Привет, Синичка!

В телецентре "Останкино" было довольно людно. По бесчисленным коридорам суетились его коренные жители, проносились приглашённые гости, грохотали рабочие, таская реквизит. Кое-где, распахнув глаза пошире, с интересом осматривались зеваки, иногда с отрешённым и порой даже с надменным видом проходили важные персоны, ведя лишь им одним понятный разговор. Впрочем, ребят из "Thirty Seconds to Mars" это беспокоило мало. Привыкшие постоянно быть на виду, они восприняли приглашение столичного телевидения дать интервью с присущим им элегантным хладнокровием. Поэтому и держались соответственно: невозмутимо-чинно и бесстрастно. И только Маша никак не могла унять внутреннюю дрожь, хотя и пыталась не выделяться из зрительной картины. Следуя по коридору за провожатым, она то и дело ловила себя на том, что всё происходящее кажется ей фантастически-нереальным. Могла ли она хоть когда-то мечтать, что попадёт в знаменитый телецентр и её покажут на всю страну? Да ещё и на Первом канале! В передаче "Гости"! Конечно, если бы не Марсы, то этому никогда не бывать. Но они настояли на собственном переводчике, и организаторы интервью согласились. Что ж, в том, чтобы быть звёздами, тоже есть свой плюс. Наконец, очутившись в студии, все разместились за огромным столом, и сидящий рядом Шеннон взял Машу за руку. -Волнуешься? -шепнул, стискивая её. -Да, есть немного. -По тебе не скажешь, -одобрительно ухмыльнулся Томо. -Я стараюсь выглядеть вам под стать. -И у тебя неплохо выходит, -Шеннон погладил её ладонь второй рукой, а Джаред подмигнул: -Не бойся. Нас "пытают" не в первый раз, и до сих пор ничего плохого не случилось. Маленькая шутка, тёплые улыбки в нужный момент -и внутреннее напряжение Маши стало ослабевать, выпуская на первый план уверенность и целеустремлённость. Всё же как много зависит от того, если вовремя получишь поддержку! -Итак, господа, вы готовы? -послышалось через минуту. -Тогда, пожалуй, начнём. Прозвучала команда "мотор!" -и великий монстр киноиндустрии начал свой таинственный ритуал. Всё шло, как обычно: вопросы, ответы, небольшие отступления в пределах темы, импровизации ведущих, шутки, смех... Непринуждённая обстановка, ощущение комфорта и полной свободы. И лишь неусыпные глаза камер бесстыже подглядывали за происходящим. Поначалу они здорово отвлекали Марию -никогда раньше позировать им ей не приходилось. Но вскоре между участниками диалога разгорелась настоящая дискуссия -интеллектуальная, шуточно-смешная, в духе Марсов, -и она ушла в неё с головой. Только где-то в середине передачи Маша заметила, как дверь в студию открылась, впуская внутрь кого-то, ощутила движение воздушных потоков, а затем -на себе чей-то взгляд. Пристальный, пронизывающий, изучающий до молекул. И она удивлённо огляделась, но из-за ярких фонарей, освещающих пространство, рассмотреть никого не смогла. -Что случилось, Мэри? -не укрылось это от Шенна, наклонившегося к её уху. -Не знаю. Наверное, показалось, что кто-то смотрит на меня. -Всего-то? -Да. Но так, словно разбирает на части. -Покажи мне этого шалопута -и я разберу на части его. Склонившись над столом, Маша беззвучно засмеялась, а Шеннон, лучась тёплой иронией, добавил: -Брось, Мэри, на тебя сейчас смотрит полстраны. Через экраны телевизоров. Так что расслабься. Я, к примеру, к посторонним взглядам уже давно привык. Да, она, в какой-то степени, тоже -ведь не в первый же раз она появляется с Марсами на людях. Но этот взгляд отличался от других чем-то: он был нацелен не на участников группы в целом, а адресовался лично ей. Впрочем, вскоре Маша об этом забыла -интересная беседа опять её отвлекла. Однако когда интервью завершилось, аппаратура погасла, а участники мирно общались между собой -теперь уже не на