По ту сторону

— Палмер? — удивился Том, увидев гостью на пороге. — Проходи. — Спасибо.       Кинув рюкзак, увешанный значками в сторону, и сняв кеды, девушка, прихрамывая на левую ногу, подошла к шкафу и повесила в него джинсовую куртку и бейсболку. Ее проворная походка сменилась тяжелой поступью, каждое движение было медленным и вялым. Поправив солнцезащитные очки, она перекинула взъерошенные волосы на правое плечо, новая прическа почти полностью скрывала половину лица. Том, закрыв дверь, настороженно наблюдал за Палмер, с трудом перемещавшейся в холле. Она непривычно долго молчала и старательно пряталась в сумраке, кидая на него обеспокоенные взгляды. — Я не вовремя? — наконец нарушила тишину Бишоп, прислонившись боком к лестнице. — Мне лучше уйти? — Что? С чего ты взяла, Палмер? — Просто у меня такое ощущение, что вы мне не очень-то рады. — Глупости, Палмер! — отмахнулся актер. — Просто я не ждал тебя. Довольно поздно, к тому же ты не приходишь на буднях. — Верно, — согласилась она, тяжело вздохнув. — Ох, Палмер, что случилось? — мужчина быстро подошел к ней, Палмер опустила глаза. — И зачем тебе очки? — Сегодня было так солнечно… А еще мне вдруг захотелось стать частным детективом. А без очков никуда! — отшутилась она. — Палмер… — Том протянул руку к ее лицу, девушка отшатнулась. — Палмер!       Вжавшись спиной в стену, она заметно напряглась, когда пальцы актера коснулись душки очков. Напряженная девушка пыталось было помешать Тому, но он был настойчивее и проворнее. — Что это, Палмер?! — негодовал мужчина, откинув волосы с ее лица. — Кто это сделал?       Повернув лицо школьницы к свету, Томас внимательно вглядывался в синяк, распространившейся по скуле. Конечно, Бишоп пыталась замаскировать синяк при помощи косметики, но даже ее таланта оказалось недостаточно, чтобы скрыть след от сильного удара. Палмер вздрагивала, непрошеные слезы подступали к глазам. — Боже мой, Палмер! Кто это сделал?!       Он говорил настойчиво, с жаром. Он не понимал, как и за что можно было ударить Палмер. Да, ее поведение далеко от идеального, но это ведь не повод применять к ней грубую силу. Том испытующе смотрел ей в глаза, но девушка, то и дело опуская глаза и кусая губы, стоически молчала, пытаясь сдержать всхлипывания. — Бриджит… — Тома посетила внезапная догадка.       Едва школьница услышала имя матери, как тут же побледнела и сжалась под взглядом голубых глаз мужчины, словно хотела стать меньше и спрятаться. Бриджит наверняка не обрадовалась тому, что ее единственная дочь сбежала не пойми куда, поэтому Палмер по возвращению ждал холодный прием и непростой разговор. Если быть честным, то Том и не сомневался, что строгая директриса накажет дочь, посадив под домашний арест и отняв все гаджеты, но он и подумать не мог, что Бриджит ударит ее. Она ведь могущественная ведьма, черт возьми! Она могла придумать более извращенное наказание — могла поставить барьер и не выпускать дочь из школы, могла обездвижить ее или превратить в кошку, наконец! Но Бриджит всем наказаниям предпочла телесное… Как же Бриджит жестока! Актер задался вопросом: будь бы Палмер ведьмой, Бишоп-старшая была бы так же жестока? В глубине души он знал ответ — нет. Человеческая сущность в который раз навлекла на школьницу беду. — Это сделала Бриджит? — спросил мужчина, хотя и знал ответ. — Ну же, Палмер, говори. Здесь ты в безопасности. — Да, — едва различимо отозвалась она, словно боясь, что ее могут услышать. — Только не надо копов! Не надо! — слезно умоляла девушка, крепко вцепившись пальцами в предплечья Тома. — Никаких копов, — нехотя согласился актер. Он знал, что этот бесполезный звонок принесет Палмер новые страдания. — Давай попьем чай, и ты мне все расскажешь?       