Привет, Синичка!

Маша оторвалась от ноутбука и, оглядев свою комнату поверх монитора, только теперь заметила, что она уже погрузилась во тьму. А это значило, что за работой она просидела несколько часов. И это было странно. Нет, не то, что она забыла даже о перерывах, -завидная усидчивость была её коньком, -а то, что за всё это время никто её не потревожил. Обычно ей редко удавалось побыть одной: Марсы вели бойкую насыщенную жизнь, что, конечно же, не могло не сказаться и на ней. За всё время, что они были в туре, -а минуло уже около двух недель, -у Марии едва ли выпал хоть один свободный вечер. И вот сегодня, отыграв очередной концерт, ребята -довольные, но заметно уставшие -решили отклонить всевозможные приглашения и как следует отдохнуть. Тем более, что завтра их ждала столица. Потянувшись к торшеру, Маша зажгла свет и, вновь скользнув глазами по комнате, слегка улыбнулась. Интересно, как отдыхали Марсы в эту самую минуту? Что делали? Вооружившись гитарой, Джаред наверняка сочинял новую песню. Томо запасся изрядной порцией орехов, которыми и хрустел, растянувшись на удобном диване. А Шеннон... А что же делал Шеннон? Может быть, просто спал, восстанавливая силы? И только Маша расслабиться себе не позволяла. Сидя по-турецки в большущем мягком кресле (и зачем они такие большие здесь?), она уже занималась письмами поклонников, присланными на столичный конкурс. Ведь на него-то -она хорошо это знала -их придёт наибольшее число, а следовательно, на неё обрушится макcимальная нагрузка. И, желая не дать ей себя победить, она решила разделить объём работы на части. В кармане джинсов затрещал мобильник и, достав это жужжащее чудо техники, Маша поднесла его к уху. -Алло? -Синица, ты одна? О, небо! Опять этот Барсуков! Он названивал ей ежедневно, и его "приветствия" постоянно начинались именно так. -Да, я одна, Барсук. Чего ты хочешь? -И рядом с тобой никого нет? -Только один надоедливый мухомор по ту сторону телефона, который даже не знает зачем позвонил. -Я знаю! Я хотел удостовериться, что с тобой всё в порядке! -Пока я не слышала твоего голоса, было. -Синица, -дыхание Вадима в трубке сердито участилось, -не смей играть на моих чувствах! Я и так, как подумаю, что ты сейчас -с этими мужиками...! А один из них, к тому же, тот накачанный пижон, дарящий тебе букеты... -Барсук, ты не пробовал кипятить в мозгу более достойные мысли? Те, что касаются работы, например? -Сейчас уже вечер! И я работу закончил! -Тогда займись чем-нибудь полезным. Изучением английского хотя бы. Тебе-то как раз это лишним не будет. А то ты постоянно заcтавляешь за себя краснеть. -Это я каждый раз краснею, думая, чем ты там занимаешься с тремя взрослыми парнями. Которые настроены к тебе весьма дружелюбно, кстати. Мне только интересно, ты развлекаешься с ними по очереди или со всеми сразу? Господи, ну и дурак этот Барсуков! Интересно, есть ли предел его глупости? Наверное, нет. Иначе она бы уже давно иссякла. -Барсук, -голос Маши звучал на удивление спокойно, -ты на рынке давно не был? -Чего? -опешил тот, явно не ожидая столь резкой перемены беседы. -На каком рынке? -На продуктовом. -Так ведь... не знаю. Кажется, давненько. А тебе зачем? -Мне-то точно незачем, а вот тебе сходить бы не помешало. -Зачем? -Зашёл бы в мясной отдел и купил бы себе мозги. Хотя бы говяжьи, если собственных Бог не дал. А до тех пор, -и Маша закончила фразу, делая ударение на каждом слове, -не смей меня тревожить! Решительно отключившись, она отбросила телефон на мягкий диван, шепнув при этом под нос: -Придурок! И сейчас как никогда прежде она недоумевала по поводу того, как он мог ей нравится когда-то. А ведь было такое время -Маша помнила его прекрасно. И Вадим казался ей лучшим на свете, каким-то загадочно-необычным человеком, от одного взгляда на которого у неё замирало сердце. Что это было? Интерес? Увлечённость? Или просто огромная глупость, которой поддаются все поголовно? И что тому причиной? Физиология? Заложенные инстинкты? Или же юный возраст, приукрашенный отсутствием жизненного опыта? Именно поэтому теперь на Барсукова она смотрит совсем иначе, а восхищение и интерес чувствует по отношению к совсем другому человеку? Закинув голову, она прикрыла глаза и, глубоко вздохнув, прислушалась. Тихо. Как-то непривычно тихо. Обычно на их этаже не прекращались проявления жизни: чьи-то шаги, приглушенное хлопание дверей, учтиво-тихие голоса обслуживающего персонала... А сейчас на нём царствовала тишина, как если бы все люди куда-то подевались. Вымерли они, что ли? Едва Маша подумала так, как жизнь решила опровергнуть эту версию осторожным стуком в дверь. -Войдите! Дверь отворилась, и в образовавшийся проём всунулась излучающая любопытство мордашка. -Мэри, ты не спишь? -Даже не думала. Входи, Шеннон. Переступив порог, он прошёлся по бежевому ковру, украшенному замысловатым коричневым узором, и, подойдя ближе, с интересом уставился на неё. -Что делаешь? Я был уверен, что ты отдыхаешь. -Нет, я занимаюсь вопросами ваших поклонников, которые они присылают на конкурс. -Чего? -он уселся на диване и, откинувшись на его спинку, затем с удивлением извлёк из-под себя Машин телефон. -Так мы же в Москву отправимся только завтра, -отложил он его на журнальный столик. -Сегодня можно позволить себе побить баклуши. -А завтра их количество побьёт меня. -И поэтому ты решила давать отпор им уже сегодня? -Угу. Тем более, что в отеле все, кажется, уснули. Включая вас. И я оказалась полностью свободной. -Включая нас? Ха! Если бы! Но мы и не думали спать, хотя самолично попросили персонал никого из нас не беспокоить. -Ах, вот как? Значит, поэтому на нашем этаже -такая тишина? -Ну да. Маша с интересом поглядела на Шенна. Всё же интересные они ребята: просят не тревожить, а сами даже не думают отдыхать. -А чем же вы занимались? -О! -он даже ткнул в воздухе указательным пальцем. -Мы тут одну идейку замутили, но, честно говоря, не знаем, как ты к ней отнесёшься. -Какую идейку, Шенн? О чём ты? Он минуту помолчал, постукивая себя по кончику носа, и волнение, пробежавшее по лицу, слегка насторожило Машу. -Видишь ли, поскольку в Москву мы приезжаем не впервые, то обзавелись в ней добрыми друзьями. Поэтому у нас есть два варианта проживания в ней: либо в гостинице, либо у них. Признаться, нам по душе больше второе: мы так часто бываем в отелях, что просто хочется домашнего уюта. Тем более, что у одного нашего московского друга -шикарная дача, которую он с радостью нам всякий раз предоставляет. Но теперь с нами ты, и мы подумали, что для тебя это может быть неприемлемо. -Почему? -Ну... жить под одной крышей с тремя взрослыми мужиками... Чтобы делать это, нужно быть достаточно либеральной. -А чтобы жить в одном отеле, как это делаю я, то -нет? -Да, но в отеле -персонал и прочие люди. Там же не будет никого. Даже хозяина -он живёт где-то в центре. -А как же помощники из вашей команды? -Они-то как раз остановятся в отеле: так им и до "Олимпийского" ближе, да и дача нашего друга не может всех уместить. -Ну, тогда я тоже могу остановиться в отеле вместе с ними. -Вот именно это