камеру, а для души, -к Маше подошла какая-то девушка и вежливо проронила: -Госпожа Сенецкая, наш главный редактор приглашает вас выпить с ним кофе. -Что? -не ожидала такого она. -Он хотел дождаться окончания съёмки и пригласить вас лично, но срочный звонок вынудил его уйти. Маша скользнула взглядом по ребятам -всё ещё ничего не понимающим и немного растерянно-удивлённым, -заметила, что те взволнованно глядят на неё, и вновь перевела глаза на девушку. -И он передал это приглашение вами? -Да. -А... где же он сейчас? -У себя в кабинете. Если позволите, я вас провожу. Девушка посторонилась, давая дорогу, и Маша вдруг осознала, что выбора у неё нет. И в её голове успела родиться идея, что сначала ей нужно всё объяснить Марсам, как вдруг девушка сдала позицию и обрадованно улыбнулась: -А вот, кстати, и он! Мария на миг оглянулась и увидела приближающегося молодого мужчину -высокого, видного, статного, облачённого в строгий деловой костюм. Тёмные волосы, элегантная стрижка, прожигающие серьёзностью тёмные глаза, радостная белозубая улыбка... Боже, до чего же он хорош-то! Мария повнимательней к нему присмотрелась и вдруг округлила глаза, распахнула рот и, втянув в себя воздух, прикрыла его ладонью. -О, Боже! Толик?! Ковалёв! Поддавшись радостному порыву, она бросилась в его объятия, а он подхватил её на руки и, смеясь, закружил. А потом опустил на пол и ещё раз обнял -аккуратно, бережно, нежно, словно наибольшую ценность, какую имел. Маша не упрямилась и не пыталась отстраниться. Сейчас она реагировала на этого человека совершенно иначе, чем раньше, и умопомрачительная нежность его жестов была ей до ужаса приятна. -Толик, -шепнула Мария, вдыхая аромат его парфюма, -ты ли это? Не могу поверить! С ума сойти! Он слегка отстранился, поглядел на неё с весёлым лукавством. Радостная улыбка не сходила с его губ. -Вообще-то, Анатолий Ковалёв, главный редактор программы "Гости". -Так значит, всё это, -и Маша неопределённо повела рукой по павильону, -твоё? -Да, это моя программа. -Именно поэтому на неё пригласили Марсов? -Нет. Я не знал, что ты их переводчик. Я зашёл сюда посреди интервью и случайно тебя увидел. Случайно? Маша вдруг вспомнила распахнувшуюся входную дверь, тихий полушёпот за спиной и чей-то изучающий взгляд, который явственно ощутила. Так вот, значит, кому он принадлежал! -Так что же мы стоим? -и, спохватившись, Анатолий подставил Маше локоть. -Госпожа Сенецкая, разрешите пригласить вас на чашечку кофе. Здесь, двумя этажами ниже, есть приличное кафе. Он так и светился от внутренней радости -большой, искренней, чистой, -как если бы эта неожиданная встреча являлась пределом его мечтаний. И, подозревая, что на самом деле так и есть, Маша в ответ улыбнулась: -А разве ты сейчас не занят? Ведь ты -на работе. -Занят. Но, к счастью, я сам себе начальник. А значит, дела подождут. На свете есть вещи и поважнее. Это она-то важнее? До чего же приятно такое услышать! Особенно от мужчины. -Пойдём? -Сейчас, Толя. Погоди минутку. Я только ребятам всё объясню. Маша развернулась в сторону Марсов, отмечая, как напряжённо они за ней наблюдают, всё ещё сидя за студийным столом. Озадаченный вид, взволнованные лица, на рожице Шенна -затаившаяся тревога. Чёрт возьми, до чего же их покровительственная забота приятна и мила! -Ты знаешь этого человека, Мэри? -осведомились они, когда Маша рассказала о полученном приглашении. -Да. И очень хорошо. Мы вместе учились в одной школе. -И что, -прищурился Джаред, -он серьёзный? -И даже очень. -Надеюсь, не такой, как твой босс, -с видом знатока подкинул Томо. Как Барсуков? Ну, он сравнил кочергу с бритвой! -Нет, конечно. Да это видно и по глазам. -И ты правда хочешь выпить с ним кофе? -не унимался Джаред. -А вы, похоже, решили мне не