За окном шел снег. Медленно спускался крупными легкими хлопьями, падал вниз и, опускаясь на стылую землю, оседал зернистым налетом, частично таял. Эл чувствовал приступ скуки. В какой-то момент он передвинул кресло поближе к окну и уселся, хотел было подтянуть колени к груди, но на них тут же запрыгнула кошка, устраиваясь. За прошедшие месяцы она давно усвоила, что если хочется лежать удобно, нужно вести себя нагло и настойчиво, а главное — ловить нужные моменты. Как сейчас, например. Вполне довольная жизнью Моль прикрыла глаза и протяжно вздохнула. Рюдзаки положил ладонь на загривок, привычно поглаживая и почесывая, медленно прогнулся в кресле, слушая громкий хруст собственных позвонков, после снова сгорбился и бездумно глянул в окно. Снежинки все так же монотонно кружились над землей, опускаясь одна за другой.
Работы давно не было. Будто самые опасные преступники закончились или ушли на зимние каникулы. Он не нуждался в новой работе ради денег — его раздражал лишь застой в умственной деятельности. Над чем ему думать, да и зачем?
Даже поиски детей-оборотней оказались сложнее, чем он рассчитывал. Ему казалось, что он проверил уже весь континент и почти добрался до самого севера Канады, до Гренландии и через полюс — до Сибири… Хотя это было не так. Слишком мало зацепок и слишком большой мир. Иголку в целом поле найти и то проще.
Если раньше его и радовала такая сложность, то сейчас только раздражала. Возможно, дело было в том, что на кону стояло слишком мало, и ему не хватало мотивации.
Кошка на коленях выгнулась и вдруг перекатилась, открывая живот. Рюдзаки глянул вниз, на нее, и вдруг едва заметно улыбнулся. Протянув руку, он легко коснулся ладонью мягкой шерстки, медленно погладил. В груди разливалось странное ощущение — такое же теплое и мягкое, как живот этой кошки. Оно распирало его изнутри, хотелось улыбаться, что-то говорить, двигаться… Но он сидел почти неподвижно, пытаясь разобраться в нем и подавить. Эл не любил сильных эмоций, особенно если они были в новинку… Впрочем, попытки были тщетны. Чувство просто было и никуда деваться не собиралось.
«А ведь кошки любят своих хозяев…» — пронеслось у него в голове. Наверное, и хозяева любят кошек — своих, по-настоящему
своих кошек… Если это ощущение можно назвать хотя бы чем-то вроде любви. Он не мог точно решить, потому что раньше ничего подобного не испытывал — разве что в том возрасте, который уже забылся.
А она? Считает ли себя кошкой, а его — хозяином? Любит ли своей кошачьей частью? Наверное, да, раз так спокойно подставляет себя под ласку каждый раз. Или же просто забывается, или это привычка — притворяться самой обычной кошкой, падкой на мясо и на ласку… Во всяком случае, немного подумав, Рюдзаки решил, что это не важно. Важно только то, что сейчас нет работы, поиски детей медленно, хоть и почти незаметно, продвигаются, а он, Эл Лоулайт, в кои-то веки не чувствует давящей тревоги.
За окном бездумно и монотонно падал снег, и хлопья его, оседая, частично таяли, скатывались в зернистое белое покрывало…
* * *
Эл сидел за компьютером, то и дело косясь на телефон. Только что ему сообщили, что удалось зацепить след одного из детей. Возможно, там же можно найти и второго… Эмоции внутри него натягивались, словно пружина, стягивали горло и нутро. Он не мог спокойно усидеть на месте. Будто бы случилось что-то очень, слишком важное, больше, чем он мог вынести…
— Я схожу пройдусь, — едва заметно дрожащим голосом произнесла Моль позади него.
— Нет, подожди, — пробормотал Эл. — Или ты не хочешь узнать сразу?
Она помолчала немного.
— Я… Мне нужно. Я постараюсь скоро вернуться. Ничего страшного не случится, если я узнаю все минут на двадцать позже… Тем более, что за такое время сюда их не доставят.
— Можно будет слетать на вертолете.
— Вот как вернусь, тогда и слетаем. Я… Мне правда нужно пройтись.
Эл хотел было прикрикнуть на нее, но, обернувшись, увидел лишь то, как крупная серая кошка поспешно выскочила за дверь.
* * *
С каждой минутой ожидания жесткая пружина сдавливала его горло все туже. Он, казалось, каждые несколько секунд смотрел на телефон, но когда раздался звонок, все равно дернулся и судорожно нажал на кнопку.
— Они здесь, — раздалось из динамиков.
Внутри что-то взорвалось, но пружина, казалось, просто затянулась на максимум. Дышать было невозможно первые несколько секунд, а потом — лишь почти невозможно. Судорожно втянув воздух, он наконец выдавил:
— Вышлите мне координаты.
Эл, в чем был, так и выскочил из поместья и кинулся к дороге. Он уже видел, как к нему трусцой приближается крупная серая кошка.
— Я их нашел! — выкрикнул он, обжигая легкие морозным воздухом. — Я нашел их! Они оба…
Машина, взвизгнув шинами, резко вильнула на своей полосе и совершенно потеряла управление, вырываясь на соседнюю…
Моль, сдавленно мяукнув, успела только припасть к земле, но прыгнуть так и не смогла. Под визг шин серое тельце резко отлетело от машины, безвольно распластавшись по дороге. Пружина, стягивающая горло, лопнула. Рюдзаки судорожно, с хрипом выдохнул и кинулся к кошке. Время тянулось медленно, как патока, прилипала к коже, обжигала холодом его лицо, билось где-то в желудке, стучало в висках…
Он рухнул на колени рядом с неестественно выгнувшимся маленьким тельцем. Он видел, как ее янтарные глаза затягиваются белесой пеленой, стекленеют, становясь мертвее и холоднее льда…
Он не слышал собственного крика.
