По ту сторону

      Том не стал долго задерживаться в Лондоне и уже через четыре дня вновь сел в самолет, променяв родную Великобританию на Францию. Все вопросы, связанные с домом, были решены: ремонт окончен, а сердобольная леди, жившая напротив, согласилась приглядеть за порядком – теперь нашествия подростков можно было не бояться. Вскоре к миссис Браун присоединилась и Палмер, клятвенно пообещавшая во все глаза наблюдать за домом из окна своей спальни все свободное время. А так как благодаря домашнему аресту свободного времени у нее теперь было предостаточно, Хиддлстон мог быть уверен, что его жилище находится практически под круглосуточной охраной. В случае необходимости юная соседка обещала вызвать копов, кинуть в правонарушителей слезоточивым баллончиком и заснять происходящее на видео. В конечном итоге мисс Бишоп, заточенная в четырех стенах комнаты, так сильно увлеклась собственной идеей, что проводила за наблюдением соседских домов чуть ли не весь день. Девушка аргументировала это тем, что таким образом она проявляла бдительность, набиралась историй для своих рассказов и получала беспрецедентное реалити-шоу, не имеющее аналогов по всему миру. Тогда же Палмер решила в очередной раз сменить род деятельности – теперь ей хотелось податься на телевиденье и делать шоу, которым будет завидовать все семейство Кардашьян. Хиддлстон лишь смеялся и журил школьницу за неподобающее поведение, намекая на то, что наблюдать за соседями – нехорошо.       К середине марта Том вернулся в Лондон, двадцатого марта – на день раньше намеченного - в восемь часов вечера его самолет приземлился в Хитроу. Пока такси петляло по городу, актер, прислонив голову к окну, мирно дремал; пятничным вечером улицы буквально кишели горожанами и гостями города. Друзья обсуждали последние новости за пинтой темного пива в пабах, парочки после посиделок в уютных кафешках спешили в кино, семьи, закупившись продуктами, спешили домой, а туристы любовались городом в очаровании вечернего сумрака. Лондон жил бурной жизнью большого города, который не ведал сна и тишины.       «Золотой треугольник» жил по своим правилам: никакой иллюминации – только матовый желтый свет фонарей, никакого лишнего шума ранним утром и вечером, большие скопления людей также не приветствовались. Здесь сложно было попасть в неприятности, невозможно было проснуться посреди ночи от громкой музыки или иного шума и встретить кого-либо на улице после десяти. Поначалу Хиддлстону все это казалось немного странным и диким, но позже он свыкся с атмосферой, царящей в округе, и теперь принимал ее как должное. Но сегодня уникальная суверенность «золотого треугольника» обернулась для него несказанным удивлением.       Едва кэб отъехал от дома, как Том сразу же понял: что-то не так. Пустынные улицы были погружены в абсолютный мрак, словно кто-то воспользовался делюминатором: мужчина не видел ни одного работающего фонаря, да и в домах соседей не горел свет. Никто не выглянул из окна, когда припарковалось такси, никто не выгуливал собаку перед сном, дорожное движение словно замерло, деревья застыли в стройной неподвижности, ни звериного, ни птичьего голоса не слышала округа. Сейнт-Леонардс-роуд замерла в мрачном ожидании.       Актер, бегло оглядев близлежащие дома, быстрым шагом направился к своему коттеджу; страх, овладевший округой, завладел и его душой. Его попытки включить свет не увенчались успехом, но принесли некое успокоение – в районе всего лишь отключили энергоснабжение. Однако внезапное логическое объяснение недолго грело душу: техническая авария нисколько не объясняла всепоглощающей тишины в десять вечера. Тому мало верилось в то, что все соседи безропотно сдались на волю обстоятельств и легли спать пораньше, даже в «золотом треугольнике» эта мысль казалась абсурдной. Целый район словно вымер… От этой мысли Хиддлстону