Девушка, неуверенно кивнув, позволила увести себя в гостиную, где ее уже ждал уютный диван и клетчатый плед. В доме Хиддлстона всегда было так тепло, тихо и уютно, Палмер всегда чувствовала себя здесь как дома. Именно поэтому после очередной вспышки материнского гнева девушка не долго думала о том, куда ей податься. Подружка Джил жила в Оксфорде, а другими доверительными знакомствами среди ровесников Палмер как-то не обзавелась. В этом чужом городе у нее был только один друг — Том Хиддлстон, к которому она и направилась, надеясь найти под его крышей приют и поддержку. Он знал тайну пансиона, он знал и, как это и положено человеку, боялся Бриджит. — Зеленый чай, держи! — Хиддлстон протянул гостье кружку. — Пирога нет, но есть печенье и булочки. Налетай! — Спасибо.       Девушка, сидя по-турецки, крепко сжимала в руках кружку; красивое молодое лицо скривилось под натиском недавних воспоминаний. Сосредоточенность странным образом влияла на внешность Палмер — на лице залегли морщинки, похожие на возрастные, а золотистые волосы стали отливать серебром. Девушке было всего восемнадцать, а походила она на разбитую женщину средних лет. — Что случилось, Палмер? — Том коснулся ее плеча.       Это осторожное прикосновение и мягкий мужской голос заставили мисс Бишоп вздрогнуть и выйти из оцепенения. Она плавно повернула голову на его зов, на Тома смотрели те же яркие зеленые глаза молодой красавицы. Нелепое видение исчезло. — Бриджит… Она просто не сдержалась… Я знаю правила… — Я же говорил тебе, Палмер! — перебил ее твердый голос. — Тебе не следовало ездить со мной в Самлсбери! — Самлсбери? — она усмехнулась. — Бриджит по боку на то, что я сбежала из школы. Она привыкла. — Школьница пожала плечами. — Дело в другом. — В чем же? — Я кое-что искала в школьных бумагах, — расплывчато отозвалась Бишоп. — Что именно, Палмер? — и пусть вопрос был задан, актер уже знал ответ. — Я искала хоть что-то о леди Аннис. Бриджит застала меня за чтением личных свитков. — Тогда она и ударила тебя? — Да. Личные сведения учениц строго конфиденциальны. — Допустим, — согласился мужчина. — Но, Палмер, разве это повод бить единственную дочь? — Бриджит не сдержалась. И я нарушила правила. — То, что сделала твоя мать, просто чудовищно! Даже не думай ее оправдывать, Палмер, — строго отозвался мужчина. — Никто и не говорил, что колдуньи образцовые матери. Девочки еще детьми зачисляются в пансионы, где и раскрывают их таланты. По сути, родные матери не занимаются воспитанием детей. — Но почему? Что за вздор? — Не так и легко укротить талант в ребенке. Малышки совсем не умеют себя контролировать и жить среди людей. Скажите, как объяснять людям то, что годовалый ребенок левитирует или пышет огнем?       И тут Том задумался: подобные невероятные способности вселяют в человека страх. Как можно жить рядом с такими существами и чувствовать себя в безопасности? Боязнь ведьм вылилась бы в новые салемские процессы и казни. — Ты права, Палмер. И где маленькие колдуньи? Я не видел в окрестностях подозрительного детского сада. — Естественно! — школьница рассмеялась. — Маленькие колдуньи живут в глухой деревушке в Беркшире. Там много места и почти нет людей. Когда девочки подрастают, их отдают на попечение в школу, а после — в пансион святой Агнесс. — А после? — Большинство переходят в колледж, а кто-то начинает новую жизнь среди