Куда, прости? В Хогвартс?

Это было неправильно! Чертовски неправильно, нелогично, невероятно и так сладко… Я с силой, даже некоторой яростью, впивался в губы Грейнджер – словно умирающий от жажды нашел источник воды, да и не какой-нибудь, а самой настоящей – родниковой с привкусом свежести. Я думал, что она при первой же возможности меня оттолкнет, но ошибся. Она отвечала – неумело, осторожно, пытаясь своей злостью пересилить мою, чем только больше меня возбуждала. Правой рукой я притягивал ее за талию ближе к себе, ощущая, как ткань белой блузки начинает перенимать дрожь хозяйки. Она казалась такой хрупкой, что любое движение моих рук могло причинить ей боль, вот только сдерживать себя становилось все труднее. Левой ладонью я держал ее затылок, не позволяя отстраниться. Она сама подавалась ко мне, пальцами врываясь и растрепывая мои волосы. Страсть все нарастала, и Грейнджер, как ни странно, полностью подчинялась ей. Я упустил из виду тот момент, когда Грейнджер, не оставляя между наши телами ни миллиметра, прижалась ко мне, опустив руки на мои плечи. Я чувствовал, как ее грудь касается моего торса и всеми силами сдерживал нараставшее с каждой секундой все больше желание. Я почувствовал, как мягкие обветренные губы Грейнджер поддаются моему напору и раскрываются, и проник в ее горячий рот языком. С губ Грейнджер сорвался едва слышный стон, а сама она уже уселась мне на колени, таким образом равняя разницу в росте. Я жадно целовал ее, а руки, уже не подчиняясь мозгу, проникли под ее блузку, кончиками пальцев пробежав по оголенной спине. Мурашки пошли по всему ее телу, а сама она прикусывает мою нижнюю губу. Я едва сдерживаю рык, с еще большим напором впиваясь в такие желанные сейчас губы. В голове на секунду мелькает мысль, что напряжение в моих штанах слишком уж болезненное, и Грейнджер наверняка уже заметила это. Когда воздуха стало не хватать обоим, Грейнджер отстранилась первая. Такой, пожалуй, ее мог видеть только я. Растрепанные волосы, волнами спускающиеся на лицо и плечи, припухшие губы, закрытые глаза и бешено стучащее в груди сердце, так, что я слышал, как сильно загнан ритм. Сам я, наверное, выглядел примерно так же. Ритм сердечных сокращений вот, к примеру, ничуть не уступал в скорости Грейнджер. Грейнджер медленно открыла глаза, уставившись на меня так, словно видит впервые. Я уже понимал, что произойдет в следующий момент, поэтому позволил себе в последний раз прижаться губами ко рту девчонки. В это же раз меня встретило явное сопротивление, но я, не обратив на это внимание, еще пару секунд целовал похолодевшие губы. С некоторым разочарованием и неприятными ощущениями я наблюдал за тем, как в затуманившихся глазах Грейнджер появляется осознание происходящего. Туманная пленка спала с радужки глаз, которые расширились от ужаса. «Что, черт возьми, мы делаем?!» - мелькнула спасительная мысль. В следующее мгновение мы разлетаемся по разным углам комнат, старательно отводя глаза и приводя дыхание в норму. Пока Грейнджер поправляет свою сбившуюся на бок блузку и чуть задравшуюся юбку, я натягиваю на себя футболку, хотя в комнате становилось только жарче. Вдох-выдох – соберись, Винчестер. Вдох-выдох – ты только что целовал ненавистную зазнайку Грейнджер. Вдох-выдох – и тебе это понравилось. Я встряхиваю головой, отгоняя все возможные мысли. Грейнджер молчит, да и мои губы отказываются шевелиться, ощущая невероятный, еле слышный вкус мяты. - Кхм… Сэм? – наконец зовет она. Я поднимаю на нее голову, с неким удовлетворением замечая, что она так же, как и я, не может взять себя в руки: глаза бегают, язык то и дело пробегает по губам, словно пробуя их на вкус после поцелуя, пальцы нервно теребят подол юбки, а голос дрожит. И я, пожалуй, буду тешить себя мыслью, что до такого состояния довел ее именно я, а не ужас от всего, что происходит. Я усмехаюсь про себя. - Да? - Это же наверняка побочный эффект от ритуала, да? – с надеждой шепчет она. А что, это было бы вполне логичное объяснение тому, почему чертова Гермиона Грейнджер вдруг показалась мне не такой уж и противной, вредной всезнайкой. Да, наверное, это и правда из-за ритуала. - Скорее всего, - подтверждаю я, хотя сам в глубине души не очень-то и верю в эту версию. Она кивает головой и опускает глаза, соглашаясь. Хотя это больше напоминает то, что она таким