стало не по себе, неясная тревога все сильнее сковывала его разум. Ему хотелось как можно скорее вырваться из плена давящих стен, выбежать на улицу и убедиться в том, что все как раньше, все хорошо! Но побег во мрак безветренной ночи казался мужчине равносильным самоубийству: мало ли что может таиться во мгле. Он никак не мог решиться: он то подходил к двери, то уходил вглубь дома, то подходил к окну, то брался за телефон. Том хотел позвонить, но кому, не знал. Ему не хотелось зря беспокоить семью, а звонок в полицию не принес бы плодов: дежурный наверняка посчитал бы его сумасшедшим. Терзаясь сомнениями, Хиддлстон, резко распахнув дверь, выбежал на улицу; он хотел лишь одного – увидеть хоть кого-то из соседей, пусть даже Бриджит Бишоп собственной персоной. И тут Тома осенило: миссис Бишоп, конечно! Она должна знать, что случилось. Она каким-то немыслимым образом узнавала о простуде одинокого смотрителя маяка на другом конце страны, что уж тут говорить о таких пустяках как авария на станции! Пусть Бриджит была безмерно саркастична в своей унизительной манере излагать мысль, пусть она была невыносима в своем подавляющем совершенстве, пусть даже сам черт казался кротче и добрее ее, но именно сейчас Тому было необходимо увидеть эту женщину. Директриса может разнести его самооценку в пух и прах, обвинить во всех смертных грехах, но она должна убедить его в том, что все нормально.       Хиддлстон, прибавив скорости, быстрым шагом направился к злополучному пансиону; ночная мгла плотно обволакивала его со всех сторон. Актер понимал, что это невозможно, но ему казалось, что мрак сгущается вокруг его фигуры, еще немного – и мир превратится в крохотную точку света, центром которой является он сам. Страх подстрекал перейти на бег, и мужчина побежал. Каким же облегчением было услышать эхо собственных шагов! Он бежал все быстрее, легкие жгло холодным воздухом, но мужчина и не думал останавливаться: пансион совсем близко.       Школа святой Агнесс, как ей и положено, неуклюже возвышалась над Орморд-роуд; готическое здание, известное на всю округу своей мрачностью, теперь казалось мужчине очень красивым и ладным. В любой другой день мужчина бы сотню раз поразмыслил над тем, стоит ли ему открывать неприметную калитку, но сегодня он и не думал сомневаться. Вступив на разбитую дорожку, он спокойно выдохнул, почувствовав себя в безопасности. Весь район поглотила беззвучная мгла, таящая в себе лишающую разума опасность; девичий пансион казался последним прибежищем жизни на этой Земле. Удивительно, но школа, обычно казавшаяся ветхой и неухоженной, этой ночью выглядела статно и величественно – так, наверное, и выглядело это здание лет сто назад.       Вдохнув слабый запах краски, Том собирался было подняться на крыльцо, но остановился, увидев на заднем дворе мерцание огня. По всей видимости, школьницы под наблюдением директрисы грелись у огня, распивая горячий чай и рассказывая друг другу истории. Миссис Бишоп была одним из самых неприятных в общении людей, но, вне всякого сомнения, педагогом она была восхитительным.       Однако Том увидел вовсе не девичьи посиделки у костра… То, что он увидел, никак не поддавалось ни объяснению, ни описанию. Одиннадцать женских фигур, одетых в свободные белые одежды, на коленях стояли перед костром, декламируя что-то на непонятном языке; еще одна девушка, держа в руках нечто наподобие подноса, стояла чуть поодаль. Это видение пугало и приковывало одновременно. Зрелище, безусловно, пленяло своей красотой, но эта красота была обманчива и опасна. Любование этим обрядом – все равно что созерцание дикой кошки на лоне природы. Разум приказывал ему тотчас уйти, но внутренний голос велел остаться.       