мы и обсуждали. И пришли к такому решению: если ты не захочешь остановиться в коттедже, мы тоже бросим якорь в гостинице. -Но вам же хочется домашнего уюта. -Да. Но быть с тобой рядом хочется куда больше. Опустив голову, Маша тихонечко засмеялась. Какие же они всё-таки милые, эти Марсы! Видимо, понятия о нравственности для них не пустяк, раз они подумали об этом. И они даже готовы из-за них пожертвовать своими предпочтениями, лишь бы не порочить её имя какими бы то ни было грязными намёками. -Шеннон, до сих пор вы ведь вели себя достойно не потому, что вам мешали другие, а потому, что такова ваша суть, правда? И там, в особняке, вы ведь не станете другими, верно? -Конечно, нет. -Тогда какая у меня причина упираться? Я охотно остановлюсь с вами в коттедже, если вам так удобнее. -Несмотря на то, что другие могут о тебе судачить? -Да какое мне до них дело? Они в любом случае меня осудят, даже зная, что я ни в чём не виновна. И в первую очередь, просто из зависти. Так почему я должна подстраиваться под них? Явно заинтересованный таким ответом, Шеннон изучающе прошёлся по Марии взглядом. -Ты умная девушка, Мэри! -чуть слышно шепнул затем. -Честно говоря, я боялся, что ты думаешь иначе. -Так ведь я и думала иначе. Когда-то. Придавала значение мнению окружающих и невероятно страдала, когда меня касались злые языки. Но однажды какая-то загадочная женщина открыла мне глаза, сказав, что невозможно быть счастливой, оглядываясь на кого-то. -Загадочная женщина? -удивился Шеннон. -Кто она? Маша на миг умолкла, мысленно коснувшись школьной техработницы, невесть откуда появившейся в её пятнадцатый день рождения. Ещё тогда она выдалась Маше необычной. И эффектной внешностью, и достойностью манер, и умением ясно излагать свои мысли. Всё это уже тогда подтверждало закравшееся в Машу подозрение, что эта женщина вовсе не была техничкой. И чем больше она её вспоминала, тем больше в этом убеждалась. Кем же она была на самом деле? Зачем вручила странный крохотный мелок, обладавший волшебной силой? Почему подарила милый мягкий шарфик, с которым Маша практически не расставалась -даже сейчас он покоился на её плечах? И она тогда сказала, что... Маша вдруг встрепенулась, едва не подскочив в кресле. -Послушай, Шеннон, а вы должны её знать! Она говорила, что очень дружна с вами! -Правда? -его брови мгновенно вспорхнули ввысь. -А как её зовут? -А..., -Маша вдруг испытала то чувство, как если бы на неё упала стена. -Я не знаю. Я видела её только однажды и имени не спросила. По сожалению, пронёсшемуся в тёмных глазах, Маша поняла, что Лето огорчился. Он опустил взгляд и, поджав губы, задумался на минуту. -А как она выглядела? -спросил затем. Как выглядела? Что Маше ответить? Она не обладала талантом описывать внешности. Тем более словесно. Вот разве что... Скользнув взглядом по висевшему на стене зеркалу, она прибегла к сравнению: -Она очень похожа на меня. Или это я -на неё, не знаю. -Ты уверена? -Да. Мы вместе смотрелись в зеркало, и я ещё тогда отметила это. Только она красивее меня. Намного. Она вся такая... Прикрыв лицо ладонью, Шеннон тихонько рассмеялся, заставляя Машу умолкнуть и вскинуть на него удивлённый взгляд. -О, Мэри! Если бы ты знала, что говоришь! -Что такое? Я сказала что-то не то? -Нет, -наклонившись ближе, он разгадывающе уставился ей в лицо. -Ты сказала то, что и должна была. И это ещё больше сбивает меня с толку. Помнишь, я говорил о дежавю, охватившем меня по приезду? Так вот оно не проходит. Скорее наоборот: усиливается даже. Только теперь я более