образом пытается убедить саму себя. - Давай просто забудем про это, хорошо? – она растягивает губы в улыбке, но глаза все еще выглядят испуганными. Я сглатываю ком в горле. «Так вот ты какая, Грейнджер» – усмехаюсь про себя. - Хорошо. Я и сам хотел это предложить, - чуть улыбаясь, вру я. И молчание. Девчонка снова находит чертовски интересными трещины на стенах, рассматривая их с еще большим любопытством, чем раньше. Я натягиваю рубашку, отходя чуть дальше – мало ли, снова наваждение. Я упираюсь спиной в дверь, тут же отходя, чтобы разряд был менее ощутимым. Однако, я не ощутил болезненного электричества, и, удивленный, обернулся, заметив, что Грейнджер повернулась ко мне, отрываясь от столько интересного занятия. Я приложил ладонь в ручке двери, в любой момент готовый отдернуть пальцы, но разряда снова не последовало. Я выдохнул, поворачивая ручку. Наконец-то! - Грейнджер, магия, кажется, и вправду выветрилась, - я чуть отошел, продемонстрировав ей открытую дверь и коридор, по которому мы уже проходили ранее. Обрадованная, девчонка повернулась и дернула за ручку вторую дверь, открывая вид на еще один длинный коридор. - Вот видишь, - улыбалась она, - не такая уж и долговременная магия. «Ага, вот только с плачевными последствиями» - хотел съязвить я, но сдержался. - Я, пожалуй, пойду по знакомым коридорам, а то второго такого раза я не выдержу, - я кивнул на дверь, через которую мы и оказались в этой комнате. - Как скажешь, - равнодушно пожала плечами Грейнджер, но я успел заметить, как напряжение, так и витавшее в воздухе, заметно уменьшилось. Мы одновременно развернулись с целью быстрее выбраться из проклятого коридора, когда я резко развернулся. - Грейнджер? – позвал я. Она обернулась так быстро, будто ожидала этого. - Что? Я усмехнулся, представляя, как она отреагирует на мою следующую фразу. - А ты не так уж и плохо целуешься для заучки. Я выбежал за дверь прежде, чем меня успело настигнуть заклинание, выпущенное из палочки Грейнджер. Тем не менее, до меня донеслись ее ответные слова – слова, которые, наверное, говорит любая девушка после поцелуя в узком, жарком коридоре. - Иди к черту, Винчестер! Ненавижу! *** Я зашел в нашу гостиную, застав Чарли и Дина за совместной практикой заклинаний. Дин, поднятый в воздух палочкой Чарли, сердито ворчал и ругался, пока Чарли выдавливала из него фразу «Я больше не буду называть тебя занозой в заднице, королева Чарли». Когда Чарли, красная от смеха, заметила меня, то тут же бросила столь увлекательное занятие и подбежала ко мне. Дин же, со всей силы приземлившийся на большой диван, простонал что-то отдаленно напоминающее «Сволочи». -Ну как ты, Сэм? – спросила Чарли. Я рассказал про ритуал, упустив только непонятные видения во время процесса. - Сэмми, а где ты шлялся все оставшееся время? Дамблдор в Большом Зале был, а вот тебя не было, – спросил Дин. Я тут же вспомнил, из-за чего пришлось задержаться на лишние три часа. - В библиотеке был. - Вместе с Грейнджер? - Нет… Ну то есть да, - исправился я, поняв, что они заметили, что и Грейнджер на завтраке не было, - но она ушла раньше. Получилось чертовски неубедительно, и я пожалел, что не придумал по дороге куда более правдоподобную историю. - Ладно, - ответил Дин, но в его глаза все так же читалась удивление и… Насмешка? Я плюхнулся на диван, а Чарли тем временем что-то засунула мне в руки. Этим чем-то оказалась тарелка с яичницей и беконом. - Я прихватила тебе из Большого Зала. Я благодарно посмотрел на рыжую хакершу. - Чарли, ты моя спасительница! – я с жадностью набросился на еду. - Должен будешь, - подмигнула она, и я рассмеялся с уже набитым едой ртом. После быстрого завтрака я пошел в свою комнату. Уже удобно устроившись на кровати, я подумал о том, как сейчас вести себя с Грейнджер. Чертова Грейнджер! Придя к выводу, что «продолжать ненавидеть» - отличный вариант, я, закрыв глаза и удобно устроив голову на подушке, заснул. *** - А Дамблдор предупреждал, что Сэм так толком ничего и не расскажет, - сказала Чарли, перебирая волосы Дина. - Ничего, я еще устрою ему допрос, - отозвался Дин, - в библиотеке они были, видите ли! Да это первое место, куда я пошел, чтобы найти его! И не смотри так на меня, Чарли! Гаденыш мне врать безнаказанно не будет! Чарли, найдя хороший способ заткнуть Дина, которого хлебом не корми - дай над