Директриса, поднявшись с колен, приняла из рук Катарины серп и жестом подозвала к себе одну из учениц. Девушка, с трудом совладав с собой, степенным шагом подошла к миссис Бишоп, позволяя ей отрезать прядь волос, которую женщина тут же предала огню. Бриджит, ласково улыбнувшись, кивнула девушке и легко подтолкнула ее к огню; школьница, не выказав страха, смело подошла к костру. Девушка, лихорадочно улыбаясь, протянула руку к пламени; на красивом лице танцевали блики. Том, с ужасом наблюдавший за жертвенностью ученицы, громко выкрикнул не своим голосом: - Нет! – девушка, обернувшись на голос, резко одернула руку. - Кажется, у нас гость, - насмешливо произнесла директриса, откинув за спину длинные волосы. – Мисс Колдингс, - она в упор смотрела на одну из сидящих девушек, - потрудитесь объяснить, как это могло произойти? Ведь если верить вашим словам, мистер Хиддлстон должен был вернуться лишь утром. - Да, мисс Бишоп, так и есть, - взволнованно произнесла девушка. – Билет был датирован двадцать первым марта. Ничего не понимаю, - она сокрушенно качала головой. - Вы знаете, что это означает, мисс Колдингс? – ученица молчала. – Вам нужно усерднее практиковаться.       Хиддлстон был столь удивлен диалогом женщин, что не сразу решил вмешаться. Он не понимал, как эта девушка могла видеть его обратный билет?! Как она могла знать, что он должен был вернуться в Лондон утром двадцать первого марта? Он ведь никому об этом не говорил, кроме родных и Палмер, но Палмер ни за что в жизни не стала бы афишировать их знакомства в школе. Так как же это возможно?! - Как вы узнали? И что здесь происходит? – мужчина подошел к костру, встав напротив Бриджит. - Ничего особенного, мистер Хиддлстон, всего лишь обряд, проведению которого вы мешаете. Будьте так добры, встаньте у ивы или, что, несомненно, лучше, покиньте территорию школы, - повелела она, смерив актера надменным взглядом. – Прошу вас, мисс Кори. - Что вы делаете?! Она ведь сгорит! – возмутился актер.       Вопреки мужским ожиданиям ученицы не поддержали его рвения спасти мисс Кори, а, наоборот, громко рассмеялись. Школьницы, не переставая хихикать, показывали на него пальцами и, совершенно не смущаясь, перешептывались – очевидно, его слова лишь развеселили их. - Довольно, леди, - холодно произнесла Бриджит, смех смолк. – Мистер Хиддлстон, я повелеваю вам встать у ивы. - И не подумаю! – вспылил актер. – Я вызываю полицию! Сейчас же! – он достал из кармана джинс телефон. - Правда? – женщина, насмешливо скривив губы, выжидающе смотрела на оппонента. – И что же вы им скажите, мистер Хиддлстон? - Что я скажу? – он издал нервный смешок, потирая высокий лоб. – Я скажу, что вы пытались заживо сжечь свою ученицу на костре, мисс Бишоп. - Я заживо пыталась сжечь свою ученицу на костре? – женщина рассмеялась, как если бы услышала несусветную глупость. – И где же вы видите костер, позвольте спросить?       Хиддлстон открыл было рот, чтобы возразить директрисе, но слова так и не слетели с его языка. Костра посреди двора больше не было, на его месте, откуда не возьмись, появилась деревянная беседка. Но как? Откуда? Еще секунду назад здесь ярко горело пламя, а теперь стоит какая-то беседка, украшенная дурацкими розочками! - Вам не нравятся розочки? – с наигранной печалью произнесла мисс Бишоп. - Откуда здесь беседка? – дрожащим голосом спросил актер. – Я видел здесь костер! Я его видел!!! - Какой костер? Леди, кто-нибудь видел костер? – во дворе снова вспыхнул огонь, но девушки, отрицательно покачивая головами, словно не видели его. – Здесь всегда стояла эта чудесная беседка. Возможно, вы переутомились после перелета, и вам стоит вернуться домой? – заботливо проворковала она, подойдя вплотную к мужчине. – Катарина с радостью вас проводит. - Не подходите! – Хиддлстон вскинул вперед руки. – Все это ложь! Я видел костер своими глазами! - Но разве сейчас вы его видите? Костра здесь нет.       