чем уверен, что это не я спятил, а что-то происходит вокруг меня. Что-то, что напрямую связано с... -С чем, Шенн? -С той девушкой из вашего города. Помнишь? -С той, что выиграла конкурс? -Да. С ней. У меня странное навязчивое чувство, что она -где-то рядом. Следит и выжидает, когда же я её вспомню. И вот когда я сделаю это, всё будет совершенно иначе -именно так, как и должно было быть. Вот это шарада! Опять загадки? -Не понимаю, -слетело с Машиных губ. -И не пытайся это сделать, Мэри. Я сам ещё толком ничего не пойму. Только иногда мне кажется, что я окружён мистикой. Как будто происходящие события не совсем реальны. Реально только то, что мы сейчас вместе. Здесь, в этом отеле, в этом номере... Кстати, как он тебе? -О! -Маша вздохнула, снова скользнув по комнате изучающим взглядом. -Он уютный, но такой большой, что иногда мне становится страшно. -Тебя пугает простор? -Нет, что ты. Но порой мне кажется, что такие апартаменты для одного человека -это чересчур много. -Ты ещё не видела настоящих апартаментов. Бывают двухкомнатные номера. И даже двухуровневые. -Это в два этажа, что ли? -Ага. И всё это -для одного человека. -Как по мне, любовь к излишествам -это ненормально. Я таким не страдаю. -Я тоже, -улыбнулся Шеннон, всё ещё скрупулёзно её изучая. -У тебя уставшие глаза, Мэри. Ты, видимо, давно корпишь над работой? -Ну... Он вдруг решительно поднялся, захлопнул крышку ноутбука и потянул Марию за руку. -Хватит! Поднимайся! Пойдём! -Куда? -Тебе нужно отдохнуть и отвлечься. А значит, у нас по расписанию -вечерняя прогулка. Стянув со спинки стула джинсовую куртку, он набросил Маше на плечи и настойчиво потянул её на улицу. Впрочем, Мария и не упиралась: после нескольких часов, проведённых за монитором, сделать перерыв ей было просто необходимо. Вечерняя прохлада приняла её в свои объятия, едва они ступили за порог отеля, здание которого огибал оживлённый городской проспект. По нему, залитому множеством ярких огней, туда-сюда проносились машины, пробегали по тротуарам прохожие, спешащие куда-то, манили красочными вывесками и витринами магазины и клубы. -Позволь пригласить тебя в какую-нибудь кафешку? -Шеннон так и лучился лукавым задором. - До ужаса хочу накормить тебя мороженым и напоить кофе. -А может, просто прогуляемся, Шенн? В каком-то тихом и желательно безлюдном местечке. Он слегка удивился -вздыбившиеся брови предательски выдали это, -однако спорить не стал, а, взяв её за руку, неспешно направился к раскинувшемуся неподалёку парку. -Ты избегаешь шумных людных мест? -спросил при этом. -Нет, конечно. Просто когда слишком много времени проводишь на людях, -а с вами ведь невозможно иначе, -хочется покоя и тишины. К тому же завсегдатаем различных баров я никогда не являлась, считая их скучными и лишёнными смысла. Этим я ещё в детстве отличалась от своих сверстников, и за это они всегда подтрунивали надо мной. -Но это же здорово -быть ни на кого не похожей. -Да. Сейчас я тоже это понимаю, а вот тогда... Тогда мне казалось, что я делаю что-то не так. -Глупости! Они не должны были так себя вести. Каждый вправе жить так, как считает нужным. Разве нет? -Конечно. Но, видимо, жизнь моих одноклассников была настолько скучной, что они разнооображивали её за счёт вторжения в мою. -Красиво сказано! -заметил Шеннон, уже вступая на территорию парка. -Значит, тебе было нелегко с ними? -Ну... в общем-то, да. И мне всё казалось, что, став взрослой, я избавлюсь не только от них, но и от морального прессинга, который ощущала. -А когда выросла, -в отблесках