братом поиздеваться, просто поцеловала его, найдя куда более полезное применение его губам. Позже Дин уже и забыл, что собирался сделать с братом за его вранье. *** - Сээээм, - занудно протянул кто-то, вырывая меня из сна. Я перевернулся на другой бок, зарывая голову в подушку. - Сэээээээм! – уже настойчивей проблеял голос. Я пробурчал что-то вроде «Иди к черту» и продолжил спать. - Сэм, чертов бездельник, вставай уже! Я не обратил на голос никакого внимания. - Сэм! Есть новости о Люцифере! Я нехотя открыл сначала один глаз, потом второй. - Какие? – сонно буркнул я. Через секунду я уже валялся на полу, больно ударив локоть о пол. Какого черта? Я окончательно разлепил глаза и поднялся. Дин, недобро ухмыляясь, держал в руках мое одеяло. - Какие новости? – уже отчетливей спросил я. - На самом деле никаких, просто у нас урок у пятикурсников скоро. Ты снова проспал обед. Я простонал, а мой кулак, уже хотевший залететь Дину в челюсть, оказался на куда большем расстояние от лица Дина, чем секунду назад. - Просыпайся, спящая красавица. Пора идти к любимым деткам. - Дин? - Что? - Иди к черту. - Сука. - Козел. *** - Таким образом, чем больше у вас с собой соли или железа – тем безопаснее для вас призрак. Пока Дин проверял каракули или по-другому - домашние работы (У нашего Дина всегда ножницы!), я повторял все о призраках, раз от раза задерживая взгляд на девчонке с красновато-каштановыми волосами. Она сидела рядом с рыжеволосым Уизли, шепотом что-то ему объясняя и наклоняясь к нему все ближе. Это чертовски раздражало, даже выводило. Хотелось встряхнуть их обоих за шкирку и напомнить о том, что идет урок. - А вообще, призрак никогда не бывает абсолютно безопасен, ну разве что в Хогварсте, - наиграно весело говорил я. Грейнджер приблизилась к уху Уизли и снова что-то начала объяснять. Злость во мне кипела. - Грейнджер! – рявкнул я. Она подняла на меня голову, искренне удивляясь. Тут же в ее глазах можно было заметить смесь отвращения и ненависти. - Да, профессор? – чуть ли не выплюнула она. - Отсядьте от мистера Уизли, вы мешаете вести урок. - И чем же мы мешаем? – грубо отозвалась она, и несколько учеников удивленно на нее обернулись. А Дин, учуяв приближающийся конфликт, оторвал глаза от пергамента. - Вы болтаете. - Странно, но никто кроме вас этого не заметил. Паршивая девчонка! - На то я и учитель. Отсядьте, Грейнджер, или мне придется снять с вашего факультета баллы, - как можно мягче выдавил я. Грейнджер схватила сумку и плюхнулась на другую парту. Я продолжил рассказ, но раз от раза ощущал на себе полный прожигающей ненависти взгляд. Уже после урока я замечаю удивленный взгляд Дина. *** Гермиона Грейнджер никогда не любила наглых людей, хотя сама была одной из них. Гермиона Грейнджер никогда не любила двойственного отношения, хотя сама не могла решить, как относиться к одному очень своеобразному человеку. Гермиона Грейнджер никогда не влюблялась, вот только сейчас, сидя в своей комнатке, она так и не решалась признаться себе в том, что чертов Сэм Винчестер действительно чем-то запал ей в душу. Куда проще было слепо ненавидеть, и Грейнджер это устраивало. Гермиона стала часто ловить себя на мысли, что разорвать Винчестера на мелкие кусочки – не такая уж и плохая идея. Только вот какая-то ее часть иногда смела высказать что-то вроде: «А он хорош собой, признай, Грейнджер! Этот поцелуй был куда более круче, чем с Виктором Крамом. Да чего уж там, признай – тебе это чертовски понравилось». Гермиона Грейнджер яростно захлопнула книгу, так и не приведя свои мысли в порядок – в ее голове только грязные ругательства на невыносимого Сэма Винчестера. Да что он о себе вообще возомнил? Мало того, что пристает по всем незначительным вещам, так еще и в мысли к ней лезет. Мерзкий тип! И симпатичный… Гермиона наскоро приняла душ, потому что даже в таком месте мысли ее были только об одном человеке. Будь у Гермионы на примете заклинание от того, чтобы перестать думать – она непременно бы воспользовалась им. Решив для себя, что найдет завтра такое заклинание, Гермиона попыталась заснуть. Но даже во сне ей не давал покоя мерзкий Винчестер. Интересно, стало бы ей легче, узнай она, что и ее образ так же преследовал повсюду того самого чертового Сэма Винчестера, который, как и она, решил найти заклинание, способное заставить перестать думать?