Осколки

      Просыпаться от стука в стену очень неприятно, еще и немного неловко от того, что будильник пиликает уже минут десять. С этой адской машины станется шуметь весь день, если не отключить, только Кисе мог выбрать в качестве подарка нечто более раздражающее, чем он сам. За стенкой соседка, возвращающаяся из клубных рейдов под утро, обычно на удивление терпеливая, начинает отбивать морзянку уже после первых двух минут монотонного писка. Стены в жилом комплексе до того лишены всякой звукоизоляции, что для того, чтобы оставаться в неведении о личной жизни соседей, нужно быть глухим. Порой очень хочется им стать, чтобы не быть косвенным свидетелем разврата за стенкой, но вот уже с неделю ему удается выспаться даже не спасаясь наушниками.       "Вечером, наверное, стоит извиниться за раннюю побудку", - с неохотой выныривая из-под одеяла думает Куроко. Исключительно из врожденной вежливости, потому что ему ни сколько не стыдно.       А завод у него стоит на то же время, и он по привычке уходит точно так же рано. Сегодня подсознание решило устроить разнообразие жанров и показывать всю ночь бессвязную ерунду, смысл которой утекал так же быстро, как и сон по утрам, оставляя в виде впечатлений тягуче-неприятное чувство, скрученную в канат простыню и сбитое непонятно во что одеяло. Мысль притвориться простывшим рвалась с кончика языка, тем более, что вчера он весь вечер чихал, чем обеспокоил бабушку. Всё, на что хватило безответственности Куроко, это отругать своё чувство самосознания и неохотно сползти с кровати. Утром вместо тренировки у него пробежка, вечером после школы отработка бросков на очередной уличной площадке. При желании можно было бы тихонько посидеть где-нибудь в зале, его бы все равно никто не заметил, но глядя на тот кошмар, что Рико называет тренировкой, у него просыпалось желание на полном серьезе бросить в Кагами мяч. Не как в прошлый раз, почти случайно, сорвавшись, а так, чтоб даже капитан Кирисаки обзавидовался. Разумеется, Тецуе и в голову не придет кому-то навредить, но раздражает же. Вот и приходилось самосовершенствоваться в одиночку. Все как обычно. Он привык.       - Доброе утро, - тихо, словно не желая быть услышанным, говорит Куроко, проходя мимо кухни.       Тягучее и мерзкое ощущение после сна всё не отпускало. Бабушка вздрогнула и едва успела прижать ладонью прыгающий по столешнице нож. Вот поэтому Куроко не любит с кем-то контактировать по утрам. Как можно не привыкнуть к нему за все шестнадцать лет, он не понимал. Тот же Аомине перестал шарахаться через каких-то две недели.       - Прости, не хотел пугать.       Женщина обернулась и тепло улыбнулась внуку. Тецуе тут же по обыкновению стало стыдно. Задумался человек, с кем не бывает.       - Все в порядке. - Она переступила через грызущего подачку Нигоу и потрепала внука по волосам. - Я опять тебя не заметила.       Тецуе кажется, что в тоне перебор с раскаянием. Сопоставляет, понимающе вздыхает и улыбается в ответ - без капли грусти и настолько ярко, насколько вообще способен, так что даже бабушка верит.       - Мама звонила? - высказывает он догадку.       Бабушка всегда себя так ведет после ее звонков, будто извиняясь за беспутную дочь и за то, что та оставила сына совсем одного. Куроко совсем не злится и всё понимает. В конце концов, ребёнок он совсем ранний, настолько, что для порядочной семьи это даже неприлично. Мама, наверное, пытается наверстать просиженную за пеленками юность. Это Куроко нисколько не заботит, просто когда бабушка так смотрит, ему кажется, что это как-то...       - Юи приглашала тебя на лето.       - У меня игры, - бесстрастно отвечает Тецуя.       Это тоже привычно. Один и тот же ответ на повторяющийся из года в год вопрос. За три года пора бы уже запомнить, что у тех, кто состоит в спортивных клубах, как правило, нет каникул, их заменяют спортивные сборы. Мама никогда не просит навестить ее зимой, когда он почти свободен, и к этому он тоже привык.       - Перезвони ей на неделе, ладно?       Куроко кивает. Перезвонит, но, скорее всего, поговорить не удастся. Юи будет уставшей или занята, а, может, он и вовсе не дозвонится. В любом случае, говорить им особо не о чем, ведь баскетбол она не жалует. Вернее, баскетболистов. Наверное, он слишком похож на отца. Тецуя об этом не задумывается, не хочет знать.       - Ты опять собрался уйти без обеда?       Тецуя думает, что да, уйдет, вспоминает о Кисе и о том, что он вечно жалуется, возвращаясь со съемок, что несчастных моделей морят голодом. Припоминает с содроганием, что резиденция бывшего капитана находится в пригороде Токио и там вряд ли кто-то установил автомат для напитков. Достает почти новую пластиковую коробку для бенто из шкафа и удивляется, наверное, не меньше бабушки. Ему проще купить что-нибудь в школьном буфете или смотаться в ближайшее кафе, чем таскать с собой бенто. Да и не любит он половину из того, что бабушка туда напихает "для сбалансированного питания подростка". Такая пища скорей по вкусу Акаши: здоровая и, по мнению большинства нормальных подростков, абсолютно не пригодная к употреблению. В крайнем случае, можно будет скормить обед Рёте после съемок.       - Тецуя-кун, я так понимаю, к ужину ты не вернешься? - спрашивает бабушка, мягко улыбаясь.       Тецуя, задумываясь, качает головой. К ужину он вряд ли успеет, Кисе наверняка отпустят не раньше последнего рейса в Токио.       - Вот и отлично. - Он поднимает на нее недоуменный взгляд. - В последнее время ты так рано возвращаешься, что я даже начала беспокоиться.       Куроко от досады закрывает глаза. Вот и у кого только язык поворачивается говорить, что он легко ладит с девушками? Он свою собственную бабку совсем не понимает. Впрочем, это у них, кажется, взаимно.       - Разве обычно не наоборот бывает: родители волнуются, когда дети возвращаются поздно?       - Взрослые волнуются, когда дети возвращаются домой хмурые. Тогда ты приезжал поздно, едва ноги волоча, однажды тебя даже на дорогущей машине привезли, а на утро ты просыпался и сиял просто: "Мы выиграли". Как я могу волноваться, если мой внук заявляется домой такой счастливый, даже если ночует дома хорошо если через день? Это хорошо, что в новой школе у тебя новые друзья, но не стоит разрывать отношения со старыми приятелями. Так что я рада, что ты повеселишься. Ты ведь к Аомине-куну едешь?       Куроко не отвечает, и она принимает это как знак согласия. А ему кажется, что все вокруг сговорились. И уже действительно стоит хотя бы позвонить Дайки, желательно до того, как проведение запрет их в подводной лодке и скинет в континентальные воды - оттуда они точно никуда не денутся. Только страшно почему-то, словно пока Аомине прямым текстом не сказал, чтобы Тецуя уже оставил его в покое и не доставал мифической связью пусть и бывшего Света, то есть еще надежда, что они оставят обиды и снова будут проводить иногда время вместе. Наверное, Куроко уже сам себя бы послал, если бы не эта связь, на каком-то интуитивном уровне позволяющая чувствовать друг друга на расстоянии. А все оттого, что Аомине был первым, перед кем Куроко раскрылся и кому доверился, и от этого обидно вдвойне. Повидаться все равно придется, он же Сацуки обещал. Они встретятся и поговорят, вспомнят что-нибудь веселое, съедят по мороженому, а потом Тецуя скажет, что если Аомине не прекратит забивать на тренировки и команду, то больше не будет с ним играть, и отыграться за прошлый раз у него не получится. Скорее всего, даже не соврет, потому что понимает, как Сейрин его отторгает. Обязательно поговорит. Сегодня Тецуя обрёк себя на почти целый день общения с Кисе, а завтра обязательно поговорит, только с духом соберется. В крайнем случае, разговор можно отложить на послезавтра, воскресенье ведь тоже выходной.