людей. — Целая система образования! — актер рассмеялся. — Я и подумать не мог, что все так сложно. — Сложнее, чем вы можете себе представить. Колдовской мир — это ведь не только колдуньи, но и множество существ. — Выходит, что русалки, вампиры, оборотни, единороги — все сказочные существа существуют? — удивился он. — Это не сказки, мистер Хиддлстон, это предостережения. Так первые ведьмы пытались уберечь людей от опасности. — Она отпила чай. — Не хочу вас расстраивать, но единорогов, правда, не существует. — А я так надеялся, — сокрушался мужчина, покачивая головой. — Да, большое упущение. Я кое-что узнала о леди Аннис. — Что именно? — Она была ведьмой, последней ведьмой в роду Ланкастер. — Последней? — Да, последней. Все это сложно… — Ничего страшного, Палмер, рассказывай. — Постараюсь. Понимаете, это сейчас пансион святой Агнесс — единственная старшая школа для колдуний в Великобритании, но раньше существовала еще одна — школа дарований праматери Бланки, жены первого герцога Ланкастерского. Но тогда было не только две школы, но и два ковена — под покровительством семей Ланкастер и Бишоп. Ковены постоянно воевали за власть, истребляли друг друга… Впрочем, то было тяжелое время для всего королевства. Когда к леди Аннис перешла власть над ковеном, воцарился хлипкий мир, войны прекратились — колдовская наука стала процветать. Благодаря ей многие сестры научились пользоваться своей силой, тогда было изучено множество зелий и заклятий. Леди Ланкастерская привыкла к миру, и вот тогда Бриджит пятая подняла мятеж, силой объединила ковены, уничтожила школу праматери Бланки, а леди Аннис обрекла на бессмертное заточение. — Твоя мама как-то говорила, что бессмертие сродни проклятью, — задумчиво произнес мужчина. — Так и есть, нет более жестокого наказания, чем бессмертие. — Выходит, что леди Аннис жива? — неуверенно спросил Том. — Именно. И говорили мы не с ее духом, а с ней самой. — Чего же она хочет?.. Как я могу ей помочь? — Ее нужно освободить. — Ох, Палмер, ты так говоришь, будто это так просто! — чертыхнулся он. — Не думаю, но могу узнать. Школьной библиотекой мне пользоваться не запрещали. — Палмер, я очень благодарен тебе за помощь, но дальше я справлюсь сам. Я не хочу портить твои отношения с матерью. — Нельзя испортить того, чего нет. И хотелось бы мне знать: как вы собираетесь справляться? Пойдете в городскую библиотеку? Или спросите Сири? Что за бред! — вспылила Палмер. — Я уже по пояс в этой каше, так что ничего страшного. — Ты уверена, Палмер? — На все сто! — она, сжав мужскую ладонь, положила голову ему на плечо. — Прям завтра начну, но… Можно я у вас переночую? — Конечно, Палмер. — Том обнял ее. — Мой диван в твоем распоряжении. Палмер, а где находилась вторая школа? — Праматери Бланки? — он кивнул. — Я думала, вы догадаетесь. — Самлсбери, — Хиддлстон улыбнулся. — Хорошее место для колдовской школы. — Как же… — грустно вздохнула Палмер. — Бриджит натравила людей против школы, тогда начались ланкаширские процессы. Конечно, колдуньям не страшны суды и казни, но травля… Это было тяжелое время. — Не гордишься предками? — Нет, мне жаль, что я Бишоп. Колдуньи моей семьи никогда не были милосердны. — Как это ни грустно звучит, но борьба за власть неизбежна, Палмер. В войне может быть только один победитель. — Я знаю, вот только война давно закончилась. — Что ты имеешь в виду, Палмер? — насторожился мужчина. — Колдуньи много на себя берут, мистер Хиддлстон. Кошкам нравится забавляться с мышками.       