Ее елейный голос сладкой музыкой звучал в ушах, но актер не спешил верить женским словам. Что бы там ни говорила мисс Бишоп, но костер здесь был и есть, она не сможет его обмануть и выставить сумасшедшим. - Ложь, - прошипел мужчина, обойдя директрису; он решительным шагом направлялся к кострищу. - Довольно, ваша взяла, мистер Хиддлстон, - недовольно согласилась женщина, беседка растаяла в воздухе. – Отойдите к иве, мистер Хиддлстон, я не буду просить четырежды. - И не подумаю. - Что же, - она лукаво улыбнулась, - тогда мне придется вам помочь.       Едва Бриджит закончила говорить, как ноги Тома против его воли направились к злополучному дереву. Не прошло и десяти секунд, а мужчина, тщетно пытаясь сойти с места, стоял под раскидистой ивой. - Это для вашего же блага, мистер Хиддлстон. Вам все равно никто не поверит! – она тихо рассмеялась. – Прошу вас, мисс Кори.       Школьница, широко улыбнувшись, сделала шаг вперед; Хиддлстон, сощурив глаза, повернул голову в сторону, не желая видеть ее мук. Том все ждал, когда же с губ девушки сорвется хотя бы сдавленная мольба о пощаде, но время шло, а она не спешила нарушать тишину. Открыв глаза, мужчина не сразу поверил в увиденное: мисс Кори, что-то шепча про себя, совершенно спокойно стояла посреди языков пламени, словно не чувствуя ни жара, ни боли. Когда шепот девушки стих, она, увидев одобрительный кивок директрисы, сделала шаг в сторону и подошла к Катарине. - Мисс Колдингс, прошу.       Процедура повторилась вплоть до мелочей: Бриджит быстрым движением руки отрезала локон девичьих волос и предала их огню, ученица с легкостью вступила в сердцевину костра, прошептала заготовленную речь и встала рядом с Катариной. Когда все до единой ученицы прошли через обряд, к огню подошла директриса. Том ожидал, что женщина по примеру девушек также срежет прядь волос, но она принесла огню другую жертву – свою кровь. Резко полоснув лезвием серпа вдоль ладони, мисс Бишоп вознесла над костром руку; капли крови с громким шипением падали в огонь, пока директриса твердым голосом читала что-то наподобие стихотворения.       Хиддлстон не мог поверить в происходящее. Да и как можно поверить в то, что в доме на соседней улице расположилась какая-то секта?! Конечно, Бриджит не являла собой образец доброй и дружелюбной соседки, но она уж точно не казалась религиозной фанатичкой. Мало того, что женщина сама являлась последовательницей сомнительного учения, так она и девушек привлекла на свою сторону! Неужели директриса проводит эти обряды прямо под носом у соседей? Как ее еще не разоблачили? Конечно, вся эта мистерия была просто невозможна без употребления наркотиков. А как иначе можно было объяснить отсутствие чувствительности к холодам и огню? Иного объяснения мужчина не видел. Он должен вызвать полицию, район должен знать о происходящем. - Вы можете идти, мистер Хиддлстон, - произнесла мисс Бишоп. Костер потух, школьницы и Катарина исчезли. – Ваша фантазия, воистину, безгранична! Никто прежде не считал меня сектанткой и наркодилером! – она рассмеялась. - Как вы узнали?! – Он был уверен, что не озвучивал свои мысли вслух. - Считайте это последствием наркотического опьянения. Или как вы себе это объясняете. - Бриджит, пожав плечами, направилась к парадному входу. - Как вы узнали? – он, нагнав ее, повторил свой вопрос; мужчина с радостью обнаружил, что к нему вернулась способность двигаться. - Я не обязана отчитываться перед вами, мистер Хиддлстон. - Мне кажется, после этой ночи я имею право на некоторые объяснения с вашей стороны, мисс Бишоп, - не унимался актер, встав прямо перед женщиной. - Я не советую вам стоять на моем пути, мистер Хиддлстон. – Вся эта ситуация явно выводила ее из душевного равновесия. - Я всего лишь хочу знать, что происходит. Что я должен думать, когда весь район словно вымер, а на заднем дворе девичьего пансиона проводят обряды на крови?! Я уверен, у вас есть ответы на мои вопросы. - Безусловно, - она, склонив голову, хищно улыбнулась, - но готовы ли вы к ним? - Готов, - без тени сомнения ответил он. - Тогда следуйте за мной, - директриса, распахнув входную дверь, жестом пригласила его войти.       