***

      День выдался богатым на впечатления. Кагами заявился в класс только к третьему уроку, заспанный и чем-то жутко недовольный. Со своей тенью он не то, что не поздоровался, даже не взглянул, а на тесте, пару раз обернувшись, понял, что сегодня все придётся решать самому. Удивительно, но настроения ему этот факт не прибавил. Тецуя, справившись с тестом, остаток урока провел пялясь в затылок Кагами. Если с этим бараном ничего не сделать, то команде придется туго. "Сможет ли Киеши взять его огненный пас?" - размышлял Куроко. - "Нет, не сможет. Ни первый, ни второй. Не с такой подготовкой и уж точно не к летнему сезону". Выскользнув из класса за минуты две до звонка, в его голове проскочила ехидная мысль, а сможет ли Аомине взять его второй огненный? Сможет - был убежден Куроко. Исключительно из врожденной вредности.       Выходя из школьного буфета, Куроко снова наткнулся на скандалящего Кагами, теперь, для разнообразия, с Рико. На Кагами кричала Айда, что, в общем-то, привычно. Кагами в ответ огрызался - это за рамки нормы выходило. Айда привыкла к дурным здоровым лбам и контролировать их казалось совсем не сложно, но Кагами явно был с ней не согласен. Куроко не сомневался, что к ней сейчас лучше не приближаться. В конце концов, она тренер - вправлять мозги игрокам ее работа. Хотя к должности Куроко относился с должным скептицизмом. На третьем году Акаши без труда разогнал всех тренеров и сам занялся программой тренировок. Поначалу вся основа выла, возмущалась, бунтовала, но это тут же пресекалось еще более адскими тренировками, и вскоре все затихли, смирившись с диктатурой.       Куроко счел за лучшее не вмешиваться: если Айда, наконец, проснулась, это уже что-то значит. Во всяком случае, Куроко хотелось в это верить.

***

      Кагами с каждым днем все больше терроризировал команду. Айда понимала: команде нужен был отдых, а еще ей нужен Кагами. Отдых команде она дала, Кагами спускала капризы, ведь без него Сейрин серьезно ослабнет. Просто что-то нужно сделать с его поведением. Кагами вел себя, как избалованный ребенок, и с каждым днем все увереннее говорил, что без него команда и одной игры не продержится. Если бы Рико пару раз не спустила все на тормозах, если бы только вовремя вмешалась, уверенность Кагами не захлестнула бы всех. Теперь его держать в узде было не в пример сложнее. Коганей, Изуки и Сатоши уже уверены, что выходить без аса на площадку равносильно поражению, а тренироваться - тратить время; Хьюга, скрипя зубами, говорил, что возможно им всем нужно немного отдохнуть - турнир был напряженным, а Теппей порой задерживал на Айде долгие выразительные взгляды, не вмешивался, просто выжидал, во всем полагаясь на подругу. Солнце Сейрин всех опаляло.       Сегодня Кагами разошелся не на шутку, споря и крича ничуть не меньше самой Айды. Он нависал над ней, зажав в ловушке между собой и стеной, и ей впервые в голову пришла мысль о том, насколько он сильнее. Вовремя появившийся Киеши одним движением перехватил Кагами за шиворот и выволок за собой из коридора. Тренер наконец-то смогла перевести дух. Набрала в ладони воды: холодная вода должна помочь освежить голову. Рико подняла голову от питьевого кранчика. Сердце еще отбивало ритм о ребра: кажется, Кагами в этот раз... напугал? Она махнула головой, отгоняя глупую мысль: она не боится здоровых парней, она их тренирует, просто Кагами застал ее врасплох. Да, именно так. Она вгляделась в мутное стекло и отшатнулась, увидев два отражения.       - Куроко, черт! - Она резко развернулась, упираясь ладонями в небольшую раковину для равновесия, сердце снова затанцевало чечетку. - Не подкрадывайся так ко мне.       - Я не подкрадывался, - раскаяния в бесстрастном голосе не было ни на йену. - Я дважды тебя окликнул, Рико-сан.       Прежде чем Айда открыла рот, чтобы возразить, он спросил о том, о чем она говорить не хотела:       - Что произошло у Вас с Кагами-куном?       - Ничего, - слишком резко выплюнула она.       - Рико-сан, устрой тренировочный матч, - говорил Куроко. - Посади Кагами-куна на скамейку, пусть посмотрит, что команда может играть и без него. Со средней командой мы и без аса справимся.       Айда прищуренно смотрела на Куроко, пытаясь подмечать малейшие детали. Хоть какие-то детали, но перед ней словно статуя мраморная ожила. Вот чего он лезет, когда его не просят?       - Так ты у нас теперь тренер?       