Крепче обняв Палмер, Том призадумался над ее страшными словами, суть которых заключалась в том, что люди просто куклы в руках могущественных ведьм. В руках ведьм подарить здоровье или удачу, сказать правду, но ведь они могут покалечить и убить только ради забавы. Кошки зачастую совсем не голодны, кошкам просто скучно. — Здесь тебе нечего бояться, — решительно заявил мужчина, рассматривая беззащитное лицо подруги. — Я смогу тебя защитить. — Спасибо.       Палмер, сжимая его ладонь, благодарно смотрела в глаза; ее пухлые розовые губы едва-едва улыбались. Сколько восхищения и преданности было в этих зеленых глазах! Еще никогда прежде Том не чувствовал себя столь значимых для кого-то, не чувствовал себя краеугольным камнем чьей-то Вселенной. Ему необычайно льстило, что он был так важен для Палмер, для столь юной и красивой девушки. Как же она красива… Том никогда не уставал удивляться тому, как щедро наградила школьницу природа. Пышные золотые волосы, большие зеленые глаза, пухлые губы, которые такие сладкие на вкус… Сладкие… — Прости, Палмер, — мужчина тут же разорвал короткий поцелуй. — Я не знаю, что на меня нашло!       Быстро вскочив с дивана, актер судорожно поспешил в кладовку, где хранились запасные постельные принадлежности. Его тело било словно в ознобе, лицо раскраснелось от стыда, резвые мысли со скоростью света сменяли друг друга, но все безрезультатно: актер никак не мог понять того, как можно было допустить произошедшее. Да и было бы над чем рассуждать! Поддался слабости словно мальчишка! Вот ведь позор! А она ведь совсем девчонка, которой совсем недавно стукнуло восемнадцать… Том был так разгневан на себя, что, повинуясь порыву, в секунду смел с полки постельное белье и подушки. — Я помогу, — тихо произнесла Палмер, сев на корточки. — Это моя вина.       Хрупкая девушка, опустив глаза, старательно складывала дрожащими пальцами белье. Она явно была напугана, да и было с чего — сначала поцелуй, а потом эта глупая истерика с разбросанным бельем. Она только что в который раз сбежала из дома от непростых отношений с матерью, а тут новый сюрприз — домогающийся сосед! Браво! Тому хотелось надеяться, что этот поцелуй для нее не первый, но в глубине души знал, что это не так.С силой растирая виски, он пытался понять, как поступить дальше, чтобы не задеть хрупких чувств девушки. — Нет, Палмер, ты не виновата. — Он присел, чтобы говорить с ней на одном уровне. — Все это… — Мистер Хиддлстон, я не жалею, — она, густо покраснев, улыбнулась. — Не нужно извиняться. Я не вызову копов, не пожалуюсь маме и трепать тоже не буду, будьте спокойны. Все ок, не надо раздувать из мухи слона. Только не отталкивайте меня.       Подавшись вперед, она посмотрела ему в глаза и крепко обняла, прижавшись головой к груди. В ее жесте было столько мольбы, жалости и раскаяния, что Том не мог не обнять девушку в ответ. В Палмер было что-то такое, чему больше не могло сопротивляться его сердце. В этом было страшно себе признаться, но он, Том Хиддлстон, питал к юной соседке симпатии. Странное дело, но теперь — после поцелуя — она больше не была в его глазах непозволительно юной. Да, Палмер было всего восемнадцать, но теперь этот факт больше его не смущал. Восемнадцать — достаточный возраст для принятия решений и согласия. Палмер хоть и юна, но понимает, что делает. — Не буду, — пообещал актер, закрепив свои слова легким поцелуем в губы. — Тебе пора спать, Палмер: у тебя завтра школа. — Я знаю, мистер Хиддлстон, — захныкала девушка. — Уже иду, только соскребу с пола нужное бельишко. — Хорошо, — засмеялся он. — И, Палмер, больше не зови меня «мистер Хиддлстон». Это немного… странно теперь. — Ладно, не буду. Спокойной ночи, Том. — Собрав все необходимое, она юрко поцеловала мужчину в щеку и убежала в гостиную.       