говорил. Затем Чак взял себя в руки и заметил, что Блэр была на грани падения в обморок. Он быстро подошел к ней и притянул в свои объятия. Она не двигалась. Она не говорила, она просто стояла в онемении. - Блэр, пожалуйста, послушай меня. Я никогда не собирался врать тебе. Я просто не… я не знал, что делать. Пожалуйста…- отец снова потянулся к Блэр, но она только сильнее вжалась в Чака. - Не надо, - прошептала она, и это был какой-то утробный голос. Он разбил ей сердце. - Блэр, - Гарольд снова попытался. Он сходил с ума от отчаяния. - Мистер Уолдорф, - Чак выступил вперед прежде, чем Гарольд предпринял попытку двинуться. Гарольд перевел взгляд с Чака на Блэр и все понял. - Я думаю. Вам стоит уйти, сэр, - это было сказано так почтительно, как Блэр никогда не слышала от него. - Нет, - Гарольд покачал головой. - Я не знаю, какого черта ты делаешь здесь, но ты не будешь держать меня далеко от моей дочери. Блэр? - Гарольд попытался обойти Чака, но Басс не позволил этого. - Уйди с дороги, Чарльз. Чак снисходительно покачал головой. - Я не могу этого сделать. Она не хочет разговаривать сейчас с Вами, - он приблизился немного ближе к Гарольду и понизил голос. Это звучало почти симпатией, когда он говорил. - Просто дайте ей немного времени. Гарольд не мог этого слышать. - Пожалуйста, Блэр, - молил он. Блэр пришла в чувства и силой собралась с мыслями. - Я не хочу видеть тебя, «папочка», - Блэр больше не могла смотреть на раздавленное состояние отца, поэтому она поднялась по лестнице как можно быстрее, и ушла в свою комнату. Несколько минут спустя Чак снова появился. Он забрался в кровать вместе с ней, и она тут же оказалась в его руках. Он крепко обнял ее, а она вжалась в него, будто он был последним источником силы. Так много путей, и все они вместе с ним. - Он собирается оставить меня, - плакала она, сама не желая этого. Поток рыданий внутри нее все разрастался, всхлипывая без остановок. Он гладил ее по спине и волосам. Он никогда не обещал ей, что все будет в порядке. Больше всего она была благодарна за это. - Я не знаю, что делать, - повторяла она снова и снова, пока ее горло не пересохло. Наверное, прошли часы, прежде, чем она смогла снова собраться. Она оставалась в его объятиях и перевернулась, дабы оказаться на его груди. Он даже не пытался двинуться, чтобы оставить ее. Она не была уверена, чтобы она сделала, если бы он попробовал. Возможно, забаррикадировала дверь. - Он любит тебя, - его слова шокировали ее, и она обернулась, чтобы посмотреть на него. - Он правда любит, - Чак звучал так уверенно, но Блэр помотала головой. - Он уходит от меня. Он любит Романа, не меня, - она не могла представить, что будет на следующий день, на следующей неделе, на праздниках, на днях рождениях – ее отец будет вместе с Романом. Она потеряла его. Чак наклонил свой лоб ближе к ее. - Этот мужчина клянется, что любит тебя, Блэр. Он бы не пришел сюда, если бы это не было правдой, - слезы продолжали катиться бесшумно по щеке Блэр, и Чак стер их своей рукой. - Тебе не надо прощать его. Я просто решил, что тебе надо это знать… Блэр сильнее прижалась к нему. - Все причиняет боль. Я просто хотела… - она снова разрыдалась, потому что боялась произнести это вслух. - Что? - тихо подбодрял он ее. - Я хочу, чтобы все было как раньше. Я хочу быть маленькой девочкой своего отца. Я хочу, чтобы он любил мою маму. Я не хочу его терять, - ее грудь тяжелела, и она чувствовала тошноту. Этот кошмар никогда не закончится. - Ты и не потеряешь. Он же твой отец. В противовес тому, что думает мой отец, это действительно означает, что он любит тебя, несмотря ни на что. Может быть, некоторые вещи меняются, но … Это непоколебимо. Такая любовь, она… она настоящая, - он посмотрел в ее глаза и на мгновение Блэр забыла, что они говорили о ее отце. Казалось, они зашли дальше. - Чак…- она не знала, что сказать. - Просто поспи, - она помотала головой. Она все еще боялась, что он уйдет, когда она проснется. Чак наклонился и нежно поцеловал ее в лоб. Она закрыла глаза и утонула в нем. Затем он спустился вниз так, что его губы прошептали ей в ухо: - Я никуда не уйду. Верь мне. Блэр не хотела верить ему. Казалось, что это ловушка, но в середине хаоса ее жизни, она, наконец, поняла, что доверяет. Ее глаза медленно закрылись, и она ослабила хватку, которой держала его рубашку. Он будет здесь, когда она проснется. Она знала это. Она рассчитывала на это. - Я люблю тебя, - прошептала она, отправляясь в царство сна. Она отключилась прежде, чем услышала ответ.