Уже известным маршрутом Том следовал за Бриджит, над их головами ярко вспыхивали хрустальные канделябры. Женщина, мягко ступавшая по паркету, не нарушала тишины, а мужчина не смел проявлять нетерпения; в коридорах школы стояла полнейшая тишина, нарушаемая лишь звуком его шагов. Еще пару минут назад мисс Бишоп внушала ему первородный страх, а теперь Хиддлстон чувствовал себя рядом с ней в безопасности. Распахнув дверь, ведущую на мансарду, она нарушила затянувшееся молчание: - Присаживайтесь. Я могу предложить вам чай или кофе? – вежливо спросила директриса, сев в кресло. - Нет, спасибо. – Хиддлстон сел на предложенное место, не сводя с Бриджит заинтересованных глаз. - Что вы хотите знать? - Для начала объясните, кто вы такая? – этот вопрос казался мужчине самым важным: ему казалось, что если он поймет сущность мисс Бишоп, то сможет понять и произошедшее. - Я, как вы уже знаете, директриса школы святой Агнесс, мистер Хиддлстон. – На красивых губах, лишенных помады, появилась хитрая улыбка. – Я не промышляю наркотиками и не состою в секте. - Как вы это делаете? - Делаю что? – мисс Бишоп, похоже, считала их разговор игрой, в которой она была безоговорочным победителем. - Откуда вы знаете, о чем я думаю? - Это просто: я читаю ваши мысли, - сообщила она будничным тоном, как если бы совершила что-то совершенно обыденное.       Хиддлстон, широко раскрыв глаза, недоверчиво косился на директрису; конечно, мисс Бишоп любила колкие саркастичные шутки, но сейчас, кажется, была вполне серьезна. Чтение мыслей. Возможно ли это? Конечно, в фильмах и книгах возможно придумать любую реальность, в которой даже самые невероятные вещи становятся нормой, но в жизни любые проявления подобных специфичных талантов чаще всего были обыкновенным шарлатанством. Да, на ярмарках некоторые пробуют выдать себя за экстрасенсов, которым подвластны предсказание судьбы, чтение мыслей и прочие потусторонние забавы, но на деле эти люди оказываются обыкновенными актерами, неплохо владеющими психологией. Впрочем, если верить газетам, настоящие специалисты, владеющие тайными знаниями, все же существовали и весьма неплохо жили. Но если быть откровенным, актер мало верил в экстрасенсорику, впрочем, после сегодняшней ночи он был готов несколько пересмотреть свои убеждения. - Вы экстрасенс? – Хиддлстон никак не мог поверить в то, что произнес это вслух. - Я предпочитаю слово «колдунья», но если вам угодно, можете называть меня экстрасенсом.       Том был готов смириться с экстрасенсорикой, но вот колдовство его сознание не было готово принять. Для него ведьмы были лишь сказочными героями из детских книжек, которые мать читала ему на ночь. Те ведьмы, одетые в черные лохмотья, были старыми, уродливыми и говорили гнусавыми голосами – Бриджит была совсем иной. - Мне весьма лестно, что вы не считаете меня уродливой, но я не так молода, как вам думается. – Том вздрогнул: он еще не привык к тому, что директриса знает обо всем, что творится в его голове. - И сколько же вам, мисс Бишоп? - Чуть больше двухсот. Для ведьм время идет иначе. - Значит, и ваши ученицы тоже колдуньи? - Верно. - И все они умеют читать мысли и внушать свою волю? - Нет, каждая ведьма имеет свой уникальный дар, самые могущественные из нас владеют двумя, но не более. Этот мир никогда не видел ведьмы, владеющей тремя дарами. - А как же вы? – удивленно спросил мужчина. – Вы умеете читать мысли, внушать и, кажется, владеете телекинезом. - Верно. - Так как же это возможно, если у каждой ведьмы только один дар? - Я не читаю мысли, не внушаю и не владею телекинезом, - она торжественно улыбнулась. – Сила моего