позволить? -Да нет, -включил задний ход фронтмен группы. -Ты человек свободный и имеешь право на личную жизнь. Поэтому, конечно, ступай. -Спасибо. Я -не надолго. -Не надолго? А разве это свидание не перейдёт в романтический вечер? Я думал, ты не придёшь домой на ночь? Чего? Маша ошарашенно поморгала. Ну, и фантазия у этих ребят! -Это не свидание, Джаред. А просто дружеская встреча. Мы с этим человеком не виделись много лет. -О-у, прости. Кажется, я что-то не так понял. Но, если так, мы, пожалуй, тебя подождём. Мы побудем здесь ещё немного, а потом тоже спустимся в кафе за тобой. Согласна? Маша удовлетворённо покивала и уже сделала несколько шагов от ребят, как вдруг Шеннон остановил её за руку. -Мэри, постой! -настороженный взгляд вонзился в неё с немалой силой. -Ты правда знакома с этим мужчиной? -Конечно. -Он надёжный? Ему можно доверять? И всё-таки какая забота! Почему он так её опекает? -Да, Шенн. На все сто. -Мне тоже так показалось, но... Ты нравишься ему, Синичка. -Что? -Лето выглядел таким вкрадчиво-осторожным, что Маша даже рассмеялась. -Ты ошибаешься, Шеннон. Я нравилась ему раньше. В школе. Сто лет назад. Карие глаза барабанщика многозначительно блеснули, а сам он слегка покачал головой и шепнул, наклонившись Маше к самому уху: -Это ты ошибаешься, Мэри: ты нравишься ему и сейчас, -и он отошёл, не добавив больше ни слова, и, проводив его глазами, Маша шепнула под нос: -Откуда ты можешь знать? -и направилась к Ковалёву. Довольно просторное кафе встретило их удивительной чистотой. Надлежащее санитарное состояние заведения визуально усиливал преобладающий здесь белый цвет. Белые полы, белые стены, белые столики и даже седушки стульев. Вот только спинки у них были из серебристой нержавеющей стали, дополняющей общую цветовую гамму. Холодную чопорность разбавляли цветы, растущие у колонн на подставках, гирлянды воздушных шаров вокруг стоек в баре и лёгкая тихая музыка, звучавшая, казалось, где-то на задворках. Усевшись за столик, Ковалёв заказал пирожные и кофе и, когда девушка-официант улетучилась, взял Марию за руку. -Как же я рад тебя видеть! -проронил он с особенной лаской. -Я тоже. Ты стал таким... представительным и милым. Его левая бровь удивлённо изогнулась, но Маша уверенно продолжала: -Чертовски красивым и сексуальным. Правая бровь Анатолия вспорхнула вдогонку за левой, но и на этот раз она не остановилась: -Хотя чего я, собственно, удивляюсь? Ведь так было всегда. -Всегда? -обе его брови покарабкались ещё выше. -Но, кажется, раньше ты так не считала. -Ну, почему же? Ты всегда был очень заметным в школе. Все девчонки лишь о тебе и шептались, прячась по углам. -Но я говорю не обо всех, Маша, а о тебе лично. Может быть, все и шептались, но ты -никогда. Он говорил всё тем же ровным тоном, лишённым обиды или малейшего упрёка. Но Маше неожиданно стало стыдно и она непроизвольно потупила взор. Неужели она могла не замечать такого красавца? Интересно, почему? Почему теперь, став старше, она смотрит совершенно иначе на те самые вещи, на тех самых людей? -Знаешь, -проронила она чуть слышно, -в последнее время я часто думаю о том, насколько была раньше глупой. Но то, что я не вздыхала о тебе по закоулкам, вовсе не значит, что я тебя не видела. -Может, и видела, но не замечала. -Просто мои мысли были заняты другим. -Да. Барсуковым. Я помню. Кстати, как он? А чёрт его знает! Разве она обязана быть о нём осведомлённой? Она в курсе только, что... -Он здорово растолстел. -Да, я видел. -Видел? -В "Одноклассниках", на его странице. Кстати, тебя я там почему-то не нашёл. -Потому, что меня в сети попросту нет. Я не обитаю на сайтах в Интернете: предпочитаю реальную жизнь. -И какова эта реальность, Маша? Сердце Марии превратилось в грохочущий поезд, в