Следующим утром, как Хиддлстон и предполагал, девушки в доме не было, зато были завтрак и записка: Доброе утро, Том! Запекла в духовке бутерброды с нутеллой и арахисовым маслом. Подогрей, но не сильно, а иначе вкусняшке крышка)) Хорошего дня! Палмер. ХОХО!       Сложив записку пополам, мужчину улыбнулся, представляя, как Палмер суетится на кухне. Кулинар из нее был неважный, поэтому любая трапеза превращалась в комедийное представление. Вот бы встать пораньше и понаблюдать за ней, поговорить за теплым завтраком. Но Палмер уже в школе, а завтрак остыл, поэтому придется есть холодное в одиночестве. Но его одиночество длилось не долго — едва он принял душ, как раздался дверной звонок. — Уже иду! — радостно восклицал он, на ходу вытирая голову полотенцем.       Ему нравилось думать, что Палмер что-то забыла и тайком сбежала к нему во время перемены за пропажей. Впрочем, это мог быть курьер, публицист, почтальон… да кто угодно! — Доброе утро, мистер Хиддлстон! Кого-то ждете? — Доброе, мисс Бишоп. Я жду своего публициста, — резко ответил он. — До чего славно. Надеюсь, вам понравится новый сценарий. Я ненадолго, — она, прижимая к себе корзинку, мышкой проскользнула в холл. — Чай? Кофе? — из вежливости поинтересовался мужчина, хотя больше всего на свете ему хотелось выставить директрису из своего дома. — Нет, спасибо. Вы злитесь на меня, — констатировала колдунья. — Чем я вам не угодила? — Вам не нужны мои комментарии, мисс Бишоп, вы все можете узнать сами.       Сузив зеленые глаза и поджав губы в винной помаде, женщина так пристально вглядывалась в соседа, что на ее белоснежном лбу залегла вертикальная морщинка. Привычное выражение победоносного снисхождения на ее лице сменилось беспокойством и досадой. — Я не могу, мистер Хиддлстон, — честно призналась Бриджит. — Я знаю, что вы злитесь, но почему — для меня загадка. — Вам стоит больше практиковаться, мисс Бишоп, только и всего, — с ядовитой вежливостью отозвался актер, вспомнив, как директриса отчитывала одну из учениц. — Всенепременно, — гордо отозвалась задетая директриса, вздернув острый нос. — Впрочем, я пришла к вам не для того, чтобы выслушивать ваши бесценные комментарии касаемо уровня моих способностей. — А зачем, мисс Бишоп? — Это вам, — она откинула с корзинки ткань и достала букетик желтых цветов, обвязанный красной нитью. — Зверобой? — удивился Хиддлстон, принимая подарок. — Зачем? — Вам разве не читали сказок, мистер Хиддлстон? В сказках веточки зверобоя защищали героев от злых сил. — Опасность? — хмыкнул он. — И почему вы решили мне помочь? — Не только вам, мистер Хиддлстон, а всем жителям. Таковы мои обязанности верховной ведьмы. — Мисс Бишоп… — Не сейчас, мистер Хиддлстон, ваш публицист уже припарковал машину. Если у вас есть вопросы, приходите завтра вечером. — Завтра вечером у меня съемки. — Уже нет. До завтра, мистер Хиддлстон, — быстро кивнув, мисс Бишоп скользнула за порог. — Привет, Том! — в дом тут же зашел его агент. — Кто эта красавица? — Привет, Люк! Моя соседка. Подожди меня в гостиной, я сейчас. — Хорошо. Кстати, Том, завтрашняя фотосъемка отменилась. — Спасибо, Люк, я так и думал.       Поставив чайник и чашки на поднос, актер бросил взгляд на букетик, лежавший у мойки. Недолго думая, Том сломил цветы пополам и выкинул их в мусорное ведро. Нет уж, спасибо, помощь от директрисы ему не нужна.