дара такова, что я могу позаимствовать способность любой ведьмы. - Очень практично. - Несомненно, но вас, как я думаю, интересует вовсе не моя исключительность. - Что произошло? - Вы наверняка не знаете, но этой ночью наступило весеннее равноденствие. В этот день нашими праматерями было принято проводить обряд очищения и плодородия, а в школе святой Агнесс заведено чтить традиции. Все наши достопочтенные соседи пребывают в добром здравии, они всего лишь погрузились в сон, - устало пояснила директриса, поправив волосы. – Если позволите, я закончу нашу аудиенцию. – Долг вежливости предполагал разрешения прекратить разговор, но Том прекрасно осознавал, что Бриджит его позволение совсем не нужно. - Да, конечно. – Мужчина спешно поднялся. – У вас прекрасные волосы.       Актер не мог не одарить ее комплиментом: ничего роскошнее густых черных локонов он не видел никогда в жизни. Любая популярная актриса все бы отдала на возможность получить столь прекрасную шевелюру, но ирония судьбы оказалась в том, такой красоты оказалась достойна Бриджит. Хотя, учитывая способности женщины, ее волосы могли оказаться не более чем результатом колдовства. - Спасибо, мистер Хиддлстон. И нет, мои волосы – не результат колдовства. – Она улыбнулась, Том смущенно отвел глаза. - Я провожу вас.       Том не без удивления отметил, что Бриджит умеет не только надменно ухмыляться, но и искренне улыбаться. Эта скромная мимолетная улыбка преобразила строгое, надменное лицо женщины, придав ее облику очарования и расслабленности. Но чары шарма быстро рухнули – едва мисс Бишоп распахнула входную дверь, она вновь стала взыскательной директрисой. - Смею надеяться, что маленький секрет школы святой Агнесс останется строго между нами, мистер Хиддлстон. – Она улыбалась гордой улыбкой победителя, в ее голосе звенели неумолимые стальные нотки. – Вы ведь понимаете, что вам никто не поверит. - Я понимаю, - нехотя согласился мужчина. – Почему я не слышу ваших шагов? – испуганно спросил он, застыв у калитки. - Поэтому. – Когда Хиддлстон обернулся, он увидел ухмыляющееся лицо женщины на уровне глаз, ее тело парило в воздухе. - Вы не мерзнете и не боитесь огня, - констатировал актер, - это тоже дары? - Нет, это особенность нашего вида. Всего доброго, мистер Хиддлстон. – Дверь калитки заперлась сама собой, Бриджит, ловко развернувшись в воздухе, возвращалась к крыльцу. - Всего доброго.       Актер, в последний раз взглянув на здание, медленным шагом направился к дому; гнетущая тревога отступила. История Бриджит при всей своей неправдоподобности казалась весьма реалистичной, хотя Том и понимал, что женщина рассказала ему далеко не все. Никогда в жизни он не верил в колдовство, а теперь был вынужден соседствовать с могущественной ведьмой и десятком ее учениц. Еще сутки назад подобное соседство показалось бы мужчине опасным, но не теперь, когда он знал правду. Удивительное дело, но Хиддлстон, несмотря на могущество директрисы, не испытал пред ней страха, хоть и должен был.       Куда больше его волновало другое – Палмер. Была ли она ведьмой? Большую часть жизни девушка прожила в Исландии, где училась в обыкновенной общеобразовательной школе. Да и в сегодняшнем ритуале она участия не принимала. Вывод напрашивался сам собой – она не ведьма. Но, с другой стороны, Палмер, как и другие колдуньи, совсем не мерзла. Загадочная личность Палмер вызывала слишком много вопросов, на какой-то момент Тому даже показалось, что он совсем ничего не знает о девушке, а то, что знает, вполне может оказаться домыслом. Хиддлстон не мог и не хотел мириться с таким положением дел, поэтому, едва переступив порог дома, он наскоро набрал для девушки электронное письмо с просьбой о встрече. Мисс Бишоп, словно только этого и ждала, – не прошло и минуты, а от нее пришел ответ.       В эту субботу ровно в полдень все разрешится.