тёмном тоннеле сбившийся с курса. Сойдя с рельсов на полном ходу, оно полетело куда-то в безликое пространство, из которого доносился лишь глухой участившийся стук. Вновь эта тема! Что Маше ответить? Ведь вся её реальность ограничивается парочкой последних недель. А тема прошлого для неё закрыта. Прав был Шеннон: его просто необходимо знать. В эту минуту у столика вновь выросла официантка, и Маша вздохнула с облегчением, мысленно её поблагодарив. И, пока девушка выставляла с подноса чашки и блюдца, успела заметить, как в кафе ступили Марсы. Слегка оглядевшись, перемолвились о чём-то и, заняв свободный столик, тоже подозвали официанта. Их появление придало Маше уверенности, она подавила всколыхнувшуюся растерянность и взглянула на Анатолия уже смелее. -Ну, что, Маш, расскажешь, как поживаешь? -Да вроде неплохо. Мне очень повезло: сейчас я -в туре с любимой группой. -Да. С "Thirty Seconds to Mars". Я уже знаю. Помню, ты их со школы любила. -Именно поэтому и говорю, что повезло. Прожить отрезок времени с людьми, которыми всегда восхищалась -кто может таким похвастать?! Порой мне кажется, что всё это сон. -Ты не жалеешь? Что стала переводчиком? На этот раз её сердце ёкнуло с новой силой. Ну, как Анатолию удавалось выискивать её больные темы? Совершенно неосознанно -она видела это, -но очень метко. -Если смотреть на это именно с этой позиции, то -нет. Не стань я переводчиком, я бы вряд ли сумела отправиться в тур с Марсами. Верно? -Как и то, что, если бы не ты, я бы никогда не подался в телеиндустрию. И, следовательно, не стал бы тем, кем есть. -Чего? -такое признание было неожиданным для неё. -Ох, Маш, неужели ты никогда не догадывалась, что именно ты послужила мне мощным стимулом заняться журналистикой? Ведь ею бредила ты, и я знал об этом. Поэтому и подался в телевизионщики, чтобы быть рядом. И когда ты, окончив школу, поступила в тот же институт, где учился я, даже поверил, что сделал это не напрасно. Жаркая оторопь прошибла Марию с ног до головы -так внезапно и резко, что грохотавшее сердце даже онемело в закоулках тоннеля. Что Анатолий говорил? Она училась на журналиста? Это не шутки? Тогда почему она переводчик? -Маш, ты так удивляешься, как будто для тебя это новость. Глупый! Глупый Толик! Хоть и редактор престижной программы! Для неё это и есть настоящая новость! От которой даже завернулись мозги. -Я... Я действительно не подозревала... Ты ведь был старше, поэтому ушёл со школы раньше. И я думала, что за то время твоя привязанность ко мне угасла. Я не знала, что... Прости. -Тебе не за что просить прощения. Отчасти я сам виновен в этом. Ведь если бы я говорил о своих чувствах, возможно, все было бы иначе. Но я молчал. Видел, как ты смотришь на Барсукова влюблёнными глазами, как он ошивается возле тебя, дразня и играя, и молчал... Но если б я знал, что он выкинет в отношении тебя такую подлянку...! Подлянку? Какую подлянку? Машины мозги развернулись, словно брошенная по полу ковровая дорожка, а затем снова свернулись и ещё больше напряглись. -О чём ты, Толя? -Да о том, что этот бегемот так и не дал тебе доучиться. Он с самого начала не одабривал твой выбор, ведь в тележурналистике у него не было ни доступа, ни знакомств. А это значило, что по окончанию учёбы он рисковал потерять над тобой контроль. Зато в переводческой сфере у него было полно знакомых, и он без конца капал тебе на мозги -займись, мол, лучше этим. А когда ты была на последнем курсе и до выпуска оставалось три месяца -всего каких-то три месяца! -он поставил тебе ультиматум. И ты сдалась. По нервам Марии будто ударили кувалдой, по сердцу в порыве злобы потоптались слонами, а по извилинам прошлись утюгом. И она нервно сглотнула, ощущая, что ей совершенно нечем дышать. Значит, вот как