горящих фонарей Шеннон поглядел на неё очень серьёзно, -поняла, что ошибалась? -Да. Однокашники ушли, а прессинг остался. И я всё так же чувствую подавленность, грусть, тоску, сожаления... И мне порой от этого чертовски неуютно. Это признание слетело с губ Маши совсем тихо, хотя и было довольно неожиданным для неё самой. Если бы тогда ей, пятнадцатилетней, сказали, что она когда-то так скажет, она посчитала бы это абсурдом. А вот сейчас она так не думала, потому как эти слова были правдивы. -Это потому, что дело было вовсе не в одноклассниках, Мэри. Просто то был период знакомства со взрослой жизнью и осознания в ней себя. Он ни у кого не проходит гладко. И оставляет по себе след на всю жизнь. -Другими словами, причина в моральной ломке, которую испытывает вчерашний ребёнок, сталкиваясь с миром взрослых? -Да, именно так. -Но почему же тогда все дети так стремятся вырасти побыстрее? -Думаю, как раз потому, что не знают, насколько этот мир трудный и сложный. Они-то ведь видят только то, что на поверхности: силу, свободу, какие-то достижения, право самому всё решать... Тихие слова Лето полосанули Машу по сердцу, отчего она даже приостановилась. Да, именно так было и с ней. Она всегда считала жизнь взрослых яркой и интенсивной, переполненной интересными событиями и свободой действий. И по большому счёту пока её жизнь лишь подтверждала это, поскольку ей на долю выпал грандиозный шанс, казавшийся сказочно-нереальным. Но что-то уже бередило душу Маши, что-то подстерегало где-то на подступах сознания, ещё неосознанно, но уже настойчиво вторгаясь в её покой. -Шенн, -глубоко вздохнув, она опустилась на скамейку, -а можно задать тебе странный вопрос? -Разумеется, -он присел рядом. -Но будь готова услышать не менее странный ответ. -Скажи, если бы в подростковом возрасте тебе вдруг выпала возможность стать старше, ты бы воспользовался ею? Его тёмные глаза уставились на Машу -долго, испытующе, неотрывно, -как если бы он хотел понять значительно больше, чем слышал. Но на лице не дрогнул ни один мускул, ни одна эмоция не прошлась по нему. И Маша не могла понять, что же он думал. -Если бы это помогло мне прогулять школьные уроки, то -ещё как! Нет, ну, как это возможно -воспринять вопрос с таким сосредоточенным видом и вдруг выдать такое?! Порыв неясного облегчения внезапно накрыл Машу, и она залилась безудержным смехом. -Шеннон! Я -серьёзно! -И я не шучу. Знаешь, как я терпеть не мог эти самые уроки? Так и выискивал способ их сачконуть. Не подчиняясь словам, его глаза искрились лукавством, красноречиво свидетельствуя, что он всё же шутил. И, видя это, Маша слегка шлёпнула его по груди. -Ты безобразник! И, похоже, с тобой по душам не поговоришь. -Ошибаешься. Я самый лучший собеседник. -Минуту назад я тоже так считала, но ты доказал, что всего лишь прохиндей. -Ха! -и он переполнился игривым возмущением. -Это я-то? Да серьёзнее меня не сыщешь человека! -Ага. Я тебе верю. -Ладно, -всё ещё улыбаясь, всё же перестал дурачиться Шеннон, -вернёмся к вопросу. Пожалуйста, объясни мне, о какой возможности идёт речь? -Это не важно. Можешь считать, что как в сказке: ты загадал желание, а оно -бац! -и сбылось. -Но так не бывает, Мэри. -Это тоже не важно. Вопрос не в том, бывает или не бывает, а в том, загадал бы ты его или нет. -Если бы знал, что оно исполнится? -Да. Откинувшись на спинку скамейки, Шеннон задумчиво скрестил на груди руки, а затем даже провёл ладонью по лицу. Налетевший ветерок на миг запутался в его волосах и, найдя выход, упорхнул под растущие сзади