Рико раздражал сам факт, что ее, девушку-тренера, не воспринимают всерьез, особенно когда это говорит кто-то вроде Куроко. Что он сам вообще может? И сейчас это воспринималось особо остро, а все потому, что ей казалось, будто она теряет контроль над командой.       - Рико-сан? - Куроко чуть склонил голову к плечу, с толикой интереса посматривал на тренера, явно не понимая, что взбрело ей в голову, но принимая бзик как должное.       - Ты отрегулировал силу паса? - зацепилась она за высосанную из пальца причину. - Команде безопасно с тобой играть?       Куроко выпрямляется и снова возвращает на лицо равнодушную маску. Ее это бесит, бесит, что она не может его читать, как остальных. Она ничего о нем не знает даже спустя столько времени: абсолютно ничего, кроме пристрастия к мерзким коктейлям и физических данных. Паршивых данных, кстати говоря. Куроко ничего не отвечает, просто смотрит на нее. Рико в который раз за день чувствует себя не в своей тарелке. Молчит он вовсе не потому, что эти слова его пристыдили или ему нечего сказать - просто не видит смысла отвечать. Смотрит на неё свысока - в этом Рико уверена - и дело тут не в жалкой разнице в росте. Злость накатывает с новой силой. Куроко такой же особенный, как и Кагами, и так же много на себя берет. Ведут себя так, словно слова тренера для обоих пустой звук. Пока эти двое не пришли в команду, все было под контролем!       - Если мы говорим о пасах, - наконец подал голос Куроко, еще более равнодушный, чем раньше, если это вообще возможно, - то я могу отдавать и те передачи, которые видно, но не думаю, что от них будет большая польза.       - Даже так? Может у тебя еще и программа тренировок готова? - Она водрузила сумку на плечо. - Ну, раз со стратегией мы разобрались.       Куроко тяжело вздыхает, и Рико совсем не нравится этот вздох. Слышится в нем что-то большее, чем усталость, и она пока не знает, что именно. Во взвинченном состоянии она может воспринимать все только в негативном свете.       - Я три года играл в команде с двумя лучшими стратегами, - говорить он старается как можно мягче. - Я знаю в какой момент команде нужна встряска, особенно если есть ас, который мешает всем играть. Когда Аомине-кун наглел больше обычного, капитан сажал его на скамейку на одну-две игры, и с Кагами-куном тоже может получиться. Он может быть и не успокоится за один раз, но хоть поймет, что в команде не один.       Айда пропустила половину из того, что говорил Куроко. Он еще смеет ее чему-то учить!       - Да плевать мне, что там с вами делал этот маньяк ракудзановский!       - Акаши-кун не маньяк, - с ноткой обиды в голосе оборвал ее Куроко. - Он просто бывает немного... не в духе.       Кажется, последнее определение ему показалась немного неточным, но исправляться он не стал. Рико вспылила еще больше: он этого демона в человеческом обличье еще и защищает! И бежит по первому зову. Его вообще безопасно для команды выпускать на игры, мало ли... Она помассировала виски. Кажется, ее саму заносит.       - Кагами центральный игрок, какая еще скамейка?! Не лезь в вопросы, в которых ничего не понимаешь, занимайся своим делом.       Куроко развернулся, но, спустившись лишь на одну ступень, снова оглянулся на неё. В глазах у него что-то менялось, и взгляд этот Айде казался... разочарованным? Она отступила назад, упёрлась спиной в лестничные перила, зная, что сейчас этот проклятущий фантом скажет что-то из тех до отвращения очевидных и прямых вещей, которые вводят окружающих в ступор. То, что нельзя произносить.       - Ты не можешь справиться с Кагами.       Не вопрос. Утверждение. Приговор. Он замечает вещи быстрее, чем Рико может себе в них признаться.       - Я не ясно выразилась?! - раскричалась Рико теперь на фантома, заставляя проходивших студентов оглядываться. - Здесь тренер я, а не ты! Это я решаю, кому и как тренироваться! Это тебе ясно?       - Ясно, - послушно подтвердил Куроко и даже кивнул для убедительности. Перехватил поудобнее ремень сумки. - Моя задача как разыгрывающего, донести до тренера свои мысли. Мне, как и остальным, еще играть с Кагами-куном.       - Об этом можешь больше не беспокоиться. Пора вашу пару уже разбить. - Куроко попытался что-то сказать, но Айда не дала ему шанса. - Твое место в основе займет Сатоши.       Айда со скоростью пресловутого паса вылетела из здания школы. Отдышавшись на улице и приведя мысли в порядок, она поняла, что и кому наговорила, но вернувшись в холл, Куроко, разумеется, не обнаружила. Чертов фантом.