всё было на самом деле?! И это именно из-за Барсукова она изменила мечте, а не потому, что уступила маме? "У нас на этом поприще с тобой были проблемы",-вспомнилось Маше обронённое ею. Ещё бы им не быть -бросить учёбу за три месяца до её окончания! Наверняка родители уговаривали её этого не делать, а она... Чёрт возьми, чем она думала тогда? Явно не мозгами! -Жаль, я узнал об этом слишком поздно, -когда ты уже забрала документы, -а то бы..., -Ковалёв поднял глаза -и сожаление на его лице вдруг сменилось настороженностью. -Маш, ты в порядке? -Да, -пролепетала она, торопливо протягивая дрожащую руку к чашке и поспешно делая глоток. -Просто здесь невыносимо жарко. -Жарко? Но тебя всю трясёт. -Тогда, значит, холодно. Не обращай внимания. Со мной так бывает. -Но мне не нравится это. Может, позвать врача? Да зачем он сдался? Чем он поможет? Пересадит мозги? -Нет, всё хорошо, -ответила она как можно спокойнее. -Прошу тебя, продолжай. Ковалёв не очень поверил этим заверениям, всё ещё буравя собеседницу подозрительным взглядом, и, видя это, Маша попыталась вернуть себе прежний вид. Далось ей это очень непросто. Всё же создавать мнимое благополучие, когда на душе скребут кошки, нереально трудно. Практически невозможно. Это под силу только таланту. Такому как Джаред, например. -Так вот, -в какой-то момент подозрительность Анатолия всё-таки поутихла. -На то время я уже обосновался в "Останкино", правда, работал оператором в небольшой передаче. И когда всё это случилось, я был в командировке. А, вернувшись, узнал свершившиеся факты. И... Ты не представляешь, что я испытал. Я ведь даже местечко на телестудии тебе уже присмотрел. -Ты хотел, чтобы мы работали вместе? -Ну, не то чтобы вместе, -вакансия была на соседней передаче, -но, по крайней мере, в одной сфере. -Выходит, -вздохнула Маша с сожалением, которое Толик не мог не заметить, -я тоже могла работать здесь, на этом телецентре? Если бы у меня хватило ума? Он посмотрел на неё в упор -пронизывающе, серьёзно, -а потом вдруг подался вперёд и опять взял за руку. -А почему "могла", Маш? Всё ещё возможно. Главное -захотеть. Всё зависит только от тебя. Тихий тон, правдиво-умные слова и неподдельная искренность в глазах -таких же загадочно-тёмных, как и у Шенна. И, глядя в них, Маша вдруг вспомнила сказанное им: -"Пока мы живы, всегда можно всё изменить"? -Да, точно так! Как раз об этом я и говорю. Если мечта не даёт покоя, иди за ней! Я слышал, как лихо ты шпаришь по-английски. Но я видел, как горели твои глаза, когда ты смотрела на рабочих телецентра, на аппаратуру, на декорации в павильоне. И мне так и хотелось сказать: "Бросай свои переводы и возвращайся в журналистику! Это твоё!" И я готов забрать тебя к себе хоть сегодня. -Ты предлагаешь мне работу? -несказанно удивилась Мария. -Да. В одну небезынтересную передачу, где, кстати сказать, твой английский тебе бы здорово пригодился. -Но..., -могла ли она в это поверить? -У меня же нет надлежащего образования, Толя. -Доучишься заочно. Тебе осталось-то всего ничего. Не ожидая такого поворота, Маша задумчиво склонилась над столом. А что, если и в самом деле...? Быть может, настала пора вернуть потерянную мечту и начать новый этап в своей жизни? Тем более, что старый, навязанный Барсуком, перестал её удовлетворять -ей было тесно в его оковах. Возможно, пришло время сбросить с себя его гнёт и впустить в свою судьбу перемены? -Можно я подумаю? -Разумеется, Маша, -удовлётворённо улыбнулся тот, видя, что его слова возымели какое-то действие. -Ведь сейчас у меня -тур с моей группой. И я ни за что не оставлю ребят. -А я и не подстрекаю тебя сделать это. Доведи его до конца. Заодно хорошенько всё обдумай. А потом позвони. Кстати, дай мне свой мобильник. -Зачем? -Давай-давай. Забью