деревья. -Знаешь, Мэри, наверное, всё-таки нет. -А если учесть, что ты очень хотел стать взрослым? -Всё равно нет. -Почему? -Потому, что это уже был бы другой я. Не такой, как прежде. Где гарантия, что в этом перевоплощении я бы не лишился чего-то важного, что было для меня очень ценным? А главное, в этом временном скачке я бы точно потерял своё прошлое, и у меня бы не было о нём воспоминаний. А ведь все наши нынешние действия, возможности, достижения -это результат поступков в прошлом. К примеру, я ударник в рок-группе, потому что с детства учился играть на барабанах. Или сижу здесь сейчас с тобой, потому что две недели назад мы предложили тебе присоединиться к нам в туре. Понимаешь, о чём я? Да, Маша ясно уловила ход мыслей Шенна. В жизни существует закон последовательности событий, который ещё никто не отменял. Именно поэтому период, который проскочила, она не помнит. Судорожно сглотнув, Маша молча покивала. -А пропустив какой-то отрезок времени, -продолжал Лето, -я останусь без прошлого. И всю оставшуюся жизнь затем потрачу на то, чтобы хоть что-то вспомнить. -Но воспоминания бывают разными, -возразила Маша. -Вдруг именно эти ты больше всего хотел бы забыть? -Сделать это можно, только если ты их помнишь. А если нет... Да и потом, существует такая же вероятность, что это были бы воспоминания о счастье. Разве нет? Словом, какими бы они ни были, я должен их помнить. Потому, что они -моя жизнь. Маша опустила голову, глядя себе под ноги и раздумывая о том, что Шеннон был, безусловно, прав. Она перемахнула добрый этап в своей жизни и то и дело ощущала, как нынешняя судьба в него упиралась. Мимолётным намёком, чьим-то вопросом, какой-то неосторожной шуткой она так или иначе напоминала о прошлом -том самом, о котором Мария ничего не знала. Занятая своими мыслями, она не заметила, как Шеннон придвинулся ближе. И только когда он взял её холодные пальцы в свои тёплые ладони, снова подняла глаза. -А каковы твои воспоминания, Мэри? Он смотрел на неё тепло, с заметной лаской, а у неё внутри почему-то всё задрожало. То ли от этой нежности, то ли от прошибающего душу напряжения, то ли от страха перед самим вопросом. -Я помню, что хотела стать тележурналистом, -шепнула она. Взгляд Шенна вдруг встрепенулся, как если бы он неожиданно услышал что-то до боли знакомое. -Кем? Тележурналистом? Правда? -Да. Я с детства бредила этим. Но... не стала. -Почему? Что Маша могла ответить? Ей бы самой кто это объяснил. Именно это было той горькой правдой, с которой она столкнулась, едва вступив во взрослую жизнь. -Похоже, я смалодушничала и уступила маме -она всегда хотела видеть меня переводчиком. -Ну, это тоже неплохо. Не сделай ты этого, сейчас бы мы здесь не сидели. -Да, но... Я никак не могу понять, как смогла предать мечту? Машин голос дрогнул, и она умолкла, ощущая ядовито ползущее по венам сожаление. Тур с любимой группой в качестве переводчика -это круто, но что она будет делать, когда парни уедут? Чем поддерживать бодрость духа? На что направлять свои силы? Так бы её согревала хотя бы мечта. -Эй! -толкнул её плечом Шеннон. -Не смей киснуть! Что сделано -то сделано. Важно в жизни ни о чём не жалеть. И запомни главное, Синичка: пока мы живы, всегда можно что-то изменить. Он вдруг поднялся -решительно, не колеблясь, -и былая серьёзность упорхнула с его лица, вновь уступая место шаловливому озорству. -А сейчас я всё-таки поведу тебя в кафе и накормлю мороженым. До отвала. Чтобы даже замёрз живот, -и он с игривой улыбкой протянул Маше руку. -И только попробуй отказаться!