тебе в трубку свой номер. А себе -твой. Тогда тебе точно не отвертеться. Маша извлекла из сумочки телефон и, послушно протянув его Ковалёву, с минуту наблюдала, как тот умело орудует кнопками. -А жена не устроит скандал, увидев у тебя мой номер? -неожиданно пришло ей на ум. Он остановился, вскинул на Машу глаза и с ироничной ухмылкой покачал головой: -Нет. -Нет? Она не ревнива? -Я не женат. И никогда не был. О-у! Неужели? Мог ли такой видный и успешный молодой человек до сих пор оставаться одиноким? -Почему? -слетело с Машиных губ. -Потому, что по-настоящему в жизни я любил всего только раз. И так получилось, что моя любовь всё ещё меня держит. А поскольку она предпочла меня другому, то... я не хочу никем её заменять. Тихий голос, до дрожи откровенный взгляд, дающий понять, что речь касалась именно Маши. И внезапно обескураженная, она против воли смутилась. Неужели этот статный красавец все эти годы любил только её -безраздельно, безответно, безнадёжно? И любит до сих пор? Как говорил Шеннон? Неужто так бывает? А ещё говорят, что мужчины не постоянны в любви! -А ты? -долетело до Марии, и она вновь ощутила на своей руке тёплую мужскую ладонь. -Ты счастлива в браке, Маша? -Что? -Я спрашиваю, как тебе замужем за Барсуковым? Кстати, почему ты -на своей девичьей фамилии, а не на его? Упс! Чтобы она стала Марией Барсуковой? Она даже поморщилась. Да ни за что! -Но я не замужем, Толя. -Нет? -загадочная темнота его глаз окрасилась и удивлением, и непониманием, и возмущением разом. -Значит, этот мерзавец так и не женился на тебе? Вот паскуда! Как же он посмел тогда ставить тебе ультиматум? Все предыдущие чувства на его лице сменились открытым негодованием, а в Маше неожиданно всколыхнулось любопытство. Что это был за ультиматум? Как ей о нём узнать? Спросить у Ковалёва? Вряд ли. Ведь тогда она выдаст себя с головой. А Толик, по-своему оценивая её молчание, продолжал тему дальше: -Значит, ты живёшь одна? С ребёнком? Кстати, кто у тебя? Девочка? Мальчик? На миг Маша ощутила себя на другой планете, далёкой от понимания происходящего и словно наблюдающей за ним со стороны. И ей было совершенно непонятно, чего хотел от неё этот неандерталец и о чём спрашивал у неё. -Чего? -Ты какая-то растерянная сегодня, Маша, -мягко улыбнулся Анатолий. -Ты же тогда, на последнем курсе института, вдруг обнаружила, что беременна; а этот подонок Барсуков поставил условие: либо семья, либо диплом. И ты выбрала первое. Так что сейчас твоему ребёнку должно быть лет одиннадцать-двенадцать. -Что?!! Что он говорил? Какая семья? Какой ребёнок? Почему у неё этого нет -ни того, ни другого?! -Маша, милая, что с тобой? Отчего ты так побледнела? Может быть, я спросил что-нибудь невпопад?... О, Господи, неужели с твоим ребёнком что-то случилось? Случилось? А что могло случиться, если Маша даже учёбу оставила ради его рождения? И пожертвовала мечтой ради крепкой семейной ячейки. Вот только хитрец Барсуков даже не думал на ней жениться. Интересно, почему? И вдруг по Машиным нервам словно хватили ножом, очевидные ответы напросились так резко, что она, позабыв обо всём -и о предосторожности, и об окружающих людях -вскочила на ноги, зажав ладонью рвущийся наружу вскрик. Ответ мог быть только один: зная её податливость, Барсук мог настоять на том, чтобы Маша избавилась от ребёнка. А потом без конца этим попрекать, находя прекрасную отмазку, чтоб не жениться. Ведь высокой моралью он никогда себя не отягощал. А она... Она слишком его любила. А значит... пошла на убийство?... ребёнка?... Нет! Не может этого быть!!! Как же так?!! Над головой у Маши неожиданно грянул залп -оглушающий, больно ранящий нервы -и внезапно неистовая боль огненным копьём пронизала извилины мозга. Невыносимое жжение холодным ручьём покатилось по микрочастицам, по нейронам прошлось онемение, и нокаутированные мысли застыли. Дыхание замерло, сердце охватил паралич и свет в глазах сменился мраком. О, небо! Что это? Могла ли Маша предполагать, что прошлое вздумает так безжалостно сделать выстрел? И попадёт прямо в мозг! Сможет ли она после этого выжить? Окружающий мир вдруг перевернулся вверх дном, в нём стало тесно и неуютно, жизненно необходимый воздух превратился в удушливый вакуум, а белая стерильность студийного кафе неожиданно увязла в навалившихся потёмках. И, сорвавшись с места, Маша бросилась наутёк, как если бы вдруг узнала, что в телецентре заложена бомба. Казалось, задержись она на минуту -и какая-то зловещая сила, поразившая беззащитный мозг, непременно её задушит. Дверной проём, небольшой коридор, судорожные удары дрожащими руками по кнопкам лифтов... И сквозь безликую пелену -доносившийся за спиной целый набор звуков: грохот, оклики, торопливые шаги, падающие стулья... -Куда ты, Маша? -донеслось из мрака по-русски. -Мэри, постой! -полетело вдогонку английским эхом. Кто-то со всех ног нёсся во след, намереваясь не дать ей улизнуть, однако один из лифтов, прибыв на этаж, уже зазывно распахнул двери. -Маша! -Синичка! Но она была словно в агонии: едва ли помнила себя, едва ли понимала, что творит, едва ли вообще что-нибудь соображала. Влетела в кабину, нажала на кнопку и вжалась спиной в стенку. Лифт тут же сомкнул автоматические створки и стремительно улетел вниз, оставив прибежавших мужчин с носом. -Что это значит? -крепкие руки Шенна тут же вцепились в Ковалёва, с силой припечатав к стене. - Что ты с ней сделал? Обидел чем-то? Чем? Говори мне?! Как ты посмел?! -Да ты что, рехнулся, приятель? -на ломаном английском отвечал тот. -Даже не думал. -Тогда почему она улетела, будто ужаленная чертями? -Не знаю. Мы просто общались. -Врёшь! -Лето тряханул его резче. -Твои слова её напрочь сразили! Что ты ей сказал?! -Да ничего такого. Абсолютно. -Не лги мне! О чём вы говорили? Признавайся! Тёмные глаза барабанщика метали гневные молнии, и, понимая, что к добру это не приведёт, Анатолий не стал упираться: -Мы только вспоминали прошлое. Напор старшего Лето мгновенно ослаб, руки автоматически разжались, гнев на лице сменился озадаченностью и удивлением. И какая-то тень, похожая на ещё не осознанную догадку, проскользнула в глазах. -Прошлое? И его воинственный пыл поутих, эмоции уступили место здравому смыслу, и он задумчиво опустил глаза, как если бы понял больше, чем услышал. Но тут на этаж подъехал лифт, и Шеннон, верный себе, вихрем скрылся за его дверью. Однако догнать Машу он всё же не смог. Вылетев из здания телецентра, он видел, как, стоя у дороги, она уже махнула проезжавшему мимо такси и оно тут же остановилось. -Мэри! Синичка! Постой! О, нет, Шеннон, только не сейчас! Она оглянулась, прошлась по нему умоляющим взглядом, в глубине которого бушевал отчаянный шторм, а затем шепнула одними губами, так чтобы он сумел понять: -Прости, Шенн! Мне нужно побыть одной! Она юркнула в салон, быстро назвала шофёру адрес, и в ту же минуту он нажал на газ. Отъезжая от здания телецентра, Маша долго чувствовала озадаченный взгляд старшего Лето, летящий вдогонку жёлтому такси, растворяющемуся в городской суете. Очевидно, он недоумевал, что же на самом деле случилось. Маша и сама хотела бы это понять. Но её поражённый выстрелом мозг отключился, эмоции онемели, и все действия подчинялись лишь слепым инстинктам. И она отчаянно спасалась бегством из места, которое вот-вот должно было разлететься на куски. Вот только чем дальше Маша от него удалялась, тем отчётливее понимала, что выжить ей всё же не удастся. Ведь можно ли избежать взрыва, прихватив заложенную бомбу с собой?